IX. В защиту идеала отшельника

 

Среднему европейцу или американцу, слишком свыкшемуся с материальным достатком и современными удобствами, покажется, возможно, проявлением фанатизма образ жизни отшельников Каргьютпа и других подобных им аскетов, которые в суровом климате гималайского высокогорья носят только тонкую одежду из хлопка и довольствуются горстью обжаренного ячменя, корнями и травами и иногда ячьим молоком, приносимым почитателями-мирянами, не имеют никакой собственности и не преследуют никаких мирских целей.

Но не следует забывать, что отшельник, в свою очередь, относится с глубоким состраданием к своим братьям, погрязшим в мирской суете, и пока они гоняются за призрачным счастьем, он молится "о том, чтобы рассеялось их невежество (авидья) и они смогли бы ступить на путь, ведущий к Великому Освобождению. Преисполненный жалости к ним он, как и Га-утама Будда, взирает своим духовным зрением на страждущее человечество, скованное цепями условностей, многие из которых не имеют под собой разумных оснований.

Он видит своих собратьев, привязанных кармой - следствием их прежних деяний, к колесу двенадцати нидан - взаимообусловленных причин существования в сансаре, и бесконечно рождающихся вновь, чтобы снова пережить горе, старость, болезни и смерть, и он ждет наступления того дня, когда он сможет помочь им достичь Освобождения.

Для йога жизнь человека - сеть майи (иллюзии), в которую, как в западню, попадают человеческие существа, и которая, как судно, служащее для того, чтобы переплыть через океан, нужна только для одной цели - достижения, при правильном ее использовании,, Мира, трансцендентного всем обусловленным состояниям преходящего феноменального бытия.

Однажды пишущий эти строки, совершая паломничество в Бадринатх, повстречал йога, жившего в пустынной местности на границе с Гархвалом и Тибетом, который задал такой вопрос: "Могут ли ваши самолеты и беспроволочный телеграф и все ваши новейшие усовершенствования принести действительное счастье людям? И может слепая вера в непогрешимость Священного Писания принести Освобождение без Знания, достигаемого религиозной практикой?"

Нам также следовало бы серьезно задуматься над тем, не есть ли в идеале, проповедуемом Миларепой, больше истинной культуры, чем в идеале банкира с Уолл-Стрит или парижского искателя развлечений. Независимо от ценности для общества того или другого, все виды человеческой деятельности, как учат йоги, кармически обусловлены. Йоги понимают жизнь как школу, состоящую из многих ступеней, в которой некоторые учащиеся учатся в средних классах, а кто-то готовится поступить в университет, в котором дипломы выдаются тем, кто действительно отрекся от мира. И с точки зрения йога, тот, кто безразличен к земным благам, представляет большую ценность для общества, чем те, кто привязан к миру.

В "Ста тысячах песен" ("Гур-Бум") Миларепы есть рассказ о том, как Миларепа отверг приглашение правителя областей Коком и Еранг в Непале и отказался покинуть свою обитель. Посланный с приглашением спросил его: "Когда йога, который является простым человеком, требует к себе могущественный государь, не должен ли он сразу отправиться к нему и склониться у его ног?" В ответ Миларепа сказал: "Я сам могущественный повелитель Вращающегося Колеса, и монарх, владеющий богатством, нисколько не счастливее и не могущественнее меня". На вопрос, где находится его царство, Миларепа отвечал: "Вы, служители земных царств, если бы вы служили такому же царству, как мое, вы бы стали самыми великими из монархов, и власть и все богатства мира принадлежали бы вам".

Людей, погруженных в Иллюзию вследствие незнания, эту "Платонову пещеру, в которой обитают тени", и не стремящихся познать себя, йоги сравнивают с рыбами в пруду, которые довольны своим прудом и рыбьим существованием и не желают оставить воду и переселиться в воздушную среду, или с оленями в лесу, которые предпочтут оставаться оленями, даже если бы им была предоставлена возможность стать людьми.

Давая оценку йогу, не следует забывать его утверждение о том, что он доказал, хотя бы самому себе, способом, таким же научным и надежным в его области, как методы, с помощью которых в лабораториях Запада изучают физические явления, что земные идеалы представляют собой идеалы несовершенного социального института, рас, все еще находящихся на нижних и средних ступенях Школы Жизни. Йог непоколебим в своих убеждениях независимо от того, верят ему или нет. Он может напомнить нам о том, что пять столетий назад европейцы считали, что Земля плоская, хотя, в действительности, она шарообразная. Так и принятие или непринятие мировоззрения йога не может изменить существующего порядка вещей.

Высказывалось мнение, хотя и немногими разделяемое, что святые Европы играли роль громоотводов отводящих Гнев Божий. Индуисты и буддисты также верят в то, что Великие Риши являются хранителями человечества. И сейчас на Цейлоне буддист молится о том, чтобы в своем следующем воплощении он родился среди Богов Гималаев. Один отшельник из Бенгалии, оставивший огромное имение в Калькутте, когда ему было 25 лет, и с того времени практикующий йогу в течение 75 лет, живя в Гималаях, где я повстречал его, указал мне на снежные хребты вблизи горы Кайласа, откуда Боги наблюдают за человечеством и руководят его духовным развитием. Хотя они невидимы для обычного зрения, они видимы, сказал он, яс-нозрящими, и чистый сердцем может общаться с ними. Как Молчаливые Часовые, они взирают с божественным состраданием со своих гималайских оплотов на Земле в ожидании окончания все еще долгой Ночи Калиюги и наступления Дня Пробуждения для всех народов.

Миларепа, который был также принят в Иерархию Просветленных, в одном из своих гимнов (см. с. 275) говорит о том, как он, Великий Йог, посылает в мир, как лучник - стрелы, мысли, исполненные благодати и духовной силы, и как эти стрелы-мысли, достигнув тех, кто к ним отзывчив, проникают в их сердца и наполняют их благодатью. Как мощные радиостанции, заряженные силой мысли, Великие Учители передают на Землю ту жизнедательную Духовную Энергию, без которой невозможна эволюция человека. Как солнце насыщает энергией физическое тело человека, так и они питают его духовную природу и помогают избежать Сети Сансары. Связанные Цепью Причинности с человечеством на Земле и с Просветленными Существами в Трансцендентном Мире, они выполняют работу, неизмеримо более важную, чем та, которая возложена на монархов и правителей. Таков в кратком выражении взгляд совершенного йога.

Переводчик этой книги разделял эту точку зрения и он сам в молодом возрасте оставил свой родительский дом и поселился вблизи Буксуадара со своим гуру, ныне почившим отшельником Норбу, и никогда бы не возвратился в мир, если бы не его отец, который, достигнув преклонного возраста, нуждался в его помощи. Он велел ему вернуться домой, попросил его жениться и продолжить род.

Мирские люди в своей ограниченности считают Великого Йога, молчаливо медитирующего в состоянии самадхи на гималайской вершине, бесполезным членом общества, оставившим свои обязанности в мире для того, чтобы достичь Освобождения только для самого себя. Возможно, что такая критика справедлива в отношении египетских отшельников, но не отшельников Каргьютпа и таких беззаветно преданных индийских йогов, с которыми мне доводилось встречаться во время моих научных путешествий по Индии.

Среди ныне здравствующих святых Гималаев и Индии я не встречал ни одного, идеалом которого не была бы подготовка к бескорыстному служению человечеству. Один из них, родом из брахманов, отвергнув все кастовые и религиозные различия, смотрит на всех людей, как на своих братьев, и ждет наступления того времени (если даже придется ждать в течение многих воплощений), когда он сможет вернуться на Землю, чтобы проповедовать Истину, которой можно достичь, и он знает, что нельзя одержать Победу без самоотречения. Так же сказал Иисус, отвечая на вопрос одного богатого юноши о возможности наследования Жизни Вечной. Достижение Истины Должно предшествовать учительству. Если Учитель сам не видел Света, как он может проповедовать о нем другим?

Поэтому высочайшая цель каждого настоящего йога - индуиста, буддиста, джайна, даосиста, мусульманского суфи или христианина-гностика - стать сначала самому Учителем и тогда только возвратиться к людям и выполнить свой обет.

Для йога жизнь от рождения до смерти представляется всего лишь одним днем, и хотя такая жизнь в физическом теле будет повторяться много тысяч раз, прежде чем будет достигнуто Просветление, он должен до конца нести свой крест в течение столетий, так как он сам избрал этот путь и избрал его потому, что в прошлых воплощениях он жил мирской жизнью, женился и находил удовольствие в семейной жизни, искал наслаждений, был преисполнен ненасытной жажды славы и, пройдя школу этих жизней, получил право занять место среди высших людей своей расы.

Осознав, что мирская жизнь не является высшим состоянием на Земле, он отрекается от мира и, выйдя из пещеры на дневной свет, больше не испытывает желания вернуться в царство теней. Путь, который он избрал, является путем Высшей Эволюции, ведущим в Мир, трансцендентный Природе, к Освобождению в состоянии Полного Просветления от ограничений индивидуального я, иначе говоря, трансмутации с помо-тью Истинного Знания низшего сознания в высшее, которое есть не воспринимаемая органами чувств, непостижимая, нерожденная, несотворенная Нирвана.

 

X. О МИССИИ АРХАТА

 

Все вышесказанное побуждает нас уделить внимание вопросу, интересующему с недавнего времени даже европейских мыслителей.

Меня часто спрашивают: "Есть ли на Земле люди, которые достигли таких же высот в своей духовной и физической эволюции, каких достиг Миларепа, то есть максимума того, чего можно достичь на этой планете и, являясь как бы особыми существами, непохожими на обычных людей, подчиняют себе силы природы, которые пока еще не открыты наукой, но о существовании которых, вероятно, уже догадываются ученые Запада?" Этот вопрос, возникающий при чтении этой книги, по-видимому, наиважнейший с антропологической точки зрения.

Все Великие Риши, которыми прославлена Индия, утверждают, что такие совершенные люди и сейчас живут на Земле и что в каждую эпоху жили такие же, как они. Для буддистов сам Гаутама Будда - один из Великих Риши и один из многих Будд, начало династии которых восходит к глубокой древности. То же говорят индуисты о начале династии их индуистских Риши. В этом твердо убеждены современные последователи Великих Риши - йоги, среди которых есть представители различных вероисповеданий, в том числе несколько индийских христиан.

Поскольку вопрос об архатах, очевидно, представляет большой интерес не только сам по себе, но и в связи с личностью Миларепы, мы вправе его здесь коснуться.

Так как архатом является совершенный святой, живущий на Земле, тот, кто достиг Просветления, отсюда следует, что не всякий благочестивый отшельник секты Каргьютпа или какой-либо другой секты является архатом и он может даже быть не ближе к состоянию архата, чем простой мирянин.

Здесь можно указать на следующие факты, имеющие отношение к этому вопросу: 1) Можно легко убедиться в том, что отшельники живут в Тибете и пограничных областях Гималаев так же, как в Индии. 2) Также соответствует действительности, что большинство из них - буддийские аскеты и индийские йоги, серьезно стремящиеся ступить на путь, ведущий к достижению состояния архата. 3) Имеются надежные свидетельства о том, что среди многих подвизавшихся есть, как и, вероятно, следовало ожидать, несколько, очень немного святых высоких ступеней, (возможно, меньше чем по одному из десяти тысяч), достигших, как и Миларепа, этой Цели, или по крайней мере, приблизившихся к ней.

Тибетцы, со своей стороны, утверждают, что и сейчас можно пройти весь этот путь так же, как в прошлые века, и в доказательство упоминают о ныне живущих отшельниках, совершающих такие же подвиги, которые совершил их Святой Миларепа в XI веке.

Хотя этого нельзя доказать тому, кто не является архатом, или тому, кто не верит в архатов (и поэтому их утверждение должно быть или принято на веру, или отвергнуто), оно может быть тем не менее правильным. Кто из нас знает из личного опыта о том, что Солнце находится на расстоянии 93 000 000 миль от Земли, или о каких-нибудь других общеизвестных фактах из естествознания, которым мы просто верим? Наша вера в них обусловлена нашим коллективным сознанием и сформировавшимся отношением к этим вопросам. Верить в архатов, по-видимому, намного труднее, хотя этого не должно быть. Возможно, наше неверие есть следствие того, что мы находимся под неосознанным влиянием науки, то есть мы верим в физические факты и утратили свойственную нашим предкам способность верить фактам, на которые не распространяются физические законы.

Однако чем больше я изучал это сообщение тибетца об архатах, тем больше я убеждался в том, что его нельзя игнорировать, как это делают христиане и даже южные буддисты, которые, вероятно, не встречая настоящих архатов в своей среде, склонны считать, что архатов вообще нигде нельзя встретить и тем более среди "еретиков" - северных буддистов и индуистов.

Если бы невозможно было больше следовать заповедям Нагорной Проповеди и Благородного Восьмеричного Пути, тогда пришлось бы, как считают наши друзья-йоги, согласиться с этим скептическим взглядом европейцев и южных буддистов.

Автор этих строк, сообщая здесь о результатах своих более чем пятилетних исследований, проведенных в Тибете и Индии, выражает, конечно, свою точку зрения, и выводы, к которым он пришел, пусть будут оценены, как они того заслуживают. На основании этих исследований, однако, можно заключить, что среди гималайских отшельников (с некоторыми из них автор беседовал в местах их отшельничества), вероятно, есть несколько, может быть, только двое или трое, которые обрекли себя на бездомность, как это сделал Великий Архат, Истинно Просветленный, и достигли Цели. Этим, по-видимому, подтверждается тот факт, что путь к достижению состояния архата открыт и теперь.

Эти Пробужденные Личности достигли Освобож-дения от невежества, жажды существования в сансаре, от кармически обусловленной необходимости нового рождения и смерти.

О Миларепе, достигшем Просветления, Речунг на- I писал в своем Введении к "Житию": "[Он был] тем, кто будучи принят святыми учителями, собирал животворный эликсир, исходивший из их уст, и, испробовав его в блаженном уединении на горных высотах, освободился от пут Невежества, и семена Опыта и Вдохновения проросли в нем, и всходы их развились до совершенства. [Он был] тем, кто достиг состояния обитающих во Граде Великого Освобождения и вкушающих неизреченное блаженство".

Для мистика Востока архат тот, кто достиг совер- j шенства на Земле, прожив до этого много жизней ради этого величайшего из всех благ. Он - квинтэссенция всего достигнутого человечеством в процессе длительной эволюции, редкий цветок, звено, соединяющее человечество с Высшей Культурой.

Если принять эту точку зрения мистика Востока, не будет выглядеть необоснованной и ненаучной оценка обычного человека как находящегося на низшей ступени духовного развития, и поэтому среди миллионов людей, живущих на нашей планете, не только могут, но должны быть и теперь, и как это считают, были в прошлом и ожидаются в будущем, по крайней мере несколько человек в каждом поколении, которые, по словам Платона, проложили Путь от Низин Земли к Высотам Олимпа. Если бы не эти Часовые на Пути Великой Эволюции, тогда, конечно, никто не смог бы идти по нему, и Цель оставалась бы недостижимой для человечества, поскольку выхода из сансары у него не было бы.

Если индийские провидцы правы в своих утверждениях, тогда все Великие Учители человечества, которые были архатами и больше чем архатами, становятся близкими нам, все еще живущим в сансаре, через которую они прошли и достигли Освобождения, и мы будем взирать на них как на наших Братьев и Руководителей, проложивших для нас этот Путь и призывающих нас следовать за ними.

Как утверждают последователи Миларепы, Истину можно постичь только путем непосредственной, внутренней Реализации, то есть путем гностического ее осознания, а не умозрительными способами, и поэтому Путь, ведущий к состоянию архата, стать на который нас здесь призывает Миларепа, представляется единственно надежным и научным методом, позволяющим ответить на вопрос, живут или нет сейчас ар-хаты в Тибете или в другом месте на Земле.

Даже скептику достаточно только поверить в существование такого пути, чтобы затем найти его и исследовать. Но если отсутствует вера, тогда поиски окажутся бесплодными, и скептик останется, выражаясь словами последователей Миларепы, рабом Времени и Преходящих Вещей. Ни один ученый не может сделать научное открытие, если он не верит в то, что задуманный им эксперимент даст определенный результат, и никто из людей никогда не сможет увидеть Свет, Миларепой воспетый в экстазе радости от одержанной победы, если он сам не поверит, что есть этот Свет.

К счастью, большинство представителей человеческого рода обладает такой верой и считает, что эволюция не заканчивается на человеке, который, с точки зрения биологической науки, является только самым высокоразвитым животным.

Индуисты, джайны, даосисты, христиане и мусульманские суфи, так же как буддисты всех направлений и школ, имеют своих Учителей, указывающих им этот Путь.

 

XI. ТЕКСТ "ЖИТИЯ" И ЕГО ПЕРЕВОДЫ НА ДРУГИЕ ЯЗЫКИ

 

Покойный лама Кази Дава-Самдуп, краткая биография которого опубликована в вводной части "Тибетской книги мертвых", приступил к переводу "Джецюн-Кахбума" на английский язык 22 июня 1902 г. и, работая с перерывами, когда позволяло время (так как он должен был еще содержать своих престарелых родителей, жену и троих детей), закончил перевод 29 января 1917 г.

Он начал готовить перевод к опубликованию в 1920 г., когда занимал пост директора школы-интерната магараджи Бхутия под Гангтоком, Сикким (бывшая область Тибета). В этой подготовительной работе ему помогал майор У. Л. Кемпбелл, тибетолог, представлявший британское правительство в Тибете, Бутане и Сиккиме. В это время я также находился в Гангтоке и, работая вместе с ламой над переводом "Тибетской книги мертвых" и другими тибетскими трактатами, видел, как продвигалась работа над "Джецюн-Ках-бумом". Когда лама неожиданно скончался в марте 1922 г., вскоре после его назначения преподавателем тибетологии Калькуттского университета, работа над "Житием Джецюна" была приостановлена.

Посетив в 1924 г. семью покойного ламы в Ка-лимпонге, что неподалеку от Дарджилинга, я получил от сына ламы первоначальный вариант рукописи перевода и, вернувшись в Оксфорд осенью следующего года, начал редактировать переведенный текст, составивший содержание этой книги.

Я всегда надеялся, что лама будет руководить моей работой, и если бы это произошло, все ошибки, которые, возможно, вкрались в текст, были бы исправлены. Однако я посчитал более целесообразным не откладывать публикацию на неопределенный срок и, не отступая от текста рукописи, вынес этот труд на суд читателей.

Переводчик стремился не отходить от буквального значения слов и фраз тибетского текста насколько позволяли фразеология двух языков и нормы литературного английского языка, за исключением небольшого числа фраз, которые, как он объяснял, целесообразно дать в более свободном, а не буквальном переводе, чтобы передать действительный смысл этих трудных для понимания метафизических терминов и выражений, которые даже если бы их можно было дословно перевести на английский язык, оставались бы непонятными европейцам, хотя их хорошо понимают образованные ламы, читающие книгу в подлиннике.

Отрывки и главы из "Жития" и "Сборника гимнов" с недавнего времени периодически публикуются в переводах на европейские языки.

Например, в 1914 г. правительством Индии был издан первый английский перевод, сделанный ламой Кази Дава-Самдупом, главы из "Жития", повествующей об отшельнической жизни Миларепы, которая в нашей редакции составляет десятую главу. Ее используют на экзаменах высшей ступени по тибетскому языку.
Летом 1925 г. вышел в свет сокращенный перевод "Жития" на французский язык, сделанный г-ном Жаком Бако. Существует еще монгольский перевод и, вероятно, китайский. Наш английский перевод является первым полным переводом "Жития" на английский язык.

Как сообщил мне г-н Бако в одном из своих писем, существует, по-видимому, один общепринятый и более или менее унифицированный тибетский текст, но в различных изданиях, печатавшихся в различных монастырях, можно встретить небольшие расхождения в орфографии. По словам переписчика, подготовившего текст для публикации, колофоны также могут варьировать. Г-н Бако также сообщает, что в двух последних главах английского перевода, выполненного ламой Дава-Самдупом, копии которых предоставил ему майор Кемпбелл, указанные в них страницы подлинника не совпадают со страницами текста, с которого был сделан французский перевод. Из этого следует, что оба перевода были сделаны с различных тибетских изданий.

В Приложении к нашей книге (см. с. 380) упоминается о том, что Гампопа также написал биографию Джецюна, но мы не располагаем подтверждающими этот факт данными, равно как и данными о том, что существует не одно "Житие", приписываемое Речун-гу. В обстоятельном Введении к своему переводу Бако уделяет внимание этим и другим подобным вопросам, и интересующихся ими мы отсылаем к его "Миларе-пе".

Так как эта книга интересует нас больше с антропологической, чем с филологической точки зрения, мы не ставили перед собой задачу создать ее стандартизированный вариант, да и мы не смогли бы этого сделать, если бы даже располагали всеми необходимыми данными. Можно только надеяться, что ученые в будущем выполнят эту важную задачу и опубликуют академический вариант тибетского подлинника, что позволит устранить все неточности нашего английского перевода, которые, возможно, в нем имеются.

 

XII. МЕСТО, ЗАНИМАЕМОЕ ЖИТИЕМ "АЖЕЦЮН-КАХБУМ" В ТИБЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

В самом Тибете "Джецюн-Кахбум" почитается особо как священная книга не только среди образованных и сведущих в литературе людей, но и среди простого народа.

Переводчик дал свою научную оценку "этой книге в написанном им Введении, аналогичном нашему, которую мы здесь приводим: "Хотя она написана более восьмисот лет назад, она с начала и до конца написана простым и понятным каждому грамотному тибетцу языком и поэтому читается легко и с большим интересом. И поскольку в ней описана жизнь человека, чтимого тибетцами всех школ и сект не только как совершенного святого и йога, но и в не меньшей степени как поэта и слагателя гимнов, которые, как песни Бернса для шотландцев, на устах у всех простых людей Тибета, становится понятным, почему это жизнеописание Миларепы является одной из самых известных и любимых книг в Тибете, которой восхищаются не только те, кто пишет книги, но и те, кто умеет лишь читать написанное другими.

Ее отличие от современных литературных произведений, написанных на тибетском языке, состоит в том, что авторы последних, стремясь блеснуть своей ученостью, пишут на языке сложном и изощренном, хотя и грамматически безупречном, по-видимому, скорее для того, чтобы поразить и озадачить читателя, чем быть понятным ему.

Несмотря на простоту изложения и отсутствие ненужных витиеватостей, стиль ""Жития"" обладает многими достоинствами и поэтому заслуживает высокой оценки специалистов, даже если они сами не имеют склонности следовать его простоте и однозначности.

То, что сказал автор "Жития" о своем труде в заключительных строках книги, не пустое хвастовство, а утверждение факта:

В начале и конце украшено это сказание слогом изящнейшим; Пусть оно будет праздничным пиром для всех знатоков и ценителей прекрасного.

И, действительно, праздничным пиром является эта книга для читающих ее в подлиннике.
Простота и совершенство стиля делают ее наилучшим пособием для изучающих тибетский язык, помогающим улучшать и расширять знания. Так как она является одним из образцовых произведений тибетской классической литературы, ею пользовались при составлении словарей великий венгерский тибетолог Александр Чёма де Кёрёш, он же автор первого словаря и грамматики тибетского языка, а также Ешке и Сарат Чандра Дас. В то же время читатель этой книги, изучающий по ней тибетский язык, будет рад обнаружить, что получает еще другую пользу, не менее значительную, так как эта книга знакомит его с жизнью того, кто причислен к Великим Святым Тибета и почитается так же, как Шри Кришна в Индии и Святой Франциск в Европе, и возможно, что по мере чтения и изучения ее в нем будет пробуждаться чувство любви и восхищения Миларепой и возникнет более теплое отношение к тибетцам, их религии и обычаям, нежели то, которое складывается при чтении книг о Тибете иностранных авторов.

Нечто подобное имел в виду автор этих строк, когда переводил эту книгу, надеясь с помощью этого перевода познакомить просвещенный Запад с биографией одного из наших Великих Учителей, большую часть которой составляет его собственный рассказ, а остальная изложена его учеником Речунгом, который знал Миларепу при жизни".