Совпадают ли поведение и черты человека.

 

За последние два десятилетия подход к личности с точки зрения черт стал предметом особого интереса и существенных разногласий. Разногласия касаются того, до какой степени поведение человека совпадает с чертами его личности, в разное время и в разных обстоятельствах. Эта проблема в основном не ставилась в русле диспозиционального направления, поскольку его сторонники полагают, что поведенческие тенденции у людей остаются постоянными с течением времени и с изменением ситуаций. Из этой посылки следует, что результаты измерения черт личности (обычно с помощью опросников самооценки) должны четко предсказывать виды поведения, концептуально связанные с данными чертами. То есть, если люди устойчивы в своих чертах личности, тогда мысли, чувства и поступки, отражающие какую-либо данную черту, должны быть тесно связаны.

Критики теории черт личности сфокусировали свое внимание на двух ключевых моментах. Во-первых, они утверждают, что часто люди по-разному ведут себя в различных ситуациях. Вышедшая в 1968 году книга Уолтера Мишеля «Личность и ее оценка» (Mischel, 1968) содержала утверждение о том, что люди обнаруживают гораздо меньше постоянства в различных ситуациях, чем предполагали сторонники теории черт. Мишель пересмотрел десятки исследований и пришел к заключению, что «возможно, за исключением такой черты, как интеллигентность, не была продемонстрирована высокая степень постоянства на уровне поведения, и концепция личностных черт как определенных предрасположенностей оказывается, таким образом, несостоятельной» (Mischel, 1968, р. 146). Мишель продолжает утверждать, что в поведении больше ситуационной специфичности, чем постоянства. Во-вторых, критики теории черт предполагают, что черты — не более, чем ярлыки для разных типов поведения, которые, как нам кажется, с ними совпадают (Schweder, 1982). Иными словами, в чертах отражаются наши стереотипы или представления о характеристиках личности, которые совпадают в нашем представлении, а не устойчивые особенности поведения. Нет необходимости говорить, что эти два направления критики вызвали оживленные дебаты, поскольку они наносят удар в самое сердце данной концепции личности. Почему, в самом деле, концепция черт личности должна считаться важной для предсказания поведения, если в своих поступках люди не постоянны?

Доказательство, приведенное Мишелем (Mischel, 1968, 1973) в поддержку своей теории о том, что на поступки людей ситуационные факторы оказывают большее влияние, чем черты личности, было впечатляющим. Он показал, что связь между поведением, демонстрируемым в одной ситуации, и поведением такого же рода в другой ситуации очень слаба. Фактически, средний кросс-ситуативный коэффициент корреляции составил лишь +0,30. Столь малый коэффициент означает, что поведение, оцененное в одной ситуации, объясняет лишь 9% (0,30 х 0,30 = 0,09 = 9%) поведения, измеряемого в другой ситуации, а оставшийся 91% остается необъясненным. В практическом смысле это означает, что кто-то, будучи очень робким и застенчивым в одной ситуации, оказывается очень общительным в другой.

Обобщение поведенческих реакций. Высказывания Мишеля заставили многих исследователей выступить в защиту теории черт личности. Например, Эпштейн утверждает, что результаты многих исследований, к которым обращался Мишель, касались лишь отдельных действий или оценок поведения в единичных случаях, и рассмотрение их ведет к недооценке кросс-ситуативного постоянства (Epstein, 1983, 1986). По мнению Эпштейна, исследователи обычно используют показатель выраженности соответствующей черты личности для предсказания определенного вида поведения. В качестве поведенческих характеристик могут выступать такие, как, например, количество времени, необходимое для выполнения лабораторной работы, или оценка (в баллах) вероятности того, что человек станет донором. При том, что сама мера выраженности черты личности может хорошо предсказывать изучаемое поведение, Эпштейн утверждает, что в этом случае прогноз невозможен, поскольку использование одного-единственного показателя поведения оказывается в высшей степени ненадежным. Неудивительно, заявляет Эпштейн, что корреляции между оценками по шкале личностных черт и поведением часто не преодолевают барьер в +0,30. Проблема заключается в том, что исследователи неправильно измеряют поведение. Решение — в аггрегации (накопление данных).

Как исследовательская процедура, аггрегация включает в себя совокупность единичных измерений одной и той же поведенческой реакции во множестве случаев. Например, если исследователя интересует, сколько времени студенты проводят за телевизором, он будет наблюдать за их поведением каждый вечер в течение нескольких недель. Это поможет получить гораздо более надежную и достоверную оценку того, сколько времени студенты проводят перед «голубым экраном», чем наблюдение за ними в течение одного вечера. При объединении данных, как утверждает Эпштейн и другие диспозициональные персонологи, можно обнаружить устойчивую связь между оценками черт личности и поведения. Эпштейн рассмотрел этот вопрос в четырех отдельных исследованиях (Epstein, 1979). Он получил существенно более высокие коэффициенты стабильности для различных параметров (например, физиологические переменные, головные боли, положительные и отрицательные эмоции, социальное поведение) при возрастании количества последующих измерений этих параметров. В ряде других исследовательских работ также подтверждается полезность аггрегации при установлении связей между чертами личности и поведением. (Обзор литературы на эту тему см.: Rushton et al., 1983.)

Идентификация устойчивых черт. По мнению ряда исследователей, Мишель не принял во внимание тот факт, что некоторые люди устойчивее других в своем поведении, а также что один и тот же человек с большим постоянством демонстрирует какие-то одни определенные черты, а другие — от случая к случаю (Bem, Allen, 1974; Kenrick, Stringfield, 1980). Суть этого аргумента заключается в том, что черты личности с большой вероятностью могут предсказывать только поведение тех людей, у которых данная черта явно выражена. В терминологии Олпорта это либо кардинальные, либо центральные диспозиции.

Кенрик и Стрингфилд (Kenrick, Stringfield, 1980) предложили испытуемым опросник самооценки, охватывающий 16 черт личности, а затем показали, насколько поведение этих людей, связанное с данной чертой, варьирует от ситуации к ситуации. Кроме того, испытуемые ставили отметки рядом с каждой из 16 черт: по этим отметкам делался вывод о том, какие черты личности сами испытуемые считали у себя более устойчивыми, а какие — нет. И наконец, Кенрик и Стрингфилд использовали ответы друзей и родителей испытуемых — заполняя данный опросник, те оценивали их личностные особенности. Средняя корреляция между показателями самооценки и оценками родителей и друзей составила r = +0,25. Однако при проверке гипотезы о том, что некоторые люди могут быть более постоянными, чем другие, относительно определенной черты личности, получилась иная картина. В частности, когда Кенрик и Стрингфилд рассматривали только «наиболее устойчивые» черты по субъективной оценке испытуемых, выяснилось следующее. Корреляция между показателями самооценки и оценками родителей испытуемых составила r = +0,62; между показателями самооценки и оценками друзей — r = +0,61; между оценками родителей и друзей — r = +0,61. С другой стороны, когда исследователи брали лишь ту черту, которую каждый субъект отмечал как «наименее устойчивую», три аналогичных оценки составили соответственно +0,16, +0,12 и +0,39. Эти результаты наводят на мысль о том, что определенные черты личности устойчивы у тех людей, которые сами считают себя постоянными в отношении этих черт. Следует, однако, отметить, что Кенрик и Стрингфилд не ранжировали показатели фактического поведения у своих испытуемых. Мишель и Пик (Mischel, Peake, 1982, 1983) показали, что исследования, в которых применялся указанный метод, давали высокий уровень достоверности прогноза лишь в том случае, когда использовались оценки какой-либо глобальной черты личности, а не фактического поведения. Тем не менее, исследования последних лет подтвердили полученные результаты, и все больше персонологов считают этот метод потенциально пригодным для предсказания поведения людей, у которых определенная черта является выраженной (Baumeister, Tice, 1988).

Интеракционизм. Споры между сторонниками теории черт личности и сторонниками ситуативных факторов в последние годы практически прекратились. Теперь многие персонологи признают, что важными детерминантами поведения являются как черты личности, так и ситуационные переменные. Идея подхода, получившего название интеракционизм, заключается в необходимости обращать больше внимания на то, каким образом взаимодействие черт личности и ситуаций влияет на поведение человека. Эта идея имеет длинную историю. В действительности, еще в 1937 году Олпорт писал, что «черты характера часто проявляются в одной ситуации и отсутствуют в другой» (Allport, 1937, р. 331). Надо воздать ему должное за то, что еще более 50 лет назад он наметил в психологии личности тему, актуальную и в наши дни. Мы еще вернемся к значению интеракционизма в обзоре социально-когнитивной теории Альберта Бандуры в главе 8.

А сейчас рассмотрим прикладное значение теории Олпорта.