Проблема соотношения права и закона

 

Основным источником (формой) права нашей страны являются нор­мативные акты, в текстах (разделах, частях, статьях) которых излагают­ся правовые нормы.

При подготовке и принятии нормативных актов обязательно учиты­ваются специфические признаки правовых норм (общий характер, неперсонифицированность, обращенность в будущее и др.) и их структура (каждое правило должно иметь обозначение условий применения и ох­раняться государством от нарушения). Однако норма права не тождест­венна статье закона, а структура последней не совпадает со структурой правовой нормы. Это определяется рядом обстоятельств.

В одной статье нормативного акта (и даже в одном нормативном ак­те) не могут быть выражены в полном объеме все элементы, из которых состоит правовая норма. При подготовке, принятии и издании норма­тивного акта правовой материал по правилам законодательной техники группируется таким образом, чтобы акт был компактен, а его предписа­ния легко воспринимаемы. Поэтому при подготовке проекта закона или иного нормативного акта его текст делится на разделы, статьи, части статей; в кодексах - на главы, разделы или на общую и особенную час­ти. В начале многих нормативных актов обозначаются положения, имеющие отношение ко всем последующим разделам, связанные со многими или со всеми нормами данной отрасли права. Объединение близких по своим предписаниям норм или их частей в одну статью или раздел нормативного акта позволяет избежать повторений и длиннот. Изложение одной правовой нормы в разных нормативных актах иногда обусловлено различием компетенции органов, определяющих разные части правовой нормы. В разных статьях нормативных актов, а то и в разных кодексах содержатся материально-правовые и процессуальные нормы. В результате элементы одной нормы обычно размещаются в разных статьях нормативных актов, и, наоборот, одна статья может со­держать части нескольких норм.

Частицы, элементы правовых норм находят выражение в статьях, пунктах, параграфах текстов нормативных актов в виде определений общего характера, обладающих рядом признаков норм. Как отмечено, те из них, которые представляют собой логически завершенные, обяза­тельные для соблюдения положения, называются нормативными предпи­саниями. Некоторые нормативные предписания по содержанию и логи­ческой структуре ("если - то - иначе") близки к правовой норме, но и они не могут применяться без учета общих и других положений законо­дательства, в соединении с которыми они только и могут образовать норму; другие правовые предписания логически строятся по форме: "если - то"; есть и такие, что не имеют другой структуры, кроме грам­матической.

Формулировка многих правовых предписаний строго зависит от со­держания выражаемых ими правовых норм; таковы, как отмечено, управомочивающие, обязывающие, запрещающие нормы права. Послед­ние (запрещающие) нередко вообще как бы выносятся за рамки ряда норм и целых отраслей права, в пределах которых находятся охраняе­мые ими диспозиции, и формулируются как перечни деяний, которые запрещено совершать (составы преступлений и других правонаруше­ний), и санкций, соответствующих качествам и тяжести этих деяний (уголовные кодексы, кодексы об административных правонарушениях, положение о материальной ответственности рабочих и служащих и др.). При помощи этих санкций, как отмечено, охраняются обширные ком­плексы различных отраслей права; таковы также положения Граждан­ско-процессуального кодекса, регулирующие исполнительное производ­ство: как санкция они связаны с рядом норм гражданского, трудового, семейного, административного, уголовного права; общий характер (по отношению ко всему гражданскому праву) имеет предписание о возме­щении убытков. Существование в законодательстве правовых предписа­ний, выражающих общие для многих норм санкции, облегчает деятель­ность законодателя - при дальнейшем развитии права учитывается, что новые нормы права (диспозиции) включаются в комплекс норм, уже охраняемый определенной санкцией.

Важное место среди нормативных предписаний занимают обобщения условий действия и применения правовых норм. Таковы содержащиеся в законах и других нормативных актах общие положения о субъектах права, их видах и правовых статусах, об условиях действия нормативно-правовых актов, порядке их реализации, о процедурах решения юриди­ческих споров, о правовом режиме различных имуществ и др. Норма­тивные предписания такого уровня в процессе реализации права осуще­ствляются через правовые нормы, регулирующие поведение отдельных лиц; вместе с тем они имеют самостоятельное значение в системе средств правового воздействия. Особенное значение среди нормативных предписании имеют законодательные определения основных прав и сво­бод граждан. Обычно они излагаются в конституциях или в специаль­ных нормативно-правовых актах (Декларация прав человека и гражда­нина, Билль о правах). После второй мировой войны ряд основных прав и свобод закреплен в международных документах, положения которых признаны обязательными в Российской Федерации.

Нормы права и статьи законов не всегда тождественны по той при­чине, что тексту нормативного акта, как и любому литературному про­изведению, нередко свойственны образность, ориентация на массовое правосознание, обращенность к общественному мнению. Так, для наше­го уголовного законодательства традиционные условные, как бы непра­вильные, формулировки: "преступление (хищение, вымогательство, убийство, клевета, хулиганство, разбой, мошенничество, получение или дача взятки, заведомо ложный донос и т.д.) наказывается...", хотя на самом деле наказывается не преступление, а преступник (вор, убийца, взяточник, хулиган, мошенник, клеветник и т.п.). В законодательстве используются условные термины; например, "молодой специалист" мо­жет оказаться по возрасту далеко не молодым работником, осваиваю­щим новую для него специальность и потому имеющим право на неко­торые льготы. В ряде статей нормативных актов для смыслового усиле­ния должное описывается как сущее: "Неустранимые сомнения в ви­новности лица толкуются в пользу обвиняемого"; "Депутату обеспечи­ваются условия для беспрепятственного и эффективного осуществления его прав и обязанностей". В тех же целях (для смыслового усиления, образного выражения непререкаемости закона) запрещенное порой ха­рактеризуется как вообще невозможное: "Никто не может быть произ­вольно лишен жизни"; "Собственность не может использоваться в це­лях, противоречащих интересам общества, правам других граждан".

Одним из наследий времен, когда законодательство было формой пропаганды, является наличие в текстах законов идеологических и по­литических сентенций, имеющих программный, но не юридический ха­рактер. Стремление придать текстам законов непременно политическое звучание приводило к тому, что эти тексты неправильно выражали пра­вовые нормы. Так, если в законах говорится об обжаловании в суд "незаконных действий" должностных лиц и государственных органов (вариант: "действий, нарушающих права и свободы граждан"), получа­ется так, что суд может принимать жалобы только на действия, неза­конность которых где-то и кем-то уже установлена (зачем тогда вообще обращаться в суд?), а жалобы на законные действия принимать вообще не должен, хотя бы жалобщик и считал свои права нарушенными. В другом нормативном акте определялся порядок возмещения ущерба, причиненного гражданину "незаконными действиями органов следствия, дознания, суда"; выходило, что ущерб, причиненный законными, но ошибочными действиями этих органов (официальным признанием пе­чальной неизбежности таких ошибок является хотя бы существование обширных институтов обжалования актов этих органов), возмещению не подлежит.

Различие между нормами права и статьями законов и в том, что в тексте нормативного акта могут содержаться не только нормативно-правовые предписания, но и индивидуальные распоряжения, а также обоснования нормативного акта, фактически утверждения, программные положения, призывы, декларации, правила общежития, морально-политические нормы и принципы, не связанные непосредственно с ме­ханизмом правового регулирования. Право же состоит из норм, выра­женных через правовые предписания. Это различие способно порождать противоречия между правом и текстом закона, которые могут ослож­няться и обостряться в связи с тем, что в массовом (обыденном) созна­нии исторически сложилось преобладание преимущественно моральных критериев и норм, а также бытуют порой негативные оценки юридиче­ских категорий как сугубо "формальных", а то и "бюрократических". Эти оценки и критерии могут вести к тому, что при обращении к зако­ну часть общественного правосознания признает в нем "своим" и при­мет только те положения, которые не являются собственно юридиче­скими, а представляют собой описание в тексте закона социальных ценностей, изложение программных положений, выражение обществен­но-политических, нравственных, идеологических принципов и норм. На практике это противоречие, если в структуре закона собственно юриди­ческие предписания не обособлены от морально-политических и иных положений, может вести к досадным недоразумениям и трагическим разочарованиям ("в законе сказано так, а суд решил как-то иначе").

Существуют, наверное, еще и другие различия и противоречия меж­ду законом и действующим правом. Если такие противоречия своевременно не осознаются и не преодолеваются, авторитету закона причиня­ется ущерб: коль скоро не все содержание вступившего в силу закона оказывается действующим правом, он воспринимается как нечто декла­ративное, что-то обещающее, но на практике ничего не дающее. Важ­ной задачей правоведения является разработка механизма перевода тех положений закона, которые носят самый общий, абстрактный характер, в нормативные предписания, через которые эти законоположения во­площаются в систему правовых норм, регулирующих поведение членов общества.

С тревогой отмечалось, однако, что в правоведении обнаружились недостаток нормативного мышления, недостаточное умение нормативно выражать мысли и намерения в проектах законов. Привычка ученых-юристов мыслить в основном политическими, идеологическими, социо­логическими категориями нередко влияет на качество подготовки про­ектов нормативных актов, где предписание должного порой заменяется описанием существующего, точное определение прав и обязанностей подменяется рассуждениями об их социально-политическом значении, запреты и санкции за правонарушения если и упоминаются, то в самой неопределенной, расплывчатой форме.