Часть I. Скорость, солнце и вода

Сегодня, судя по программе, тщательно выписанной на доске объявлений, мы пропустим прогулку по главной улице Филипсбурга, водную аэробику в главном бассейне, бинго, волейбол и семинар по смешиванию коктейлей. Немножко жалко только последнее мероприятие - может, чему толковому бы научили?

Сразу после завтрака Макиша отвезла нас в порт, по пути познакомились с двумя моими коллегами, учительницами из Тринидада и Тобаго. Боже, какая экзотика!
В порту нас уже ждал скоростной катер «Апачи», готовый показать нам весь остров со стороны моря.

Организаторы экскурсии посоветовали всем спрятать фотоаппаратуру в специальный «бардачок», и мы понеслись по волнам со скоростью до 75 км в час. Миша говорит, что никогда не думал, что моторная лодка может двигаться так быстро. Но и два мотора «Ямаха» по 250 сил каждый на небольшой лодке мы тоже видели впервые.

Мы проплывали мимо пляжей с золотым песком, белоснежных красавиц-яхт, лодок, лодочек, катеров, катамаранов и круизных теплоходов. Когда вышли в открытое море, казалось, волны перевернут наш небольшой катерок, но ничего, устояли.

Первую остановку сделали на необитаемом острове Тинтамаре. Мы слегка потревожили небольшую группу нудистов, расположившихся на берегу под большим тентом. Уж не знаю, кому было больше неудобно, наверное, все-таки нам, так как все 12 туристов усиленно старались не смотреть в сторону обнаженных и ни капельки нас не стесняющихся людей, которые купались, смеялись, наслаждались пикником – в общем, вели себя абсолютно естественно.

Члены экипажа предложили нам отправиться вглубь островка, зачем-то захватив с собой ведро. В каком-то, на вид совершенно непримечательном месте, они вдруг остановились и стали разгребать землю, удовлетворенно кивая – мол, нашли точнехонько то, что нужно. Они нарыли полное ведро пепельно-серой пыли, и мы отправились в обратный двухминутный путь к морю. К «пыли» добавили морской воды и начали, точно тесто, замешивать густую грязь. Потом нам предложили обмазаться этой грязью с ног до головы, включая волосы, и постоять немножко на солнышке. Пообещали, что после этой грязевой маски, мы снова станем юными, будто отведали молодильных яблок. Вид у всех был атасовский, только за фотоаппарат руками, измазанными грязью, Миша браться не пожелал. Затем мы смыли всю грязь в очень теплой воде, и, вправду, кожа стала гладкой, как у детей.

Нам-то знаком такой эффект – чай, Мертвое море видели, купались, грязью мазались, а для остальных это было в новинку, так что развлекались по полной, размахивая банками с пивом и колой.

После острова Тинтамаре наш путь лежал на еще один островок – Пинель. Мы как раз добрались туда в отлив, поэтому бросили якорь довольно далеко от берега и шли к нему по пояс, а в некоторых местах и по колено в теплой прозрачной воде.
Здесь для нас приготовили пикник, а после него желающие отправились на другую сторону острова для плавания с маской и трубкой.

Спустились в воду по очень скользким ступеням. А внизу в воде мы попали в лес из покачивающихся водорослей, среди которых прятались разноцветные рыбки. Миша взял меня за руку, и мы поплыли. Почему-то здесь я чувствовала себя куда менее комфортно, чем в Индийском океане на Мальдивах, поэтому я попросила Мишу отвести меня на берег, где и ждала его до тех пор, пока не закончилось отведенное на сноркель время.

Уже на обратном пути я почувствовала, как пощипывает и пылает краснеющая прямо на глазах кожа. Когда мы добрались назад в порт, то уже были красные, как вареные раки. Ох, чувствуем, что сегодня нам предстоит бессонная ночка!

*******************

История кораблекрушений знает много героев — именитых и безвестных. И самым, пожалуй, знаменитым по праву считается Робинзон Крузо, блестяще описанный Даниелем Дефо. Вернее, его прототип, шотландский моряк Александр Селькирк: после ссоры с капитаном его, как известно, высадили на остров Хуан-Фернандес, где он прожил с 1704 по 1708 год. Однако мало кто знает, что у Робинзона-Селькирка были «предки», которые в разное время оказались узниками того же самого острова. Так, в 1616 году с Хуан-Фернандеса сняли шестерых голландских моряков. А в 1681 году — матроса-индейца, и звали его Робин. Дефо долго подбирал имя своему герою. И наконец подобрал: Robin son, то есть, в переводе с английского, сын Робина. У Робинзона-Селькирка были и «сыновья». Имена некоторых из них нам известны: Даниел Фосс прожил на необитаемом острове в Тихом океане с 1809 по 1813 год; спустя сто лет с одного тихоокеанского атолла забрали некоего Тимменса; Ван Рамондт жил на острове Тинтамаре; Эверест — на Арораэ. И таких робинзонов было множество. Вот вам еще пример: 10 июля 1937 года гидросамолет Ламбрехта, участвовавшего в поисках отважной летчицы Амелии Эрхарт, которая пропала без вести где-то в северной части Тихого океана, приводнился у одного из островов в архипелаге Феникс. С берега за Ламбрехтом наблюдали несколько человек. И среди них было четверо белых. Они рассказали летчику, что потерпели кораблекрушение, но название самого корабля, однако, не сказали. Кто же они были на самом деле? Бедняги, наконец дождавшиеся помощи? Или беглые преступники? А может, просто отшельники, добровольно обрекшие себя на жизнь вдали от цивилизации?..