Глава. Вилос и Елена-Чарова.

Вилос.

Елена приблизилась к телу спящего божества, утопающего в груде ярко-жёлтых осыпавшихся листьев, его могучее дыхание раздувало опавшие листья и по сему они куполом кружили над ним. Её раздирало негодование, ведь прошло уже чуть больше 3-х веков, она уже уразумела и подросла, её голубая, учёная кровь требовала знаний и наук, а Вилос тупо эксплуатировал детский труд, заставляя бедную девочку держать дом в чистоте и смешивать разные зелья в баночках. Она затаила на него сильнейшую обиду и решила порешить его. «ТЫ изжил себя учитель, тебе больше нечему меня учить. Прости но ему придётся это сделать! Ты слышишь меня?» ответа не последовало, в место этого послышались чьи то шаги за спиной. Половицы хижины в унисон заскрипели. Елена обернула голову.

- Ну как он? Шевелится? Мягко улыбаясь во все зубы и щуря ясные голубые глаза, говорил молодой человек по имени Удача.

-как видишь, ты принёс?

-кого камень филосовский? Чело индийского бога Ганеша? Руки Бабы Марьи? Кого? –Удача искренни и зло улыбался. Он словил на себе строгий и упругий как кнут взгляд чертовки.

-Да, именно, камень принёс? Нам же надо облегчить страдания моего любимого учителя.

-ну честно говоря, того что ты испрашиваешь у меня нет, я…я недонёс, ну знаешь встретил двух бесов деревенских, у них ещё рога такие огромные, в общем встретил их и мы с ними упороли камень философский! Ну короче нет его, так вот и знай!» -светловолосый мальчишка выдавил из себя горький смешок. Елена замахнулась на него и наградила смачной пощёчиной. «Ты человека кусок!» Вскрикнула она так сильно, что стены из костей задрожали. Удача стоял, около постели Вилоса, очень глупо улыбаясь и помышляя о том, как избавится от него.

-Ну мы его кончать будем? Нафига я сюда пёрся?

- Я хотела чтобы всё было чисто и мило, что бы он сам умер в своих бреднях, а для этого ему нужен камень…а ты накосячил….а значит сам с ним разбирайся, тока не причини ему много боли.

-Знаешь подруга, живым камень нужен больше чем мёртвым! Ну в общем сейчас всё устроим! Удача принялся рыскать по лаборатории в поиске достойного яда для Вилоса. Ничего не найдя он достал из кармана кинжал и подошёл к учителю. Елена строго следила за происходящим. Только Удача замахнулся, как Вилос ожил, взбодрился и схватил сорванца за запястье. Удача опешил и застыл словно в ступоре его тело онемело и промокло от холодного пота.

-ТЫ, тот самый мятежный дух в 6 покалении? Ты Удача занял чужое тело?

-Да, понимаете я как бы ваша сиделка новая!» расплылся сорванец в дикой слюнявой улыбке.

Вилос обратил взгляд на Елену и сказал:

«Елена ты хотела убить меня, после всего что я для тебя сделал? Я укрывал тебя от властей всё это время, я был твоим назывным отцом….и вот так значит ты платишь мне за мою доброту!» Вилос словно могучая горная порода поднялся и взлетел над кроватью. Его лицо стало очень жестоким, а из глаз метала молния. Он плыл по воздуху, приближаясь к Елене. Елена окатила его святой кислотой из химической толстостенной бутыли. Вилос схватился за лицо и упал на колени. Позади него оказался Удача с чем то вроде обратного холодильника. Несколько ударов и Вилос был в отключке. Никаких признаков жизни пассажир не подавал. Ребята молча смотрели друг на друга Удача тяжело дышал. Елена жадно осматривала лабораторию в поиске чего нить интересного, она рыскала по полкам скидывая один за другим стеклянные бутылёчки. Они были хрупки и невесомы как маленькие ледышки, столкнувшись с резвой кистью Елены они падали и разбивались. Она вспомнила про чердак, в котором Вилос хранил документы о судьбе Адового государства. Елену к этим документам он не подпускал, а теперь она намерена забрать их. Возможно, это станет самым важным уроком для неё, самым последним, тем самым, который навсегда изменит её судьбу. Она будто спугнула Атласа, который держит небо и теперь ей нужно решить хочет ли она что бы небо рухнуло или встать на место Атласа. Она ничего не хотела решать и знать о важности Вилоса, она была весьма безрассудна.

Вся эта баталия окончилась огромным пожаром, пламя объяло избу. А Удача и Елена направились в дикие дали, по снегам, полям и полесьям…

Моя ученица, приведите её ко мне, она пошла не в ту сторону. Её уравнение не имеет смысла, она не учёная, она мошенница, она меня убила, а в месте со мной, скопище сакральных знаний, сбор драгоценных мифов и легенд. Я не успел возложить на её голову венок из сонных маков, теперь горе мне, я умер и застрял вне времени и вне пространства, я сочинил книгу умирания, но ни кто из живых не сможет её прочесть, а главное она не сможет её прочесть. Но мы с ней ещё найдём друг друга, я обращусь в волка и буду громко и противно выть, до тех пор пока она не придёт на моё пение. Я был лишён всего, всех благ цивилизации, после того как эта самая цивилизация увидела во мне маньяка-террориста, преступника, но преступал ли я действительно закон? И какой именно, неужели моё преступление настолько неизгладимо? Я просто имел мечту во все её нежные дыры и эта мечта шептала мне на ухо, она научила меня смотреть на мир глазами врага, а вы знаете как это? Вы когда – не будь пытались посмотреть на мир чужим взглядом, тем более взглядом врага? Да, я вырывал их глаза и вставлял себе, ну и что? У меня была научная цель, губительная цель, ведь когда, перемеришь разные взгляды на себя, мир вообще перестаёт быть осмысленным, он как бы, теряет в весе и цвете. Вот именно в тот, или этот момент я умру или уже умер, главное теперь, это, не дать Елене-Чаровой не дать, загубить мои разработки, не дать ей шанса встретить Крюка, а тому не дать возможности вырвать правый глаз у демона Борто. И главное нужно остановить Удачу и не дать ему провернуть свой концерт. Вобщем, теперь я окончательно пересёк границы тела и души, Границы самого заката, теперь мне действительно всё равно, что произойдет, я устал предсказывать будущее, потому что я уже в нём. (бредни умирающего Вилоса)

 

Глава 2.. «правда про удачу» ( события из недалёкого прошлого)

Но как до такого дошло, что такой сораванец как Удача появился в сюжете и кто он вообще такой? Нет ничего страннее и проще. Всё началось по среди мрачной осени. Вилос был опьянён очередным экспериментом. Он решил скрестить обезьяну, дельфина, свинъю и кота, и предать всему этому подобие человека, а за тем отправить на землю, в надежде что хоть один из людей станет достоин носить гордое название-Человек. Получившийся экземпляр должен был быть ловким и быстрым как обезьяна, загадочным и добрым как дельфин, чистоплотным как свинья и осторожным и живучем как кот. Вадим (так звали существо) родился на земле, и стал громким и неугомонным, скользким и хитрым, дурак дураком, но романтиком и идеалистом, неспособным прижиться среди быта и вещей, самым наглым наглецом. Он был неуязвим и надоедлив, талантлив и омерзительно циничен. И самое забавное, то, что он ещё будучи ребёнком понял, что он просто эксперимент демонических сил и всю сознательную жизнь пытался найти Вилоса и убить его. Сам он откинул кони в 18 лет и после смерти, оказавшись в аду, врос по самую макушку в болотистую почву, в лесах, близь дома Вилосова. Этот зверь с человеческим лицом страстно верил что он жив и являлся к живым во снах, угрожая им и разводя на всякие глупости. Сам тем временем орал и дёргался, увязший по самую макушку в болотную землю, скованный силой природы, ничем не отличимый от обычной болотной кочки. Но в землях ада каждая вторая кочка такая, с личностью и сознанием.

Вадим Акивис был не жив и не мёртв, и время для него будто смешалось с той самой вязкой болотистой землёй. На макушке его вырос царь всех грибов адский amanita muscarum. Царь грибов, тоже был не прост, он пытаясь избавится от скуки запел мухаморную песню:

Ох, я и только я, таю я

как книгу, ваши сны листаю

о вас мечтаю я

в тайне мечтаю

с рыданиями вашими рыдаю

а с радостями угараю

в аду яда дать могу,

я тайну вашу знаю.

и вам её втираю

так он и орал своим женственным голосом, хотя какой у гриба может быть голос? Только от песен этих очень уж разболелась голова у Вадима, он попытался высвободить руку, но чем отчаянней пытался, тем больше она укоренялась и застывала в мягком болоте. "Эй кто там, такой борзый, а ну пошёл прочь с моей макушки!" через силу мысленно обратился к мухамору Вадим. А гриб над ним смеётся: " Для тебя это макушка, а для меня подножие, я крепко грибницей своей тебя оплёл, так что кричи не кричи, всё равно тут сидеть буду, а чтобы тебе совсем скучно не было я тебе песни петь буду. " Эх только попадись под горячую руку, ох изничтожу, изловлю, раздавлю."

-Яяяя, гриб грибочек, отрава для почек! отрава для сердца, я слаще перца!

-Замолкни наконец!

-ох, ты живой мертвец!

-А ты что жилец? ты злой дух наверное?

-Нет, я царских кровей, мудрость природы, воплощённая в теле гриба!

-подумаешь, тоже мне царевич, пока не увижу не поверю.

-А ты высунь голову, прочисть глаза от жижи болотной и посмотри на мою красную корону. Ах да, ты же не можешь, у тебя нет тела, и вообще тебя нет, и всё что ты знаешь лишь мои песни!" издевательски, хохоча говорил царь грибов. Но Вадим тоже был не лыком шит, он решил обмануть мухамор.

-Ладно, достойный ты, носить красную корону, а я достоин, чтобы увидеть это! Явись ко мне во сне, я во сне освобождаюсь и когда я духом свободен могу увидеть тебя.

Царь грибов, согласился и когда Вадим уснул, тот помог его сознанию выйти из тела. Вадим смотрит на мухомор, а тот недвижимо растёт, шляпа краснющая, а на ней словно кружева белые точки. Он взял и вселился в тело гриба, там и остался ожидать того, кто решится сорвать его и съесть.

А тем же днём Елена с Вилосом пили горькую настойку на полыни, источающую ядовито бархатный аромат. Настойка была очень горяча и исходилась кольцами зеленоватого пара. Пар струился и залетал в крохотные ноздри Елены. Изба Вилоса была опустевшей, обветшавшей и холодной, какой то неуютной. Сизая тьма постепенно покрывала собой пространство, нивелируя пустоту и не уютность. Тьма расхаживала за их спинами.

-мне хочется узнать про твои эксперименты, про внечревное рождение и селекцию: вдруг начала говорить Елена, мягким, словно плавленый сыр голосом.

-Слушай, помнишь я сказал тебе что ты моя служанка? Дак почему ты возомнила себя моей ученицей? С какой стати я буду учить тебя этому искусству, ты не благородный мужчина демон!

-Ну Вилос….ну пожалуйста, я же убирала за тобой весь срачь что ты оставлял, очень долго, я же часами смешивала для тебя пряности и спирты! Разве я не достойна хоть чему не будь научится от тебя полезному?

-не надо умолять меня, просто докажи что готова, переберись на ту сторону болота и найди там кочку, на ней царь грибов растёт, принесёшь мне гриб я с тобой своими знаниями поделюсь!

Елена вскочила и ломанулась к двери, одна шальная мысль укусила её" А не хочет ли учитель таким образом от меня избавится, уж слишком быстро он согласился делится со мной знаниями?" но, паранойя не остановила её порыв. Тяжелая дверь резко и легко распахнулась и Елена выпорхнула на ружу и в краткое время скрылась средь толстых еловых стволов. Вилос состроил хитрое выражение лица и вернулся к горькой полынной настойки. "Эх не принесёт она царя грибов, увязнет!" И всё вроде шло по задуманому Вилосом, но к ночи на пороге его дома появилась его ученица с грибом в руках, Елена смотрела в упор, из чёрных угольных глаз, словно из наэлекриризованных вырывалась искра. Вилос так и посидел, не сумев опустошить огромную бутылку из под настойки. Во круг была тьма, настолько кромешная, и плотная что её можно было даже пощупать. И даже звуки проглатывались этой тьмой. "Я нашла его, он жжёт мои ладони, и язык, он мне рассказал всё про тебя! его зовут Удача!" Вилос от такого поворота событий резко протрезвел: " Ты чего, это, в дом притащила? Это же шутка была, я думал ты не оторвёшь гриб, это же проклятие настоящее, я его посадил на той кочке, а кочка раньше была живым человеком, внечревно рождённым, без греха зачатым! Вот такой вот эксперемент." Вилос часто дышал, быстро и шепеляво выдавая слова, словно автоматную очередь, с каждым словом повышая голос. Он был не в себе, напуган и пъян.

-Он просится наружу, он хочет тело! говорит что у него есть права, подтвержденные конституцией, как у любого жителя земли, я не совсем поняла что это означает, но горем его прониклась и прошу тебя, учитель, дай ему тело!

-Не..только не ему, он учинит какую ни будь пакость, он сеет во круг себя только хаос и разруху, он неугомонен и приносит неудачу, вот увидишь!

-Ты чего, как деревенщина суеверная себя ведёшь? напористо и чётко говорила она, намереваясь оскорбить Вилоса.

Вилос смотрел строго и сухо, он знал чем обернётся затея, этой пустоголовой чертовки, знал он так же что для того что бы, как сказала Елена «позволить мятежному духу разгуливать по «землям люцифера» нужна жертва, что предложит духу своё человеческое тело! Он посмотрел на Елену, её лицо было покрыто густой тенью, но было видно что она улыбалась по детски невинно и широко.

-хорошо, есть один способ, подкинь грибок одному из людей, и дух в тот же час захватит его сознание и затмит его личность.

 

Глава 3.

Фаллен Фреш.

Маленький, бледнокожий сухой и бесконечно жилистый парнишка, все движения тела которого напоминали импровизированный, ломанный танец, чувственный и неуклюжий. Он бледной тенью слонялся по узким, бесконечным каменным лазам укрытия революционеров. Он был совершенно не приспособлен для ожесточённой борьбы с демоническим родом, но без него эта борьба просто не имела смысла, никто так не воспоёт революцию отсиживаясь в укрытии как он. Юный борец с империей, похожий на гибкую струну, вытянулся во весь рост от чего сделался ещё более уязвимым, среди тёмного окружения агрессивных, но честных повстанцев. Юный борец с империей, похожий на тонкую, гибкую струну, вытянулся во весь рост от чего сделался ещё более уязвимым, перед тёмным окружением агрессивных, но мягкосердечных повстанцев. Фален был слаб и не особо остро соображал, был медлительным и нервным, однако сыскал в кругах революционеров не малое уважение. В эту глухую ночь, бунтари засели в ожидании чуда по среди чёрного, изрытого острыми колёсами, императорских колесниц, поля. Крепкие и простодушные бродяги, дрожали от влажного холода и страха перед неисчерпаемой ночью, в которою они слепо были вовлечены. Фаллен веселил их своими мелкими, скованными и невротичными движениями, его тонкие руки плавно поднимались вверх, за тем опускались. Фаллен- поэт и драматург, единственный в своём роде среди повстанцев, тяжко заскучал от непрерывной боевой готовности революционеров.

- Представьте господа тот мир, в котором белая пустыня под белым светилом, и воздух пронизан запахом песка и он такой сухой, что можно услышать, как он трещит на солнце. И была там полноводная река Арима, но он не в силах была увлажнить свои берега. А подле неё сидел Фил по прозвищу чёрная нога, ревностно охраняющий незыблемость своего мира сидел и смотрел на сливающийся горизонт. А там на горизонте вот как сейчас виднелся густой холодный, возвышенный лес, а в лесу обитали очень юркие и не понятные существа, они могли весь день носится меж толстых деревьев и не сколько не устать, они носились по воздуху а земля кишила змеями, много тысяч змей свивались в клубки и прятали головы от честности холодного леса. Ветви деревьев в том лесу сплелись кольцами и густо заслонили белое небо. Фил смотрел на белые остатки неба, сквозь чёрные остатки шипастых ветвей и слёзы наворачивались у него на глазах он тяжело моргал и смотрел в нутрь себя вся его предыдущая жизнь сворачивалась и разворачивалась, давилась сама собой. Подле него заплясали странные тени, это были лесные обитатели нечто похожее на прямоходящего человека, они были огромны и невероятно быстры и ловки и имели длинные хвосты и по три глаза. Они целыми днями носились по лесу и это составляло всю их жизнь, но когда наступала ночь, эти твари воровали детей богатых и знатных горожан. Разбалованные отпрыски спали в тот момент когда были украдены человекоподобными духами северного леса, а в лесу они засыпали ещё крепче и сквозь сон впитывали яды дикой свободы и беспричинной радости до одурения. На утро дети оказались в своих многочисленных шёлковых подушках и были сами не свои они не желали играть и пожирать пирожные и куски мяса, избивали хлопочущих во круг них нянек и пялились всё время в окно и так до следующей ночи, а ночью они обычно потеряв сон, ждали чего то, сами не знали чего, но ничего не происходило. После нескольких таких ночей немого ожидания, потеряв покой и душевное здоровье, они просто исчезали со всех горизонтов и ни кто не мог их найти. И Фил был нянькой одного из этих царевичей и он единственный, кто добрался до страшного убежища ночных лютых похитителей. Фил осматривался по сторонам и дудел в свою изогнутую трубку, он играл песнь небесных сфер, прославляя своего старого доброго отца по имени Агнусди. И на эту песнь слетелись крылатые псы, с человеческими лицами, они никогда подобного не слышали в своём дремучим и угрюмом лесу.» -Фаллен поднял высохшие ветви рук к тёмному небу и начал наигранно кружиться, его золотые волосы были похожи на разлетающиеся искры. Бравые революционеры недоумённо заворожились его иррациональными пассажами. Один смуглый, потерявшийся в черноте ночи малец сказанул: «От холода не одуреть, когда бредни этого слушаешь, ты давай продолжай свой базар, но только пусть там по теплее будет, вот с пустыни ты начал…как хорошо было, а потом северный лес.. слушать холодно!» говорил он это ударяя зубы об зубы, содрогаясь от холода. Фален не особо обратил внимания на его недовольство, вихрь невидимых, выдуманных им существ закружил его голову окончательно.

Драматург продолжил:

И так Фил прославляя своего отца играл песнь, что привлекала гончих псов, что жили на верхушках тысячелетних елей. Он играл так что слёзы неведомые их диким глазам покатились ручьями из них и образовали пару озёр в которых отражалась звезда, а мелодия Фила вознеслась к этой звезде и вспыхнула так, что затмила все звёзды и Фил стенал и купал свои израненные ноги в солёных водах собственных слёз. Его мелодия сгущалась и становилась чем то ощутимым, зримым. (Не самое лучшее свойство подлинного искусства, однако весь простор леса, все лесные твари окаменели, ловя каждую мельчайшую нотку.) После непродолжительных, наполненных страстным экстазом моментов, один из лесных людей захотел выразить слово, он мечтал быть как та труба, возомнил что тоже в силах рождать звуки и мучаясь он промычал. Огромных волевых усилий стоило ему подобное, он взял пустоту своего сознания и облёк её в звук ууу. Эхо от звука гулом прокатывалось меж стволов деревьев и эху вторили остальные зверо-люди. Один из них начертил в воздухе кольцо и произнёс ууу, второй начертил прямую и тоже произнёс ууу. Так они дурачились много ночей подряд пока кто то из их не выдал нового звука он выдал звук о и начертил в воздухе кольцо и тут же на глазах у всех вдруг из ничего появилось золотое кольцо, огромное и ровное. Все совершили по три оборота во круг своей оси, после чего взялись за руки и образовали огромное кольцо, они воспевали идеальную форму из которой рождаются остальные формы и идеальная форма научила их-диких и несведущих в демиургии существах, учила как создавать из одного множество и так они построили свою цивилизацию и освоили искусства и каждый день воздавали почести золотой трубе и Филу за магическую помощь в скором времени зверо-люди обратились в циничных и яростных триумфаторов над временем и пространством

 

 

Фаленн Фрэш vs Удача.

Дверь, сгнившая изнутри, разошлась огромной трещиной, трещина ползла по диагонали и выглядела, как чья ни будь линия жизни на ладони. Старая, коричнево-чёрная дверь скрывала нутро подпольного театра, где крошки революционеры ставили свои спектакли, ну или просто без продыху бухали, предаваясь сентиментальным воздыханиям в своих детских, наивных сердцах о лучшем мире и заодно укрываясь от патрульных. Революцией в аду до посинения, до изнеможения, до полного отрыва башки, увлекаются лишь души некрещёных младенцев. Те дети, чья смерть стала наградой и избавлением, сиротская, босоногая, вечная юность, которая топчет Землю. По пришествии в Ад они смеются и посылают свою немощь куда подальше, закладывая себя на рельсы вечной борьбы за свободу. Театр был не велик и мрачен, освещённый лишь в нескольких местах, разноцветными софитами. По всюду витала сырость и запах гнили. Не большое возвышение, служившее сценой, было самым освещённым и чистым. По обеим сторонам его висели тяжёлые синие тряпицы, изорванные почти во всех местах и измазанные копотью и грязью. Деревянные поломанные декорации и скульптуры из папье-маше, изображающие разных персонажей басен и песен, населяли пространство и находились в жутчайшем беспорядке. Бесчисленные деревянные лица, перекошенные по прихоти художников устилали пол театра, красовались прибитыми на стенах и на сцене. Это мы знаем и понимаем все законы и всю специфику театра, мы воспринимаем его как акт развлечения, как искусство, но тёмные не образованные жители ада, решившиеся на революцию, воспринимали это почти,как древние египтяне мистерию, и именовалось это действие не как иначе как «долина трипов» или если по православному, по человечье «долина ангелов» трипующие повстанцы, отдаваясь общему экстазу впадали в так называемый транс. Они не воспринимали внешние атрибуты театра(маски, костюмы, декорации и тем более речи актёров) игра происходила внутри каждого и для каждого она была своя.

Еле заметные фигуры некрещёных и проклятых жирными, говноедскими священниками, при жизни младенцев, сидели по отдали от освещённой сцены. Очертания их напоминали человеческие, Они были тощими и невероятно бледными, а глаза их светились ледяным и лютым огнём, пронизывающим до основания, их глаза истерически смеялись, это совсем не те счастливые и сытые взоры, которые дорогой читатель может встретить на многочисленных рекламных листах. Среди них, сидящих в ряд, был один самый старший, он разменял в Аду пару сотен лет, но так и не вырос его знали под именем Фален Фрэш, по чему именно Фаллен Фрэш он и сам не знал, просто приклеилось это имя к нему и всё. Он знал каждый или почти каждый уголочек земли Зверя, знал уйму разных песен и более менее весёлых шуток из разных адских мест. Фаллен резко и зло скинул капюшон с головы. Уродливые лица с затаённым ожиданием обратились к нему, тихий говор революционеров прекратился.

-давно в этом месте не было настоящего улёта, зрелищ и бойни!» мягко улыбаясь, говорил он всем, кто удостоил его своим вниманием.

-Да! Нам нужно отвести душу, от революции!

-Фаллен дело говорит!

Почти хором галдели ребята, то и дело перебивая друг друга.

Фаллен, по мимо всего прочего был выдающимся режиссёром, драматургом, (хотя слово режиссёр напоминает о том, что что то обязательно должно режиссироваться, сочиняться. Я предлагаю назвать Фаллена не режиссёром а проводником в игру, он мастер сценических эффектов, тех самых которые позволяют зрителю уносится в долину трипов, забыв о грядущих сражениях и о прошлых поражениях)

-Вот что, есть идея по поводу спектакля!

Все насторожились….

- это будет трагедия, и все будут говорить стихами!

-чем? Стихами? Это же оружие лукавого, какими такими стихами мы будем говорить? Где мы эти стихи найдём? И как их приручать будем?» бунтовал и неистовствовал голуболикий, похожий на рыбу мальчишка. Он был крупнее всех остальных, справнее а посему считал себя самым сильным и могучим. От того громче всех выступал. Фален на миг задумался, мол действительно, как они эти самые стихи будут приручать? «ну ребята придётся вам вжиться в роли демонов и как они стихи на ходу шпарить, типа экспромт, а что бы складнее было нам надо вдохновится, знаете что вдохновляет лично меня?» голос его становится громче и увереннее, движения приобретают динамичность и нарочитый пафос, ноги несут его до ближайшего возвышения. Его худую фигуру обрисовывает неровный свет. Он медленно достаёт из за пазухи прозрачный пакетик, а в пакетике кусочек того самого царя грибов, песни там его, мысли и дух Удачи за одно. «это стихотворная пилюля, она очень горькая и ядовитая, однако кто упорит её, тот сможет покорить любое сердце и с помощью слова лишь вершить судьбы народов и мира! Фаленн откусил частичку Ярко-красного диска грибной шляпки и в буквально через не сколько минут выдал бодрый стих, проговаривая его быстрым тэмпом. Повстанцы, переглянулись и с ужасом взирали на одержимого Фалена. Слушая его, они испытывали неведомые ранее чувства, что то мистически манящие, будто слова это вовсе не слова, на которые надо реагировать в меру их информативности, а чувства, неподдающиеся никаким правилам разума. Как будто слова больше не откликаются в рациональном мире, они растянулись и стали словно звуки. Пропала граница между эмоциональным восприятием и рациональным.

Меня, вставляет мысль о бунте и революции, о том,что честные души наконец выдут из подземелий и снесут эти хрустальные и золотые замки демонов. И тогда мерзкая зима наконец то закончится, и наступит наша новая, вечно юная и пьяная весна! Как вам такое вдохновение?» кричал Фаллен, задыхаясь от смеха. К нему на возвышение вскочил голуболикий, и положив одну руку Фалену не плечо, а второй размахивая словно флагом, так же бодро кричал пытаясь что то рифмовать. Остальные ребята с интересом вникали в рифмы и пафосные движения, некоторые из них пытались перекричать голуболикова, за тем он перекрикивал их. Получился некоторый сумбур, который лишь отдалённо напоминал осмысленную деятельность, а к искусству это вообще ни как ни относилось, но все бунтовщики воспрянули духом и пребывали в общем экстазе, в этом экстазе чувствовалась реальная сила, которая стирает все границы и правила, которая подобно сильному потоку воды сносит камни. Так продолжалось, пока Фаленн не устал рифмовать и не заткнулся, он спрыгнул с возвышения, нервно озираясь по сторонам, реагируя на каждый шорох, зашагал прочь от людей. Никто не заметил, как Фаленна что то понесло к сцене. Фигура в чёрном освещается софитами от сцены, жёлтый свет бьёт в голубые, человечьи глаза. Фаленн прикрывал глаза предплечьем и щурясь на яркий свет продолжал свой путь к сцене. Тут его окликивают ребята: Фален, ты же знаешь в театре нет толчка, иди на улицу!» Голос ребёнка эхом прокатился по углам театра. Фален обратил лицо на кричавшего, и строго глянул, так строго как он мог, за тем палец поднёс к губам, а после чего вообще стал махать им в воздухе, мол не ходите за мной! Ребята могли только видеть исчезающую спину Фалена, они не стали сильно заморачиваться и параноить.

Фаленн неумолимо шёл к двери, ведущей под сцену, чуя толи страх, толи трепет, толи желание во всём разобраться «Демонюга какая к нам забралась что ли?» гневно размышлял человек, снимая горящий факел со стены. Его шаги стали заметно тише и аккуратнее. Страх сковал сердце человека, рука начала дрожать и факел упал и погас. Он остался один на один с чем то зовущим и пугающим. Однако глаза его ничего не воспринимали, только сердце было не спокойно, оно как будто диктовало разуму свою волю и своё намерение. Фален бродил под сценой как немой котёнок, мысли его путались и связывались в клубок. «кто ты?» вопрошал Фален. Вдруг он услышал смех, такой как воздух, смех буд то был везде и повсюду. Молниеносно Фален вытащил нож из кармана. И почувствовал чьё то прикосновение.

-Чувак, не сцы!

-Кто ты, бес, или дух? Спрашивал Фаленн

-«ты б ещё спросил Бог или Иисус! У нас так местное хулиганьё проводило соц опрос, с целью выявить того, кто им должен денег. И не важно что ответит жертва, она в любом случае будет бита» потусторонний, зловещий голос с хохлядским акцентом и с еврейской хитрецой. Фаленн решил, что лучшим выходом из данной ситуации будет, не прекращать диалог.

-что это значит? Бог или Иисус, они местные?

-эмм. Ну ты не знаешь в общем, Не вникай…Просто видимо это наша земная байка.

Фален пребывал в недоумении «Земная байка…что за заверь? Опасный поди»

-Слушай, я просто уроженец Ада и понятия не имею, о чём ты толкуешь, но ты видать вообще не местный и не чёрт и не дух!

- Слушай братишка, помоги мне, я короче не человек и не дух и нежив и не мёртв, но я застрял, сначала я был болотной кочкой, а теперь я в теле гриба… Скажи, где я теперь?

-ты в подпольном, революционном театре, это единственное место в землях Люцифера, где царит весельие, задор, и раздолъе для души. Как ты вообще сюда попал, в театр? По идеи все грешные души давно куплены и отрабатывают на службе у Сатаны….ну например горшок его ночной выносят, пятки моют, в зубах ковыряют и.т.д

-ты меня видишь, так же чётко как я тебя? Спрашивал неведомый голос.

-Нет, я только слышу твой голос, слушай я бы на твоём месте не парился, перемещался бы в пространстве, сколь угодно, и наслаждался своей невидимостью. Ты даже можешь нам в революции помогать!

-Дело в том, что я не то чтобы в театр попал, а скорее в твою голову, я в том грибе был, который ты по неосторожности съел.

-как такое вообще возможно, ты что теперь в моей голове, незнакомец?

-Ага я буду тебе рифму нашёптывать, когда ты будешь на сцене, мы поладим с тобой.

Фален абсолютно не ведая, во что он вляпался, покинул место разговора и направился обратно к ребятам.

Наступила неделя ночи. В землях Люцифера ночь сменяет день до тех пор, пока не наступит неделя ночи и тогда темнота продолжается несколько дней. Эти времена считаются у людей не благоприятными. Так как по слухам в неделю ночи в аду лютуют свободные духи стихий, они не черти но всё равно представляют угрозу для уроженцев из за своих свободных нравов и агрессивного от природы характера. Тем не менее в первую ночь недели в самопровозглашённый, народный театр ломанулись повстанцы. Хлипкое, полуразрушенное помещение кишело пьяными и резвыми людьми, которые пришли поглядеть на творчество Фалена и его актёров.

Как обычно повстанцы просто наряжались в яркие, сшитые наспех костюмы, на лица они напяливали устрашающие маски и в таком виде выходили на сцену и вытворяли там что им вздумается кувыркались, орали, прыгали дрались, выплёскивая накопившейся негатив. А зрители втягивались в атмосферу всеобщего безумия и постепенно сливались с актёрами. Для людей, такие спектакли были чем то магическим, они считали что подобные действия приносят им удачу. Во всех таких игрищах, как правило был главный актёр, он же и режиссёр. В нашем случае это Фаленн. Он задавал тон всему будущему спектаклю.

Сцена была как никогда украшена яркими декорациями, теми, что ребята на кануне натащили с полуразрушенных, покинутых демонами обиталишь. Зрители могли созерцать Замок, собраный из обломков, а за ним глиняное солнце и луну. Огромные крылья мухи. Стелящиеся по всему периметру деревянного пола ярко розовые языки. Сделанные из чёрной ваты искусственные облака, огромных размеров маску, изображающую толи чёрта, толи ещё кого. Глаза у этой маски двигались из стороны в сторону. На окраине сцены горели два факела. Среди зрителей стоял тихий гул, иногда выстреливали выкрики и бранные слова (не могли повстанцы без них) Иногда пролетали случайные смешки и визги. Постепенно напряжённая атмосфера, бездействия накалила чёрную толпу и в среде её уже просыпался жужжащий рой недовольств. И тут на сцену выползает Фален, закутанный в фиолетовую ткань, которая хвостами тянется за ним. Весь его облик напоминает спрута. Позади него оказываются ещё два актёра, изображающих волны. Фален громогласно заявляет: «Сегодня в этом месте орудует дух морских пучин, леденящий кровь спрут, чьи щупальца душат любое горло и выдавливают глаза и вы в его царстве!» Фален набрал побольше воздуха, что бы ещё сильнее заговорить, но его прервал грубый камень брошенный кем то из толпы. «Убирайся спрут! Долой злой дух!» кричали охрипшие от ярости голоса людей. Фален мог бы их успокоить, сказать что на самом деле никакого злого духа нет, это всё лишь фантазия, однако он так освирепел от варварства этих людей, что не на секунду не прекращал их пугать. «Вы все окажитесь в его пасти, горе вам смертные!» кричал он почти из последних сил. Его узкие чёрные зрачки сражались со светом, он не мог ничего разглядеть, кроме огромной чёрной кляксы, в которую превратилась толпа. Он видел, как они плюют через левое плечо, грозят кулаками невидимому злу, как топчутся на одном месте, исполняя свои ритуалы. И в этот миг им овладела дичайшая тоска и глубинное разочарование всем человеческим. Стихотворная пилюля изменила, дух Удачи поразил его мысли и сердце, он давил на его хрупкую, пока ещё человеческую психику роем откровений, неудержимым вихрем вольных мыслей возносивших его на самые неведомые верха эволюции и процветания. Его сердце раскалилось как огненный шар, оно стало невероятно большим, готовым проглатывать всё новые и новые запреты и ограничения. Фален и его Актёры хотели привнести в спектакль чуточку нового, да странного, и зловещего, да слишком заумного, но нового, он хотел показать людям немного другой взгляд, дугой угол, он просто стал говорить иначе, более потусторонне, и более слаженно. Но это лишь напугало их, то ремесло, которое было призвано возвысить сердца зрителей, напротив утопило их в ярости и непонимании. Зрители развязали драку, они полезли на сцену и начали рвать, и стрелять в декорации.

-Во времена моего деда таких лицедеев даже на человеческом кладбище не хоронили! Вы только беды накликаете, проклятые, паразиты, тунеядцы и никчёмные наркоманы! Распнём всех вас и сожжём! Кричал горбатый повстанец вбивая кулаки в лицо одного из актёров. Мясорубка продолжалась, Фалена так и не удалось никому изловить, он покинул поле битвы и схоронился под сценой. Рядом с ним сидела она, Елена-Чарова. И голос её был невольно властным и чарующим с лёгкой хрипотой и гулким звучанием. До них доносилось эхо от ударов и криков.

-Я хотел проткнуть себе глотку на глазах у всех, ты дала мне этот гриб, что со мной происходит? Это уже не я, это он. –для Фалена, как для ярого борца с демонами, конечно было диким вот так просто беседовать с чертовкой, он из за всех сил подавлял всесильный страх, страх неизвестности. Елена чувствовала его упоительное острое отчаяние, то самое когда действительно теряется разница между разумными поступками и безумными. Он был ещё немного на высоте, он мог ещё говорить с Еленой на равных и даже в чём то превосходить её, но по прошествии каждой доли секунды,(которая для Фалена растянулась в вечность) всё больше отпускало и когда в конец отпустило он осознал всё что натворил, а именно он позволил захватить свою волю, Удаче, а этот мухаморный призрак подорвал здоровый дух революционеров, которые надеялись покуролесить и забыться а в место этого пережили настоящий ужас, ведь в такое неспокойное время нечистый может с лёгкостью проникнуть в сердце проводника в игру и говорить через него и у простых солдат есть резон всерьёз этого боятся. Фален схватился за голову и ударялся лбом о кусок торчащей деревяхи. «ох не по-людски я поступил, обидел повстанцев, вот что учудил, горе мне горе, нет мне прощения.» всхлипывая выплёвывал он слова и в месте с ними остатки недавней ярости, силы, мужества и величия. Елена наконец приняла форму человеческой самки, такой хорошенькой девочки-подростка с короткими белобрысыми волосами и бледной кожей, во всём она была схожа с человеком, да только взгляд лютый, чертовски её выдавал, глазища у неё чернее ночи были, огромные.

И Елена и Дух Удачи понимали, всю трагичность судьбы Фалена, он был обречён, но не на смерть. Это было бы слишком просто, а на изгнание и поругание. Елена знала, что человек готов к своей участи, готов отвергнуть самого себя и продаться нечистому.

-Тебе любопытно, что это был за дух, и почему он заговорил с тобой? Я нашла его и дала ему имя- Удача, но он не может просто появится в этом мире ему нужно твоё тело.