Глава четвертая, в которой следует обратить внимание на бежевую «волгу» № эз 00-70

Огромные масштабы жилого строительства сильно удлиняли ежедневный рабочий пробег страховых агентов. Деточкин трудился, не жалея ног.

Новосела страховать особенно трудно. Получив новую квартиру, счастливец не желает думать о пожаре, землетрясении или наводнении. Тем более противно думать о собственной кончине.

Войдя в дом № 17 по Тополиной улице, Юрий Иванович поднялся лифтом на самый последний этаж. Как почтальоны и разносчики молока, Деточкин всегда совершал обходы сверху вниз.

Он начал с квартиры № 398.

– Здравствуйте, товарищ Ерохин! – поздоровался Деточкин, у него была уникальная память на фамилии тех, кого он намеревался заполучить в клиенты.

– Здравствуйте, – ответил Ерохин, тоже обладавший неплохой памятью. – Только я страховаться не буду!

Ерохин был человек заводской, откровенный и не любил подтекста.

– Во время пожара все сгорит, – уже без всякой надежды сказал Деточкин.

– Новое купим? – оптимистически парировал неподдающийся Ерохин.

– Человек может умереть, – напомнил Деточкин.

– А я еще поживу, – Не сдавался упрямец, – мне всего пятьдесят два…

– Прекрасная мысль, – подхватил Юрий Иванович, – вы отлично выглядите. На вид вам значительно меньше. Можно застраховаться на дожитие!

– На что? – первый раз с интересом спросил Ерохин.

– Ну, например, доживете до 70 лет, получите страховое вознаграждение. А не дотянете, ну… – тут Деточкин развел руками.

– Это что же, вроде пари?

– Ну, вроде…

– Значит, если я помру до срока, – рассуждал вслух Ерохин, – выиграете вы? А если я доживу до семидесяти, выиграл я, так?

– Так, – согласился Деточкин и хлопнул в ладоши, – будем оформляться! Установим размер ваших взносов, направим вас на медицинскую комиссию…

– До свидания, – ласково сказал Ерохин и повернулся к Деточкину спиной.

После квартиры № 398 следовала квартира к 397. В ней жили застрахованные люди. В свое время Деточкин победил их с первого захода. Супруги Семицветовы, Инна и Дима, владели неплохим имуществом и им не хотелось, чтобы оно сгорело безвозмездно. Супруги были молоды и хороши собой, так же как их новая однокомнатная квартира. Инну украшали синие, модные глаза удлиненной формы. Именно потому она носила синие ресницы, синие серьги, синие кофточки и синие чулки. Чтобы не потеряться рядом с эффектной женой, Дима употреблял ярко-красные галстуки и очки в квадратной золотой оправе.

Выписывая Семицветовым квитанцию на очередной платеж, Деточкин думал о Любе. Ему все нравилось в ней, даже ее троллейбус. «С прошлым надо кончать, пора жениться!» – Деточкин принимал такое решение после каждой командировки. Занятый мыслями об устройстве личного счастья, он не замечал странного поведения своей клиентуры. Супруги то и дело по пояс высовывались в окно.

Наконец, Дима не выдержал. Коли у человека есть возможность похвастать, он ею воспользуется, не заботясь о последствиях.

– Товарищ агент!.. – Дима поманил Деточкина.

Деточкин подошел и покорно выглянул в окно. Внизу у подъезда стояла свеженькая «Волга».

Инна и Дима, жмурясь от удовольствия, следили за впечатлением, какое произведет «Волга» на Деточкина. И действительно, она произвела на него впечатление. Деточкин тупо смотрел на машину. Он не ожидал подвоха от Семицветова, и особенно в день своего приезда.

– Я смотрю, ваше благосостояние растет! – мрачно изрек Юрий Иванович, не сводя глаз с проклятого автомобиля.

– Как и всего народа! – радостно откликнулся Дима. – Иду вперед семимильными шагами!

Вопреки желанию, мозг Деточкина начал лихорадочно трудиться в нежелательном направлении.

– Бежевая… – задумчиво произнес Деточкин. – Цвет неброский… Вы все время держите ее под окном?

– Скоро поставлю гараж, – пообещал Дима.

– Может застраховать нашу машину на случай угона? – озабоченно спросила его жена.

– Страхование индивидуальных автомобилей, – автоматически затараторил Деточкин, думая о другом, – производится только на случай гибели или аварии в результате столкновений или стихийных бедствий.

Дима усмехнулся:

– Я не настолько богат, чтобы оплачивать стихийные бедствия!

Он не без гордости продемонстрировал посетителю замок невиданной сложности:

– Достал для гаража. Японский! К нему ключей не подберешь!

– Трудно подобрать! – Грустно согласился Деточкин, со знанием дела изучая замок. – И отмычка его не возьмет. Тут автоген нужен! А автогеном резать – это такая возня…

Деточкин безнадежно махнул рукой и, попрощавшись, ушел в подавленном состоянии.

– Наша машина его доконала! – удовлетворенно констатировала Инна.

– Чему ты удивляешься? – Диме было пора на работу, и он начал переодеваться. – Это рядовой труженик. Для него «Волга» – несбыточная мечта. Где ему взять пять с половиной тысяч?

Дима надел белую рубаху и, завязывая галстук, отдал распоряжение по хозяйству:

– Тебе, Инночка есть боевое задание. Заедешь в книжный к Ангелине Петровне и возьмешь Экзюпери про принца. Запиши фамилию, забудешь!

– Милый, не остри. Фамилию Экзюпери я знаю наизусть!

Дима завершил свой туалет итальянским плащом «болонья» с золотыми пряжками на погонах. Сейчас Семицветов походил на респектабельного молодого карьериста из международного отдела той организации, где имеется такой отдел. Поцеловав жену, Дима ушел.

На улице он увидел Деточкина. Страховой агент, как зачарованный, стоял возле машины и не мог отвести от нее взгляда.

– Вас подбросить? – предложил Семицветов, пряча снисходительную улыбку.

– Нет, спасибо… – поспешно ретировался Деточкин.

Бежевая «Волга» № ЭЗ 00-70 с плюшевым тигром, прильнувшим к заднему стеклу, плавно покатила по столице.

Дима проезжал знакомыми местами…

Вот родильный дом имени Грауэрмана. Здесь 27 лет назад акушерка шепнула по заду новорожденного Семицветова…

Вот памятный угол. Здесь маленький Димочка впервые сам купил мороженое и сделал свой первый практический вывод: мороженое не отпускают задаром. А Дима очень любил крем-брюле…

Остановив машину у светофора, Дима с умилением вспоминал, как он похитил деньги из маминой сумочки, чтобы купить пломбир, и его снова шлепнули по заду, только значительно больнее…

Дали зеленый свет, и Семицветов поехал дальше. Вот букинистический магазин. Дима сбывал сюда книги, подаренные ему ко дню рождения, и книги из отцовской библиотеки, которые стояли во втором ряду и никогда не вынимались. Это осталось не замеченным, и Дима сделал второй практический вывод: не пойман – не вор!

А вот палатка «Утиль». Дима сдавал сюда вторичное сырье. И здесь он сделал свой третий практический вывод: деньги не пахнут!

Через несколько минут бежевая «Волга» приблизилась к зданию Института связи. Дима притормозил. Да, прошло уже четыре года, как он закончил этот институт. Дима отлично помнил тот по-весеннему солнечный день, когда председатель комиссии, вручая ему назначение, дружески улыбнулся:

– Вы, Семицветов,- в Семипалатинск. Но это совпадение – чисто случайное…

И тогда Дима сделал свой четвертый практический вывод: человек сам кузнец своего счастья…

Поглядев на часы, Семицветов заторопился – было без десяти одиннадцать. Миновав комиссионный магазин, «Волга» № ЭЗ 00-70 свернула а переулок, проехала целый квартал и только затем остановилась. Тщательно заперев машину, Семицветов повернул обратно и, пройдя весь квартал пешком, направился в комиссионный магазин. Он миновал отдел готового платья, не взглянул на витрину в отделе фарфора и фаянса, ничем не заинтересовался в секции мехов и скрылся в служебном помещении.

Минуту спустя с Димой Семицветовым произошла удивительная метаморфоза. Он перестал походить на дипломата. Теперь на нем висел штапельный тускло-голубой, форменный халат с эмблемой магазина. С лица исчезло выражение самонадеянности, появилось выражение услужливости. Дима зашел за прилавок отдела магнитофонов, радиоприемников, телевизоров и занял свое рабочее место. Все-таки Дима не зря закончил институт связи. Уже четыре года он применял за этим прилавком свои высокие технические познания.

Начался беспокойный день. Дима то и дело выбегал на угол смотреть – цела ли машина? Мысль о том, что пять с половиной тысяч попросту брошены на мостовой и к тому же снабжены колесами, не давала ему покоя. Бросаться деньгами было не в его привычках. И вместе с тем, как человек скромный, Дима не хотел ставить свою машину возле магазина.

В пятом часу вечера, когда Дима показывал покупателю узкопленочную кинокамеру, объявился Димин тесть – Семен Васильевич Сокол-Кружкин.

– Прост-таки бездельничаешь среди бела дня! – зычно и безапелляционно, на весь магазин объявил тесть.

Дима не нашелся, что ответить. В Душе он презирал своего ближайшего родственника, но при встречах с ним тушевался от его командных замашек.

Семен Васильевич решительно отнял у покупателя камеру и так же громко вынес свой приговор:

– Барахло! Не советую!

Обратив в бегство кинолюбителя, Сокол-Кружкин дружески заорал:

– Семицветов, гони полсотни!

– Пожалуйста, потише, – зябко сказал Дима. – Кроме того, Семен Васильевич, я вам уже давал деньги!

Сокол-Кружкин так поглядел на зятя, что прения были прекращены.

– А вы достали? – тихо спросил Дима.

– Допустим, бой стекла! – расправил свои могучие плечи Сокол-Кружкин. Он был горд, что добыл для дачи дефицитный строительный материал.

– А зачем нам битое стекло? – позеленел Дима.

– Ты, Семицветов, прост-таки болван! – не стесняясь, как и всякий громкоговоритель, подытожил тесть. Продавцы и покупатели с интересом поглядели на Диму. – Попался бы ты ко мне в батальон, я бы, допустим, сделал из тебя человека!

– На осколки я деньги не выдам! – со злостью прошипел Дима.

– А я уже отобрал осколки побольше! – захохотал Сокол-Кружкин.

– Теперь такое время, – ехидно напомнил ему Дима, – что на каждое стеклышко нужен оправдательный документ!

– Документов, допустим, будет больше, чем стекла! – И Семен Васильевич протянул здоровенную ладонь, в которую могло поместиться значительно больше, нежели пятьдесят рублей.

– Я бы просил вас, – шепотом сказал Дима, вручая требуемую сумму, – по делам приходить домой, а не в магазин!

– Кругом за прилавок шагом марш! – гаркнул тесть, спрятал деньги в карман и ушел, стуча подкованными каблуками.

Дима, чтобы успокоиться, сбегал на угол, поглядел на машину и купил мороженое, он съел любимое с детства крем-брюле и с некоторым опозданием сделал свой пятый практический вывод:

– Жениться надо на сироте!