У меня нет корней, я – воздушный шарик на длинной нитке. Мне хорошо там, откуда я родом, - наверху.

Но нитка моя ещё волочится по земле. Вот кто-то поймал её, и пытается привязать. Держи крепко меня, человек.

Не то меня унесёт ветром. Я буду с тобою, пока держишь меня, пока я - нужна.

Я бы хотела пустить корни, но мне негде, у меня нет земли. Отпустишь – я улечу.

Бог послал мне держателя. Держатель ушёл, появился другой. Но и этот не долго держал, отпустил. Мне было больно.

Тогда Бог послал мне держателей много, тысячи писем – светящихся ладошек. То были письма ЗОЖевцев со всей страны. Они держали меня…

А один из них меня согрел. Стало теплей.

Теперь и этот держатель далеко, и совсем не собирается дальше меня держать, - да я и не жду. Новый держатель пустил внутри корни. Этот точно меня удержит.

Маленький человек.

…………………………………..

 

Молочай – растение с белым млечным соком. Но млечный сок – не молоко.

Он сродни белому гною, выделяемому болезнью. Клетки содрогаются и извергают из себя всё…

Извергают из себя всё то, чему ты кричишь – довольно! Не хочу больше!!!

Всё, что тебя уже достало, чем ты объелся, отравился, пресытился, что начало тебя раздражать.

Ведь что такое боль, знаешь?

Думаешь, это нечто чужеродное, что приходит внезапно и невесть откуда? Не-ет…

Тук-тук-тук … Это ласка.

Тук-тук… Это нежность.

Тук. Это обычный день.

Тук! Тук!

Тук!!! Тук!!!!! Да сколько можно стучать по нервам!!!! ТУК!!! ТУК!!!!! ПРЕКРАТИТЕ НЕМЕДЛЕННО, АААААААААА!!!!!

Вот что такое боль – это слишком сильный раздражитель. Слишком частое действие, слишком большой запас… Да, запас. В маленьких самых клеточках копится помаленьку то, что казалось нелишним, хорошим, пока его было немного. Но оно прибавлялось. Оно заполнило всё. Оно не даёт дышать, ходить, жить…

Но ты этого не видишь.

Зато молочай видит.

Молочай отделяет тебя от всего остального. И всё остальное… делается тебе ненавистно. Настолько ненавистно, что клетки твои извергают всё прочее из себя, - всё, что мешает, раздражает, всё, что не есть ты! Отделяют и извергают всё в кровь, из крови извергают наружу… Рвотой, поносом, большим очищением.

А после – лёгкость. Можно мало спать, и высыпаться. Быстро бегать, и не уставать. Тело чистое, молодое.

Чтобы не отравиться, пьют молочай помалу, по каплям. Тело медленно с болью прощаться должно.

……………………………………

Глава 32.

 

Танюшка лежит на кровати в деревенском домике, мудрая, усталая. От моих слов в ней пропала девочка, стонущая от холода мира.

Танюшка очень добрая, очень нежная. Чувствительная, благородная. Но слишком ранимая, слишком уязвимая, хрупкая…

Слишком зависимая от людей.

Я сказала ей, что беременна. И она не напомнила мне про то, что у меня нет мужа, здоровья и работы. И что я живу в её доме…

Пропала девочка, возникла Мать. Мать, которая может всё, безграничная в мудрости и любви. Она сказала мне: «Маленький человечек? Это очень хорошо. Он нам сейчас очень нужен.»

И я сама это знала.

Мы погружались в ЧУДО.

Конечно, я позвонила отцу ребёнка. Это ведь он согрел меня августовским дождливым днём на священной горе. Я звонила, дрожа от волнения, стоя одной ногой на табуретке, а другой на печке, потому что сотовая связь была только под потолком. А ему я сказала что-то вроде: «Сядь, а то упадёшь.»

Он ответил: «О - ля-ля…» И был, естественно, рад.

…………………………………….

 

Я привязываюсь к другим. Это мой недостаток.

Нет, я не хочу от них многого. Достаточно тёплого, очень тёплого слова… иногда. А в остальном, пусть они живут своей жизнью, женятся, поют песни, рожают детей. Я за них рада.

Я хочу оставаться частью их счастья, их Солнечной системы… как они – моей. Проникать в них, невидимой вселенской энергией в них – жить.

Почему же, когда они уходят, то делаются совсем чужими?

Люди бывают такие, как я и Танюшка: мы боимся боли и не можем сделать больно другому, оттолкнуть, выбросить; мы больше всего на свете боимся причинить другим страдание.

И бывают люди как… как множество людей в нашей жизни. «Жить приучил в самом огне, сам бросил в степь заледенелую, – вот что ты, милый, сделал мне…»

И несётся скорый поезд их жизни прочь, выбрасывая прежних пассажиров, поскольку новые вошли. И остаётся лишь отпрыгивать с дороги, а в лицо –дорожная пыль. И воспоминание, как весь мир казался на ладони, когда ты ехала в том поезде.

- Это грядка кричит укропу: вернись, укроп, куда ты подевался! А на грядке уже посеяли морковку. Севооборот…