Что находится на дне обрыва Кайласа.

 

Отойдя на эти два километра, мы опять поставили на штатив видеокамеру и стали смотреть в окуляр. Кайлас был уже далеко, но дно обрыва священной горы, хотя и в дымке, было видно достаточно хорошо. На дне обрыва, как я и предполагал, мы увидели три пирамиды. Кроме того, обращали на себя внимание два отрога от горы Кайлас: западный отрог заканчивался чем-то наподобие огромного каменного столба, на вершине которого была видна маленькая пирамидка, восточный же отрог был очень длинным — не менее 2-3 километров по протяженности.

Найдя плоский камень и расположившись на нем, я принялся зарисовывать весь этот вид. Конечно же, я рисовал довольно схематично, как бы мысленно дорисовывая те участки, которые были покрыты снегом, разрушены или плохо просматривались через дымку. Естественно, схематизируя процесс рисования, я мог где — то ошибиться и даже принять какой-нибудь горный выступ правильной формы за пирамиду, но я могу точно сказать, что я нигде и никогда не фантазировал. Да и не было никакого смысла фантазировать — этот странный Город Богов был и так полон чудес.

В процессе рисования трех расположенных под обрывом Кайласа пирамид я обратил внимание на то, что там находится что-то наподобие террасы, на которой стояли две ступенчатые пирамиды. Одна из них, меньшая, которую я обозначил номером «100«*, имела срезанную вершину и две вертикально срезанные грани. Другая, большая (номер «99»), была остроконечной и четырехгранной.

Чуть юго-восточнее, вроде как на другой, более низко расположенной террасе стояла еще одна пирамида (номер «101»), имевшая на вершине толстый цилиндрический выступ.

Потом я стал внимательно осматривать западный и восточный отроги Кайласа.

— Равиль! По-моему, проводник Тату говорил нам, что есть два Кайласа — Большой и Малый. Верно? — спросил я.

 

— Я прощу извинить меня, дорогой читатель, за непоследовательность нумерации увиденных в Городе Богов пирамидальных конструкций. Это вызвано тем, что я часто сомневался и многие рисунки доводил при просмотрах фотографий и видеозахватов. Зато эта «непоследовательность» отображает реальную последовательность всей моей работы.

 

— Точно помню, он говорил это. Я уже давно ищу глазами Малый Кайлас, — Равиль сосредоточенно нахмурил брови.

— Я помню также, — продолжал я, — что Малый Кайлас, как рассказывал Тату, находится на высоком каменном выступе с западной стороны Большого Кайласа и представляет собой маленькую четко заметную пирамиду. Тату также говорил, что роль Малого Кайласа не меньше, чем Большого.

— Да, да. Меня даже удивило это утверждение, что роль Малого Кайласа столь велика, — откликнулся Равиль.

— Так вот, смотри — вон тот западный отрог горы Кайлас с цилиндрическим выступом, заканчивающимся маленькой пирамидой, и есть, по-моему, Малый Кайлас. Далеко, правда, но давай-ка подойдем поближе и убедимся — так ли это.

Я схематично зарисовал предполагаемый Малый Кайлас (номер «4«) и, конечно же, Большой Кайлас (номер «98»).

Восточный отрог Большого Кайласа (номер «103«) имел изогнутую форму и находился на том же уровне, что и предполагаемый Малый Кайлас. Любопытным было то, что на этом отроге также была вертикальная борозда (»102»), идентичная центральной борозде Большого Кайласа.

— Опять борозда! К чему бы это? Что она разделяет здесь? — воскликнул я про себя.

На этом восточном отроге я обратил внимание также на самый периферический выступ («104») и долго разглядывал его в окуляр видеокамеры и в бинокль. Что-то зловещее таилось в этом выступе.

—Может быть, это и есть тот самый «топор Кармы», о котором писал Ангарика Говинда? — подумал я, не находя ответа.

Еще несколько минут я смотрел на восточный отрог Большого Кайласа. У меня почему-то возникло чувство внутренней тревоги, постепенно перерастающей в страх. Превозмогая эти невесть откуда нагрянувшие чувства, я стал зарисовывать восточный отрог Большого Кайласа. Я еще не знал, что рисую обратную сторону Зеркала Царя Смерти Ямы.

Когда я закончил рисовать, мы быстрым ходом отправились на северо — запад, не сводя взгляда с Кайласа. Священный Кайлас то скрывался за буграми, то появлялся вновь, раз за разом поражая своим величием.

 

 

Сколько же здесь пирамид

 

Вскоре перед нами открылся вид на целую группу пирамидоподобных конструкций, расположенных южнее Кайласа.

— Сколько же здесь пирамид! — воскликнул Равиль.

— Такое ощущение, что пирамиды аж накладываются друг на друга. Пирамидальный конгломерат какой-то! — добавил я.

— Кстати, эта группа пирамидоподобных конструкций расположена дальше от самого Кайласа, чем та группа, которую мы только что рисовали.

— Очень древние пирамиды, во многих местах разрушились, — вздохнул Равиль. — Но какое многообразие форм! Ни одного...

— Давай рисовать и фотографировать! Скоро вечереть будет, — перебил я. — Ты давай фотографируй и снимай на видео камеру. А я буду бегать по буграм, чтобы отразить на рисунках объемное изображение. На фотографии это получить невозможно. Только рисунки позволят.

— Да... Бегать на высоте почти 5000 метров...

«Пробежав» несколько бугров, я сделал первый рисунок.

— Ух! — выдохнул я.

Было видно, что появившиеся кучевые облака стали бросать черные тени на те пирамидоподобные конструкции, которые я зарисовывал. Поэтому трудно было ожидать, что фотографии и видеозахваты будут иметь высокое качество. Фотои видеотехника вряд ли сможет «пробиться» через черную высокогорную тень, а человеческий глаз способен делать это, улавливая упорядоченные детали необычных гор, скрытые черной тенью.

Из всего того, что я нарисовал, наиболее любопытной мне показалась необычная конструкция, которую я обозначил в дневнике номером «92». Она представляла собой конструкцию, широкими ступенями восходящую вверх и заканчивающуюся треугольной «крышей».

— Интересно, что же могло означать изогнутое таким образом пространство? Какое же вещество создавали древние, изогнув пространство в такую форму и остановив в нем время? Если древние создавали таким путем какую-то молекулу, то почему в первоначальном варианте она имела столь гигантский размер?

Неужели молекулы в своей первооснове имеют пирамидоподобные формы и отличаются друг от друга характером изогнутого пространства? — думал я, почесывая затылок.

Слева, на западе от конструкции «92», были видны две пирамидальные конструкции («89» и «90»), между которыми располагался обычный тибетский холм с неестественно остроконечной вершиной. Пирамидальная конструкция «89» была довольно сильно разрушена, но в ней достаточно четко прослеживались черты ступенчатой пирамиды, имеющей на верхней площадке какие-то строения, которые с той или иной степенью домысла можно было интерпретировать как передатчики каких-то энергий. Конструкция «90» имела, по-видимому, форму ступенчатой двусторонней пирамиды с четким центральным проемом в верхней ступени.

 

 

Штырь

 

Но меня больше всего заинтересовал обычный тибетский холм с неестественно остроконечной вершиной. Чтобы лучше разглядеть этот холм, я поднялся на взгорок и оттуда четко увидел, что на вершине холмы стоит цилиндрический «штырь».

— Равиль! Иди сюда! Неси видеокамеру и бинокль! — закричал я.

Когда подошел Равиль, я его спросил, показав на «штырь»:

— Что это, по-твоему?

— На гурий похоже, — промолвил он. — Иногда местные жители или туристы отмечают тропы, складывая из камней гурии.

— Если это гурий, — усмехнулся я, — то какого же он размера?! По моим прикидкам, размер «штыря» не менее, чем высота трех-четырехэтажного дома. Сложить из камней такого размера гурий... да он рассыплется.

— Да, вообще-то, — согласился Равиль. — Такое ощущение, что этот «штырь» в виде ровного цилиндра вырезан из цельного камня, занесен на вершину холма и установлен там, так же... как были принесены и установлены каменные истуканы на острове Пасхи или как... принесены издалека каменные блоки для строительства египетских пирамид.

— На цилиндр похоже. Как будто маяк...

— Но без окон и дверей.

— Да уж. Каково, интересно, его предназначение? — озадачился я. — Я, например, не знаю. А ты?

— Я тоже, — Равиль опустил голову.

Мы оба замолчали. Я все больше и больше верил, что все эти так называемые конструкции, которые мы видим, фотографируем и рисуем, не являются результатом причудливой работы ветра и воды. Они были давным-давно кем-то созданы здесь — слишком контрастно они выделяются на фоне естественных тибетских холмов. Да и... последовательность какая-то есть! Да и... план какой-то прослеживается, но непонятный для нас, совершенно непонятный... Ясно лишь одно, что эти конструкции древние, очень древние, и только развалины их напоминают о божественной красоте Города Богов.

Я стал думать о методах возведения этих странных гигантских сооружений. Было похоже, что применялся метод обтачивания естественных гор, а также методы укладки огромных каменных блоков или формирования какой-либо каменной конструкции в отдалении с последующим переносом на нужное место. Но как это делалось? И с какой целью? Я этого не знал.

Я опять стал смотреть на «штырь» в бинокль.

— Равиль! Посмотри, на «штыре» какой-то клювик есть. Куда, интересно, он направлен? Давай определим по компасу и карте!

Минут пять провозившись с компасом, я воскликнул:

— Клюв «штыря» направлен на Малый Кайлас! Скажу тебе, что в этом Малом Кайласе что-то есть, не зря проводник Тату говорил, что он по значимости не уступает Большому Кайласу.

 

 

Это древние пирамиды, а не результат работы воды и ветра!

 

Я знал, что вскоре мы пойдем к Малому Кайласу и сможем хорошо его рассмотреть. А пока мы должны были зарисовать и сфотографировать пирамидоподобные конструкции, вид на которые открылся с восточной стороны от упомянутой конструкции номер «92».

— Вот я рисую очередную пирамидоподобную конструкцию и обозначаю ее номером «93», — бурчал я себе под нос, — и не уверен я в том, что она есть искусственное сооружение, а не результат работы ветра и воды. Я наношу на рисунок одну часть конструкции за другой, и у меня получается что-то очень похожее на пирамиду, но с какими-то разнообразными пирамидоподобными сооружениями на «крыше». Что означают эти сооружения на «крыше«? Для чего они? Почему пирамиды Египта просты, лаконичны и во многом похожи друг на друга, а здесь, на Тибете, все пирамидальные конструкции до невероятности разнообразны и это разнообразие выражается не только в вариациях самой пирамидальной формы, но и в многочисленных деталях, дополняющих саму «древнюю пирамиду»? Я не вижу повторений форм! Почему в Египте в комплексе Гизы пирамиды Хеопса, Хефрена и Миккерина похожи друг на друга и отличаются лишь размерами? А здесь нет повторений, никаких повторений! Уж не зарисовываю ли я вычурную работу ветра, а, Равиль?!

— В комплексе ступы Сваямбанат, в Катманду, среди малых ступ тоже нет повторений форм, они все разнообразны, — Равиль упрямо взглянул мне в глаза. — А ты, шеф, сам говорил, вернее предполагал, что комплекс ступы Сваямбанат символизирует пирамидальный комплекс Кайласа. Здесь мы, считай, рисуем то, что символизируют малые ступы Свямбаната. Если верить этому предположению, то здесь, в Городе Богов, тоже не должно быть повторений форм пирамид. Это, наоборот, подтверждает...

— Да уж, — буркнул я.

— Давай посмотрим еще раз на пирамиду номер «93», — с жаром продолжал Равиль, — какие сомнения могут быть? Четко все видно — самая натуральная пирамида! Даже, вон, ступени хорошо сохранились и видны в виде полос. Что, ветер, что ли, сделал эти ступени?!

— Да уж, — еще раз пробормотал я.

— А рядом видна еще одна пирамида — тоже ступенчатая. И на «крыше» тоже сооружения есть, но немного другие. Ну сравни ее с обычными...

— Я эту пирамидальную конструкцию под номером «94» обозначил, — перебил я.

— Так если сравнить пирамидальную конструкцию номер «94» с обычными тибетскими холмами, то ясно видно, что она совсем другая, совсем другая, она... искусственная. Я думаю, оттуда будет хорошо видно, — Равиль показал рукой в направлении холма.

Отойдя метров на двести, он позвал меня. Я, взяв под мышку полевую тетрадь, подошел к нему.

— Вон, вершина пирамиды «94» выглядывает между двумя тибетскими холмами. Тибетские холмы есть результат работы ветра, а пирамидальная конструкция — кого-то! Еще раз повторяю — результат работы кого-то! Но кого? Не знаю... — сказал Равиль.

— Да уж, — в очередной раз проговорил я.

Я завершил рисунок. В голове промелькнула мысль:

— Вещество пирамидально. А разнообразие веществ определяется разнообразием форм пирамидальных конструкций... создававших вещества.

Справа от пирамидальной конструкции номер «94» была видна еще одна конструкция. Я, уже не особенно удивляясь ее странной форме, представляющей собой комбинацию трапециевидных и треугольных сооружений, быстренько зарисовал ее (номер «95»).

Надо было торопиться. Вечерело. А до нашего лагеря было еще далеко. Быстрым шагом мы пошли на запад. Километра через два Равиль воскликнул:

— Шеф! Вон еще целый комплекс открылся! На древние сооружения похоже. Очень разрушенные, но... различимые.

Пока Равиль фотографировал и снимал на видео, я «помотался» по ближайшим буграм с целью получить более полное представление и сделал рисунок. Было видно, что высоченный холм перед Кайласом имеет следы как бы сделанной давным-давно механической обработки. Следы этой, так сказать, обработки при внимательном осмотре очерчивали структуры, очень похожие на две огромные ступенчатые пирамиды. На вершине одной из них (номер «14«) довольно хорошо просматривалось что-то наподобие наложенных друг на Друга трех круглых плит, а на вершине второй (номер «17») были видны то ли многочисленные, стоящие плотно друг к другу останцы, то ли кем-то сделанные древние фигурки.

— Древнее, все очень древнее, — проговорил я для самого себя, — трудно ответить — искусственного происхождения все это или просто естественные вариации гор.

 

 

Башенка

 

Но среди всего этого явно выделялась «башенка» (номер «16»), имеющая цилиндрическую форму. Сам цилиндр был белого цвета, четко контрастируя на фоне серо-коричневых скальных пород. На вершину цилиндра были уложены четыре круглые темно-коричневые плиты, уменьшающиеся по размерам к вершине. По ориентировочным прикидкам, высота «башенки» была не менее трехэтажного дома.

При рассмотрении «башенки» у меня все более и более складывалось впечатление, что она сделана не из камня, а из какого-то другого материала, возможно металла. Сомнений в том, что «башенка» имеет искусственное происхождение, не оставалось.

Стояла «башенка» на высоком каменном сооружении, похожем на ступенчатую пирамиду, располагаясь чуть ниже по уровню от хорошо заметного отсюда предполагаемого Малого Кайласа, имеющего форму типичной пирамиды.

— До места, где стоит «башенка», человеку, даже опытному альпинисту, очень трудно добраться. Поэтому вряд ли эту «башенку» построили люди, — пробурчал я себе под нос.

Чего? — не расслышал Равиль.

— Посмотри на «башенку» через окуляр видеокамеры! У меня такое ощущение, что она сделана не из камня, а из какого-то другого материала. Как инородное тело торчит среди каменных сооружений. Вряд ли ее построили местные тибетцы — неприступное место даже для альпиниста.

Равиль оторвался от окуляра видеокамеры и, выпучив глаза, сказал:

— Такого я еще не видел. На прибор какой-то похоже.

— А помнишь «штырь», который мы недавно видели? — отозвался я. — Он ведь тоже цилиндрический и имеет подобные размеры, хотя вершина его другая — в виде клюва. Может быть «штырь» тоже сделан не из камня? Тогда на него падала тень от облака и трудно было разглядеть цвет. Скажи, Равиль, для чего, по-твоему, нужны «башенка» и «штырь»?

— Как будто перископы подводной лодки торчат... — смешался Равиль.

— Во, во, — усмехнулся я. — Если принять во внимание легенды Востока о существовании подземного мира, именно здесь, в этом районе Тибета, то можно думать, что подземные люди наблюдают за поверхностью Земли с помощью каких-то приборов.

— Подойти и посмотреть бы, — мечтательно произнес Равиль.

— Этого нельзя делать. Наше любопытство многого не стоит, — обрезал я. — Пошли! Уже темнеть начинает.

 

 

Подкова

 

Мы шли, не сводя глаз с Кайласа. Вдруг на фоне белого снега Кайласа я увидел странное образование, похожее на подкову и имеющее размеры с четырехэтажный дом.

— Что это? — сказал я и остановился. — Странная «подкова» какая-то стоит, как будто она кем-то установлена на вершине горы. Сомнительно, что это горный останец. Более того, по центру «подковы» в бинокль хорошо видно отверстие, по бокам которого имеются выпячивания, похожие на глаза, а сверху от отверстия прослеживается еще одно каплевидное выпячивание по типу... м... м... третьего глаза. Снимай, Равиль, на видео — темнеет уже!

Равиль принялся снимать, а потом, оторвавшись от видеокамеры, прокряхтел:

—Черт побери! Вечером блики какие-то появились, боюсь, что не получится.

Я судорожно принялся рисовать. В ходе рисования я сделал наброски не только «подковы» (номер «25«), но и предполагаемого Малого Кайласа (»7«), а также странной монументальной конструкции (»15«), какого-то необычного конгломерата горных структур (»19», «20», «24», «27» и «28«) и двух ярусов то ли стоящих в РЯД останцев, то ли сделанных кем-то в древности фигур (»29» и «26»). На какое-то мгновение в нижнем ярусе я увидел полуразрушенное лицо человека, но на него, как назло, упала черная высокогорная тень.

Закончив рисование, я еще раз пригляделся к «подкове». Она и в самом деле притягивала взгляд.

— Какова роль «подковы», по-твоему, Равиль? — спросил я.

— Скорее всего, это какая-то антенна, — ответил он.

— Каменная антенна древних, — декларативно произнес я.

До лагеря оставалось километра три. Смеркалось. Но сам Кайлас был хорошо освещен вечерним солнцем. Мы с Равилем петляли по холмам, чтобы найти позицию, с которой четко будет виден предполагаемый Малый Кайлас.

 

 

Глава 5