Глава 9. В ожидании полицейских

Хотя Уна и противилась, но, по настоянию Дьякона, записку в полицейское управление Темной улицы всё же отправили через пламя и сообщили о совершенном преступлении. Девушка была уверена, что вмешательство инспектора Уайта только осложнит дело. Но без сомнения, к совету Дьякона стоило прислушаться.

Полицейских необходимо было уведомить, поэтому записку Уна написала самостоятельно, сдерживая дрожь в руках и тщательно выводя послание заглавными буквами, чтобы оно получилось понятным.

«СРОЧНО. НА ВОЛШЕБНИКА СОВЕРШЕНО ПОКУШЕНИЕ. НЕ ИСКЛЮЧЕНО УБИЙСТВО. ТЕЛО ИСЧЕЗЛО. ПРИЕЗЖАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО. ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ ВСЕ ЕЩЕ В МАЯТНИКЕ».

И внизу подписалась: «У.К.»

Затем Уна передала записку Самулигану. Чиркнув спичкой, слуга поджег ее и поместил в камин. Спустя несколько минут на том же месте появился ответ. В нем объяснялось, что инспектор занят на вызове и в самое ближайшее время будет направлен в Маятник.

Вместе с тем, для охраны места преступления будет направлен патрульный. Никому не разрешалось покидать помещение.

— То есть мы все должны оставаться на месте? — встревожилась Исидора. — Ведь среди нас может быть убийца. Что если злоумышленники принесли с собой второй кинжал?

Гектор Гримсби, отказавшийся по неизвестной причине занять удобное кресло, почему-то расположился на ковре, присев на корточки и сложив локти на коленях:

— Леди с мелодичным голоском дело говорит. Весьма вероятно, что мы все в смертельной опасности. Возможно, стоит разойтись по домам.

Самулиган, приняв на себя обязанности временного охранника, и слышать о том не желал и предложил всем разойтись по отдельным комнатам до приезда инспектора. Уна поддержала этот план, поскольку он позволил бы допросить каждого подозреваемого по одиночке.

Дружно покинув гостиную, они пересекли центральную прихожую, в которую со всей усадьбы, словно в желудок, стекался бульон, приправленный ароматами пыли, дерева, железа и камня.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, Самулиган развел невольных гостей по комнатам и присоединился в коридоре к Уне и Дьякону.

Красный коридорный палас постоянно менял узоры, создавая иллюзию непрерывного движения. Троица будто перемещалась плавно по коридору, хотя на самом деле стояла на месте. Чугунные бра отбрасывали на их лица узкие тени.

— С кого начнем? — спросила Уна.

— В смысле? — ответил Дьякон и в следующую секунду угадал планы хозяйки. — Ты сама хочешь допросить подозреваемых?

Уна удивленно подняла брови:

— А что ты ожидал, Дьякон?

— Ты... Ты находишь, это хорошая идея? — заволновался ворон. — Я к тому, что среди них злоумышленник, метнувший в твоего дядю зачарованный кинжал. Кинжал, у которого есть двойник, и который сейчас может быть в руках убийцы. Я понимаю твое отчаяние, мисс Крейт, но ты обещала Александру не лезть на рожон.

Уна тяжело вздохнула. Она опустила голову, разглядывая причудливые узоры, которые закручивались завитками и распрямлялись в линии, сливаясь и расходясь в стороны на полу, под ее ногами. Дьякон снова прав. Она дала обет дядюшке, что будет держаться подальше от кровожадных убийц. Но остался ли у нее выбор теперь?

Это не она искала приключений на свою голову, а обстоятельства нашли ее. И, конечно, Дьякону до конца не понять ее чувств. Если бы понимал, не задавал бы вопросов. Она должна взять ситуацию под контроль. Это единственный выход. Если Уна не начнет контролировать происходящее, предпринимая активные действия, то происходящее повергнет бедняжку в пучину слез в любой момент.

«Александр жив! — убеждала она себя. — Он просто пленен в башне. Завтра мы придумаем способ его оттуда достать, с восходом солнца, которое разгонит приведения по могилам».

Но параллельно с этими размышлениями ядовитой змеей подкрадывалась другая мысль, жаля душу:

«Не обманывай себя! Он мертв. Мертв, как твой отец, мать и младшая сестренка! И чья это вина? Кто вынудил Волшебника искать нового помощника?

Этого бы не случилось, если бы ты не разбила его сердце, отказавшись исполнить долг. Ты кинула его! И поэтому он мертв. Исчез навеки по твоей вине-е-е!»

Глаза намокли, но Уна удержалась, чтобы не заплакать. Сейчас не время.

— Начну с молодой ведьмы, мисс Саноры Крон, — объявила она.

В центральную дверь постучались. Это, несомненно, был патрульный, пришедший охранять усадьбу. Самулиган спустился на первый этаж, чтобы его встретить, и это было весьма кстати.

Было похоже на то, что Санора побаивалась эльфа, как, в прочем, и всего вокруг, поэтому Самулигану не стоило присутствовать при допросе. Да и кинжал в гостиной окажется под надежной охраной, если за ним будут приглядывать двое.

Уна направилась к первой комнате с табличкой «Каюта капитана», находящейся по правую сторону коридора.

— Ну вот, мы и на месте, — прокомментировал Дьякон. — Будь осторожна. Нам мало известно про обитательниц Ведьминого холма.

— Буду осторожна, как кошка, — решила успокоить его хозяйка.

Ворон нахохлился и прикрикнул:

— Говорят «любопытная, как кошка» или «осторожная, как лиса». Что ты хотела сказать?

Уна лишь криво улыбнулась в ответ, но той самой настоящей улыбкой, которая смогла-таки пробраться через тернии переживаний из глубины души. Затем она достала шпильку из кармана и ловким движением прибрала волосы в аккуратный пучок. Расправив плечи, она настроилась на предстоящую беседу, прежде чем постучать в дверь.

Тук-тук.

— Кто там?

— Уна.

— Что «на»?

Сыщица с вороном переглянулись. Уна снова заулыбалась, в глазах Дьякона тоже промелькнула веселая искорка. Сыщица пыталась придумать остроумный ответ, но экспромт не вышел, посему она решила остановиться на банальном первоначальном сценарии:

— Это я, мисс Уна Крейт. Хотела лишь убедиться, что у вас все в порядке.

Дверь заскрипела, приоткрывшись всего на дюйм. В расщелине появился глаз, внимательно изучающий Уну с головы до ног.

— Э-э-э..здрасти, — поздоровалась сыщица.

Глаз приветственно моргнул в ответ.

Уна боролась с желанием распахнуть дверь и войти, но расщелина приоткрылась еще на несколько дюймов. Через нее пролезла головешка какого-то маленького существа, невиданного Уной доселе. Противное существо с любопытством вылупилось на девушку. Видя недоумение на лице сыщицы, мелочь попятилась от двери.

— Боже! — охнула Уна, но затем догадалась, кто перед ней. — Это вы, мисс Крон?

Это действительно была маленькая ведьма. Все ее лицо было покрыто толстым слоем какой-то зеленоватой слизи, буквально каждый дюйм девичьего личика.

На секунду Уна испугалась, что та превратилась в гоблина.

— Простите! — извинилась Санора. — Напужались? Я не хотела...

Голосок у ведьмы был тонкий и детский. Говорила она с неким бюргерским акцентом, как работяги с Темной, но это несомненно был родной ее акцент, который Уна не слышала до того. Слизь на лице источала травяной бальзамический аромат.

— Что это вы с лицом сотворили? — поинтересовалась сыщица.

Санора прикоснулась к щекам:

— Ето? Мойный «Ведьмин свист», крем для лица.

Дьякона передернуло, но он не удержался от комментария:

— Вы хотели сказать «мой крем для лица»?

Ведьмочка загадочно на него посмотрела:

— Не-е. Уверена, что мойный, не ваш.

Дьякон затрясся:

— Да, нет же. Вы меня не поняли. Я просто вас поправил. Нужно говорить «мой», а не «мойный».

Девчушка отрицательно покачала головой:

— Лады. Все ведьмы пользуют «Ведьмин свист». Он успокаивает. Подумалось, что поможет.

— Чему поможет? — решила уточнить Уна.

— С мойным страхом, — пояснила Санора. — С непривычки. Понимаете? Не бывала так долго наруже, и все такое.

— Понимаю, — вежливо поддержала беседу Уна, умолчав, что крем для лица больше походил на застывшую болотную жижу. Эту тему она решила не развивать, чтобы ведьма не насторожилась снова. — Могу ли я войти? — спросила сыщица разрешения.

Ведьма в нерешительности гляну на Дьякона, будто боялась, что зловещая птица может ей навредить. Судорожно кивнув, она все-таки открыла дверь и отошла назад. Уна перешагнула порог и закрыла за собой дверь. Пол качнулся под их ногами, и ведьмочка схватилась за живот, будто почувствовала боль.

— Ох, вижу, вам досталась «Каюта капитана». Давненько я здесь не бывала.

И это было сущей правдой. Мать обожала эту комнату и посещала ее всегда, когда выдавался случай побывать в Маятнике. По воспоминаниям сыщицы, мать очень любила корабли. Но на Темной не было порта или хотя бы озера, чтобы поплавать под парусом.

Утиный пруд в Освальд-парке годился лишь для маленьких каноэ и катамаранов, но мать не брезговала и такой возможностью. И единственным шансом испытать ощущения открытого моря на Темной улице была «Капитанская каюта» на втором этаже дядюшкиного особняка, которая выдавалась наружу тем самым корабельным носом, создававшим иллюзию кораблекрушения.

Окна здесь были круглые, как иллюминаторы, а по стенам были развешены разные чертежные инструменты и подзорные трубы, а также, штурвал, раза в два выше Уны. Антураж далеко не декоративный. Здесь пахло настоящим морем, а пол покачивался, словно палуба корабля, дрейфующего по тихим волнам. После рождения Флоры, младшей сестренки, мать часто приходила сюда с крохой, чтобы ее убаюкать.

Бальзамический аромат Санориного крема смешался с соленым воздухом комнаты, навеяв одновременно приятные и грустные воспоминания о маме. Но комната неожиданно накренилась, будто огромная волна со всей мощью обрушилась на одну из сторон корабля. Ведьмочка обеими руками схватилась за живот, и Уне отчего-то стало ее жалко.

— Извините за неудобства, — сказала Уна. — Но Маятник — место уникальное. Возьмите любой другой дом, переполненный волшебства, и получите те же необычные впечатления. Поверьте мне, вам достались не самые худшие апартаменты! Через пару комнат — настоящие джунгли, как есть, где вы услышите всё разнообразие звуков, издаваемых кишащими вокруг тварями. Спать там просто не возможно, если меня спросите. Хотя, во время ночного шторма в «Капитанской каюте» тоже с трудом удается сберечь ужин в желудке.

Ведьма пыталась удержать равновесие, широко расставив руки, чтобы не упасть.

— Давайте на кровать присядем? — предложила Уна.

Шатаясь, они добрались до кровати и устроились на ней. Через юбку Уна ощутила прохладу, поняв, что постельное белье было влажным от морского бриза. Санора тоже тревожно стала ощупывать свое платье.

— Чувствуйте себя, как дома, — продолжила Уна диалог. — Можете шляпу снять, если хотите.

— Да вы чё, ни за что! — вскрикнула Санора, ухватившись за поля шляпы. — Ведьмы никогда не снимают шляп. Это неслыханность!

Сыщица вопросительно посмотрела на Дьякона, недоумевая, почему тот не рассказывал об этом раньше, но, судя по сконфуженному виду, ворон и сам не знал подобной детали.

— Ох, простите великодушно, Санора! Это все из-за недостатка знаний о жизни ведьм. Может быть, вы побольше могли бы поведать о традициях своего народа, чтобы мне в следующий раз не упасть перед вами в грязь лицом. Чем, кстати, ведьмы вообще занимаются?

Санора нервно шепнула ей на ухо:

— Это скукотища.

— Скукотища? — переспросила Уна. — Вы бы лекции Дьякона о неправильном использовании наречий и обособленных причастных оборотах послушали!

— Каких-таких «причастных оборотах»? — безучастно переспросила ведьмочка.

— Вот и я о том же! — поддакнула Уна.

— Ну, знаете ли! — вмешался Дьякон. — Кто-то должен защитить родную речь от погружения в полнейший хаос. Иногда мне кажется, что наш язык деградирует с каждой минутой.

— Понимаете теперь, о чем я? — иронизировала Уна. — Если такое могу вытерпеть, то истории о жизни под Ведьминым холмом просто триллером покажутся.

Санора скривилась в улыбке:

— По чесноку, рассказывать особо нечего. Знаете же, что большую часть времени мы проводим под землей? Иногда нас отпускают наружу за припасами и все такое. Но на холм мы обязаны вернуться. Никаких трали вали в общем.

Уна поморщила нос:

— По мне, так неплохо звучит. Вам-то самой нравится?

Ведьма пожала плечами в ответ:

— Я ж говорю, скукотища. Поэтому хотела стать помощницей Волшебника. Но все как-то криво-косо пошло.

— Хм... — изобразила Уна задумчивость. — А вы вот говорите, что иногда вас выпускают наружу. А кто выпускает? Старшие ведьмы?

Потупив взгляд, Санора замолчала.

Сыщица быстро сменила тему и спросила:

— А каков холм изнутри? Комфортный и аккуратный или просто огромная нора?

Санора вытянула вперед обе ноги, будто бы решаясь на что-то. Прочитать эмоции ведьмы было не возможно за толстой маской зеленой слизи, но ее глаза, эти два огромных озера печали казались мудрыми не по годам.

— Так-то норой назвать нельзя, — разговорилась наконец Санора. — Похоже больше на лабиринт с кучей извилистых тоннелей и все такое. Ходы повсюду. По ним либо пройдешь, либо пропадешь, пропадешь навсегда, если не знаешь путь.

Уна решила дальше тянуть за ниточку, добыв из неразговорчивой девочки хоть что-то:

— А другие ведьмы? Те, что намного старше. Почему они никогда не выходят на свет?

И сразу же осеклась, так как Санора плотно сжала губы, которые тут же покрылись слизью. Тактику надо было менять.

Уна поднялась с кровати и стала обмахивать подол платья, пытаясь высушить его от впитавшейся океанской влаги.

— Знаете, есть кое-что, что вы могли бы рассказать, чтобы мне сильно помочь. Обещаю, больше ни слова о холме.

Санора подтвердила кивком свою готовность. Уна опустилась на колени, а свет, проходящий через иллюминаторы, озарил ее лицо. Она была столь серьезна, что маленькая собеседница снова вытянула ноги вперед, затем аккуратно поставила их на пол, приготовившись к важному разговору.

— Вы что-нибудь заметили во время покушения на моего дядю?

Санора занервничала.

— Вы видели что-то, — поняла Уна. — Все хорошо, мисс Крон. Можете со мной поделиться. Ничего плохого не произойдет.

— Не то, что я кое-что видела во время нападения, — полушепотом пояснила ведьмочка, — но кое-кого видела вчера. Етого жуткого калеку, мистера Гримсби.

— Продолжайте, — воодушевилась Уна. Приятное волнение стало заполнять ее изнутри.

Ведьмочка глянула на дверь, затем снова на Уну.

— Вход на холм зачарован, знаете ведь? Спрятан от чужих глаз уже кучу времени. Но в любом случае, расположен-то он прям напротив Музея истории волшебства. Ну и вот значится, выхожу я наружу и вижу этого Гримсби почти что у входа в музей, так. Мойные глаза его вообще бы не видели, если по чесноку, но он спорил с пустым местом.

Уна отрицательно замотала головой:

— Уверены, что не сегодня его видели там, а вчера?

Санора без промедления подтвердила ранее сказанное:

— Не-е. Точно вчера, когда отправилась за припасами.

«Сумасшедший, — подумала Уна. — Я застала его за тем же странным занятием сегодня перед тем, как он исчез».

Санора чувствовала себя крайне неуютно:

— А рассказываю вам ето потому... Потому что...

Ведьма замешкалась, будто сомневаясь в уместности своих подозрений, но Уна продолжила за нее, выстроив всё в логическую цепочку:

— Потому что в дядю метнули кинжал, который могли похитить только из Музея истории волшебства…

 

Глава 10. Розовый

Уна закрыла дверь «Капитанской каюты», глубоко задумавшись. Сделав несколько шагов по коридору, она остановилась, чтобы взглянуть на длинную вереницу комнат, в одной из которых прямо сейчас находился преступник, покусившийся на жизнь Александра.

— Как Гримсби мог атаковать Волшебника? — раздался голос ворона, сидящего на плече. — В правилах пользования кинжалами четко сказано, что нападающий должен видеть жертву, чтобы управлять оружием силой мысли.

— Ты веришь, что он слепой, Дьякон? Когда-нибудь видел слепцов, которые выкидывают подобные фортели?

Энциклопедист на секунду задумался:

— Но каковы его мотивы?

Уна сломала голову в поиске мотива, но ничего придумать не смогла. Впрочем, для остальных подозреваемых она также не смогла придумать мотивы для нападения. Внутри нарастало недовольство, словно давление в паровом котле. И что было мочи, она пнула стену, всполошив Дьякона. Отдача от удара незамедлительно отразилась болью в пальцах.

— А-а-й! — закричала Уна.

— Осторожно! — вразумил ее Дьякон, возвращаясь на плечо.

— Извините? — раздался чей-то голос.

Сыщица удивленно повернулась и обнаружила Нью-Йоркского незнакомца, Ламонта Джон-Майкла Арлингтона Фитча третьего, высунувшего свое бульдожье личико из-за двери. Щеки раскраснелись, как майская роза, за толстыми круглыми очками.

— Все в порядке? — спросил он нервно. –– Мне послышалось, что кто-то ударил в стену. Но, наверно, показалось. Извините. Простите за беспокойство. Всего хорошего.

Он собирался закрыть дверь, но Уна остановила его, пользуясь случаем поговорить с парнем.

— Погодите секундочку, — обратилась она к Ламонту. — Это моя вина. Это я ударила стену. Точнее, пнула ногой. Все происходящее меня так расстроило... Не хочется быть сейчас одной... Мистер Фитч, если не ошибаюсь? Можно мне войти?

Смущение не покидало физиономию Ламонта.

— Ммм... Не думаю, что это... Хм... Правильно. Молодая девушка в комнате джентльмена. Что скажут люди?

Уна улыбнулась:

— Ну, если джентльмен — по-настоящему джентльмен, то за слухи нечего беспокоиться, не так ли?

Челюсть у Ламонта так и отвисла, будто он не мог найти аргументы, а Уна тем временем уже напирала на дверную ручку. Противостоять девичьей наглости Ламонт не смог и отступился. Сыщица вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Ламонта Джон-Майкла Арлингтона Фитча третьего поселили в «Розовые апартаменты», в которых все вокруг переливалось различными оттенками розового, словно в центре взорвался баллон с краской, испачкав стены, шторы, кровать, растения и даже элегантный костюм самого Ламонта. Вот и платье Уны не избежало той же участи.

По всем параметрам розовые апартаменты считались самой безопасной из комнат усадьбы и в личном списке Униных предпочтений занимали последнее место.

Ламонт отстранился от Уны и от нелепого розового ворона на ее плече.

— Мне кажется, нас толком и не представили, — сказала девушка, протягивая руку. — Мисс Уна Крейт, к вашим услугам. Племянница Волшебника.

Абсурдно порозовевщими глазами Ламонт застенчиво взглянул в глаза Уны. Он робко взял ее руку и пожал. Уна повернулась к столу и двум пустым креслам.

— Ой... Хм... П-п-простите, мисс К-крейт, — запинаясь произнес Ламонт.— Не изволите ли присесть?

Девушка улыбнулась:

— Благодарю. Было бы неплохо.

Уна проследовала к столику и терпеливо подождала, пока Ламонт по-джентльменски поухаживает за ней, пододвинув кресло. Американец отчаянно старался выглядеть галантно, и Уна решила ему в том подыграть.

— О! Вы так любезны, — похвалила она Фитча. — Не хотите ли присесть?

Ламонт нервно следил за дверью, будто в любой момент кто-то мог ворваться в апартаменты и застать их вдвоем. Уне бы оставить беднягу в покое.

— Розовые апартаменты, — начала Уна светскую беседу невозмутимо, — были зачарованы одним из магов древности. Не так ли, Дьякон?

Из всех присутствующих, ворон испытывал самый сильный дискомфорт, находясь в розовой комнате. В гламурном интерьере его обычно благородное черное оперение приобрело неуместный оттенок фуксии.

— Элис Анабель Фикит ее звали, — добавил Дьякон разочарованным голосом. — Поклонница всего розового, как мы можем видеть.

— Понятно, — задумчиво произнес Ламонт. — А эти древние маги чем-то от Волшебника отличаются?

Уна кивнула:

— Чисто технически магом можно звать любого, кто практикует магию, в то время как Волшебник Темной улицы — это должность, на которую назначается некое лицо, призванное защищать Мир людей, тот самый мир, из которого явились вы, мистер Фитч. Древними магами называют могущественных мужчин и женщин, практиковавших волшебство до и вовремя Великой войны с феями.

Ламонт плюхнулся в кресло напротив Уны, так что ножки заскрипели от его веса:

— Здесь все такое странное. Должен заметить, что не ожидал получить приглашения. Понимаете ли, я увидел объявление в «Нью-Йорк Таймс» о вакансии помощника и быстренько составил резюме. У меня совсем нет опыта работы, но этого и не требовалось, судя по описанию.

Уна и Дьякон переглянулись. Это так было похоже на дядюшку — если бы не удалось переубедить племянницу, то в дальнейшем лучше иметь дело с человеком не предвзятым в вопросах волшебства.

Ламонт продолжил маленькую исповедь:

— Я показал резюме отцу, который очень обрадовался, что я хоть к чему-то проявил интерес, но мать меня не поняла. Она сожгла резюме в камине. Как Волшебник узнал о моем желании попасть сюда — для меня загадка. Спустя полгода я получил приглашение, в котором сообщалось, что ровно в одиннадцать вечера прибудет экипаж, чтобы забрать меня с вещами до пункта назначения.

— А вы успели указать адресат до того, как маменька уничтожила письмо в огне? — улыбаясь, поинтересовалась Уна.

— Успел, — ответил толстячок.

— Этим все и объясняется,?— сказала Уна. — На Темной улице нет почтового отделения. Мы шлем письма через огонь.

Парень задумчиво взялся за подбородок, пригладив пальцами мясистые щеки:

— У меня было некое предчувствие. Неспроста упоминался Волшебник и все такое... Но, вопреки недовольству маменьки, отец поддержал мою инициативу, считая, что этот опыт пойдет мне на пользу. Представьте только мое удивление, когда в тот же вечер я оказался в странной катере между двух зданий где-то посреди Нью-Йорка. В полночь здания раздвинулись, освободив место огромным железным воротам, которые, казалось, на этом месте простояли всю жизнь. За воротами простиралась широкая магистраль, которой конца и края не было видно. Как только кучер пересек ворота, они захлопнулись за нами через минуту.

Уна вежливо изобразила удивление, приподняв брови. Чувства паренька, неожиданно столкнувшегося посреди Нью-Йорка с невидимой улицей, были ей чужды, ведь Железные Врата уже давно потеряли для нее какую-либо уникальность.

Фитч воодушевленно продолжил рассказ:

— Извозчик высадил меня около отеля «Белладонна». Превосходная гостиница, уверяю вас. Затмит многие пятизвездочные отели в моем городе.

Сыщица с вороном обменялись коротким взглядом. Комплекс «Белладонна» принадлежал самому Кровавому Мартину, настоящее криминальное подполье Темной улицы, по убеждению Уны. Но с учетом того, что это единственная гостиница на всю округу, факт, что Ламонт остановился именно там, подозрений не вызывал.

Однако Уна вовремя обратила внимание на то, что отель располагался в северной оконечности улицы, а с экипажем Ламонта она встретилась далеко от того местечка, на южной стороне, аккурат напротив Музея истории волшебства.

И только она откашлялась, чтобы расспросить подробности, дверь в комнату открылась. В тусклом коридорном освещении на пороге вырисовался силуэт в ковбойской шляпе и плаще.

— Инспектор прибыл, — сообщил Самулиган. — Он попросил собраться в гостиной. Кажется, в деле есть подвижки.