Убедительность доказательств

 

Итак, если вы хотите построить хорошее доказательство, то обратите внимание на те условия, которым должны удовлетворять его тезис, аргументы и демонстрация: сформулируйте ясно тезис, выскажите истинные аргументы и продемонстрируйте их логическую связь с тезисом. Увы, мы часто нарушаем эти условия и тогда наши «доказательства» похожи на доводы магистра Ионатуса, убеждавшего Гаргантюа вернуть колокола, унесенные им с башен собора: «Вот я вам сейчас докажу, что вы должны мне вернуть их! Я рассуждаю следующим образом: всякий колокол колокольный, на колокольне колокольствующий, колоколя колоколительно, колоколение вызывает у колокольствующих колокольственное. В Париже имеются колокола. Что и требовалось доказать».

Нравится вам такое доказательство? Однако, завершая разговор о доказательстве, следует обратить внимание на одно чрезвычайно важное обстоятельство. Мы редко доказываем что-то самим себе. Обычно наши доказательства обращены к другому человеку. И их убедительность зависит не только от строгости и точности нашего построения, но и от собеседника – от его способности понимания, уровня образованности, зрелости, культуры. То, что понятно и убедительно для взрослого человека, может не быть таковым для ребенка, и наоборот; то, что убедит европейца, может остаться пустым звуком для готтентота. Особенности слушателя – вот что часто оказывается решающим фактором, определяющим эффективность доказательства. Конечно, логика описывает и фиксирует некоторые общезначимые принципы доказательства. И если бы вы что-то доказывали компьютеру, соблюдения этих принципов было бы достаточно для того, чтобы «убедить» его. Но вы доказываете человеку, а люди восхитительно разнообразны, поэтому при общении с ними одной логики недостаточно. Нужно еще приспособить нашу логику к конкретным обстоятельствам и лицам.

Задал я как-то одному мальчику «детский» вопрос: что тяжелее – килограмм железа или килограмм перьев? «Конечно, килограмм железа!» – сразу же ответил он. Я было принялся объяснять, что килограмм остается килограммом независимо оттого, чем он вещественно представлен. «Да нет, – перебил меня ребенок, – я вам докажу!» – «Как?» – «Спускайтесь вниз на улицу, а я сброшу с балкона вам на голову сначала подушку, а потом – железную гантель. И вы сами убедитесь, что килограмм железа тяжелее!»

С точки зрения ребенка, «доказательство» было весьма убедительным. Для его опровержения мне пришлось бы говорить об удельном весе, о плотности, о площади давления, короче, о вещах, которые ему еще не известны. Я не стал этого делать и согласился с тем, что получить удар по голове подушкой лучше, чем гантелью. Впрочем, убедительность всякого доказательства зависит не только от знаний конкретного человека, но и от уровня развития культуры, ее мировоззренческих принципов! Во времена Галилея, например, считалось, что Земля неподвижна. И это даже легко доказывалось. Если бы Земля вращалась, полагали ученые той эпохи, то камень, сброшенный с вершины башни, упал бы далеко от ее основания, так как за время его полета основание башни сдвинулось бы вместе с Землей. Но камень падает к основанию башни. Это факт. Значит, Земля неподвижна. Принцип инерции еще не был открыт, и доказательство казалось неопровержимым.

Отсюда можно извлечь очень простую мораль: при построении доказательств учитывайте индивидуальные особенности тех, кого вы хотите убедить.

 

Ответы

 

1) Похожая, но более простая задача была приведена выше. Основная идея решения состоит в том, что бутылки из средних отделений нужно перекладывать в угловые. Давайте совершим первую кражу.

Из верхнего среднего отделения одну бутылку перекладываем в правый верхний угол, а одну – берем себе. В среднем верхнем и в правом верхнем отделениях становится по 7 бутылок. Затем из правого среднего отделения перекладываем одну бутылку в нижний угол, а одну бутылку берем себе. Опять получаем по 7 бутылок в обоих отделениях. Двигаясь таким же образом дальше, мы в каждом отделении оставляем по 7 бутылок, а 4 бутылки окажутся у нас в руках. Таким образом, на каждой стороне в ее трех отделениях останется 7 х 3 = 21 бутылка, но 4 бутылки нам удалось стащить. Последующие кражи аналогичны. Покажем, как изменялось количество бутылок в отделениях погребка:

Все, больше уже ничего нельзя украсть, не нарушив условия: на каждой стороне должно быть по 21 бутылке. И то последняя кража кажется сомнительной, ибо оставляет пустыми средние отделения. Итак, слуге удалось украсть 16 или даже 18 бутылок.

2) Начинаем с того, о ком приведено больше данных. Это – Крокодиладзе. Он не пилот, не радист, не синоптик, не бортмеханик. Остается одно: Крокодиладзе – штурман.

Далее трижды упоминается Змеюкин. Теперь мы можем уверенно сказать, что он не штурман, не пилот, не синоптик и не радист. Следовательно, Змеюкин – бортмеханик. Гиппопотамян не штурман и не бортмеханик, но и не синоптик, не радист. Следовательно, Гиппопотамян – пилот. Муравьедский, как уже известно, не штурман, не бортмеханик, не пилот. Еще нам дано, что он не радист. Следовательно, Муравьедский – синоптик, а Утконосенко может быть только радистом.

3) Поставим себя на место одной из девиц и начнем думать. Допустим, одна подруга сидит слева от нас, а другая – справа. «У меня на голове перьев нет, – думает наша девица, – значит, левая подруга хохочет над правой, правая – над левой, а я – над ними обеими. Да, но если у меня на голове нет перьев, то моя подруга слева должна была бы понять, что мы смеемся над ней – а над кем еще можно смеяться, если у меня голова бесперая? Но тогда она перестала бы смеяться. Точно так же должна рассуждать и правая подруга. Итак: если бы моя голова была без перьев, то одна из подруг уже перестала бы смеяться. Этого нет: обе они хохочут. Следовательно, и моя голова украшена перьями».

И наша девица перестает смеяться, поняв, что смеются и над ней тоже. Аналогичное рассуждение может провести каждая из девиц, поэтому, надо полагать, этот смех скоро кончится.

4) Задача кажется очень сложной, поэтому, как советовал Декарт, попробуем упростить ее.

Допустим, падишах положил всего 1 изумруд. Тогда мудрец, которому достался этот изумруд, видел, что другим положили рубины. Но ему известно, что хотя бы один изумруд должен быть. Может он догадаться, у кого лежит этот единственный изумруд? Конечно! У него! Поэтому уже после первого приглашения падишаха он смело выходит вперед.

Падишах положил 2 изумруда. Мудрец видел, что одному из его коллег достался изумруд, а всем остальным – рубины. Что в его шкатулке, он не знает – это может быть как изумруд, так и рубин. Поэтому, когда падишах в первый раз приглашает выйти обладателей изумрудов, он не выходит. Но и тот мудрец, которому, как он видел, положили изумруд, тоже остался на месте! Почему? Если бы изумруд был только один, он бы вышел. Но он не вышел, значит, он видел еще один изумруд. У кого? У всех остальных мудрец видел только рубины, значит, этот второй изумруд у него! И когда падишах во второй раз приглашает выйти обладателей изумруда, он уверенно выходит вперед. Падишах положил 3 изумруда, два из которых мудрец видел у своих коллег. На первое и второе приглашения он не выходит. Но и его коллеги с изумрудами тоже не выходят! И вот тут-то он начинает думать: «Они не вышли потому, что видели третий изумруд. У кого? Только у меня!» И после третьего приглашения он смело выходит вперед. Итак, количество рубинов не имеет значения. Падишаху придется повторять свое приглашение столько раз, сколько он положил изумрудов.

5) Ответ до смешного прост: мы пытаемся повернуть всю корову направо, и у нас ничего не получается, а нужно ей всего лишь повернуть голову, как показано на рисунке!

Эта задача напоминает еще одну очень известную задачу: как построить из 6 спичек 4 равносторонних треугольника? Когда пытаются сделать это на плоскости, ничего не получается. Решение состоит в том, чтобы выйти из плоскости в третье измерение и построить пирамиду. Это, конечно, подлинное творчество. Точно такое же по своей природе, как творческое озарение Ньютона, связавшего падение яблока на землю с вращением Луны.

6) Всего один шарик! Вынимаем шарик из коробки с надписью «ЧБ». В ней могут быть только либо два черных, либо два белых шарика. Если мы вынули черный шарик, значит, в ней остались два черных; если же вынули белый, значит, в ней лежат два белых шарика.

Пусть в нашей коробке два черных шарика. В коробке с надписью «ББ» не может быть двух белых шариков, значит, в ней лежат черный и белый шарики. А для коробки с надписью «ЧЧ» остается только комбинация белого и черного шариков. Если же в нашей коробке лежат два белых шарика, то в коробке с надписью «ЧЧ» должны быть черный и белый шарики, а для коробки с надписью «ББ» остается комбинация белого и черного шариков.

Таким образом, вынув всего лишь один шарик из коробки с надписью «ЧБ», мы сразу же узнаем, что лежит во всех коробках.

 

 

Глава 7

Мы вступаем в спор

 

Мы много и часто спорим: с родителями и женой дома, с коллегами на работе, с продавцами в магазине… Наполнены дискуссиями средства массовой информации. По телевизору нам показывают споры в Государственной думе, дискуссии между представителями разных политических партий. В газетах на одной странице порой полемизируют сразу несколько авторов. Заказчики спорят с подрядчиками, истцы с ответчиками, адвокаты с прокурорами… Но почему так часто эти споры оставляют тягостное впечатление и у слушателей, и у самих участников? Почему так часто превращаются они в простую перебранку? Почему они так невразумительны и бесплодны? Может быть, хотя бы отчасти потому, что люди просто не умеют спорить? Тогда полезно этому поучиться.

 

Что такое спор

 

Всякий спор есть беседа по крайней мере двух человек, диалог. Когда кто-то произносит речь, а остальные просто слушают, – это монолог, здесь нет спора. Но и не всякая беседа является спором. Если один из собеседников говорит, а другой поддакивает, то это – беседа, но не спор. Беседа начинает превращаться в спор, когда обнаруживается, что собеседники придерживаются разных взглядов по обсуждаемому вопросу и появляются возражения. Но расхождения во мнениях еще недостаточно для того, чтобы беседу можно было назвать спором. Один собеседник громко повторяет свое мнение, другой – еще громче высказывает свое: «Сделай!» – «Не буду!» – «А я тебе говорю: сделай!» – «А я не буду!» – «А я тебе еще раз говорю: сделай!»… Здесь нет спора, хотя позиции собеседников явно не совпадают.

Чтобы различие во мнениях превратилось в спор, требуется взаимное желание собеседников преодолеть это различие, принять какую-то одну из высказанных позиций или найти третью точку зрения, с которой согласились бы оба.

Таким образом, спор есть диалог, в основе которого лежит расхождение точек зрения (мнений, убеждений, решений) и существует взаимное стремление преодолеть это расхождение.

В русском языке имеется несколько слов, обозначающих столкновение противоположных или просто разных убеждений – дискуссия, полемика, спор, дебаты. Однако различие между ними не является сколько-нибудь четким. Обычно дискуссией называют особый метод познания, суть которого состоит в столкновении противоположных идей с целью выявить истину или добиться общего согласия. Дискуссия, полемика – это нечто респектабельное, возвышенное, научное. Говорят о дискуссии Н. Бора и А. Эйнштейна по поводу тонких теоретических проблем квантовой механики или о полемике западников и славянофилов по поводу взаимоотношений России с Европой, но как-то смешно говорить о «дискуссии» между Васисуалием Лоханкиным и его склочными соседями по поводу непогашенной лампочки в туалете. Здесь мы используем слово «спор». Однако представления о возвышенном и низменном достаточно субъективны, поэтому мы не проводим различия между всеми этими словами и будем использовать их как синонимы.

Логический скелет любого спора – доказательство и опровержение: один человек выдвигает некоторый тезис и пытается обосновать его истинность, другой нападает на этот тезис или на его обоснование. Выше мы познакомились с доказательством и опровержением, поэтому логические основы спора нам известны. Однако этого мало. Если бы в спорах люди ограничивались одной логикой, то спор могли бы вести и машины. В том-то и дело, что в споры людей вторгаются факторы, лежащие вне логики. Ведь спор – это не просто столкновение чистых идей, это – столкновение людей, воспитанных так или иначе, обладающих теми или иными знаниями, убеждениями, ценностными ориентациями, характером и т.п., короче говоря, это столкновение личностей, индивидуальные особенности которых неизбежно накладываются на словесные поединки. Именно это делает их столь эмоциональными и интересными, но это же выводит спор за пределы науки и превращает его в искусство. И как во всяком искусстве, здесь мало обладать логическими знаниями, нужно еще уметь применять их, более того, нужно обладать быстрой реакцией, твердостью характера и выдержкой.

 

Разновидности спора

 

Попробуем представить себе всю громадную совокупность споров и дискуссий, ведущихся от Организации Объединенных Наций до нашей кухни. Как разобраться в этом чудовищном конгломерате? Нужно сначала попытаться выделить какие-то типичные группы, классы споров, чтобы лучше ориентироваться в этом хаосе. На что здесь опираться? На что угодно, в зависимости от ваших интересов. Возьмем, например, признак пола участников спора. Тогда, опираясь на этот признак, мы все споры – где бы они ни происходили – можем разбить на три группы: 1) спор женщин с женщинами; 2) спор мужчин с мужчинами; 3) спор между женщинами и мужчинами. Несомненно, каждая из этих разновидностей обладает своими специфическими особенностями. Выбрав возрастной признак, мы получим: спор между детьми; спор между взрослыми; спор между взрослыми и детьми.

Логика классифицирует споры по более существенным признакам.

1. По характеру цели, которую ставят перед собой участники спора.

А. Высшей разновидностью спора считается спор, участники которого стремятся выяснить истину.

В этом случае дискуссия оказывается одним из самых эффективных методов познания, посредством которого из нескольких соперничающих идей мы выделяем истину. В спорах такого рода нет места мелкому самолюбию, тщеславию, тупому апломбу. Все личное отходит в сторону, остается лишь любознательность и искреннее стремление узнать, на чьей стороне правда. Такие споры встречаются в научных кругах – в лабораториях, на конференциях, в научных журналах. В сущности, любая новая работа, любое достижение, открытие встречают критику и подвергаются обсуждению, которое часто перерастает в полемику. Верны ли высказанные идеи? Обоснован ли заявленный результат? Это и выясняется в ходе критического обсуждения. Споры такого рода не исключены и на производстве, и в деятельности тех или иных фирм, правоохранительных органов и т.п.

К сожалению, даже в эти споры, целью которых является установление истины, порой вторгаются субъективные мотивы, и убеленные сединами старцы, сотрясаясь от гнева, переходят к вульгарной перебранке. Увы…

Б. Целью спора может быть проверка истинности или обоснованности некоторой мысли.

Я не уверен, верна ли некоторая мысль, или она лишь кажется верной, какие аргументы можно привести в ее поддержку или против нее? Для того чтобы узнать это, я подвергаю мысль испытанию: выдвигаю ее как предположительно истинную и выслушиваю возражения оппонента или же, напротив, пытаюсь нападать на нее и смотрю, как защищает ее мой оппонент. В итоге я либо смогу убедиться в истинности моей мысли, либо отброшу ее как ошибочную.

Конечно, такие споры приятно вести с друзьями за чашкой кофе. Они доставляют большое интеллектуальное наслаждение и как бескорыстная игра ума, и как способ уточнения наших собственных убеждений. Но и в профессиональной сфере такого рода споры вполне возможны: кто-то предлагает идею, решение, в верности и плодотворности которых он и сам не уверен; критическое обсуждение позволяет либо обосновать эту идею, либо отбросить ее как негодную.

В. Спор может проводиться с целью выработки общего мнения, способа действий, достижения согласия.

Такие споры часто встречаются в среде государственных или политических деятелей, в юридической практике, в хозяйственной и управленческой деятельности. Разногласия непреодолимы, никто не хочет отказаться от своих убеждений или способов решения той или иной проблемы. Но нужно действовать сообща, поэтому приходится вырабатывать какую-то общую программу действий. И сторонники разных подходов вступают в спор, с тем чтобы в ходе спора смягчить свои позиции, сгладить их, от чего-то отказаться, с чем-то согласиться и в итоге найти решение, образ действия, в какой-то мере приемлемые для всех. Споры такого рода постоянно ведутся в ООН, в частности, по вопросам разоружения или урегулирования конфликтов в тех или иных горячих регионах планеты.

Но точно так же могут спорить, например, представители городской администрации с работниками МВД, когда обсуждают, скажем, вопрос о том, что делать с несанкционированным митингом. Чиновники городской администрации считают, что лучше не обращать внимания на этот митинги ничего не предпринимать. Работники же МВД настаивают на том, что митинг следует разогнать с помощью танков и артиллерии. В ходе спора обе стороны изменяют свои позиции и приходят к общему решению: митинг все-таки разогнать, но «мягко» – используя лишь пожарные машины и слезоточивые газы. Представители городской администрации остались при своем мнении: лучше бы вообще ничего не предпринимать; работники МВД по-прежнему считают, что митингующих без разрешения следует расстреливать. Но для данного конкретного случая обе стороны договорились принять единый образ действия, который отчасти устраивает и тех и других. Это образец компромиссов, без которых не обходится ни большая политика, ни даже семейная жизнь.

По-видимому, чаще всего мы вступаем в спор с целью навязать, внушить свое мнение, свое решение проблемы собеседнику или аудитории.

Порой мы искренне убеждены в своей правоте или в верности своего решения какой-то проблемы и видим, что наш собеседник заблуждается. Мы бросаемся в спор, стремясь опровергнуть ошибочные представления оппонента и внушить ему наш, более верный, как нам кажется, взгляд на вещи. Такого рода споры чрезвычайно распространены во всех сферах человеческой жизнедеятельности – в семье и при общении с друзьями, в профессиональной деятельности, в управлении, при принятии тех или иных решений, в политике, короче, при любом общении людей.

Д. Наконец, можно вступать в спор просто ради победы в интеллектуальном состязании.

Это, конечно, худшая разновидность споров. Люди довольно странные существа. Скрепя сердце, они еще могут простить ближнему превосходство в силе, красоте, удачливости, богатстве, даже в знаниях, но редко кто способен признать интеллектуальное превосходство другого человека, превосходство его ума и не возненавидеть его за это. Поэтому столь болезненно воспринимаются нами поражения в словесных поединках, но как раз именно поэтому многие люди стремятся к таким поединкам – это один из способов их самоутверждения, а может быть, и единственный. Пусть я беден, убог душой и телом, пусть я неудачник в любви и в работе, а он и красив, и удачлив, зато в спорах я его всегда побеждаю! Кто из нас не встречал таких людей, готовых доказывать что угодно – сегодня одно, завтра совсем противоположное – и торжествовать, засыпав нас ворохом слов? Имя им – легион.

В реальной жизни цели спора часто меняются по ходу его ведения. Респектабельная дискуссия во имя истины может обернуться вульгарной перебранкой с целью унизить оппонента, а спор ради победы вдруг затронет ваши глубинные убеждения и возвысится до поисков истины. Это еще раз объясняет, почему нет четкой границы между дискуссией и спором.

2. По количеству участников

А. Простой спор – это спор двух человек. Один говорит, другой возражает. Все очень просто.

Б. Сложный спор – в нем участвуют несколько человек.

Простой вариант сложного спора мы имеем в том случае, когда его участники разбиты на две команды, представители которых поочередно берут слово. Так спорят между собой сторонники соперничающих политических партий, представители разных отделов на предприятии, кредиторы с должниками, заказчики с исполнителями и т.д.

Наиболее сложный спор – это спор нескольких человек, каждый из которых отстаивает свою, особую, точку зрения, играет, так сказать, только за себя. Такой спор требует от участников высокой культуры общения, и если он возникает стихийно, то очень быстро превращается в беспорядочную перебранку. Каждый старается высказать что-то свое, не слушая остальных. Как на спортивном поле нужен арбитр, чтобы контролировать соблюдение правил игры, так и в подобном споре необходим беспристрастный председатель, обеспечивающий очередность выступлений и соблюдение регламента. Увы, по нашему телевидению я не видел ни одной такой дискуссии, которая была бы хоть сколько-нибудь плодотворна. В лучшем случае участники подобных дискуссий просто провозглашают свою позицию, не обращая никакого внимания на то, что говорят другие; в худшем – они быстро переходят на взаимные оскорбления.

3. По наличию или отсутствию слушателей

А. Спор наедине, при котором присутствуете только вы и ваш оппонент. Такой спор имеет свои особенности: наедине можно сказать собеседнику такое, чего не скажешь при людях; наедине гораздо легче признать свою ошибку и правоту собеседника. И как трудно порой бывает сделать это при свидетелях! Наедине легче думать, можно сделать паузу, попросив оппонента подождать, можно изредка отвлечься от спора и поговорить о чем-то постороннем. Легко спорить, когда вас только двое!

Б. Публичный спор. Вы спорите, а какие-то люди находятся рядом. Сами они не принимают участия в споре, но их присутствие оказывает влияние на оппонентов: одобрительными восклицаниями встречают они понравившийся им аргумент; шиканьем, свистом, криком мешают тому, кто им не нравится. Вспомните шахматные турниры! Два шахматиста сидят на сцене, ведут свой спор за шахматной доской. А публика в зале переживает и волнуется, так что волны эмоций периодически накатывают на спортсменов. Иногда шахматисты даже требуют убрать публику из зала: слишком трудно играть в ее присутствии. Опытный полемист умеет использовать аудиторию для психологического давления на оппонента. Публичный спор чрезвычайно труден, к нему нужно быть готовым не только логически, но и психологически.

В. Спор для слушателей. Когда симпатии аудитории для спорящих оказываются важнее, нежели убеждение оппонента, спор становится средством воздействия на слушателей: оппонент вас уже не интересует, вы стремитесь убедить аудиторию. Это весьма специфическая разновидность спора: спор ведется не ради победы над оппонентом, не ради выяснения истины или достижения согласия, а ради привлечения публики на свою сторону. По сути дела, спор здесь используется как средство пропаганды собственных воззрений и внушения их публике. Такие споры встречаются довольно часто: адвокат в судебном заседании вовсе не стремится убедить прокурора, ему важно повлиять на мнение судьи и присяжных; два политика в публичной дискуссии, отнюдь не надеются завербовать оппонента в свои ряды, им важно завоевать симпатии избирателей. Когда мы смотрим какие-нибудь теледебаты сторонников различных политических направлений, то легко заметить, что они почти не слушают друг друга и заботятся лишь о том, чтобы произвести как можно более благоприятное впечатление на зрителей.

Если вам придется вести публичный спор и вам будет важно завоевать симпатии слушателей, то полезно иметь в виду следующее.

Во-первых, помните о том, что публика, как правило, не очень внимательно слушает то, что говорят. Обыкновенный человек редко способен внимательно слушать чьи-то рассуждения более 5-7 минут, затем он утомляется, внимание его рассеивается, и он выхватывает из ваших речей лишь отдельные фразы. Поэтому длинные рассуждения в публичных спорах должны быть исключены. Во-вторых, публика в массе своей не думает. Конечно, каждый отдельный человек из числа присутствующих может быть умен и образован, однако, собравшись вместе, люди чаще всего превращаются в толпу и начинают жить ее эмоциями и страстями. Кто принимал участие в каких-либо митингах и манифестациях, тот знает, как легко овладевает людьми стадное чувство. Сходите на концерт какой-нибудь рок-группы и посмотрите на зрителей – это страшно! Поэтому перед толпой следует говорить как можно более кратко, ярко, образно, обращаясь не к разуму, а к эмоциям и чувствам.

И последнее: если люди вас плохо слушают и мало что понимают, то на что они ориентируются, отдавая свои симпатии тому или иному оратору? Только на внешний облик выступающего.

Если он держится уверенно, говорит напористо и убежденно, одет соответствующим образом, то публика с детской доверчивостью проглотит любую чушь, исходящую от него. А ведь эта убежденность, этот апломб чаще всего свидетельство узколобого фанатизма и невежества, ибо человек мыслящий всегда склонен сомневаться в своих сегодняшних убеждениях, памятуя о том, как много он ошибался в прошлом, как много идей, казавшихся несомненными, впоследствии обнаруживали свою ошибочность. Но кто об этом думает, оказавшись в толпе? Разве не встречали вы экзальтированных дамочек, восклицающих, закатывая глаза: «Ах, как он говорит! Как он держится! Какой на нем костюм!» «Но о чем он говорит?» – спросите вы. «Я не знаю, но это очень, очень убедительно!» Впрочем, и мужчины легко попадаются на эту удочку. «Не знаю уж, кто там прав, но вот этот, видно, мужик серьезный, этот дров не наломает».

Попросите кого-нибудь из таких слушателей воспроизвести хотя бы основную линию рассуждений его любимого оратора. Уверяю вас, 99% не смогут этого сделать. Помните об этом, когда будете вести публичный спор.

4. По другим основаниям

Можно еще отметить разделение споров на устные и письменные. Спор, который ведется на страницах печати, обладает некоторыми особенностями по сравнению с устным спором. В первом меньше эмоций. Здесь требуется не столько быстрота реакции, сколько способность к глубокому и основательному рассмотрению вопроса, аргументов оппонента и собственных доводов. Такие споры являются непременной принадлежностью науки и вообще всякого серьезного исследования. И результатом их обычно бывает более глубокое уяснение позиций сторон и продвижение к решению обсуждаемых проблем. Поэтому в серьезных случаях, требующих глубокого размышления, полезно изложить сталкивающиеся позиции в письменном виде.

Пожалуй, достаточно. Соединяя указанные выше классификации, мы уже можем охарактеризовать громадное количество споров, например «публичный спор женщин блондинок с мужчинами брюнетами с целью достижения согласия». Конечно, мы охватили не все споры. Но это не очень важно. Главное, вступая в спор, ясно представлять себе: с какой целью? устно или письменно? публично или приватно? Если вас что-то не устраивает, откажитесь от спора.

 

Условия спора

 

Прежде чем вступать в спор, следует посмотреть, выполнены ли некоторые простые условия, наличие которых только и делает разговор спором, а не дружеской беседой или, скажем, пустой болтовней.

1. Должен существовать предмет спора – какая-то проблема или тема, к которой относятся утверждения участников беседы.

Если такой темы нет, то спора не получится, выйдет пустая, бессодержательная болтовня, от которой потом долго болят уши. Ну, например:

«Козел горячился:

– Тоже придумали! Слыхано ли дело – не пускать козла в огород? Баран был холоден.

– Забор поставили, – горячился Козел. – Высокий забор, а посередине ворота…

– Что? – оживился Баран. – Новые ворота?

– Не знаю, какие они там – новые или старые.

– Вы что же не рассмотрели?

– Отстаньте, – холодно бросил Козел. – Какое это может иметь значение?

– Ну как же не может? Ну как же не может иметь? – горячился Баран. – Ну как же это не может иметь значения?

Козел был холоден.

– Если не ворота, – горячился Баран, – тогда зачем все? И зачем тогда городить огород?

– Да, да, зачем? – загорелся Козел. – Я то же самое спрашиваю.

– Я не знаю, – пожал плечами Баран.

– Нет уж, скажите, – горячился Козел. – Вы мне ответьте: зачем городить огород? Баран был холоден.

– Вот так – нагородят, – горячился Козел, – не пролезешь ни в какие ворота.

– Ворота?..

Баран горячился – Козел был холоден. Козел горячился – Баран был холоден. И до чего же приятно – встретиться вот так, поговорить о том, что волнует обоих…» (Ф. Кривин. Ученые сказки).

Чтобы не увязнуть в таких разговорах, перед началом спора полезно спросить себя и оппонента: о чем мы будем спорить? Например, собеседник высказал некоторое утверждение, скажем: «Все политики – проходимцы». Вам оно не нравится, вы хотите его оспорить. Но сначала попытайтесь отдать себе отчет, с чем именно вы не согласны: с тем ли, что все политики проходимцы, или с тем, что все они проходимцы? Это и будет предметом предстоящего спора – предметом, от выбора которого будет зависеть ваша аргументация и, может быть, исход спора.

2. Относительно предмета спора должна существовать реальная противоположность позиций, т.е. собеседники должны придерживаться противоположных или хотя бы разных убеждений по обсуждаемому вопросу. Часто мы бросаемся спорить, хотя наши убеждения вовсе не расходятся с убеждениями собеседника, просто он выражает их иными словами, что и создает видимость расхождения. Поэтому перед началом спора следует уточнить позиции, уточнить основные термины. Возможно, после этого отпадет и необходимость спорить. Вы спрашиваете: действительно ли вы хотели сказать, что все политики проходимцы и это правило не допускает исключений? Или вы имели в виду только современных российских политиков? Возможно, после такого уточняющего вопроса ваш собеседник конкретизирует свою точку зрения и вы с ним согласитесь: «Хотя и не все нынешние российские политики, но очень многие из них – проходимцы». Или вы можете попросить собеседника пояснить, что он имеет в виду под словом «проходимец». И это пояснение приведет либо к уточнению ваших расхождений, либо к согласию.

Вообще перед началом спора следует постараться точнее сформулировать тезис и обозначить предмет спора, зафиксировать пункт разногласий и задать позиции спорящих сторон, договориться о значении ключевых терминов. Это важнейшая предпосылка осмысленного и плодотворного спора.

3. Необходима также определенная общая основа спора: какие-то принципы, положения, убеждения, которые признаются, разделяются обоими оппонентами.

Если нет ни одного положения, с которым согласились бы обе стороны, то спор оказывается невозможным: ну как, в самом деле, спорить с человеком, который отвергает все, что бы вы ни сказали: что дважды два – четыре, что Волга впадает в Каспийское море и т.п. «Отрицайте все, и вы легко можете прослыть за умницу. Это уловка известная», – писал И.С. Тургенев. Ни с чем не соглашаться, все отрицать – вот порой средство самоутверждения молодого человека, одна из основ юношеского нигилизма или уловка того, кто не хочет вступать в спор. Пропасть между поколениями, возникшая в нашей стране в последнее десятилетие, в значительной мере объясняется нежеланием молодежи вступать в диалог, в спор с людьми старшего возраста. Зачем? Легче просто отбросить все те идеи и убеждения, которыми жили предшествующие поколения. Как будто таблица Менделеева или заповедь «не убий» потеряли свое значение!

Что-то доказывая или опровергая, мы всегда опираемся на какие-то положения, которые в данном контексте принимаются как несомненные. Конечно, оппонент и их может подвергнуть критике, так что вам придется и их обосновывать. Но этот процесс критики должен где-то остановиться, дойдя до положений, с которыми согласны обе спорящие стороны. Иначе спор вырождается в бесконечную болтовню. Скажем, вы защищаете тезис о праве человека на самоубийство и ссылаетесь при этом на то, что он обладает свободой воли и свободен решать – жить ему или умереть. Противник не согласен с этим аргументом, и вам приходится его обосновывать. Допустим, вы указываете на то, что человек – это не Буриданов осел, не способный сделать выбор между двумя охапками сена, и в конце концов всегда делает выбор. Об этом свидетельствуют факты. Но противник в ответ на это утверждает, что человек ничем не отличается от осла и его так называемый «выбор» причинно предопределен. Разговор смещается к обсуждению проблемы необходимости и свободы, а спор все дальше уходит в туманные дали, из которых простому смертному не дано возвратиться.

Следует иметь в виду, что в общую основу спора входит также и одинаковое истолкование используемых слов и выражений обоими оппонентами. Действительно, спор оказался бы невозможным, если бы его участники вкладывали разный смысл в одни и те же слова. Если, скажем, спор идет о любви (популярная когда-то тема наших разговоров), но один имеет в виду любовь к женщине, другой – любовь к матери-Родине, а третий – вообще любовь как животворящее начало Вселенной, то такой спор не может закончиться ничем иным, кроме взаимного недоумения.

4. Оппоненты должны иметь хотя бы какое-то знание о предмете спора.

Бессмысленно вступать в спор о том, о чем не имеешь ни малейшего представления. Увы, многие этим не смущаются и смело бросаются спорить по любому поводу. Встретив такого человека и убедившись в том, что он лишь бессмысленно перемалывает словами воздух, нужно либо немедленно прекратить спор, либо разоблачить его полное невежество перед аудиторией. Да и нам самим не вредно спросить себя, прежде чем затевать спор: знаю ли я что-нибудь о предмете разговора?

5. Наконец, быть может, самое важное условие конструктивного спора: нужно уважать своего оппонента.

С тем, кто не заслуживает уважения, не стоит спорить; если же вы вступаете в спор, то это значит, что вы признали в оппоненте личность, в некотором смысле не менее достойную, чем ваша собственная. Помните, в свое время дворянин принимал вызов на дуэль только от представителя своего сословия, и если скрещивал с кем-нибудь шпаги или стрелялся, то тем самым признавал противника равным себе. Невозможно себе представить, чтобы какой-нибудь благородный Атос обнажил шпагу против конюха или лакея! А уважая противника, вы должны с уважением отнестись и к его убеждениям: пусть они представляются вам ошибочными и вы стремитесь их оспорить, но если это убеждения человека достойного, значит, есть в них что-то привлекательное, быть может, верное, заслуживающее серьезного отношения.

Но уважение к противнику в споре – это нечто большее, чем уважение в обыденном смысле этого слова. Противника нужно уважать именно как оппонента. Что это значит?

Нужно быть внимательным к его рассуждениям. Слушать оппонента в пол-уха значит выказывать по отношению к нему обидное пренебрежение.

Нужно набраться терпения выслушивать его аргументы или возражения, не перебивая его, даже если он, на ваш взгляд, чрезмерно многословен.

Следует стремиться понять доводы оппонента. Пусть, с вашей точки зрения, он заблуждается, но ваше сочувственное понимание может открыть в его заблуждениях ту крупицу истины, которая в результате спора обогатит вас обоих. И конечно, совершенно необходима готовность признать свою ошибку и правоту собеседника. Если вы не фанатик какой-то поработившей вас идеи или концепции, если вы помните о том, как много и часто ошибались даже величайшие мыслители человечества, то и к наиболее сокровенным своим убеждениям вы не можете не относиться с некоторой долей здравого скептицизма: а вдруг я опять не прав? И к