При каком условии возможно установление судом факта состояния в фактических брачных отношениях .

 

В силу п. 4 ст. 247 ГПК РСФСР и соответствующих статей ГПК других союзных республик установление факта состояния в фактических брачных отношениях может иметь место, если эти отношения возникли до издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. и существовали до смерти (или пропажи без вести на фронте) одного из лиц, состоявших в таких отношениях. В этом случае по просьбе заявителя одновременно с признанием указанного факта может быть установлен и факт нахождения заявителя на иждивении умершего либо пропавшего без вести. В соответствии с действующим законодательством суд не вправе рассматривать заявление об установлении факта нахождения в фактических брачных отношениях, возникших после 8 июля 1944 г.

Решаем задачу:

Гражданка Литвинова, одинокая пенсионерка, завещала принадлежащую ей на праве собственности квартиру своей подруге – Солдатовой, которая ухаживала за ней в течение длительного времени. Завещание было совершено в предусмотренном законом порядке и удостоверено нотариусом. Через некоторое время Литвинова, опасаясь, что подруга может перестать ухаживать за ней, предложила Солдатовой заключить договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением. Данный договор был подписан сторонами в сентябре 2008 года, удостоверен нотариусом и передан в Федеральную регистрационную службу для регистрации. В октябре 2008 года Литвинова скончалась. В декабре 2008 года договор был, наконец, зарегистрирован в ФРС. После получения свидетельства о праве собственности на квартиру, в котором было указано, что квартира обременена рентой, Солдатова направила в ФРС письмо, которым просила снять обременение в связи со смертью Литвиновой. В январе 2009 она получила ответ, которым ей сообщили о невозможности снять обременение в связи с тем, что поскольку на момент регистрации договора ренты получатель ренты умер (то есть на момент заключения договора прекратилась правоспособность стороны по сделке), договор ренты является ничтожным и, соответственно, не повлек никаких правовых последствий.

Тогда Солдатова направила в ФРС заявление об аннулировании записи о регистрации перехода права собственности на квартиру и её обременения. Однако ФРС отказала в аннулировании записи, указав, что аннулировать запись на основании заявления невозможно, поскольку зарегистрированное право собственности может быть оспорено только в судебном порядке.

В апреле 2009 года Солдатова была призвана к наследованию по завещанию Литвиновой. Нотариус сообщил ей о необходимости представить выписку из ЕГРП в отношении завещанной ей квартиры для подтверждения права собственности Литвиновой на квартиру. Солдатова выписку представила и пояснила, что в реестре содержатся неверные сведения о собственнике квартиры – согласно разъяснениям ФРС договор ренты не был заключен, соответственно собственник квартиры по-прежнему Литвинова. Нотариус сообщил Солдатовой, что при наличии таких сведений из ЕГРП ему надлежит отказать Солдатовой в выдаче свидетельства о праве на наследство, предположил, что Солдатовой необходимо обжаловать отказ ФРС аннулировать запись.

Солдатова обратилась к адвокату, который изучив обстоятельства дела, сообщил, что обжалование отказа ФРС является в данном случае ненадлежащим средством защиты, поскольку, во-первых, истек трехмесячный срок на обжалование отказа, а во-вторых, действия ФРС полностью соответствуют закону. При этом адвокат указал на то, что в данном случае Солдатовой необходимо обращаться в суд с заявлением об установлении факта принадлежности квартиры на праве собственности. Заявление было подготовлено и направлено в суд.

Суд вынес определение об отказе в принятии заявления, указав, что дело не может быть рассмотрено в особом производстве, поскольку установлено наличие спора о праве собственности на квартиру. Предположил, что Солдатовой надлежит обращаться с иском к нотариусу или ФРС.