День первый: Утонувший в лете

Проснулся я от солнца, светящего мне в глаза. Не открывая их, я подумал: «Какое солнце в середине ноября? Сейчас идёт самый угрюмый и серый месяц в году, а тут такое!». Но когда я открыл глаза, то меня ждало ещё большее потрясение. За окном автобуса было лето! ЛЕТО! Вместо черных стволов, покрытых снегом, я видел цветущие зелёные деревья, люди шли в джинсах и шортах, дети катались на самокатах, и на небе не было ни облачка. Тут я наконец посмотрел на себя: вместо моей относительно тёплой одежды, которая не менялась в период с октябрь по март, на мне были только лёгкие вещи. Вместо моего толстого тканевого мешка с капюшоном, который я гордо величал толстовкой, на мне была цветная олимпийка, под ней светлая футболка вместо кофты, а внизу - джинсы с кедами. Быстро сообразив, что я, наверное, крепко уснул, я что есть силы себя ущипнул. Кроме болезненных ощущений я ничего не почувствовал, но это и неудивительно. Подобный приём на меня во сне никогда не работал, поэтому пришлось делать так же, как и всегда. Стараться искать что-то интересное и положительное в этом сне и ждать его окончания. Что ж, будем играть по правилам этой лиги. Оглянувшись, я увидел, что сижу в том же самом ЛиАзе, только выглядел он чуть поновее. В прошлое попал, значит? Ну ладно. Решив, что сон надо исследовать не только из окна автобуса, я встал со своего одинокого сиденья над одним из задних колёс и пошел к двери. Спустя полминуты ожидания, автобус, наконец, достиг ближайшей остановки и распахнул свои двери. Яркий солнечный свет ударил в глаза, пусть не так больно, как в момент моего пробуждения, но всё равно неприятно. Увидев перед глазами местный торговый центр, я ничуть не удивился. Всё как обычно во сне, меня беспричинно кидает в знакомые места.… Однако меня поразил тот факт, что бросило меня на мой район образца лет так десяти назад. В моём времени этот ТЦ напротив дома уже заимел собрата, прилепленного сбоку и подземный переход неподалёку. Здесь же я увидел лишь одиноко стоявшее первое «Царство». Достаточно глупое название, особенно для такого небольшого и бесполезного молла. И открытие второго такого делу совершенно не помогло. Ну, раз и царство одно, то и двор должен быть старым, подумал я и направился через дорогу к дому. Войдя на родные пенаты, я действительно увидел всё в точности, как было годы назад. Вместо спортплощадки, построенной «на отвали» ради выборов, посреди двора зеленело футбольное поле с кривыми, но такими родными воротами. Рядом – детский сад с низким цветным забором, говорящим о том, что в это время педофилов повсеместно не боялись, да и о детях заботились не во вред им. Старые дырки на асфальте, о которых никто не будет хлопотать ещё как минимум пару лет, ещё не выкорчеванные «лазилки», полные красных ранеток деревья, дети бегающие вокруг.… Вся эта картина просто кричала о беспечном детстве, которое я уже давно позабыл. В сердце как-то защемило, а пальцы снова затряслись. Но впервые за долгое время тремор был вызван лишь предвкушением и тем самым ночным «чувством охотника». Когда во сне всё слишком хорошо, то от осознания этого счастья, ты начинаешь терять контроль над происходящим и, наконец, просыпаешься. И такую «добычу» я спугнуть не хочу. Здесь слишком хорошо. Всё ещё подрагивая, я двинулся к своему подъезду. Стукнув себя по левому карману джинс, я с удивлением обнаружил, что мои ключи и во сне лежат там. Привычка – вторая натура, правильно говорят. По размеру я сразу понял, что это ключи от квартиры моих родителей – милой двушки в приличном райончике, где мы жили всей счастливой семьёй: Мама, Папа, Сестра, Я. В подъезде я встретил Сашу – своего старого друга, с которым не общался уже невесть сколько лет. Мы пожали руки, как это было в то время, когда наше общение свелось к «здрасьте-досвиданья», но вместо стандартного «ну ладно, давай» у нас завязался разговор. Саня интересовался, чем я планирую заниматься и звал на днях к себе в гости. Говорит, кое-что интересное придумал, и остальных тоже подключит. Кого остальных я понимал смутно, да и отвечал односложно, но Шурик видимо очень спешил, потому что, довольствовавшись таким скудным диалогом, он поспешил удалиться. Я же с удивлением отметил, что очень рад его видеть и может даже пошёл бы на этот движ к нему, если бы сны так быстро не кончались. Но у меня была одна важная цель, которую нужно достичь, прежде чем я проснусь. Если я сейчас в прошлом, я обязан увидеть маму. Как и ожидалось, старые двери открываются намного быстрее из-за меньшего количества замков. И вот я уже дома. Освещённая солнечным светом квартира согревала своим мягким, родным теплом, а прохладный воздух остужал разгоряченную улицей и мыслями голову. На звук открытой двери сперва вышла кошка. Вальяжно, потягиваясь, это ленивое существо выбралось из зала и устремилось на кухню. «Гостей встретили, можно идти есть». Затем на входящего отреагировал и голос из кухни: «Кто у нас там пришёл?». Это она. Мама. Любимая мама, которую я сам и убил. Не своими руками. Своими действиями. Моя девушка говорила, что в этом нет моей вины, что это была лишь болезнь и переживания, но я-то знал правду. Она умерла, любя меня. И разочаровавшись во мне. Продавив этот комок в горле пониже, я ответил: «Это я». Услышав свой голос, я поспешил к большому зеркалу в коридоре и увидел, наконец, то, что, в принципе, и ожидал. На вид мне лет 15, голос ещё не закончил ломаться, по лицу рассредоточены прыщи разных размеров, а под носом – олицетворение моих нерушимых принципов относительно бритья. Наконец, из кухни показалась мама в домашней одежде, с фартуком поверх.

-А я тут курник решила испечь. Скоро будет готов. Ты кушать хочешь или подождёшь? – Я готов был хоть сейчас расплакаться, но всё же сдержал себя. Подошёл к маме, обнял её и уткнулся головой в плечо.

-Не, мам, я подожду. Курник хочу. – Мать с улыбкой спросила

-Что это за приступ нежности такой? Надо что-то от меня?

-Нет, просто захотелось тебя обнять… Люблю тебя, мам. –Видимо, в этом возрасте я редко такое ей говорил, потому что лицо матери было слегка удивлённым, но затем на нём появилась там самая блаженная улыбка и она ответила

-Я тоже тебя люблю, сокровище моё. Ладно, можешь пойти пока за компьютером посидеть, пока сестра в университете. –Я отлепился от мамы и пошёл в комнату сестры. Она, на правах взрослого ребёнка получила свою комнату, а я лишь довольствовался своим углом в зале вместе с родителями. Не сказать, что я ей прямо завидовал, но свою жилплощадь иметь хотелось. Сейчас же я понимаю, что все воспоминания, что у меня связаны с личным пространством, означают только боль. И ничего больше. Отбросив вредные для такого хорошего сна мысли, я отправился играть этот сюжет так, как надо. Включив наш на двоих с сестрой компьютер, я дождался, пока прогреется старый монитор и выдаст мне, наконец, картинку рабочего стола. Зелёные поля, Windows XP, эта так любимая с детства картина. Нашарил иконку браузера и запустил. Сейчас меня ничего не интересовало в этой паутине, кроме музыки. Открыв свою страничку в соцсети, я обратился к своему плэйлисту. 15 лет, маленький рэпер. Даже смешно смотреть на это с высоты недостающих десяти лет. Выбрав среди тонны песен то, что и сейчас мне по душе, я нажал на «play». Бархатный голос Кристофера Уоллеса поверх ровного бита повествовал о намерениях свести счёты с жизнью, а я лишь качал головой в наушниках, жадно ловя знакомые строчки. В свои 15 я практически не понимал слов и мог только восторгаться прекрасной подачей и отличным голосом, который будто принадлежал сорокалетнему джазовому певцу, а не мертвому ныне гангстеру. Но это же сон отчаявшегося 25-летнего переводчика, который знает эту песню наизусть и понимает каждую строку. Вслед за Бигги далее пошли другие «классики улиц»: Насир Джонс, Тупак Шакур, Ву-Тэнг Клан и многие другие. Дослушивая одним ухом песню о лучшем завтрашнем дне, я услышал, как меня зовёт мама. Я собирался встать из-за стола, но не мог. Моё тело вдруг отказало. Я пытался пошевелить хоть пальцем руки, но ничего не выходило. Я просто сидел на стуле и не мог подняться. Не может быть такого! Я же делал всё правильно! Сон не должен так оборваться! Но вселенная была неумолима. Всё вокруг уже покрывала пелена, и я только и мог, что покрывать проклятьями весь мир. Вскоре меня целиком поглотила эта светлая тьма, и я провалился в никуда.

Всё, что я видел, тоже было похоже на сон, но если предыдущий был хорошим, то там были сплошь одни кошмары. И, что хуже всего, эти кошмары были реальными. Люди привыкли бояться каких-то несуществующих вещей, будь то призраки или разные монстры, но нет ничего страшнее ужасных событий из твоей же собственной жизни. Перед моими глазами пролетели полтора года университета, из которого я был отчислен за неуспеваемость, попытки работать хоть где-нибудь, дабы не растерять остатки доверия и уважения матери. Мама… Её нервы из-за меня… Болезнь моей тёти… Матушка держалась долго и стойко, но все события, шедшие друг за другом, совсем её подкосили. И она не оправилась. А кто бы смог? Твой сын, который всегда был умным мальчиком, в итоге оказался бесхребетной скотиной, неспособной ни на что. Сестра, что два года боролась со страшным недугом, умерла в муках. А муж, что должен был поддержать и помочь, просто не смог найти нужных слов и сделать то, что нужно было. Вот так, разочаровавшаяся во всех вокруг, она и ушла. А после обрушилось всё. Сестра ради безопасности своего же психического здоровья, уехала в другой город вместе с мужем и дочерью. Отец, отчаявшийся сражаться со мной, предложил разойтись полюбовно и разменять квартиру. С каждым новым боем, каждым потрясением я ещё сильнее отдалялся от своей любимой. И, наконец, и её терпению пришёл конец. Так я и остался один. День за днём тянулось моё бренное существование, которое я поддерживал, изредка работая по так и не полученной специальности. Каждую ночь, ложась спать, я представлял, как в моё сердце вонзается нож и освобождает меня от оков этой жизни. Я был слишком слаб для того, чтобы «выпилиться» самостоятельно, да и повод жить, как будто, был. Ключевое слово – как будто…

Вдруг луч света взрезал тьму и ослепил меня. Я потерялся в пространстве и тщетно пытался закрыть глаза, но свет только становился ярче. И, наконец, он пропал. Как и пропало моё осознание происходящего.