Основные модели контроля сознания

Цена свободы - это внешняя, внутренняя и вечная бдительность.

Питер МакУильямс, "Что делать, когда твой гуру подает на тебя в суд"

 

В консультировании жертв контроля сознания первостепенное значение имеет тщательное разъяснение тех социально-психологических механизмов, которые были задействованы манипуляторами для их подчинения и установления зависимости. Отсутствие ясного представления о том, что же с ними случилось, иногда на многие годы отравляет жизнь людей, даже уже вышедших из культов, или приводит к новым рецидивам вовлечения в культ. Поэтому в консультировании о выходе (о реформировании мышления) обязательно предъявляют клиенту научные модели контроля сознания и психологического манипулирования. Некоторые из них представлены ниже.

Модели Р. Дж. Лифтона: "восемь факторов" и "удвоение личности"

В американской психологической науке существует несколько основных моделей деструктивного воздействия тоталитарных групп. Классической является модель Р. Дж. Лифтона, изложенная в работе "Реформирование мышления и психология тотализма". Лифтон выделяет восемь элементов, приводящих к катастрофическому изменению сознания:

1) Контроль окружающей обстановки (среды) - жесткое структурирование окружения, в котором общение регулируется, а допуск к информации строго контролируется.

2) Мистическое манипулирование - использование запланированной или подстроенной "спонтанной", "непосредственной" ситуации для придания ей смысла, выгодного манипуляторам. Например, физиологические и психологические изменения при переходе на вегетарианское питание объясняются "нисхождением святого духа".

3) Требование чистоты - резкое деление мира на "чистый" и "нечистый", "хороший" и "плохой". Тоталитарная секта - "хорошая" и "чистая", все остальное - "плохое" и грязное".

4) Культ исповеди - требование непрерывной исповеди и интимных признаний для уничтожения границ личности и поддержания чувства вины.

5) "Святая наука" - объявление своей догмы абсолютной, полной и вечной истиной. Любая информация, которая противоречит этой абсолютной истине, считается ложной.

6) Нагруженный (культовым смыслом) язык - создание специального клишированного словаря внутригруппового общения с целью устранения самой основы для самостоятельного и критического мышления.

7) Доктрина выше личности - доктрина более реальна и истинна, чем личность и ее индивидуальный опыт.

8) Разделение существования - члены группы имеют право на жизнь и существование, остальные - нет, т.е. "цель оправдывает любые средства".

Впоследствии Лифтон развил свою концепцию, дополнив ее моделью "удвоения личности" в работе "Нацистские врачи: медицинское убийство и психология геноцида". Он попытался объяснить психологические механизмы, которые позволили профессиональным врачам стать профессиональными убийцами, когда они были частью самого эффективного конвейера убийств, известного западной цивилизации: нацистских лагерей смерти.

Это исследование привело к более точному пониманию того, как люди, психически здоровые, часто интеллектуальные, образованные и идеалистичные, довольно быстро могут становиться фанатиками движений, вся идеология и деятельность которых прямо противоречит их первоначальным взглядам на мир. Такая резкая и глубокая ресоциализация личности является результатом специфической адаптивной реакции в условиях чрезвычайного группового давления и манипулирования базисными человеческими потребностями. Лифтон назвал ее "удвоением". Удвоение заключается в разделении системы собственного "я" на две независимо функционирующие целостности. Разделение происходит потому, что в определенный момент член культовой группы сталкивается с тем фактом, что его новое поведение несовместимо с докультовым "я". Поведение, требуемое и вознаграждаемое тоталитарной группой, настолько отличается от "старого "я", что обычной психологической защиты (рационализации, вытеснения и т.п.) недостаточно для жизненного функционирования. Все мысли, убеждения, действия, чувства и роли, связанные с пребыванием в деструктивном культе, организуются в независимую систему, частичное "я", которое полностью согласуется с требованиями данной группы, но происходит это не по свободному выбору личности, а как инстинктивная реакция самосохранения в почти невыносимых - психологически - условиях.

Новое частичное "я" действует как целостное "я", устраняя внутренние психологические конфликты. В Аушвице врач мог через удвоение не только убивать и осуществлять вклад в убийство, но и молча организовывать в интересах этого зловещего процесса всю структуру своего "я", все аспекты своего поведения. Таким же образом, как показывает опыт "Народного храма", "Белого братства" и ряда других сект, человека можно подвести к почти бесконфликтному принятию идеи самоубийства.

Удвоение отличается от традиционных концепций "расщепленного" сознания и "расщепленных" психологических систем личности (то есть составных личностей). Эти процессы считаются пожизненными моделями, которые начинаются в раннем детстве, обычно в ответ на серию травматических событий и крайне конфликтных отождествлений, которые незрелая психика не может постигнуть или интегрировать и остаться при этом нетронутой или "целой". Более того, диссоциированные или множественные "системы личности" индивида обычно сознательно не подозревают друг о друге и скорее действуют независимо. При удвоении, однако, две "личности" знают друг о друге, и все-таки действия "злой" половины не имеют никаких моральных последствий для того "я", которое не несет на себе зла. Удвоения не бывает у детей даже тогда, когда они сталкиваются с подавляющей травмой. Оно происходит у взрослых, реагирующих на крайнюю, но не непостижимую ситуацию (такую, как тоталитарный режим). Более того, у взрослого, который "раздваивается", присутствует элемент активного, адаптивного, участия как средство приспособления к крайности.

Удвоение включает массированную психическую перестройку, однако оно может быть относительно временным и относительно легко обратимым. Само по себе удвоение не является ни плохим, ни хорошим. Говоря вообще, приспособительная потенциальная способность к удвоению является присущей человеческой психике и может быть со временем спасительной для жизни: для солдата на войне, например; или для жертвы жестокости, такой, как заключенный в Аушвице, который должен испытать какой-то вид удвоения, чтобы выжить. Но адаптивно "удвоенное "я" может стать опасно необузданным, как это произошло у нацистских докторов. К тому же, кроме социальной опасности массового "удвоения" это явление в любом случае наносит тяжелейшую травму душе и психике человека, вынужденного его пережить, что прекрасно известно по опыту узников лагерей и ветеранов войн.

Именно интенсивность и особенности воздействия в деструктивных культах таковы, что их трудно приравнять к обычным способам социализации и жизнедеятельности. Ближе всего к тому, что происходит в тоталитарных сектах - подготовка новобранцев в армии, пребывание на войне, тюрьмы, концлагеря и разные подпольные группы. Чрезвычайность однонаправленного воздействия - чрезвычайного по силе и специально созданным условиям, резко отличающимся от обыденно-повседневного процесса социализации, - при отсутствии равносильной конкуренции, равновесного выбора - вот что такое деструктивная культовая группа в социально-психологическом смысле. Если в нормальном обществе предлагаются различные (и противоположные, взаимоисключающие) идеи с более или менее одинаковой силой, то деструктивный культ, с этой точки зрения, это целенаправленная система для обеспечения исключительно одностороннего воздействия с максимальным исключением возможности выбора и с максимальным обеспечением силового воздействия одной идеи или личности.

Таким образом, можно констатировать, что современные деструктивные культы способны создавать своего рода психологические концлагеря для завербованных в их ряды приверженцев, причем радикальнейшие изменения личности происходят для жертвы почти незаметно. Как представляется, именно этим описанным выше механизмом объясняется та тяжесть психологического травмирования личности, которая - в виде синдрома посттравматического стресса - проявляется как у части адептов деструктивных культов, так и у людей, прошедших либо страшнейшие застенки, либо попавших в условия войны. Все же в модели Лифтона есть и оптимистическая нота: даже после такого изощренного насилия истинная личность человека способна на возрождение и возвращение к нормальной жизни, если она изначально формировалась в обычной социальной обстановке. Есть все основания для эффективной помощи жертвам деструктивных культов.

В США разрабатываются и другие социально-психологические и информационные модели радикального изменения сознания, а также модели влияния на психику чрезмерных трансовых, гипнотических и медитационных состояний, вызывающих деструкцию наиболее сложных когнитивных образований и упрощающих структуру интеллекта и эмоций.