Статистические фокусы: превращение затрат в результаты

 

Кстати, все эти непроизводительные издержки и соответствующие «дутые» цены находят свое отражение в статистике валового общественного продукта (ВВП), значительно завышая этот показатель.

Особенно беспардонным является завышение реальных результатов хозяйственной деятельности в статистике США. Там, если судить по официальным данным, произведенный ВВП уже превысил 15 трлн долл. Что он из себя представляет? В нем на продукцию промышленности и сельского хозяйства приходится лишь 18%, а почти все остальное - услуги: финансовые, коммерческие, юридические, консалтинговые, маркетинговые, риэлторские и т.п. Образно выражаясь, американская «экономика» - большой «пузырь».

«Получается, что весь мир верит в “великую” американскую экономику только потому, что ее компании оказывают услуги, а американские граждане судятся друг с другом. Создается впечатление, что теории постиндустриального и информационного общества были созданы главным образом в идеологических целях, для того, чтобы теоретически обосновать постулат о том, что наиболее надежным и высокоразвитым является то общество, которое лучше всего умеет делать приписки» [1334].

В порядке дополнения к приведенному отрывку из статьи отметим, что речь идет не только об обосновании в «постиндустриальном и информационном обществе» «приписок», но также об обосновании «нужности» в этом обществе бесчисленной армии различных «посредников» - финансистов, юристов, маркетологов, консультантов, брокеров, трейдеров, дилеров, риэлторов, агентов, дистрибьютеров и т.п. «Профессиональные экономисты» лезут из кожи вон, чтобы доказать «необразованной» публике, что эти господа не потребляют общественный продукт, а активно его создают. Т.е. они, если судить по статистике ВВП, - главные кормильцы народа! Впрочем, специалисты по статистике говорят, что в статистике ВВП многих стран находят свое отражение такие виды деятельности, как проституция, производство наркотиков, игорный бизнес. Так что проститутки, наркодельцы и содержатели разных притонов тоже не зря едят свой хлеб с маслом.

Создается видимость быстрого роста производства и благосостояния трудящихся. А на самом деле это все в специальной литературе называется «инфляцией издержек». Кстати, слово «инфляция» - иностранного происхождения, оно производно от глагола «раздувать», «надувать». Слово очень к месту: происходит беспардонное «надувательство» потребителя!

Вот что пишет об издержках и ценах в условиях «конкурентной экономики» А. Соломатин:

«Конкуренция приводит к росту непроизводительных издержек, и, следовательно, к росту цен, падению спроса, снижению потребления. Это вопиющее безобразие, товарищи, когда лучшие умы Земли вынуждены бороться друг с другом за право доступа к такому малозначительному ресурсу, как деньги» [1335].

 

Кредитные деньги и инфляция

 

У «экономики», базирующейся на кредитных деньгах, есть еще одна серьезная проблема - инфляция. Мы уже неоднократно отмечали, что денег в «экономике» постоянно не хватает. На первый взгляд, при нехватке денег должен иметь место процесс, обратный инфляции, который называется дефляцией. Но это только на первый взгляд. В периоды между кризисами происходит постоянный «вброс» дополнительной массы денег в виде рефинансирования старых долгов. Хотя денег не хватает для покрытия обязательств хозяйствующих субъектов, их количество при этом оказывается больше стоимостного объема товарного предложения. Между моментом «вброса» новой порции денег в виде кредита и появлением дополнительных товаров всегда образуется временной лаг: кредитные деньги должны быть инвестированы в производство, а инвестиции всегда требуют времени (иногда это месяцы, иногда - годы). В результате происходит рост цен, оборотной стороной этого процесса является обесценение денег.

Обесценение денег происходит постепенно, по мере того как новые порции денег «растекаются» по «кровеносным сосудам» «экономики». Поэтому для разных социальных групп общества последствия инфляции неодинаковы. Первыми «свежие» порции денег получают обычно те, кто считается «верхушкой» общества. А «верхушкой» считаются те, кто ближе всего стоит к ростовщикам и связан с ними неформальными отношениями. Например, в России первыми деньги от банкиров получают наши нефтяные бароны, которые меняют нефтедоллары на рубли (а затем эти рубли растекаются по другим отраслям и секторам российской «экономики»). Поэтому «верхушка» общества не испытывает особых неприятностей от инфляции. Хуже всего тем, кто находится в конце денежной цепочки. В первую очередь тем, кто получает заработную плату в окошечке кассы предприятия (наемные работники), а также работникам бюджетных организаций, пенсионерам и получателям других видов социальной помощи (ведь вброшенные кредитные деньги должны пройти по разным «цепочкам» через «экономику» и лишь потом в виде налогов поступить в государственную казну, из которой выплачиваются деньги работникам бюджетных организаций, пенсионерам и проч.).

В «рыночной экономике» периодически также случается дефляция — обратное инфляции явление, когда количество денег в обращении сокращается и покупательная способность каждой денежной единицы растет. Обычно это происходит в моменты кризисов, когда банкиры прекращают «вброс» в «экономику» новых порций денег и требуют возврата ранее выданных кредитов. Возврат старых кредитов банкиров означает уничтожение (аннулирование) денег (напомним, что все деньги - кредитные). Вот в такие моменты начинается снижение цен и повышение покупательной способности денег. Таким образом, циклическое развитие «экономики» сопровождается циклическими изменениями денежной массы и покупательной способности денег: в периоды между кризисами имеет место инфляция, во время кризисов - дефляция. Так качается постоянно (по крайней мере два столетия) маятник «экономики», базирующейся на кредитных деньгах.

Очевидно, что инфляция выгодна ростовщикам: она позволяет им незаметно накладывать свою лапу на денежные сбережения простых людей.

Инфляцию нередко называют формой скрытого налогообложения. Но если обычное налогообложение осуществляется в пользу государства, то инфляционная его форма действует в пользу ростовщиков. Ведь современные деньги в любой форме (как наличной, так и безналичной) - это обязательства их эмитентов, т.е. банкиров. В условиях инфляции эти обязательства (их покупательная способность) «тают». Более того: если денежные сбережения «тают», то возникает необходимость компенсировать эти потери. А способ компенсации только один - вновь идти на поклон к ростовщикам, просить новых кредитов.

На словах ростовщики «борются» с инфляцией. Более того, опираясь на самую верную «научную теорию» - монетаризм (о нем - разговор ниже), они считают инфляцию главной проблемой «рыночной экономики». Решают они эту проблему с помощью центральных банков, которые, резко повышая процентные ставки, создают дефицит денег в «экономике», вызывая кризис. По большому счету центральные банки инфляцию не только не убивают, а, наоборот, ее порождают (конечно, в этом участвуют и другие институты «рыночной экономики»). Обязать центральные банки ликвидировать инфляцию, - это все равно что заставить козла стеречь капусту [1336].

Английский экономист М. Роуботэм так описывает процесс возникновения инфляции и реакцию денежных властей на нее:

«Когда экономика развивается, инвестиции являются здоровыми, рабочие места создаются, производство и процветание возрастают, начинается постепенный разогрев экономики и появляются признаки инфляции. Единственный способ бороться с этим экономическим феноменом (инфляцией) - сократить денежное предложение, бросив экономику в состояние рецессии, а народ - в состояние нищеты.

Этот метод контролирования банков, инфляции и денежного предложения, конечно, работает; он работает подобно тому, как кузнечный молот используется для того, чтобы отбить кусок мяса для отбивной. Экономика, зависящая от заимствований как способа денежного предложения, привязанная к финансовой системе, в которой долг и денежное предложение неразрывно связаны и синхронно увеличиваются, наказывается за те вынужденные заимствования, которые она делает. Многие из тех, кто взял деньги ранее (т.е. до резкого сжатия денежной массы. - В. К.), наказываются тем, что становятся банкротами; дома переходят в новые руки, бизнес превращается в руины, а миллионы увольняются с работы по мере того, как экономика погружается в пучины рецессии» [1337].

Надо сказать, что если инфляции ростовщики боятся лишь на словах, то дефляции они боятся на самом деле. При дефляции прежде всего падают цены на товары и услуги, разные активы. Стимулы к инвестициям падают: зачем инвестировать, если на сегодняшний доллар я через год, не шевеля пальцем, смогу приобрести реальных ценностей в два раза больше, чем сегодня? При дефляции каждый, кто на руках имеет деньги (неважно, какую сумму, - хоть 100 руб., хоть 100 млн руб.), перестает интересоваться «услугами» ростовщиков: покупательная способность денег растет, даже если они лежат под матрацем или в чулке. То есть класть их на депозит в банк нет никакого резона. И как давать деньги в кредит, ростовщики также не понимают. Желающих брать деньги под процент нет, а давать деньги под отрицательный процент, т.е. фактически доплачивать заемщику за то, что он согласился взять деньги на срок, ростовщики не научились - это противоречит их «символу веры». Есть еще много занимательных аспектов дефляции, не прописанных в учебниках.

Вот как иронично описывает дефляцию А. Соломатин:

«Дефляция - это ужасно! Дефляция может привести к падению цен на недвижимость! Недвижимость станет доступной не только представителям финансовой элиты, но и всяким там химикам-токарям-пекарям. А разве они заслужили? Дефляция приведет к тому, что бизнесом начнут заниматься самозванцы с улицы за счет собственных сбережений, причем в ущерб тем достойным людям, которые получили благословение банков в форме доступа к кредитным ресурсам. Без руководящей и направляющей роли финансовой системы экономика станет стихийной и рыночной, что чревато коммунистическим переворотом» [1338].

Мысль проста: ростовщики боятся дефляции, как черт - ладана! Затяжная дефляция может лишить ростовщиков заработков. В этот момент все движения ростовщиков должны быть четко выверены:

а) обеспечить как можно более быстрое падение всех рынков;

б) в «нижней точке» рынка самим успеть «отовариться» по максимуму на рынке подешевевших активов;

в) затем резко нажать на педаль «газа» и резко пойти на подъем.

К несчастью для ростовщиков, в жизни все так красиво получается не всегда. Иногда периоды застоя и дефляции затягиваются на годы. Так было, например, в 1930-е годы, когда депрессия в Америке затянулась на годы и даже, как говорят историки, стала «чревата коммунистическим переворотом». В периоды депрессии постоянно что-то «заклинивает» в механизме «денежной экономики», и заставить этот механизм работать можно лишь одним проверенным способом: начать подготовку к войне и саму войну. Не дай Бог, чтобы во время нынешнего кризиса «денежная экономика» вошла в «штопор» затяжной дефляции: в мире тогда еще сильнее запахнет порохом.

 

«Жажда денег» и имущественная поляризация общества

 

Достаточно многие «профессиональные экономисты» свои теоретические построения начинают с двух «аксиом»:

1) люди в условиях «рыночной экономики» действуют как эгоисты; каждый стремится заработать как можно больше денег и стать богаче (т.е. признается, что главным движущим фактором деятельности homo economicus выступает «жажда денег»);

2) эгоистические устремления отдельных homo economicus на рынке уравновешиваются в силу того, что все хозяйствующие субъекты равны, и имеет место эквивалентность при обмене товарами, деньгами, финансовыми и нефинансовыми активами и т.п.

Если с первой аксиомой можно согласиться, то вторую следует назвать самым обыкновенным мифом. Прежде всего, хозяйствующие субъекты не могут быть равными. Различия между людьми начинаются с того, что у них изначально различные исходные имущественные позиции. И дело даже не в том, что у кого-то две пары туфель, а у кого-то - двадцать; у кого-то три автомобиля, а у кого-то нет ни одного. Речь идет о неравенстве, связанном с владением средствами производства (машины и оборудование, иные основные фонды для производства товаров и услуг). Тот, кто владеет средствами производства, имеет преимущество перед тем, кто лишен таких средств производства. Первый нанимает второго в качестве работника для производства товаров и услуг. Второй самостоятельно не может производить такие товары и услуги, потому что у нет средств производства (обычно достаточно дорогостоящих). Первый человек в рассматриваемом случае - производственный капиталист, второй человек - наемный работник. Производственный капиталист является собственником не только средств производства, но также произведенных товаров и услуг. Он реализует их по цене, превышающей издержки производства. Последние складываются из материальных затрат (стоимость сырья, энергии, амортизация средств производства) и затрат на рабочую силу (заработная плата). Если абстрагироваться от материальных затрат (предположим, что они в нашем случае равны нулю), то цена оказывается больше затрат на рабочую силу, и это превышение называется «прибавочной стоимостью» (термин из марксистской политической экономии).

Прибавочная стоимость (ПС) - одно из ключевых понятий марксистской политической экономии. ПС - вновь созданная в процессе производства стоимость за вычетом затрат на рабочую силу. Отношение ПС к величине вновь созданной стоимости называется нормой прибавочной стоимости. Чем выше эта норма, тем выше эксплуатация наемных работников промышленным капиталистом. Однако это прежде всего эксплуатация не в сфере производства (как утверждал К. Маркс), а в сфере обмена (неэквивалентный обмен между рабочим и промышленным капиталистом, объектом обмена выступает продукт труда рабочего).

Вот что о природе прибавочной стоимости пишет Н. Сомин: «“стричь купоны” капиталисту дает возможность не что иное, как право частной собственности (на средства производства. - В. К.): оно обеспечивает присвоение им изготовленной продукции, а значит - и возможности осуществления двухкаскадной сделочной схемы (имеется в виду, что капиталист сначала заключает сделку с рабочим в виде договора о найме, который позволяет капиталисту получить результат труда рабочего в обмен на заработную плату; затем капиталист заключает сделку с покупателем результата труда по цене, которая превышает заработную плату. - В. К.). Заметим, что капиталист в этой схеме участвует наподобие спекулянта - покупает результат труда рабочего и перепродает его по более высокой цене покупателю. Эта двухсделочная схема -...форма эксплуатации» [1339].

Мы согласны с положениями Н. Сомина, содержащимися в данном отрывке его интересной статьи. Но - лишь с одним уточнением. Промышленный капиталист также может вносить свой вклад (наряду с рабочим) в создание результата труда (произведенные товары и услуги). Яркий пример такого промышленника - Генри Форд. В этом смысле промышленный капиталист перестает быть лишь посредником между наемным работником и потребителем. Вместе с тем отметим, что на протяжении всего XX века (и в первое десятилетие XXI века) наблюдается четко выраженная тенденция превращения промышленных капиталистов из участников процесса создания товаров и услуг (со-работников) в обычных посредников.

В условиях «рыночной экономики» прибыль рождается не в сфере производства, а в сфере обмена, причем обмена неэквивалентного [1340]. Прежде всего неэквивалентность возникает на уровне тех сделок, которые заключает промышленный капиталист с наемными работниками, так как цена произведенного ими товара (за вычетом материальных издержек) оказывается выше заработной платы, и это превышение, как мы отметили, называется «прибавочной стоимостью».

Кроме того, промышленный капиталист совершает различные сделки с торговыми капиталистами и денежными капиталистами (они же - ростовщики, или банкиры). Эти сделки также далеки от эквивалентности. Три группы капиталистов в разных пропорциях (в зависимости от их способностей) «распиливают» на отдельные «куски» прибавочную стоимость, которую изначально получил промышленный капиталист.

Три «распиленных» «куска» прибавочной стоимости называются соответственно:

а) промышленная (производственная) прибыль,

б) торговая прибыль,

в) банковская прибыль (ссудный процент).

Особое внимание в нашей работе мы уделим третьему виду прибыли - ссудному проценту [1341].

Можно заметить, что при распределении произведенного богатства в «рыночной экономике» наименьшими возможностями для получения эквивалентной доли этого богатства обладают наемные работники - в силу того, что между ними и потребителями возникают посредники в виде промышленных (производственных) капиталистов, получающих свою «маржу», называемую прибавочной стоимостью. Иначе говоря, наемные работники хронически недополучают свою долю богатства (по большому счету им должно принадлежать все богатство, поскольку лишь они участвовали в его создании).

Забегая вперед, отметим, что наибольшими возможностями для получения произведенного богатства из всех участников экономических отношений (обмена) обладают денежные капиталисты.

Таким образом, в условиях «рыночной экономики», т.е. в условиях всеобщей «жажды денег», происходит неизбежная имущественная поляризация общества: на одном полюсе находятся наемные работники, на другом - денежные капиталисты. Промышленные и торговые капиталисты находятся между этими полюсами, причем их положение неустойчиво, часть из них со временем может превращаться в наемных работников, другая (существенно меньшая) - в денежных капиталистов [1342].