Галерея великих русских предпринимателей

Предпринимать - затевать, решаться исполнить какое-то новое дело, приступать к свершению чего-либо значительного. Предприятие - то, что предпринимается; само дело. Предприимчивый - склонный, способный к предприятию, крупным оборотам; смелый, решительный, отважный на дела этого рода. Владимир Даль "Толковый словарь живого великорусского языка"

 

Высокий уровень предпринимательской способности всегда был отличительной особенностью людей, населявших российские земли. Говорить о предпринимательстве, ограничивая себя лишь экономическими, социологическими, фактологическими и иными обобщениями, значит, обеднить свое прошлое, пропустить живой дух событий, не услышать персональных посланий. Очень важно осветить историю "портретов" и образов тех, кто стал душой отечественного предпринимательства, характеризуя незаурядность ряда человеческих судеб и характеров. Характеров очень разных, но всегда оригинальных, нетрафаретных как в своих добродетелях, так и пороках. Что же это были за люди - российские предприниматели? Их было много - сотни тысяч, возможно, миллионы наших соотечественников. Среди них - масса ярких персон, творивших своими руками и умами российскую историю. Всех героев назвать невозможно - только перечень имен, который история сохранила, будет гигантским. Да и что скажут звуки фамилий? В этой главе вы познакомитесь только с пятью, которые, несомненно, занимают почетное место в галерее великих. Харизма их была столь мощна, что заражала и воспитывала детей и внуков в духе дела. Три экономических династии: купцы и промышленники Строгановы, родовая предпринимательская история которых насчитывает более 500 лет; промышленники Демидовы, более 200 лет, владевшие уральскими заводами и хозяева нескольких мануфактур Морозовы. Самым далеким от нас (15 век) будет портрет Афанасия Никитина. А братья Сергей и Павел Третьяковы, оставили свой след в истории не только как дельцы - льнянщики, а лен в России всегда считался коренным русским товаром, но и как одни из самых известных меценатов, достижениями которых мы с вами и сегодня пользуемся.

Афанасий Никитин

Тверскому купцу Афанасию Никитину, первому из русских людей совершившему в XV веке путешествие в сказочную Индию, посвящены десятки научных и популярных книг, статей, очерков. Конец XV - начало XVI в. - время великих географических открытий. Это время Христофора Колумба и Васко да Гама. Тот же интерес к открытию еще неизведанных стран был характерен и для России. Русские землепроходцы еще в XV в. проникли в Персию и в Сибирь. Особенно интенсивны были в конце XV в. поиски торгового пути в Индию - притягательный центр средневековья. Мечтою об "Индии богатой" жило все европейское средневековое общество. В Западной Европе и на Руси бытовало много сказаний об Индии, о ее богатствах, о ее фантастическом идеальном государстве. Десятки предприимчивых людей стремились открыть путь в Индию. В Индию же пытался проникнуть и Христофор Колумб. Морской путь в Индию был открыт португальцем Васко да Гама в 1498-1502 гг. Однако еще в 1466-1472 гг. тверской купец Афанасий Никитин кратчайшим, сухим путем прошел в Индию и оставил о ней деловитые и обстоятельные записки - "Хождение за три моря". Записки Афанасия Никитина не отличаются литературностью, как она понималась в Древней Руси. В них нет украшенности, нет заботы о стиле. Он пишет просто, и в этой простоте их особое очарование. Итак, Крым середины второго тысячелетия от Рождества Христова... Пять-шесть столетий назад современная Феодосия, именовавшаяся тогда Каффой, была крупнейшей на всем Северном Причерноморье генуэзской торговой факторией. В гавани Каффы одновременно стояли на якоре до 200 кораблей. В городе проживало не менее 10 тысяч человек: греки, итальянцы, армяне, татары, сирийцы, евреи, турки, русские. Вот как описывал Каффу в "Книге познания мира" (1404) Иоанн Галонифонтский: "Известный и многолюдный город... место сбора купцов со всех концов мира... Здесь говорят на всех восточных языках, и однажды мне удалось насчитать тридцать пять наречий". Управление осуществляла генуэзская администрация во главе с консулом этой крупнейшей морской республики средневековья, носившим титул Главы и начальника Черного моря. Город чеканил свою собственную монету и являлся ведущим центром работорговли в Крыму. Его окружали две линии крепостных стен толщиной до 2,5 метров и высотой до 12 метров. Над стенами возвышались 26 оборонительных и сторожевых башен. Все это защищало администрацию, как от внешних врагов, так и от городского плебса, значительную часть которого составляли рабы. В городе нередко вспыхивали восстания бедноты против властей и местной торговой аристократии. В такой неспокойной обстановке жили и торговали здесь в XIV-XV веках купцы, приезжавшие из Москвы, Твери, Можайска, Коломны и других городов Руси за шелком, коврами, пряностями, красителями, драгоценными камнями, различными экзотическими товарами. 5 ноября 1474 года в порту Каффы бросило якорь торговое судно, прибывшее через Гурзуф с южного побережья Черного моря. По сходням на берег сошел бронзовый от загара бородатый человек с усталым, даже изможденным лицом, - сошел налегке, с одной лишь дорожной котомкой. Звали его Афанасий Никитин. Шесть лет назад он отправился из Твери по Волге и Каспию торговать в государство Ширван, располагавшееся на северо-востоке современного Азербайджана. Бывалый купец Никитин до этого не раз посещал дальние страны - Византию, Молдавию, Литву, Крым - и благополучно возвращался домой с заморским товаром. Последнее его путешествие также поначалу проходило гладко. Перед отъездом Афанасий Никитин получил грамоту от Великого князя Тверского Михаила Борисовича. В Нижнем Новгороде он намеревался в целях безопасности присоединиться к посольству Василия Папина, но тот успел уехать оттуда ранее. Тогда тверской купец стал дожидаться возвращения из Москвы посла Ширвана Хасан-бека. С ним и с другими купцами поплыл через две недели на юг. Подошли к устью Волги, к Астрахани. Казалось бы, цель близка. Однако, под самой Астраханью караван из двух судов (посольского и купеческого) ограбили татары, отняв у Афанасия весь товар, закупленный им в кредит. Ограбленные купцы, "заплакав, да разошлися кои куды: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь; а кой должен, а тот пошел куды его очи понесли". Отчаянное желание поправить свои дела с помощью посреднической торговли гнало Никитина из города в город - все дальше и дальше на юг. Через Дербент и Баку он попал в Персию, пересек ее от Чапакура на южном побережье Каспия до Ормуза на берегу Персидского залива и по Индийскому океану в 1471 году доплыл до Индии. Там любознательный русский купец провел целых три года, посетив ряд городов - Бидар, Джункар, Чаул, Дабхол и другие. Денег он не нажил, но обогатился неизгладимыми впечатлениями. Персидские земли описаны Афанасием Никитиным кратко: по-видимому, они были хорошо известны русским купцам и не представляли особого интереса для путешественника. В Чувиле (Чауле), куда Афанасий Никитин прибыл морем, он получил первые впечатления от Индии: люди ходят нагие, не покрывая ни головы, ни груди, волосы заплетают в одну косу. Князь их носит покрывало на голове и на бедрах; бояре ходят с фатой на плече, а другой на бедрах; слуги княжеские с фатой на бедрах, со щитом и мечом в руках, а иные с копьями, с ножами или с луками и стрелами. Жонки не покрывают волос, ходят с голыми грудями, все голы, босы и черны: "яз хожу куды, ино за мною людей много, дивятся белому человеку". Афанасий Никитин объездил всю Индию. Он побывал и в священном городе Индии Парвате, описал местные религиозные обычаи. Побывал Никитин не раз и в столице тогдашней Индии - Бедере (Бидар): здесь торгуют конями, камкой, шелком и другим подобным товаром, черными людьми, съестными вещами, овощами - для русской земли товара тут нет. Двор бедерского султана окружен стенами с семью воротами. В воротах сидят по сто сторожей да по сто писцов, которые записывают имена всех входящих и выходящих; иностранцев не пускают. Двор чудесный, все в нем украшено изваяниями и золотом, и последний камень изваян и покрыт золотом. Ночью город стерегут 1000 человек: они ездят в доспехах, со светочами в руках. В записках Никитина имеются также расспросные сведения о других местностях, где он сам не побывал: он упоминает Каликот (Каликут, в то время главная гавань на западном берегу Индии), Силян (остров Цейлон), Певгу (область Пегу на Индокитайском полуострове), Чин да Мачин (южная часть Китая) и Китай. С места на место странствует Афанасий Никитин по Индии в торговых заботах. В городе Чунере Никитин остановился, чтобы продать жеребца, которого купил за 100 рублей. Местный хан ездит на людях, хотя у него есть много слонов и хороших лошадей. Хан взял жеребца, но, узнав, что Никитин русский, стал склонять его перейти в магометанство: "а не станешь в веру нашу, и жеребца возьму и тысячу золотых на голове твоей возьму". К счастью для Никитина, в Чунер приехал некий хорасанин (господствующее племя в Индии), который заступился за него: освободил Афанасия и возвратил ему жеребца. Но Афанасий пришел к печальному выводу. "Ино, братья русьстии, - восклицает он по этому поводу, - кто хочеть пойти в Ындейскую землю, и ты остави веру свою на Руси, да воскликну Махмета, да пойди в Густаньскую землю". Любопытно, что итальянец Никола де Конти, побывавший в Индии в конце XV в., так и поступил: он принял магометанство и обзавелся семьей в Индии. Но Афанасия Никитина тянет на Родину, он любит Русскую землю: "Да сохранит бог землю русскую, - восклицает Никитин, - Боже сохрани! Боже сохрани! На этом свете нет страны, подобной ей! Некоторые вельможи Русской земли несправедливы и не добры. Но да устроится Русская земля!.. Боже! Боже! Боже! Боже! Боже!" Из этих пяти призываний имени божьего первое написано им по-арабски, второе по-персидски, третье и четвертое по-русски, пятое по-татарски. На всех языках славит Никитин Русскую землю. Отличает Афанасия Никитина и необычная для средних веков веротерпимость. "А правую веру, - пишет он, - бог ведает, а правая вера бога единого знати, имя его призывати на всяком месте чисте чисту". На обратном пути в 1474 году ему довелось побывать на побережье Восточной Африки, в "земле Эфиопской", затем в Аравии. Наконец через Иран и Турцию он добрался до Черного моря. Прибыв в Каффу в ноябре, Афанасий Никитин не смог отправиться сразу же дальше на Русь, в родную Тверь, а вынужден был дожидаться весеннего купеческого каравана. Желая поведать другим то, что повидал сам, он это время использовал для написания "Хождения за три моря"... Вряд ли оно было создано в завершенном виде до прибытия в Крым, где Афанасию Никитину предстояло обобщить свои отрывочные записи и воспоминания. Здоровье его было подорвано длительным путешествием. Возможно, в Индии он приобрел какое-то хроническое заболевание. В Каффе Афанасий Никитин, по-видимому, познакомился и близко сошелся с богатыми московскими гостями Степаном Васильевым и Гридкой (Григорием) Жуком, с интересом слушавшими его рассказы о сказочной Индии. Когда купеческий караван тронулся в путь (скорее всего, в марте 1475 года), в Крыму уже было тепло, но по мере продвижения на север погода все больше ухудшалась. В ложбинах и в лесах еще лежал снег, телеги то и дело застревали в грязи. Переправившись через Днепр, караван двинулся по его правому берегу к Киеву, где уставших путников ждал кратковременный отдых. Далее дорога лежала на Тверь, но недалеко от Смоленска, умер. Так закончилось "хождение за три моря" Афанасия Никитина. Тетрадь с его записями купцы передали в Москву, главному дьяку царя Ивана III. Дьяк распорядился включить эти записи в летопись. Таков был смелый, настойчивый, наблюдательный, предприимчивый русский путешественник Афанасий Никитин, умевший по достоинству оценить чужие обычаи и не изменивший своим. Афанасий Никитин был одним из первых европейцев, который правдиво и подробно рассказал о далекой Индии, подружился со многими ее жителями, изучил их обычаи и нравы. Его "Хождение за три моря" - замечательный памятник русской литературы. Оно переведено на многие языки мира. В Твери на берегу Волги стоит памятник отважному русскому путешественнику.

Династия Строгановых

Историки сравнивают знаменитую династию купцов и промышленников Строгановых, одновременно как с богатейшими немецкими банкирами конца XV - XVI века Фуггерами, так и с испанскими кондотьерами Пиззаро и Кортесом, покорявшими американские земли. Строгановы происходили из разбогатевших поморских крестьян. Русский Север, включавший Поморье, и Северо-запад - особые русские регионы, которые, по наблюдениям историков, в XVI веке имели несомненный потенциал буржуазного развития. Пример династии Строгановых это убедительно иллюстрирует, как и то, что возобладавшее в стране крепостничество не дало шанса реализовать тогда данный потенциал. Расцвет дома Строгановых приходится на время, когда во главе его встал 18-летний Аника Федорович (1497 - 1570), осевший в Сольвычегодске, который на столетия станет родовым гнездом и центром управления огромными вотчинами. Вместе с сыновьями Аника закладывает основы будущих обширных промыслов и земельных владений. Государство, заинтересованное в заселении нового края и развитии его хозяйства, широко раздает налоговые льготы новоселам и местным промысловикам. Наиболее активный среди них - Аника Федорович, в числе многих других он занимается в Сольвычегодске соляным промыслом. Неуклонного его расширения Аника добивался за счет разорения и скупки соседних участков. Не брезговали Строгановы и ростовщичеством: давая ссуды под большие проценты, они приобрели немало земель, отбирая их за долги и закабаляя самих должников. Со временем дом Строгановых стал надежным и безотказным банком для главы государства, широко предоставляя ему кредиты и получая от царя новые пожалования и льготы. Вскоре Анике принадлежала значительная часть самого Сольвычегодска, он возглавил и местное самоуправление в уезде, причем его голос был иногда весомее всех остальных вместе взятых. Именно как глава местного самоуправления Аника, наряду с другими его членами, получал правительственные задания по организации сбора государственного налога - "оброчного хлеба". Широкие операции с зерном стали одним из самых доходных занятий дома Строгановых, бравших подряды на его поставки большими партиями. Вкладывал Аника средства и в разведку местных болотных руд, а затем - в производство из них железа, необходимого для обустройства соляных варниц, так как привозить его было слишком дорого. Добывалась и вновь разведанная медь. В хозяйстве Строгановых появляются свои кузницы, в которых зависимые люди и холопы ковали "солеваренную снасть" и буровой инструмент. Разведав рудные месторождения, Аника Строганов добивался передачи их в свое владение или оброчное пользование опять-таки на льготных основаниях. Организуя производство на новых территориях, заселяя свои все увеличивающиеся владения (всего, по некоторым подсчетам, на Строгановых в конце жизни Аники Федоровича работали уже около 6 тыс. чел.), накапливая огромные богатства, Аника Строганов с сыновьями сумел стать незаменимым для русского престола и как банкир, и как торговый агент, исполнявший поручения, связанные с интересами государственной казны. В частности, Строгановым поручили наблюдать за выполнением условий, на которых англичане получили разрешение на экономическую деятельность в России. При этом сами контролеры сумели извлечь выгоду и из этих контактов: переняли у англичан передовой для того времени способ плавки железной руды. Строгановы со временем все чаще поставляют разнообразные товары ко двору требовательного, капризного и скорого на расправу Ивана IV. Редкое умение угождать царю и реально быть ему полезными помогло Строгановым избежать беды в нелегкое время его правления: в 1566 г. они были приняты со своими владениями в привилегированную часть общества - вошли в состав опричнины, а не остались в подвергавшейся систематическому разграблению земщине. Главным богатством аграрной страны, шедшей к торжеству крепостного права, оставалась земля, и Строгановы приобретают вотчины, используя все доступные средства. С 1558 г. у них появляются пожалованные царем обширные пермские вотчины. Как вотчинники, обязанные поставлять на государеву службу свои отряды, Строгановы обладали серьезным военным потенциалом - известен случай посылки ими за свой счет к Серпухову для противостояния напавшим крымским татарам тысячи казаков в полном вооружении. Уже как агенты расширявшегося на восток государства Строгановы получили задание оборонять там границу. Хозяйство в новых владениях налаживается по образцу Сольвычегодского, причем сразу в больших масштабах. Строгановы строят городки и остроги, устраивают соляные варницы, организуют железоделательное производство, нередко при этом вытесняя с лучших мест аборигенное население или же закабаляя его. Особую роль в хозяйстве Строгановых играла торговля пушниной. Еще в Сольвычегодске они скупали меха, привезенные коренными жителями Печоры, Приуралья, Оби. Дополнительно к известным с новгородских времен методам грабежа и неэквивалентного обмена пушнины на железные изделия, спирт, галантерейные товары и т. п. Строгановы с успехом практикуют иные способы. Они заводят дружбу с аборигенами, немало которых появляется и среди Строгановской дворни, что было очень важно: знание языков способствовало успеху в проникновении на новые территории. Люди Строгановых ездят в настоящие экспедиции за Урал, разведывая пути, изучая образ жизни и быт местных народов. Результат этой гибкой политики - невероятно быстрое обогащение Строгановых, концентрация у них наилучших мехов, что позволило им постоянно поставлять ко двору и для нужд внешней политики эту "валюту" тогдашнего времени. В результате своей многообразной деятельности Строгановым удалось занять ключевые позиции в русской экономике, распространить свои операции на всю страну. Однако Север и Северо-восток как источник неисчерпаемых богатств всегда привлекает их особое внимание. Так, они участвуют в освоении Арктики - в XVI в. на Новой Земле людьми Строгановых была основана промысловая колония для добычи морских животных и рыбы, ворвани, пушнины. Строгановы поддерживали наилучшие отношения не только с государством, но и с церковью. Дальновидный и хитрый предприниматель, крутой хозяин Аника Федорович Строганов был набожным православным христианином, и жизнь свою окончил монахом. Рядом с варницами он возводит церкви, в его кузницах мастерски выковывают для них решетки и переплеты окон. В его владениях появляются первые иконописцы, а при сыновьях и внуках Аники - и собственные иконные и книгописные мастерские. Стремясь устроить и украсить свои церкви, Строгановы не жалели денег на покупку в Москве дорогой церковной утвари, а также привозимых греческими торговцами святых мощей. Строгановы жертвовали крупные вклады в монастыри, в том числе и в основанный Аникой в пермских вотчинах Пыскорский монастырь. Сам Аника Федорович сумел собрать большую библиотеку рукописных и печатных книг, тем же пристрастием отличались и его наследники (при внуках Аники библиотека насчитывала около 2 тыс. книг), которые продолжали строить в своих вотчинах замечательные храмы, покровительствовать развитию древнерусского изобразительного и певческого искусства. Сыновья - Яков, Григорий и Семен продолжили дело отца. Они начали строить укрепленные поселения на реках Чусовой и Сылве, ставили городки и остроги, принимали к себе множество промышленных и вольных людей, вели войны с черемисами, башкирами и остяками, а с помощью казаков Ермака - и с татарами Кучума. Т. о. они расширили свои владения до Западной Сибири. Царь Иван Грозный в награду за покорение Сибири пожаловал им на Волге местечки Большая Соль и Малая Соль, а по обе стороны Уральского хребта - все пустующие земли, какие они смогут занять и удержать за собой; освободил их от пошлин; дал право судить и распоряжаться людьми, жившими на их землях, без ведома тиунов и даже царских наместников; освободил от обязанности возить и кормить послов; позволил иметь собственное войско на их содержании, возводить собственные крепости. Владения и капиталы семьи Строгановых расширили и преумножили внуки Иоанникия (Аники) Федоровича, двоюродные братья Максим Яковлевич и Никита Григорьевич. Они оставили след не только в семейной хронике Строгановых, но и во всей российской истории. Братьям Максиму Яковлевичу и Никите Григорьевичу, а также их дяде Семену Иоанникиевичу достались обширные владения. Они произвели раздел всего имущества и земель на три части. Интересен этот раздел тем, что во время него было составлено полное описание владений Строгановых в так называемой "Сотной книге". Оказалось, что к моменту раздела (1579 год) во владении Строгановых только земли было более восьми миллионов десятин. Семен Иоанникиевич, как старший член семьи, остался на обжитых Строгановских землях в Сольвычегодске, а Максиму и Никите достались Прикамские, Пермские и Зауральские территории. Земли эти находились в непосредственном окружении инородцев и в значительной своей части располагались на их территориях. Военные набеги местных племен при этих условиях были неизбежны. Кроме того, в расширении влияния Строгановых видел серьезную угрозу и сибирский хан Кучум. Братьям Строгановым приходилось строить укрепленные городки и остроги и содержать большое количество военной силы для защиты своих людей и промыслов от набегов и разорения. У них были средства на эту защиту, но им катастрофически не хватало людей, способных на ратное дело. Строгановы со свойственной им сметливостью нашли выход из этого положения. В то время лихими набегами на Волге и Хвалынском (Каспийском) море прославилась ватага, предводителем которой был Ермак. Входили в эту ватагу также известные в то время атаманы Никита Пан, Яков Михайлов и Иван Кольцо (ставший впоследствии одним из героев исторического романа А.К. Толстого "Князь Серебряный"). Строгановы послали к казакам "ласковую грамоту", в которой предлагали оставить разбой и поступить к ним "на службу честную" и стать "воинами царя Белаго". По сути, они предлагали казакам заниматься хорошо известным им ратным делом без контроля военного начальства и на выгодных условиях. Имея столь значительную военную силу, Строгановы не стали останавливаться на достигнутом. Им необходимо было избавиться от постоянной угрозы их благополучию и процветанию. Еще их дед, Иоанникий Федорович, указывал на грандиозные перспективы торговли с Сибирью. Завоевание этого региона имело огромное значение для всего государства. В 1581 году Максим Яковлевич и Никита Григорьевич Строгановы полностью снарядили большой военный отряд во главе с Ермаком для похода в Сибирь, включив дополнительно в войско Ермака Тимофеевича значительное число своих людей. Снаряжение это обошлось им в огромную по тому времени сумму - около двадцати тысяч рублей, что было бы не под силу даже государственной казне. Основной целью похода Ермака было уничтожение власти хана Кучума, что позволило бы беспрепятственно захватить сибирские земли и обезопасит торговые пути, и завоевание поселения Мангазея, окрестности которого изобиловали пушным зверем. На самом деле поход Ермака одной лишь Мангазеей не ограничился. С 1581 по 1584 год в результате нескольких крупных кровопролитных сражений и множества более мелких вооруженных столкновений с местным населением Сибирское ханство Кучума, простиравшееся по рекам Type, Тоболу и Иртышу, было разгромлено. О походе Ермака Тимофеевича в народе было сложено множество легенд и преданий, по некоторым из которых Ермак уже после победы над ханом Кучумом утонул в Иртыше во время ночного разведывательного рейда. Несмотря на успехи сибирского похода и всю его важность для страны не обошлось, как в большинстве больших начинаний, без кляуз и доносов. Чердынский воевода, воспользовавшись набегом местных племен на пермские земли Строгановых, донес царю о "самоуправстве" Максима и Никиты, о том, что братья Строгановы самовольно послали в Сибирь разбойный отряд казаков, оставив без охраны пермские территории. На самом же деле еще предки Максима и Никиты Строгановых по царской грамоте имели право воевать с Сибирью, не испрашивая всякий раз на то соизволения государя. Царь Иван был рассержен и отправил Строгановым "гневную грамоту", обвинив их в "воровстве и измене". Чтобы не подвергнуться опале, Строгановы должны были лично объясниться с царем и спешно выехали в Москву. Известия о походе Ермака были самыми благоприятными, он одержал несколько крупных военных побед, и к тому же в Москву вовремя подоспел посланный Ермаком Тимофеевичем Иван Кольцо, свидетель успешного похода. Максим Яковлевич и Никита Григорьевич Строгановы подробно описали государю всю историю и цели сибирского похода и просили завоеванные земли "взять под царскую руку". Строгановы были реабилитированы. Царь не только перестал гневаться на них, но и предоставил им право беспошлинной торговли на завоеванных их радением территориях. Вступив на престол, Федор Иванович подтвердил право Строгановых на все дарованные им его предшественниками владения и льготы. Уже во время его царствования братья Максим и Никита Строгановы оказывали необходимую Москве военную помощь. А в смутное время они предоставляли своих ратников для борьбы с поляками и пожертвовали в опустевшую государственную казну значительные денежные суммы. В отличие от многих других богатых людей, получавших из казны заклады под свои денежные ссуды, братья Строгановы отказались от закладов и не приняли назад своих денег. Они "прибыли себе не искали, а служили и работали великому государю и всему Московскому государству верою и правдою во всем". В 1610 году благодарный Строгановым царь Василий Шуйский, никогда не встречавший от них отказа на свои просьбы, повелел им, их потомкам и потомкам Семена Иоанникиевича писаться с "-вичем" и даровал им особое звание "именитых людей", которое носили только Строгановы. От третьего сына Семена Иоанникиевича, Андрея Семеновича, пошла единственная семейная линия, давшая множество потомков. Андрей Строганов, как и его двоюродные братья Максим и Никита, помогал царю Василию Шуйскому деньгами и военной силой. Большую помощь оказал он воеводам Д.Т. Трубецкому, Д.М. Пожарскому, а также Прокопию Ляпунову в борьбе с поляками и был включен грамотой Василия Шуйского в число "именитых людей". Сын Андрея Семеновича, Дмитрий Андреевич, вместе со своим двоюродным братом Федором Петровичем, продолжая семейные традиции, оказывали всемерную поддержку первым государям Романовым, Михаилу Федоровичу и Алексею Михайловичу. Они сыграли важную роль в отражении серьезных набегов башкир и татар на Прикамье. У Дмитрия Андреевича был один сын Григорий (1656-1715), который остался единственным наследником всех неисчислимых владений и капиталов Строгановых. Так же, как "и его предшественники, Григорий Дмитриевич оказывал широкую поддержку государственным начинаниям. Очень щедрой была его денежная помощь Петру 1, и особенно важна она была во время Северной войны, когда, кроме денежных пожертвований, Григорий Строганов на свой счет построил и снарядил фрегат. Петр 1 высоко ценил помощь Строганова. Он подтвердил его право на все владения и существенно расширил их восемью жалованными грамотами. Григорий Дмитриевич Строганов был последним "именитым человеком", трем сыновьям его в 1712 году Петр даровал за заслуги предков баронский титул. Александр, Николай и Сергей Строгановы, сыновья Григория Дмитриевича, были не только первыми баронами в этой семье, но и первыми ее членами, вступившими на государственную службу. Благодаря своему богатству и личным качествам они заняли высокое место при дворе. На свадьбе с княжной Шереметевой старшего из братьев, Александра Григорьевича, посаженым отцом был сам император Петр 1, причем "довольно на том браке изволил веселиться купно с государынею Императрицею, их высочествами принцессами и прочими знатными особами". Впоследствии Александр Григорьевич еще дважды вступал в брак и через замужество своих дочерей породнился с князьями Голицыными и Шаховскими. Александр Григорьевич был образованным человеком и, как и все члены его семьи, щедрым благотворителем. Его брат Сергей Григорьевич был, кроме того, знатоком и покровителем искусства. В своем доме, выстроенном самим Растрелли, Сергей Григорьевич основал прекрасную картинную галерею.       Григорий Дмитриевич Строганов (1656-1715) Александр Григорьевич Строганов(1698-1754) Сергей Григорьевич Строганов (1707-1756) К сожалению, соляной промысел братьев Строгановых в то время переживал кризис. Для этого были объективные причины. Александр, Николай и Сергей Строгановы, как и предыдущие поколения этой семьи, столкнулись с нехваткой людских ресурсов в малонаселенных пермских землях. Добыча соли для поставки в казну и ее транспортировки в Нижний Новгород (по условиям, подписанным еще Григорием Дмитриевичем) требовали огромного количества рабочих рук. До 1742 года эта проблема решалась путем привлечения бродяг, беглых и беспаспортных, которые благодаря приемлемым условиям охотно шли к Строгановым на работу. Однако после указа 1742 года, категорически воспрещавшего принимать людей не только беспаспортных, но даже с письменными паспортами, на работу можно было брать только немногочисленных владельцев печатных паспортов. В отдаленных пермских землях таких находилось немного. Строгановы попытались использовать все свое влияние и обратились в Сенат с просьбой сделать для них исключение за солидные взносы в казну, но получили отказ. Тогда они подали императрице Елизавете Петровне челобитную, в которой просили взять за соответствующее вознаграждение их соляные промыслы в государственную казну. Рассмотрение этого дела тянулось несколько лет. В это время возникла серьезная конкуренция строгановской соляной монополии - началась активная разработка соляных месторождений озера Эльтон. Соль эта была дешевле строгановской. Большинство промыслов Строгановых не выдержало конкуренции, и значительное количество их соляных варниц было закрыто. Александр Сергеевич Строганов (1733-1811) Потомки баронов Строгановых, были скорее значительными персонами при дворе и в государстве, чем предпринимателями, внеся немалую лепту в историю и культуру России. Единственный сын Сергея Григорьевича, Александр Сергеевич Строганов (1733-1811), заслужил благодарность современников и потомков как известнейший меценат, покровитель и щедрый благотворитель искусства и науки. Строганов оказывал поддержку таким выдающимся деятелям русской культуры, как поэт и переводчик "Илиады" Гнедич, художник-портретист Левицкий, композитор Бортнянский, скульптор Мартос, баснописец Крылов, великий русский поэт Державин и многим другим. В 1800 году Строганов стал президентом Академии художеств, и для нее настало поистине золотое время. Строганов щедро помогал молодым талантам, финансируя их образование за границей в значительной степени из собственных капиталов. Последние десять лет жизни Александра Сергеевича Строганова были посвящены строительству Казанского собора в Петербурге, в которое было вложено немало и его собственных средств. Такая широкая благотворительная деятельность, требовавшая огромных денежных затрат, расстроила капитал Строганова, и сыну его в наследство достались значительные долги. Потомки Александра Сергеевича Строганова, как и их предшественники, стали известными в России людьми, видными государственными и общественными деятелями.           Павел Александрович Строганов (1772-1817) - военный и государственный деятель; генерал-лейтенант Григорий Александрович Строганов (1770-1857) - дипломат, граф, почетный член Петербургской АН Сергей Григорьевич Строганов (1794-1882) - археолог, меценат, московский генерал-губернатор Александр Григорьевич Строганов (1795- 1891) - граф, министр внутренних дел, генерал от артиллерии

Династия Демидовых

Демидовы ведут происхождение от крестьянина Демида Григорьевича Антуфьева, который в первой половине XVII века переселился в Тулу и занимался кузнечным промыслом. Предприимчивости и энергии его старшего сына Никиты (родился в 1656 году) Демидовы обязаны своим возвышением и богатствами. Род Демидовых пользовался широкой известностью благодаря выдающимся заслугам в деле развития отечественной горнозаводской промышленности и широкой общественной благотворительности. Урал и Сибирь многим обязаны Демидовым, энергичные представители которого основали здесь чугунно- и медноплавильные и железоделательные заводы и начали эксплуатацию местных рудников.

Никита Демидов построил Баранчинский, Шайтанский и Вышевский заводы на Урале. В личной жизни Никита Демидов был религиозен, отличался строгой, даже аскетичной простотой, жил в обыкновенной избе, хмельного не брал в рот и пьяных не терпел. Он не согласился с указанием В.Н. Татищева о распространении кабаков в горнозаводских поселках, ибо это хотя и приносило деньги казне, но мешало хорошей работе (этот спор между ними решали в суде). Н.А. Демидов сам неутомимо работал и другим не прощал слабостей. До конца жизни так и не принял от Петра I ни чинов, ни орденов, ни дворянства.

По преданию, Никита Демидович чинил Меньшикову английский пистолет, но сделал свой, как английский, даже лучше. Об этом Меньшиков рассказал Петру I. По документам И. Германа (главного начальника Уральского горного округа -1810 г.) Петр I закупал за границей ружья по 15 рублей, а кузнец из Тулы Антуфьев делал ружья такого же качества и продавал их по 1 руб. 80 коп.

Об отношении Петра I к Демидову свидетельствует письмо, посланное им из Кизляра во время военного похода в Дагестан: "Демидыч! Я заехал зело в горячую сторону: велит ли бог видеться? Чего для посылаю к тебе мою персону (портрет): лей больше пушкарских снарядов и отыскивай по обещанию серебряную руду. Петр".

Петр был настолько доволен деятельностью Демидова, что намеревался даже соорудить его медную статую и поставить ее в Петербурге "в ознаменование оказанных им услуг", как отмечает историк В.Ф. Шишонко, но "...это не случилось по скромности Демидова". Генерал-адмирал Апраксин сказал однажды Петру I: "Хорошо, если бы у тебя было человек десятка два таких, каков Демидов". "Я счастливым бы себя почел, - отвечал Петр, - если б имел таких пять-шесть или меньше".