Интеграция сделок в семейно – родственные структуры.

При условиях совершение сделки в неформальных рамках приближает ее к идеальному миру с нулевыми трансакционными издержками. Известно достаточно много случаев близкого приближения к этому идеалу — сообщества биржевых торговцев и торговцев алмазами, восточные базары, региональная и локальная торговля в африканских странах, средневековые европейские рынки и ярмарки. Так, согласно К. Поланьи, средневековый рынок в Европе — пример экономической системы, организованной на основе интенсивных социальных связей и отношений, в частности, норм взаимности (reciprocity) и доверия. Однако состояние нирваны, вызванное близкими к нулю трансакционными издержками, исчезает, как только сделки выходят за рамки социальной группы или круга лично знакомых людей, ведь сфера действия социальных механизмов ограничена либо территориально, либо кругом лиц. Здесь начинает действовать обратная логика: все, что не позволено среди «своих» (сокрытие информации в ходе переговоров, введение в заблуждение по поводу качества товара или услуги, оппортунизм после заключения сделки и т. д.), разрешено входе сделок с «чужими». В сущности, правила такой игры заключаются в увеличении трансакционных издержек, которые несет другой участник обмена.

Какие могут быть решения, если торговля уже перерастает локальный масштаб и неформальные рамки уже не способны обеспечить ее дальнейшее развитие? Во-первых, возможен вариант включения наиболее выгодных партнеров в рамки семейно-родственных и социальных структур, уже подмеченный на примере мафии. В недостаточно развитой институциональной среде выгоды от вертикальной интеграции (например, в структуру семьи) очень велики. Например, развивая бизнес в новом регионе, торговец стремится создать гарантии против оппортунизма своего тамошнего партнера через семейные узы, выдавая за него замуж свою дочь. Впрочем, возможности для осуществления подобной вертикальной интеграции весьма ограничены даже в случае многочисленных семей.

42. Инерционный характер эволюции (зависимость от предшест­вующей траектории развития).

Второй вариант заключается в легализации неформальных рамок, т. е. придании лежащим в их основе нормам силы закона и превращении этих рамок в формальные. Такой сценарий принято называть эволюционным, или генетическим. Он предполагает, что новые формальные институты возникают не на пустом месте, а в процессе трансформации существующих неформальных. Развитие формальных институтов воспроизводит уже сложившиеся на уровне неформальных рамрк тенденции. В качестве примера эволюционного варианта институционального развития рассмотрим институт торгового арбитража, зародившийся еще в недрах средневековых ярмарок.

Потребность в арбитраже заключена уже в том факте, что, за исключением бартерных сделок, практически все экономические сделки открывают возможность для обмана. Поначалу стороны сделки приглашали в качестве арбитров другого торговца, известного обеим сторонам своей справедливостью и непредвзятостью. И никаких проблем не возникало: репутация арбитра гарантировала его непредвзятость и справедливость по отношению к своим коллегам. Трудности начались с развитием торговли между различными ярмарками, породившей конфликты между представителями разных торговых сообществ, ведь репутация создает обязательства лишь по отношению к постоянным коллегам и партнерам. Логично предположить, что решение арбитра будет более благосклонным к «своему» торговцу, участвующему в конфликте, чем к «чужому». Поэтому оптимальное решение заключалось в фиксировании в писаном праве правил, распространявших справедливые процедуры разрешения конфликтов среди «своих» и на отношения с «чужими». Торговцы Западной Европы разработали еще до формирования национальных государств собственный частный легальный кодекс (Law Merchant), обеспечивающий потребности развития торговли. Без такого кодекса торговля с чужаками была бы значительно более затруднительной, если точнее, даже невозможной. В дальнейшем государство признало кодекс, что позволило еще более усилить его значимость при заключении сделок: контроль над выполнением кодекса был возложен на государственный правоохранительный аппарат.

 

№43. Объяснение инерционности институционального развития на основе теории идеологии.

 

Теория идеологии является отраслью новой экономической истории. Под идеологией понимается способ восприятия ежедневно возникающих проблем, который позволяет минимизировать количество информации, требуемой для их решения (позитивное определение), и суждение о справедливости или легитимности институциональных рамок, в которых действует индивид (нормативное определение). Первое определение связано с интерпретативной функцией идеологии, заключающейся в интерпретации внешней среды и поведения участников взаимодействия. Другими словами, с помощью идеологии индивид определяет круг факторов, учитываемых при принятии решения, когда его поведение не полностью рационально (например, ценностно-рационально). Кроме того, одинаковое восприятие проблемы участниками взаимодействия на основе общих идеологических убеждений облегчает коммуникацию и обмен информацией между ними, позволяет им действовать на основе нормы интерпретативной рациональности. Второе определение связывает с идеологией нормативное суждение о том, на основе каких базовых ценностей и норм должно строиться взаимодействие.
Зависимость институтов от предшествующей траектории развития обусловлена главным образом интерпретативной функцией институтов. «Индивиды изменяют свои идеологические воззрения, когда их практический опыт не поддается интерпретации на основе прежней идеологии». Однако несоответствие опыта идеологии далеко не сразу приводит к радикальной смене идеологических воззрений — изменения носят характер коррекции и малых приростов. Радикально новый опыт, проходящий через фильтр основанного на идеологии восприятия, превращается лишь в незначительным образом скорректированный старый.

«Длительные периоды медленных, частичных изменений [в идеологии] сменяются относительно короткими периодами радикальных изменений, в течение которых происходит смена механизма интерпретации». Графически зависимость между интенсивностью поступления нового опыта и вероятностью радикальной смены идеологии представлена на рис. 13.3 (данные были получены в ходе лабораторных экспериментов26).

Теперь подчеркнем, что преобразования идеологии описанным методом «прерывистого равновесия» (punctuated equilibrium) носят не автоматический характер, а осуществляются лишь при наличии в самой идеологии элементов, ответственных за ее текущую корректировку (элемент «коррекция блок-схемы»). С этой точки зрения идеологии бывают двух типов — ориентированные на инверсию и на медиацию нового опыта. В рамках идеологий первого типа противоречие нового опыта сложившимся механизмам интерпретации принимает форму отказа либо от восприятия нового опыта, либо от его интерпретации, от идеологии вообще. Наоборот, идеологии второго типа оказываются способными интегрировать новый опыт через синтез нового опыта и прежнего мировоззрения, через постоянную коррекцию идеологии. Например, неформальные нормы, перенесенные на общество в целом, попадают в совершенно новые условия функционирования и применения. Возникает противоречие между структурой нормы и целями, которые она призвана выполнять. Противоречие может быть решено либо на основе логики инверсии (легализация неформальной нормы без ее изменения или запрещение неформальной нормы), либо на основе логики медиации (интерпретация неформальной нормы в соответствии со спецификой взаимодействия в рамках общества в целом).

Наконец, заметим, что российскую историю некоторые исследователи рассматривают именно в качестве примера господства ориентированной на инверсию идеологии. Причем речь идет не столько о последних нескольких десятках лет советской истории, сколько о значительно более длинном отрезке истории. Так, Александр Ахиезер анализирует циклический характер развития российского государства начиная с периода Киевской Руси. Циклический характер российской истории заключается в постоянных колебаниях между двумя полюсами, или, как их называет автор, дуальными оппозициями — локализмом социальных, экономических и политических взаимодействий (соборный идеал) и максимально централизованными взаимодействиями в рамках авторитарного государства (авторитарный идеал)).

 

Причиной же колебаний является невозможность в рамках господствующей в России ментальности поиска синтеза между нормами локального мира и требованиями «большого общества». Фактически российский опыт показывает, что даже государство может функционировать на основе характерного для неформальных норм разделения людей на «своих» (подданных) и на «чужих» (в отношении которых возможен произвол).

 

44.Теория общественного выбора: проблемы реализации институ­циональных инноваций.

теория общественного выбора:проблемы реализации институциональных инноваций

- теория институциональных инноваций в теории общественного выбора отождествляется с трудностями интерпретации и корректировки неформальных правил при осуществлении их формализации;

-интерпретация и корректировки неформальных правил при осуществлении их формализации связаны с высокими издержками;

-высокий уровень издержек формализации неформальных правил определяется тем,что формальные правила используются для работы взаимодействия совместно со всеми агентами, вне зависимости от того, принимают ли участие в процессе корректировки нормы в их интересах с точки зрения нового опыта;

-отдельные эконом.агенты не готовы участвовать в законотворческом процессе ни непосредственно, ни косвенно(возмещение части связаны с законотворческом издержек в форме налогов)

-невыплата налогов одним эконом.агентом перераспределяет налоговое бремя др;

-индивидуальные издержки, связанные с финансированием законотворчества в одиночуц, превышают индивидуальные выгоды от наличия эффективных законов.