Вы не видите смеющихся ослов

 

Вы не увидите смеющихся ослов, вы не увидите буйволов, понимающих шутку. Только человек может наслаждаться шуткой, может смеяться. Ваши святые похожи на буйволов и ослов! Они опустились ниже человечества; они потеряли нечто огромной ценности. Человек без смеха похож на дерево без цветов.

Но обществу нужны серьезные люда: президенты, премьер-министры, вице-канцлеры, профессора, папы, шанкарачьи, мытари, имамы, священники всех сортов, учителя, члены парламентских комиссий, сборщики, губернаторы... Все должны быть серьезными. От них ждут, чтобы они были просто как машины.

Способ, которым ходит Адольф Гитлер,- механический. Просто взгляните на его фотографии - как он стоит, как он ходит, как он принимает салют, салютует сам. Это выглядит почти механическим, как если бы он был не человек, а робот. Его лицо, его жесты - все роботоподобно, и он сделал всю Германию роботоподобной. Он разрушил Германию больше, чем что-либо другое. Но он создал очень эффективную армию. Эффективная армия возможна только в том случае, если люди потеряли весь разум и все, что содержит разумность.

Чувство юмора - это одна из неотъемлемых составляющих разумности. В тот момент, когда вы теряете его, вы теряете и разумность тоже; чем больше у вас этого, тем более вы разумны. Нет вопроса - как открыть чувство юмора; вы просто отодвигаете барьеры. Оно всегда здесь, для него всегда есть повод. Вы просто сдвигаете несколько скал, которые установили ваши родители, ваше общество, чтобы помешать этому. Общество учит вас самоконтролю, а чувство юмора означает релаксацию...

Вы не можете засмеяться раньше старших, вы не можете рассмеяться раньше учителей, вы не можете засмеяться раньше священников, вы не можете засмеяться в церкви.

А христиане говорят, что Иисус никогда не смеялся. Я не могу поверить этому - он не был буйволом! Он был одним из величайших, наиболее умных людей, которые когда-либо ходили по земле. Он должен был смеяться, он должен был наслаждаться этим. Он был гораздо более земным человеком, чем Будда. Он жил страстно и более интенсивно, чем любой из тех, кто когда-либо стал просветленным. Он любил общество женщин; прелестные женщины были его ученицами, даже одна из самых известных проституток тех дней - Мария Магдалина. Он любил есть, он любил пить. Он - единственный просветленный человек, который любил вино. Настоящий мужчина! И он очень любил пировать. Пиры бывали каждую ночь, и эти пиры продолжались часами.

Иисус был земным человеком. Он повторял много раз, гораздо чаще, чем он говорил: "Я сын Божий", во много раз чаще он говорил: "Я сын человеческий". Он был ближе к земле, чем к небесам. Он очень земной человек. Он должен был смеяться, радоваться.

Но священники и папы, и церковники очень серьезны. Войти в церковь - это как будто войти в склеп. Вы должны быть серьезными, натянутыми. Все это должно быть отброшено.

 

Леди Ашкрофт, в Лондоне, решила устроить званый прием и наняла горничную, мисс Скапессию, которая недавно эмигрировала в Англию.

"Только не забудьте сахарные щипцы,- распорядилась английская матрона.- Не очень красиво, когда мужчины идут в туалет, там вынимают и вкладывают обратно, и потом вытаскивают кусочки сахара пальцами."

"Да, мэм",- ответила итальянская девушка. После ухода гостей Леди Ашкрофт спросила: "Мисс Скапессия, я думала, что я сказала вам о щипцах для сахара?!"

"Я положила их, Леди, клянусь!" "Да, но я не видела их на столе!" "На столе? Я положила их в туалете!"

 

На подарок к свадьбе Брамбилла дал своему сыну Альдо двести долларов. Через две недели он спросил его:

"Что ты сделал с деньгами?" "Я купил наручные часы, папа," - ответил парень. "Глупец!"- вскричал его отец. - “Тебе следовало купить винтовку". "Винтовку?! Для чего?"

"Предположим, в какой-то день ты Приходишь домой и обнаруживаешь мужчину, который спит с твоей женой,"- пояснил отец -"Что ты собираешься делать - а? Разбудишь его и скажешь: "Который теперь час?"

 

ЖИЗНЬ - ЭТО КОСМИЧЕСКАЯ ШУТКА

 

Вся жизнь в целом - это великая космическая шутка. Это не серьезное явление - приняв ее серьезно, вы упустите ее. Ее можно понять только через смех.

Не приходилось ли вам замечать, что человек - это единственное животное, которое смеется? Аристотель сказал, что человек - рациональное животное. Это не может быть верно - так как муравьи очень рациональны и пчелы очень рациональны. И компьютер очень рационален - по сравнению с компьютером, человек очень даже иррационален.

Мое определение человека таково: человек - смеющееся животное. Компьютер не смеется, муравьи не смеются, пчелы не смеются; человек единственный, кто может смеяться. Это высочайший пик роста и именно через смех вы можете достичь Бога. Потому что только через высочайшее, которое есть в вас, вы можете достичь предельное. И смех должен стать мостом.

 

СМЕЮЩИЙСЯ БУДДА

 

Смех - это самая суть религии. Серьезность никогда не бывает религиозна, не может быть религиозной. Серьезность существует из-за эго,- это, собственно, часть болезни. Смех есть отсутствие эго.

Да, есть разница между тем, когда вы смеетесь и когда смеются религиозные люди. Разница в том, что вы всегда смеетесь над другими - религиозный человек смеется сам по себе или из-за смехотворности человеческого бытия в целом.

Вы можете быть сектантом, но не религиозным человеком. Вы можете быть христианином, индуистом, буддистом, джайном, мусульманином, но вы не можете быть религиозным. Вы верите во что-то, но вы ничего не знаете. Вы верите в теории. Человек, не слишком обремененный, не имеющий груза теорий над своим существом, начинает смеяться.

Вся игра существования так прекрасна, что смех может быть единственным ответом на это. Смех может быть единственной молитвой, благодарением.

В Японии одного великого мистика, Хотея, прозвали смеющимся Буддой. Это один из самых любимых мистиков в Японии, и он никогда не произнес ни единого слова. Когда он стал просветленным, он начал смеяться, и когда бы кто-нибудь неспрашивал его: "Почему ты смеешься?"- он смеялся еще больше. И так он передвигался от деревни к деревне, смеясь.

Соберется толпа, и он засмеется. И постепенно - его смех был очень заразителен - кто-то в толпе начинал смеяться, потом кто-нибудь еще, и потом вся толпа начинала смеяться; смеяться потому... Почему они смеются? Все знают: "Это смешно; этот человек странный, но почему мы смеемся?"

Но все смеялись, и каждый был немножко обеспокоен: "Что люди подумают? Нет причины для смеха". Но люди ждали Хотея, потому что за всю жизнь они никогда не смеялись так тотально, с такой интенсивностью, что после этого смеха они обнаруживали, что их чувства стали более ясными. Их глаза могли видеть лучше; все их существо становилось светлым, как если бы исчезла великая тяжесть.

Люди просили Хотея: "Возвращайся снова", и он шел, смеясь, к другой деревне. Всю свою жизнь, что-то около сорока пяти лет после его просветления, он делал только одно: это был смех. Это было его посланием, его евангелием, его писанием.

И надо заметить, что в Японии никого не вспоминают с таким уважением, как Хотея. В каждом доме вы найдете статуэтки Хотея. И он не делал ничего, кроме смеха, и этот смех приходил из таких глубин, что он оставался со всяким, кто слышал его, и "запускал" его существо.

Хотея уникален. Во всем мире нет другого такого человека, который заставил бы смеяться так много людей вовсе без всякой причины. И каждый был насыщен смехом, и каждый был очищен смехом, и почувствовал себя так хорошо, как не чувствовал никогда.

Что-то из неизвестных глубин начинало звенеть колокольчиками в человеческих сердцах.

Этот Хотея имеет громадное значение. Это редкость, чтобы такой человек, как Хотея, ходил по земле. Надо, чтобы больше было таких людей, как Хотея; надо, чтобы больше храмов были полны смехом, танцем, пением. Потеряв серьезность, вы ничего не потеряете на самом деле, фактически станете более здоровым и целостностным. Но смех утрачен, все потеряно. Внезапно вы теряете торжество вашего бытия; вы становитесь бесцветными, однообразными, как бы мертвыми. Тогда ваша энергия больше не струится.

Люди совершенно забыли, что религия должна быть живой. Это - нечто, это должно быть усвоено. Это нечто, что должно циркулировать в вашей крови, стать вашими костями, самой вашей сутью. Невозможно думать об этом. Мысли - это самая поверхностная часть вашего существа. Вы должны проникнуться этим.

Но где бы ни родилась истина, луч света, ученые тут же собираются вместе - интеллектуалы, профессора, философы, теоретики - они прыгают на эту истину, они сокрушают ее; они превращают ее в мертвые теории и писания. То, что было живым, становится просто бумажкой. Реальная роза исчезает. Когда встречается истина - она не вербальна, она безмолвна. Она так глубока, что не может быть выражена словами. Но рано или поздно придут люди, которые облекут сев слова, систематизируют ее. И она будет убита этим самым систематизированием.

Хотея жил совершенно другой жизнью, в отличие от религиозного человека. Вся его жизнь была не чем иным, как постоянным смехом. О Хотея говорят, что иногда даже во сне он мог начать смеяться. У него был большой живот, и этот живот трясся. Люди спрашивали его: "Почему ты смеешься? и даже во сне!" Смех был настолько естественным для него, что вся и все помогало ему смеяться. Тогда вся жизнь - в бодрствовании или во сне - комедия.

Вы же обратили жизнь в трагедию. Вы сделали трагическую путаницу из вашей жизни. Даже когда вы смеетесь, вы не смеетесь. Даже когда вы делаете вид, что смеетесь, этот смех - просто насильственный, деланный, показной. Он приходит не из сердца, и вовсе не из живота. Это не есть нечто, приходящее из вашего центра; это просто внешнее, изображение. Вы смеетесь по причинам, которые ничего общего со смехом не имеют. Я слышал...

 

В маленьком офисе хозяин рассказывал старый избитый анекдот, рассказывал много раз. И все смеялись - надо смеяться! Они все скучали из-за этого, но хозяин есть хозяин. И когда хозяин рассказывает шутку, вы должны смеяться, это часть ваших обязанностей. Только одна женщина-машинистка не смеялась, она сидела прямо, серьезно. Хозяин сказал: "Что с вами случилось? Почему вы не смеетесь?" Она сказала: "Я ухожу с работы в этом месяце".

 

У людей на все есть свои причины. Даже смех становится бизнесом; даже смех экономичен, политичен. Даже смех - это не просто смех; потеряна чистота. Вы не можете даже смеяться, просто, как ребенок. А если вы не можете так смеяться, вы утрачиваете девственность, чистоту, вашу невинность.

Понаблюдайте маленького ребенка, понаблюдайте его смех - такой глубокий, он идет из самого центра. Когда ребенок рождается, то первое общественное действие, которому он учится - или, может быть, неправильно говорить "учится", потому что он приносит это с собой - это улыбка, это первое общественное проявление; через улыбку он становится частью общества. Это кажется очень естественным, спонтанным. Другие вещи придут позднее - когда он улыбается, это первый проблеск его бытия в этом мире. Когда мать видит, что ее ребенок улыбается, она становится невероятно счастлива - потому что эта улыбка указывает на здоровье, эта улыбка показывает разумность, эта улыбка показывает, что ребенок не тупой,. не отсталый.

Эта улыбка показывает, что ребенок собирается жить, быть счастливым. Мать просто трепещет. Улыбка - это первое социальное действие, и должна бы оставаться основным общественным действием. Следовало бы продолжать смеяться всю жизнь. Если вы можете смеяться во всевозможных ситуациях, вы станете способным сталкиваться с ними, и эти столкновения принесут вам зрелость. Я не говорю - не плачьте. В действительности, если вы не можете смеяться, вы не можете и плакать. Это происходит вместе; это является частью одного феномена бытия истинного и подлинного.

Есть миллионы людей, чьи слезы высохли; их глаза утратили сияние, глубину; их глаза потеряли влагу. Из-за того, что они не могут плакать, они не могут рыдать; слезы не могут течь естественно. Если смех искалечен, слезы тоже искалечены. Только человек, который смеется истинно, может истинно плакать. А если вы можете плакать и смеяться истинно, вы живы.

Эти настроения вашего внутреннего бытия, эти состояния - обогащают вас. Но вскоре все забывают это. То, что было естественным вначале, становится неестественным. Вам нужен кто-нибудь, чтобы толкать вас в смех, щекотать до смеха - только тогда вы засмеетесь. Вот почему в мире существует так много шуток.

Вы, возможно, заметили, что у евреев лучшие в мире шутки. А причина в том, что они жили в более глубоком несчастье, чем любая другая раса. Они должны были создавать шутки,- иначе они давным-давно бы умерли. Они прошли через столькие беды, их так много мучили в течение столетий, их сокрушали, убивали - они вынуждены были создавать смешное. Это было спасительным средством. Поэтому у них самые прекрасные шутки, самые смешные, самые глубокие.

Я должен рассказывать шутки, потому что я боюсь, что вы все - религиозные люди. Вы имеете тенденцию быть серьезными. Я должен щекотать вас, поэтому вы иногда забываете вашу религиозность, вы забываете все ваши философии, теории, системы, и вы опускаетесь на землю. Я должен приводить вас обратно к земле снова и снова; иначе вы будете стремиться стать серьезными, серьезными. А серьезность - это все более и более раковая опухоль.

Вы можете многому научиться у Хотея. Смех приносит силу. Теперь даже медицинские науки говорят, что смех - это одно из наиболее сильно действующих лекарств, которым природа обеспечила человека. Если вы можете смеяться когда вы больны, то вы скорее вернете ваше здоровье. Если вы не можете смеяться даже когда вы здоровы, то раньше или позже вы потеряете ваше здоровье и станете больным.

Смех приносит некоторую энергию из вашего внутреннего источника к поверхности. Энергия начинает струиться, сопровождая смех как тень. Наблюдали ли вы это? Когда вы действительно смеетесь, вы несколько моментов находитесь в состоянии глубокой медитации. Думанье останавливается. Невозможно смеяться и вместе с тем думать. Это диаметральные противоположности: либо вы смеетесь, либо вы думаете. Если вы действительно смеетесь, думание останавливается. Если же вы все-таки думаете, то смех будет просто так себе, он будет просто кое-как, где-то позади. Это будет искалеченный смех.

Когда вы действительно смеетесь, внезапно ум исчезает. Вся методология дзен состоит в том, как войти в не-ум. Смех - это одна из самых красивых дверей, чтобы попасть туда.

Насколько я знаю, танец и смех - это лучшие, наиболее естественные, наиболее легко доступные двери. Если вы действительно танцуете, думание останавливается. Вы продолжаете и продолжаете, вы кружитесь и кружитесь, и вы становитесь водоворотом - все ограничения, все разделения потеряны. Вы даже не знаете, где кончается ваше тело и начинается существование. Вы растворяетесь в существовании, и существование растворяется в вас; происходит перекрывание границ. И если вы действительно танцуете - не управляя, но позволяя танцу вести вас, позволяя ему овладеть вами, если вы одержимы танцем - думание останавливается. То же самое происходит со смехом. Если вы одержимы смехом, думание останавливается. И если вы познаете несколько мгновений состояния не-ума, эти проблески обещают вам гораздо больше того, что происходит. Просто вы должны больше и больше стараться овладеть этим качеством, качеством не-ума. Все больше и больше думания должно быть отброшено. Смех может быть прекрасным введением в состояние недумания.

Говорят, что Хотея не хотел называть себя дзен-мастером или собирать вокруг себя учеников. Вместо этого он ходил по улицам с котомкой за спиной, полной сладостей, фруктов и пирожков - он давал их детям, которые собирались и играли вокруг него.

Иногда эти дети были действительно детьми, а иногда эти дети были молодыми людьми, а иногда эти дети были стариками - не будьте введены в заблуждение словом "дети". Старые люди, гораздо старше, чем сам Хотея, они тоже были детьми с ним. На самом деле, чтобы войти в контакт с Хотея, вы должны были быть невинным ребенком. И он раздавал всякие штучки: игрушки, сладости, конфетки. Он говорил нечто символическое: что религиозный человек приносит вам это послание: не относитесь серьезно к жизни - это не что иное, как игрушка. Не относитесь серьезно к жизни - она не что иное, как сладость. Испробуйте это, но пусть она не овладевает вами. В этом нет питания. В этом нет истины. Вы не можете жить на этом.

Вы слышали слова Иисуса: Не хлебом единым жив человек. Может ли человек жить одними сладостями? Хлеб, по крайней мере, насыщает, сладости - нет. Вкус хороший, но последствия могут быть вредными.

Детям и старикам - он всегда рассматривал всех как детей - он давал игрушки; это очень показательно. Нельзя найти лучший способ сказать, что мир - это просто игрушка. И эта жизнь, про которую вы думаете, что она есть жизнь - совсем не истина - это просто подделка, сон, нечто преходящее. Не привязывайтесь к ней.

Если вы медитативный человек, вы отдаете, вы делитесь - вы не накапливаете, вы не скупец. Вы не владеете ничем. Чем можете обладать вы в этом мире? Вас не было здесь, а этот мир был, однажды вас не будет, а мир останется здесь. Как можете вы владеть? Как можете вы привязываться к тому, что "Я - владелец"? Как можете вы владеть чем-либо? И если вы медитативны, вся ваша жизнь будет отдаванием; вы будете отдавать все, что бы вы ни имели - вашу любовь, ваше понимание, ваше сострадание - все, что вы сможете отдать - вашу энергию, тело, разум, душу - все. И вы будете наслаждаться этим.

Нет большего наслаждения, чем делиться чем-нибудь. Давали ли вы что-нибудь кому-нибудь? Вот почему люди так радуются, когда они делают подарки. Это совершенное удовольствие. Когда вы что-то кому-то отдаете - может быть, ничего не стоящее, может быть, очень ценное - то этот просто способ, просто жест, невероятно удовлетворяет вас. Только подумайте о человеке, вся жизнь которого - подарок! Каждый момент которой - отдача; он живет на небесах.

Это и было учением Хотея: Делитесь! Отдавайте! Что еще может быть сказано, чему еще можно научить?

Дзен полагает, что истина не может быть выражена словами, но она может быть выражена жестами, действиями. Что-то может быть сделано. Вы не можете сказать это, но вы можете показать.

Будьте непривязанными, но будьте здесь - потому что нет другого места, где бы быть. Это единственный мир - нет другого мира. Поэтому ваши монахи, которые сидят в храмах и монастырях, в гималайских пещерах - они просто беглецы. Отрекитесь!- но нет нужды убегать. Отрекитесь - и все же будьте здесь. Будьте в мире, но не будьте вне мира. Оставайтесь в толпе и оставайтесь одинокими. Делайте тысячу и одну вещь, делайте все, что бы ни было нужно, но никогда не будьте делателем. Не накапливайте - вот и все.

Нет ничего плохого в земном бытии. Будьте земным, и все же оставайтесь неземным - в этом собственно и заключается искусство, искусство жить между двумя противоположностями, балансировать между двумя противоположностями. Это очень узкий путь, как лезвие бритвы - но это единственный путь. Если вы потеряете это равновесие, вы потеряете истину.

Оставайтесь здесь-и-сейчас в этом мире, и продолжайте жить по-своему, продолжайте жить с глубоким смехом в вашем существе. Танцуйте по-своему для Бога! Пойте по-своему для Бога!