Творческая идея нашего будущего

И. А Ильин

Творческая идея нашего будущего

(С послесловием заслуженного деятеля науки России, священника Александра Половинкина)

1. Какими должны быть русские патриоты

Когда мы размышляем об исторических путях и судьбах России и особенно о ее будущем, то мы должны иметь в виду прежде всего размеры и своеобразие переживаемого ею крушения, его глубину и сложность.

Сегодня Россия нуждается больше всего в самостоятельном национальном творчестве: в углубленном, свободном, непредвзятом созерцании и постижении; в созидании, исходящем из любви к родине, а не из ненависти к обидчикам другого класса; в творчестве – идейном, программном и тактическом, политическом и социальном. Положение наше, русских патриотов, единственно в своем роде; и это мы должны усвоить крепко; от этого мы должны отправляться и именно так осмысливать нашу задачу. Ни один народ в мире не имел и не имеет ни такой территории, ни такого национального состава, ни такой истории, как Россия. У нас своя, особая вера, свой характер, свой уклад души. Мы иначе любим, иначе созерцаем, иначе поем. У нас иное правосознание и иная государственность. Так было всегда. И так обстоит особенно теперь, после всего, перенесенного Россией в революции. Поэтому механическое заимствование у других народов сулит нам добра меньше, чем когда-нибудь; и только те из нас, которые потеряли живое чувство России или, может быть, никогда не имели его, могут думать, что Россия спасется какою-нибудь новою слепою формою западничества. Формы национальной идеологии и национального возрождения – должны возникнуть из самых душевно-духовных недр самого народа, из его национально-патриотического горения; они должны быть рождены его собственной проблематикой, его страданиями, его характером, его историческими и культурными заданиями.

Вот почему русские патриоты в борьбе за Россию должны сами творить и полагаться на свой разум и на свои силы.

Это творческое задание мы не можем, не смеем суживать. Нельзя ставить вопрос о борьбе за Россию так, что «все дело в свержении большевиков, а там увидим». Нельзя урезывать свое понимание одним первым этапом, чисто отрицательным заданием: «долой!», а потом все «выяснится и утрясется»... В этом роде мыслило предшествующее поколение, оппозиционно-революционное: оно твердило «долой самодержавие» и воображало, что дальнейшее пойдет гладко и верно по схемам западноевропейской демократии. Оно не видело ни своеобразия, ни величия России, ни пробелов русского национального характера; и потому его «положительная программа» не годилась для России, была нежизненна и неверна. И что же? Предреволюционная монархия пала неожиданно с непредвиденной быстротой и «легкостью», а дальнейшее пошло по невиданным, неслыханным, кошмарным путям и только проявило наивную немощь свергателей, их политическую недальновидность и полную неподготовленность…

России нужна новая созидательная творческая идея

Первое, что мы должны сказать: ожесточенным ломом, ревом и погромом без цели и без идеи Россию не спасешь. Необходима идея. Идея долгого, волевого дыхания. И создание этой идеи лежит на нас.

России же нужен не шум, а ответственная идея, — на десятилетия, на века... Идея не отрицательная, а положительная; государственная созидательная; но не формальная, т.е. не ограничивающаяся простым указанием на голую форму правления, т.е. например, на «монархию» или «республику», так, как если бы этим разрешались важнейшие и глубочайшие проблемы... Эта идея должна быть государственно- историческая, государственно -национальная, государственно- патриотическая, государственно- религиозная.

Это есть идея воспитания в русском народе национального духовного характера.

Само собою разумеется, что это воспитание может быть только национальным самовоспитанием.

Враги России были как бы призваны к тому, чтобы духовно пробудить нас... Но национального воспитания они нам, конечно, не дадут: и не захотят, и не смогут. Национальное воспитание может быть осуществлено и должно быть проведено самим русским народом, т.е. его верной и сильной национальной интеллигенцией: священником и монахом, народным учителем, профессором, офицером, судьею, чиновником, художником и литератором. Для этого России нужен новый отбор людей, – отбор духовный, качественный и волевой. Отбор несоблазненных душ, противопоставивших мировой смуте и заразе – Бога, родину, честь и совесть; и непреклонную волю; идею духовного характера и жертвенного поступка. Мы все призваны влиться в этот процесс теперь же; а закончится он только в следующих поколениях.

Послесловие

Иван Александрович Ильин – великий русский мыслитель, патриот, философ, ученый, богослов и культуролог родился и жил в России с 1883 до 1922 года. С 1918 до 1922 его шесть раз арестовывали за выступления против разрушительной большевистской идеологии и власти, а в последний раз приговорили к расстрелу. Но Господь бережет Своих сыновей, не выполнивших на земле Божьего предназначения. Смертный приговор был неожиданно заменен выдворением И.А. Ильина из России в Германию, где он жил до 1938 года, откуда был тоже выдворен в Швейцарию за выступления против фашизма. Оставшуюся жизнь до кончины в 1954 году он работал в Швейцарии.

И.А. Ильин оставил богатое наследие – более 30 книг и несколько сотен статей по многим вопросам и темам, написанных прекрасным языком. Издавать его в России стали с 1990 года.

Здесь прелагается его доклад «Творческая идея нашего будущего», с которым И.А. Ильин выступил в 1934 году в Берлине, Белграде, Праге, Риге. Доклад издан в 1937 году. Данный доклад – это не одна из многих статей по отдельному вопросу. В нем автор концентрированно сжато изложил свои идеи и выводы в период 1917-1934 годов по вопросам большевистского порабощения, разрушения России и ее возрождения

 

И. А Ильин

Творческая идея нашего будущего

(С послесловием заслуженного деятеля науки России, священника Александра Половинкина)

1. Какими должны быть русские патриоты

Когда мы размышляем об исторических путях и судьбах России и особенно о ее будущем, то мы должны иметь в виду прежде всего размеры и своеобразие переживаемого ею крушения, его глубину и сложность.

Сегодня Россия нуждается больше всего в самостоятельном национальном творчестве: в углубленном, свободном, непредвзятом созерцании и постижении; в созидании, исходящем из любви к родине, а не из ненависти к обидчикам другого класса; в творчестве – идейном, программном и тактическом, политическом и социальном. Положение наше, русских патриотов, единственно в своем роде; и это мы должны усвоить крепко; от этого мы должны отправляться и именно так осмысливать нашу задачу. Ни один народ в мире не имел и не имеет ни такой территории, ни такого национального состава, ни такой истории, как Россия. У нас своя, особая вера, свой характер, свой уклад души. Мы иначе любим, иначе созерцаем, иначе поем. У нас иное правосознание и иная государственность. Так было всегда. И так обстоит особенно теперь, после всего, перенесенного Россией в революции. Поэтому механическое заимствование у других народов сулит нам добра меньше, чем когда-нибудь; и только те из нас, которые потеряли живое чувство России или, может быть, никогда не имели его, могут думать, что Россия спасется какою-нибудь новою слепою формою западничества. Формы национальной идеологии и национального возрождения – должны возникнуть из самых душевно-духовных недр самого народа, из его национально-патриотического горения; они должны быть рождены его собственной проблематикой, его страданиями, его характером, его историческими и культурными заданиями.

Вот почему русские патриоты в борьбе за Россию должны сами творить и полагаться на свой разум и на свои силы.

Это творческое задание мы не можем, не смеем суживать. Нельзя ставить вопрос о борьбе за Россию так, что «все дело в свержении большевиков, а там увидим». Нельзя урезывать свое понимание одним первым этапом, чисто отрицательным заданием: «долой!», а потом все «выяснится и утрясется»... В этом роде мыслило предшествующее поколение, оппозиционно-революционное: оно твердило «долой самодержавие» и воображало, что дальнейшее пойдет гладко и верно по схемам западноевропейской демократии. Оно не видело ни своеобразия, ни величия России, ни пробелов русского национального характера; и потому его «положительная программа» не годилась для России, была нежизненна и неверна. И что же? Предреволюционная монархия пала неожиданно с непредвиденной быстротой и «легкостью», а дальнейшее пошло по невиданным, неслыханным, кошмарным путям и только проявило наивную немощь свергателей, их политическую недальновидность и полную неподготовленность…