Фанни. Как вы думаете, сколько мне лет.

Летте. Не знаю, вы выглядите моложе собственного сына.

Карлманн. Потому что один мясник все время натягивает ей кожу за уши. Ей семьдесят три.

Фанни. Ну и что? (Летте.) Вы такой милый. Я с удовольствием познакомилась бы поближе с вашим сорокасантиметровым штекером в своем номере.

Карлманн. Мать ни черта не смылит в технике.

Фанни. А Карлманн чересчур уверен в своих высоких технологиях.

Карлманн. (Фанни.) Пока еще никто не жаловался. (Летте.) Вы должны простить нас. Нам не нужны никакие штекеры.

Фанни. Тебе не нужны, а мне нужны. Я обожаю штекерные разъемы.

Карлманн. Моя мать хотя официально и является главой концерна…

Фанни. Бла-бла-бла, знаю-знаю… (Летте.) На самом деле он всем заведует, а то я от зевоты рта закрыть не могу. Ох уж, эти проклятые машины. А всё потому что у его отца вставало, только если он видел блондинку на капоте. Какая безвкусица.

Карлманн. Поэтому он решил врезаться в дерево на скорости двести километров в час и одним махом угробить себя, блондинку и капот.

Фанни. Не надо так часто вспоминать об этом, мне это нелегко дается. Тем более после очередной коррекции у меня забились слезные протоки, и чуть что – сразу тушь течет.

Карлманн. Вы придумали потрясающий штекер, однако наши ультрафиолетовые излучатели прочно вмонтированы и не требуют индивидуального подключения.

Фанни. Ну и что. Мы поставим несколько этих штуковин на свои машины. Хуже не будет. Пойдемте лучше в бар, а потом и со штекером разберемся.

Карлманн. Только не думайте ничего такого. Это она всегда так.

Летте. У меня нет с собой демонстрационного материала. Может, у вас?..

Шефлер. Ерунда, нужный демонстрационный материал у вас всегда с собой.

Летте. Я понимаю, что допустил ошибку, но у меня нет 2СК.

Шефлер. Да расслабьтесь.

Летте. Как это?

Шефлер. Тут не о брошюрах речь…

Летте. А о чем?

Шефлер. О человеческой потребности.

Летте. Человеческой?

Шефлер. И вам предстоит ее удовлетворить.

Летте. Мне?

Шефлер. От лица компании, конечно.

Летте. А почему мне?

Шефлер. Я ей неинтересен.

Летте. Но как же моя жена?

Шефлер. А что ваша жена?

Летте. У меня дома жена есть.

Шефлер. У нас у всех есть. Радуйтесь лучше, что она у вас дома, а не здесь.

Летте. Но я-то здесь. И хочу, чтоб она была здесь.

Шефлер. У вас мало опыта.

Летте. Вы правы.

Шефлер. Разве вы не хотите чего-то добиться?

Летте. Хочу.

Шефлер. Тогда не церемоньтесь. Сделайте что-нибудь для карьеры.

Летте. Угу.

Шефлер. Сделайте это ради нас. Ради штекерного разъема 2СК.

Летте. Но она такая старуха.

Шефлер. Это ничего, по ней даже не скажешь.

Летте. По лицу не скажешь, а по остальному?

Шефлер. Наверняка она не только о лице позаботилась.

Летте. Не только?

Шефлер. Не думаю, что люди станут выстраивать такой богатый фасад, чтобы потом экономить на отделке. Потом разве вам не любопытно?

Летте. Я не понимаю, что с ней, – у меня такого никогда не было…

Шефлер. Потому что вы выглядели как протухший фарш.

Летте. Я?

Шефлер. Но теперь всё позади. Ловите момент.

Летте. Я даже не знаю, как…

Фанни. Почешите мне за ушком.

Летте. Здесь?

Фанни. Кажется, скоро дождь будет.

Карлманн. Она очень чувствительна к переменам погоды, у нее сразу шрамы ныть начинают.

Фанни. Дело не в этом. Просто после каждой операции у меня появляются более чувствительные участки кожи. Не хотите посмотреть?

Летте. А ваш сын?

Фанни. Карлманн? Он просто поглядывает.

Карлманн. Поглядываю, сколько она еще будет верить, что прекрасно выглядит, перед тем как опять запросится к врачу.

Фанни. Это ревность. Вы ему понравились, но с его внешностью у него нет никаких шансов.

Карлманн. Я еще ребенком поглядывал, ей это необходимо.

Фанни. Он вам мешает?

Летте. Не знаю, у меня мало опыта.

Фанни. Расслабьтесь, не надо так зажиматься. Просто наши тела немного общаются.

Летте. Я все время думаю о жене.

Фанни. Так дело не пойдет. Нужно, чтобы вы целиком сосредоточились на мне.

Летте. Она сидит дома и думает о том, где я сейчас.

Фанни. Так позвоните ей и скажите, что вы у меня.

Летте. Этого она мне не простит.

Фанни. Значит, надо ей объяснить. Не может же человек с таким лицом принадлежать всю жизнь одной женщине.

Летте. Не может?

Фанни. Любая женщина поймет это, едва взглянув на ваше лицо.

Карлманн. Как и любой мужчина.

Летте. Причем тут мое лицо?

Фанни. Супружеская верность зависит не от убеждений, а от предложений. Ну, а у вас явно предложений намного больше, чем обычно.

Летте. И это ей надо объяснить?

Фанни. А что тут непонятного?

 

Они целуются.

Летте. А что тут непонятного?

Фанни. Ты смеешься?

Летте. Не могу же я принадлежать всю жизнь одной женщине.

Фанни. Сколько ты выпил?

Летте. Это вопрос предложения, а оно у меня сильно возросло. После каждого доклада у моей комнаты выстраивается очередь из двадцати пяти женщин.

Фанни. Зачем?

Летте. За автографом.

Фанни. Ну и раздавай им эти автографы.

Летте. Но у всех возникают далеко идущие вопросы, которые они хотят разрешить тет-а-тет.

Фанни. И насколько далеко заходят эти вопросы?

Летте. Далеко, очень далеко. Как правило, они хотят поближе познакомиться с моим штекером.

Фанни. А ты? Ты хочешь?

Летте. Когда как.

Фанни. Когда как?

Летте. Ну вот, например, глава «Нуклеарктики»… Если для тебя это проблема, значит, это проблема.

Фанни. Для кого?

Летте. Для меня.

Фанни. Для тебя?

Летте. А если у меня возникает проблема, то рано или поздно она возникнет и у тебя.

Фанни. Интересно. Если эта глава – твоя проблема, то рано или поздно она станет и моей.

Летте. Именно так.

Фанни. Значит, мне лучше набраться терпения, потому что иначе рано или поздно у меня возникнут проблемы.

Летте. Да, лучше наберись.

Фанни. А что в ней такого, чего у меня нет?

Летте. Опыт. Семидесятитрехлетний.

Фанни. Не знала, что тебя возбуждают мумии.

Летте. Только хорошо забальзамированные. К тому же, с ней есть о чем поговорить.

 

Фанни проводит рукой по волосам Летте и останавливается за ухом.

 

Фанни. А это что?

Летте. Что?

Фанни. У вас за ухом.

Летте. Разве шрам еще виден?

Фанни. Так я и знала, что тут что-то нечисто. Настолько несправедливой природа быть не может.

Летте. Еще как может.

Фанни. То есть?

Летте. Я же был страшным уродом. Так что еще как может.

Фанни. По вам не скажешь.

Летте. Я и был несказанным.

Фанни. Бедняжка. Вы наверняка очень страдали.

Летте. Страдала моя жена.

Фанни. Можно мне поцеловать шрам?

Летте. Пожалуйста. (Фанни целует его.) О!

Фанни. Приятно?

Летте. Я даже не знал, что настолько чувствителен.

Фанни. Странно, не правда ли?

Летте. У нас так много общего.

Фанни. А ты действительно пьян.

Летте. Может быть. Зато предложение велико.

Фанни. Двадцать пять?

Летте. Примерно.

Фанни. Что же мне делать?

Летте. Тебе? Тут речь обо мне идет.

Фанни. А если я не согласна?

Летте. То есть как?

Фанни. Если я, например, брошу тебя?

Летте. Ты? Меня?

Фанни. Возьму и уйду.

Летте. Куда?

Фанни. Куда-нибудь. А ты останешься один, с двадцатью пятью женщинами.

Летте. С двадцатью пятью женщинами я один не останусь.

Фанни. Тоже верно.

Летте. Это ты останешься одна. И еще долго никого себе не найдешь. Во всяком случае, такого красивого, как я.

Фанни. Значит, я буду двадцать шестой.

Летте. Ты – первая, но за тобой еще много других.

Фанни. А на автограф я могу рассчитывать?

Летте. Ты видишь меня таким, какой я есть на самом деле. Например, во сне. Можешь смотреть на меня всю ночь. Когда я дома ночую.

Фанни. А на автограф я буду смотреть, когда ты пойдешь ко второй.

Летте. Ладно.

Фанни. Или к третьей.

Летте. А что, неплохая идея.

Фанни. Или к четвертой, или к пятой.

Летте. Гм.

Фанни. Или к шестой.

Летте. Ну-ну.

Фанни. Или к седьмой.

Летте. Я понял.

Фанни. Или к восьмой.

Летте. Достаточно.

Фанни. Или к девятой.

Летте. Или к десятой, хорошо-хорошо.

Фанни. Или к одиннадцатой.

Летте. Или к двенадцатой, тринадцатой, четырнадцатой, пятнадцатой. Я понял.

Фанни. К шестнадцатой, семнадцатой.

Летте. Ну, считать ты еще не разучилась.

Фанни. К восемнадцатой, девятнадцатой.

Летте. Тринадцатой, шестнадцатой, двенадцатой…

Фанни. Двадцатой, двадцать первой, двадцать второй.

Летте. Не надо так нервничать.

Фанни. К двадцать третьей, двадцать четвертой или двадцать пятой. Откуда мне знать, куда ты поедешь после очередного доклада, когда их так много: раз, два, три, четыре, пять, пятью пять – двадцать пять?

Шефлер. Хочу вам кое-что предложить.

Летте. Только не долго, у меня мало времени.

Шефлер. Конечно. Вы – моя великая удача.

Летте. Я знаю.

Шефлер. Разработанный мной новый метод полной перепроектировки лицевой поверхности вызвал большой интерес и поставил меня в центр общественного внимания.

Летте. Вас? А я думал меня.

Шефлер. Кого?

Летте. Вы уверены, что это вас поставили? В центр?

Шефлер. Конечно, кого же еще?

Летте. Но говорят-то о моем лице, а не о вашем.

Шефлер. Мне не хотелось бы спорить…

Летте. Что там еще? Мне и так уже довольно кисло.

Шефлер. Ко мне поступило множество приглашений с просьбой сделать доклад о своей новой технике, и я хотел попросить вас сопровождать меня.

Летте. Да?

Шефлер. В качестве демонстрационного материала.

Летте. Я вам не материал.

Шефлер. Разве вам не лестно мое предложение?

Летте. Неужели вы не можете просто показать слайды с фотографиями «до» и «после»?

Шефлер. Нет. Я хочу, чтобы вы рассказали ученому сообществу о том, как моя операция изменила вашу жизнь. В лучшую сторону, разумеется.

Летте. В лучшую.

Шефлер. Конечно.

Летте. Но у меня нет времени.

Шефлер. Я вам очень хорошо заплачу.

Летте. Ладно.

Шефлер. И еще вы прославитесь.

Летте. Я уже прославился. Я получил патент на модульный штекерный разъем 2СК.

Шефлер. А вот, дамы и господа, сам Летте, собственной персоной. Вглядитесь получше в черты его лица. Посмотрите, насколько они четкие и ясные. И постарайтесь не лукавить, отвечая себе на тот вопрос, который я сейчас задам вам: Существует ли более совершенное лицо? Не пожертвуете ли вы всем на свете, чтобы быть на него похожим? Не отдадите ли за это все свои сбережения? Я говорю вам: такое возможно. И предлагаю уникальную возможность. Сделайте операцию и станьте другим человеком. Но сначала послушайте из самых первых уст, как мое искусство изменило жизнь господина Летте. Господин Летте, как у вас дела?

Летте. Хорошо.

Шефлер. А как у вас были дела до операции, проведенной мной по новейшей технике на передней части вашей головы?

Летте. Как были?

Шефлер. Да.

Летте. Гм. Насколько я помню, совсем неплохо.

Шефлер. Ах вот как? Разве вы не были необыкновенным уродом? Мы же только что видели слайды…

Летте. Ну, там все немного преувеличено. Так, как там, ни один человек не выглядит.

Шефлер. Но в целом у вас все хорошо?

Летте. Да. Я только что был в банке и обналичил чек на кругленькую сумму. А потом пойду обедать, пока еще не знаю с кем. Если кто хочет, обращайтесь, что-нибудь придумаем.

Шефлер. По-моему, звучит заманчиво.

Летте. Правда? А я никого не заманивал.

Карлманн. Вы тоже без ума от него?

Фанни. Я – его жена.

Карлманн. О, мои соболезнования.

Фанни. Не надо никаких соболезнований.

Карлманн. Наверно, невыносимо быть женой такого человека.

Фанни. Да кто вы такой, чтоб об этом рассуждать?

Карлманн. Я – Карлманн, его ассистент. Мы вместе работали над 2СК.

Фанни. Карлманн. Как же, как же. Вы мне на рождественском вечере глинтвейн на платье вылили.

Карлманн. Ничего не помню, я был пьян.

Фанни. Вы тогда были очень веселы.

Карлманн. И вы идете на поводу?

Фанни. О чем это вы?

Карлманн. Вы тоже встаете в очередь и надеетесь, что он отведет вас к себе в номер?

Фанни. Нет, у меня свой собственный номер. В другом отеле.

Карлманн. Такая женщина, как вы.

Фанни. Какая женщина?

Карлманн. Такая очаровательная. Если вам когда-нибудь захочется свести с ним счеты, то вспомните обо мне.

Фанни. Спасибо за предложение. Но меня интересует только его лицо. А вы очень похожи на розетку. Он высмеет меня.

Карлманн. Он сам посмешище. Кожа да кости. Пузырь в канализационном стоке. И давно уже не над чем не работает.

Шефлер. А как он может работать, если он постоянно представляет нашу продукцию?

Карлманн. Вы хотите сказать свое лицо. Он представляет свое лицо, больше ничего. И давным-давно забыл, что такое штекер. Мог бы с таким же успехом зачитывать кулинарные рецепты.

Шефлер. Какая разница? Главное – наш оборот вырос на семьдесят процентов. А потом у нас есть вы. Вы же продолжили работу над 2СК?

Карлманн. Я разработал 2СЛ, вариант для тяжелых промышленных условий. Он водо- и маслонепроницаем и может быть оснащен простым, угловым, дугообразным и кольцевым креплениями или зажимом. Новые контакты позволяют использовать провода с разным поперечным сечением, в том числе и при варианте 2СЛВ параллельно с отсекаемым пневматическим вентилем, диапазон давлений которого доходит до 35 бар…

Шефлер. Ну, хватит, не надо нести тут всю эту ахинею. Когда можно будет пустить его в производство?

Карлманн. Хоть сейчас.

Шефлер. Летте!

Летте. Что?

Шефлер. Вам снова пора ехать.

Летте. Куда?

Шефлер. Вы обязательно должны представить 2СЛ на новом конгрессе в Швейцарии.

Летте. Не 2СЛ, а 2СК.

Карлманн. Но…

Шефлер. Новый штекер Карлманна – 2СЛ.

Летте. С каких это пор у Карлманна появился штекер?

Карлманн. Появился. Называется 2СЛ, и я сам его изобрел.

Шефлер. Вы еще здесь? Чего вы хотите?

Карлманн. Этот штекер – мое изобретение, и я бы сам хотел представлять его на конгрессе.

Шефлер. Вы?

Карлманн. Я даже думаю, у меня есть на это известное право.

Шефлер. С чего вы взяли?

Карлманн. Я разработал его, я знаю все его характеристики, никто не разбирается в нем лучше меня.

Шефлер. Да ерунда, какие-то там циферки.

Летте. Неужели он думает, что с таким лицом можно что-то продать.

Шефлер. Не обижайтесь, Летте. (Карлманну.) Обойдемся без экспериментов. Разве вы не заинтересованы в успехе 2СЛ?

Карлманн. Конечно, но…

Шефлер. Ну, вот видите. (Летте.) Так что собирайте чемоданы и бронируйте номер в «Эксельсиоре», с окнами на юг. (Карлманну.) У вас с лицом вроде бы все в порядке, но штекерный разъем – вещь невзрачная и мудреная. Лучше, если люди не будут особо рассматривать его. Поэтому нам нужно отвлечь их внимание, а великолепное лицо Летте настолько приковывает к себе взгляды, что все сразу забудут об этом жалком 2СЛ.

Летте. Не переживайте, Карлманн. Не всякому же дается такое лицо, как у меня.

Фанни. Я тоже так думала, но это уже случилось три раза.

Летте. Что?

Фанни. Сперва в супермаркете, потом в автобусе, и только что в парке.

Летте. В парке?

Фанни. Сижу я себе на скамейке, и тут кто-то ко мне подсаживается, я поднимаю глаза и вижу тебя.

Летте. Меня?

Фанни. Да. В новом пальто. Я продолжаю смотреть на тебя, как вдруг подходит женщина, и ты целуешь ее.

Летте. Я не…

Фанни. Потом заговариваешь с женщиной совсем другим голосом. Женщина отвечает, что операция прошла успешно, и ты выглядишь точно так же, как на снимке.

Летте. Но меня в парке не было.

Фанни. Понятное дело. Это был другой человек. С твоим лицом.

Летте. С моим лицом?

Фанни. Вот. (Протягивает ему брошюру.) Три раза за один день.

Летте. Что это?

Фанни. То, что женщина вынула из кармана. Брошюра доктора Шефлера с твоей фотографией. Она отдала ее мне, потому что я выглядела совершенно потерянной. Для вашего мужа, сказала она.

Летте. Но я, как же я…

Шефлер. Не беспокойтесь. Я бы на вашем месте испытывал гордость.

Летте. Гордость?

Шефлер. Все хотят выглядеть, как вы.

Фанни. А меня раздражает, что я на каждом углу вижу своего мужа.

Шефлер. Почему? Разве он вам не нравится?

Фанни. С кем мне в постель ложиться?

Шефлер. В вашей жизни появились дополнительные соблазны.

Фанни. Их слишком много. Я запуталась.

Летте. Она запуталась. Я не хочу, чтобы она запутывалась. (Карлманну.) Вы что тут делаете?

Карлманн. Какое вам дело?

Летте. Такое, что здесь открыто торгуют моим лицом.

Шефлер. Не вашим. Я сам его придумал.

Летте. Тогда, может, вы будете хоть чуть-чуть его варьировать?

Шефлер. Люди этого не хотят. Вы слишком убедительны, тут есть и ваша вина.

Летте. И ему вы сделаете такое же?

Шефлер. Если у него хватит денег.

Летте. Разве это возможно? Он – мой коллега, нас с ним потом не различишь.

Шефлер. Кстати, о деньгах: вот ваш гонорар за выступление на последних докладах. (Отдает деньги. Летте пересчитывает.)

Летте. Тут слишком мало.

Шефлер. Нет.

Летте. Да. Две тысячи пятьсот. Тут только тысяча двести.

Шефлер. Что ж, цены меняются.

Летте. Раз так, я отказываюсь работать.

Шефлер. Хорошо.

Летте. Что?

Шефлер. Хорошо, говорю.

Летте. Хорошо? Разве не я секрет вашего финансового успеха?

Шефлер. Не-ет.

Летте. Нет?

Шефлер. Как вы уже, наверно, поняли, вы перестали быть единственным сподручным материалом.

Летте. Это…

Шефлер. …суровая правда. Причем с другими людьми не только приятней общаться, они еще и стоят дешевле.

Летте. Но другие – не настоящие.

Шефлер. Вы тоже. А я пользуюсь такой популярностью, что подумываю завести более гибкий график. Тогда я не смогу все время сносить ваши выходки.

Карлманн. Может, вы кончите? Мне трудно расслабиться перед операцией, ожидание утомляет меня, а я хочу покончить с прошлым уже сегодня.

Шефлер. (Летте.) Прошу простить меня. Мой пациент…

Летте. Ваш пациент – мой ассистент. Карлманн. Я запрещаю делать ему мое лицо.

Карлманн. Вы можете красть мои изобретения и выдавать их за свои. Но все, что касается моего лица, это мое личное дело.

Летте. Так речь идет не о вашем лице, а о моем.

Карлманн. Его вы уже давно потеряли.

Шефлер. Начнем с носа, это – самая заметная часть.

Фанни. Кристиан, не делай такое лицо.

Летте. Кристиан?

Карлманн. Это не Кристиан, мама, это Летте.

Летте. Какой еще Кристиан?

Карлманн. Парень, который сидит в баре за пианино.

Фанни. Правда? А мне кажется, он похож на Кристиана.

Летте. Скорее, Кристиан похож на меня.

Фанни. Разве это важно?

Летте. Я был первым.

Карлманн. Только не на прошлой неделе, поэтому она и выбрала Кристиана.

Фанни. Главное, что ты сейчас с нами.

Летте. Я тоже играю на пианино.

Карлманн. Не хотите раздеться?

Летте. Нет.

Фанни. Давай, Карлманн, раздевай этого упрямца, мы идем в сауну.

Карлманн. Если ты так торопишься.

Летте. Постойте, постойте.

Фанни. Что такое?

Летте. Вы попросили его раздеть меня?

Фанни. Ну, доставь уж ему такое удовольствие.

Летте. Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне.

Карлманн. Почему? Я вам ничего плохого не делал.

Летте. У меня связь с твоей матерью.

Карлманн. Ну и что? Ей это не мешает.

Фанни. Даже наоборот.

Летте. А мне мешает.

Фанни. Он тебе не нравится?

Летте. Не о том речь.

Фанни. Что ты о нем думаешь?

Летте. Ничего.

Карлманн. Мама!

Фанни. Ну, ответь все-таки.

Летте. Для меня это слишком гормонально.

Карлманн. Мама! Разве это возможно?

Фанни (Летте). Я спрашиваю, потому что он так много о себе воображает. Стоит у зеркала и смотрит на свой нос. Говорит, что у него нос отца.

Летте. Ага.

Фанни. Причем неповторимый. Как тебе его нос?

Летте. Нос?

Фанни. Да, нос. Как тебе его нос?

 

Летте рассматривает нос Карлманна.

 

Летте. Нос как нос.

Карлманн. Мама, это невыносимо.

Фанни. Вот видишь, нет в твоем носе ничего особенного. В лучшем случае заурядность.

Карлманн. Ма-ма!.. (Плачет.)

Летте. Я не хотел тебя обидеть, просто я с мужчинами не…

Карлманн. Понятно, я тебе не нравлюсь.

Летте. Да нет же.

Карлманн. Где уж мне с твоим носом тягаться.

Летте. Что? О, Карлманн, пожалуйста, перестань.

Фанни. Ну, вот мы и расклеились. Почему же ты все никак не вырастешь?

Карлманн. Потому что у меня доминантная мать.

Фанни. И тебе не стыдно? Разревелся.

Карлманн. Но мне больно, мне очень больно.

Фанни. Да, с моим мужем после операции было то же самое.

Карлманн. Когда он изобрел 2СК, я восхищался им, хотя он и был уродом. Тогда я был в компании маленькой пешкой.

Фанни. Но вы резко пошли вверх. А с новым лицом вы и вовсе выйдете на другую орбиту.

Карлманн. Да, теперь меня ничто не удержит.

Фанни. Вы мне чем-то его напоминаете.

Карлманн. Правда? Вы имеете в виду лицо?

Фанни. Не только лицо. Эта страсть… так и слышишь рев моторов, придающих вам ускорение. Знаете, что я тогда сделала?

Карлманн. Когда?

Фанни. Когда мужу было больно.

Карлманн. Что?

Фанни. Вот это. (Целует Карлманна.) Так легче?

Карлманн. Кажется, да. (Фанни снова целует его.) Вы делаете это, чтобы отомстить ему?

Фанни. Нет. Мне просто ваше лицо нравится. (Они начинают заниматься любовью.)

Карлманн. Мамочка, ты, как всегда, лучшая.

Фанни. И ты, мой маленький.

Летте. А я?

Фанни. А ты же не захотел.

Летте. Я не могу, когда рядом твой сын.

Карлманн. Ты говоришь так, потому что хочешь от меня избавиться.

Фанни (Летте). Но раньше у тебя такой проблемы не было.

Летте. Как это не было?

Карлманн. То был, Кристиан, мамочка, ты запуталась.

Фанни. А это разве не Кристиан?

Карлманн. Нет, это Летте.

Фанни. Вот оно что! А выглядит, как Кристиан.

Карлманн. Тем не менее разница есть.

Фанни. Да? И в чем же она выражается?

Карлманн. Например в том, что у него есть эта проблема.

Летте. У меня проблем нет. Это у вас проблемы.

Шефлер. У меня вообще нет никаких проблем.

Летте. Есть. Вы без меня не справитесь.

Шефлер. Это вы так думаете. Я вас только так вышвырну.

Летте. Ну, а как же штекерный разъем? Как вы хотите…

Шефлер. Вы уже давным-давно ничего не делаете.

Летте. Зато представляю. Этот карлманновский штекерный разъем 2СЛ для тяжелых промышленных условий, я представил его идеально, он стал гвоздем, а я кувалдой программы.

Шефлер. Теперь Карлманн будет сам его представлять.

Летте. Ну, раз вы можете позволить себе представлять его с таким лицом…

Шефлер. Карлманн! Зайдите-ка на минутку! (Входит Карлманн.) Разве оно так уж плохо, его лицо?

Летте. Это… это просто наглость какая-то.

Шефлер. Это ваше лицо.

Летте. Вот именно, мое лицо.

Карлманн. Теперь уже мое.

Шефлер. Разбирайтесь сами, я пока фрукты почищу.

Летте. Но клиенты привыкли ко мне, они знают меня, доверяют мне. Мое лицо – гарант качества, стабильности и высоких достижений.

Шефлер. Зато у вас самих в последнее время нет никаких достижений.

Карлманн. Клиенты даже не заметят, что не вы, а я буду представлять штекер.

Летте. Вы воруете моих клиентов.

Карлманн. Они уже давно не ваши. После 2СК вы представляли только мои изобретения. Сильноточный штекер принадлежит мне.

Шефлер. Вы больше не нужны нам.

Летте. Что?

Шефлер. Вы больше не нужны нам.

Летте. Я слышал.

Шефлер. Уходите.

Летте. Меня выгоняют.

Шефлер. Да.

Летте. Меня выгоняют.

Фанни. Тебя? Но, золотце, ты же только что разработал штекерный разъем 2СЛ.

Летте. Не я, а Карлманн.

Фанни. Но ты же и есть Карлманн.

Летте. Я – Летте.

Фанни. Они что, уволили Летте?

Летте. Да, и это я.

Фанни. Да, Летте, его увольнение давно можно было предвидеть.

Летте. Я – Летте!

Фанни. Ты?

Летте. Да.

Фанни. А похож на Карлманна.

Летте. Скорее, Карлманн похож на меня.

Фанни. Ничего страшного, выглядишь ты великолепно.

Летте. Прямо как Карлманн.

Фанни. Мне нравится, когда ты так брови хмуришь.

Летте. А когда Карлманн хмурит брови, нравится?

Фанни. Конечно, золотце.

Летте. Ты сказала «золотце»?

Фанни. Да, золотце, что в этом плохого?

Летте. Раньше я от тебя такого не слышал.

Фанни. Слышал, как только вошел.

Летте. Когда ты приняла меня за Карлманна.

Фанни. А как мне вас различать?

Летте. Зачем ты называешь Карлманна «золотцем»?

Фанни. Это я не его, это я тебя так назвала.

Летте. Но хотела назвать его.

Фанни. Разве это так важно?

Летте. Как это может быть не важно?

Фанни. Если вы выглядите совершенно одинаково.

Летте. «Золотце». Какое дурацкое слово! «Золотце».

Фанни. Какая тебе разница, если я говорю его не тебе.

Летте. Ты с ума сошла?!

Фанни. Не ори на меня. Карлманн ни разу не орал на меня.

Летте. Но ты предала меня.

Фанни. Нет. Я сплю с Карлманном, потому что он выглядит так же, как ты.

Летте. А я думал, это я выгляжу так же, как он.

Фанни. Не вижу разницы.

Летте. Прекрасно.

Фанни. Поверь же, мне нужен только ты.

Летте. Но я это, судя по всему, не я.

Фанни. Да, раньше было легче.

Летте. И вообще, в чем я виноват, почему меня выгоняют? Я разработал 2СК, получил патент, я первый сделал модульный разъем… я первый поменял лицо, я… я хочу вернуть свое лицо.

Шефлер. Это невозможно. (Шефлер подготавливает операцию для Карлманна.)

Летте. Почему?

Шефлер. Вас уже прооперировали.

Летте. Но я не хочу оставаться таким.

Шефлер. А я не собираюсь уничтожать свое творенье.

Летте. Но главный тут я, я живу с вашим твореньем на лице, и оно мне больше не нужно.

Шефлер. Ничем не могу помочь.

Летте. А кто может?

Шефлер. Что один раз отрезали, того уже не пришить. Что один раз отфрезеровали, того не возвратить.

Летте. Тогда трансплантируйте мне что-нибудь.

Шефлер. Откуда? Может, вы хотите задницу вместо лица, колено вместо лба и бороду из волос, которые растут в подмышках?

Летте. Я хочу вернуть свое лицо.

Шефлер. Вы подписались, что отказываетесь от него. Теперь его уже не вернуть.

Летте. Но мне оно необходимо.

Шефлер. Большинство людей были бы счастливы, если бы у них было такое лицо.

Летте. Вот именно. Их слишком много.

Шефлер. Кого?

Летте. Счастливых с такими лицами.

Шефлер. Но я же должен на что-то жить.

Летте. Попробуйте делать другие лица.

Шефлер. Не получается. Я умею только так, и больше никак. Ваше старое лицо – слишком большая экзотика, я такого не делаю.

Летте. Пожалуйста. Я заплачу, сколько хотите.

Шефлер. Вы сумасшедший. Вам нужно обратиться к врачу.

Летте. Вот я и обращаюсь.

Шефлер. Я не врач, я художник. И я вынужден просить вас уйти, я сейчас буду оперировать.

Летте. Кого на этот раз?

Карлманн. Меня.

Летте. Вас? Мне казалось, вы были вполне довольны своей внешностью.

Карлманн. Серая заурядность.

Летте. Даже нос вашего отца? Теперь все будет его. (Показывает на Шефлера.)

Карлманн. Я иду на это только ради тебя.

Летте. Меня?

Карлманн. Чтобы не вызывать у тебя такое отвращение. Ты мне нужен, любимый мой.

Летте. Не говори «любимый мой», мне это неприятно.

Шефлер. У моего клиента есть цель, и он последователен в ее достижении.

Карлманн. Моя мама передавала вам привет, мы ждем вас сегодня на ужин.

Летте. Меня? Ты уверен?

 

Карлманн вглядывается в Летте.

 

Карлманн. Нет. Не совсем.

Летте. Я тоже.

Карлманн. Значит, вместо ужина будет жиденький супчик.

Шефлер. Укол готов? (Фанни подает ему шприц.)

Летте. Мне бы на двадцать пятый этаж.

Шефлер. Сейчас будет чуть-чуть больно. (Делает Карлманну укол.)

Летте. Сколько же мне терпеть эту боль. Раз, два, три, четыре.

Шефлер. Давайте поговорим о чем-нибудь приятном.

Летте. В детстве я долго не мог уснуть, мама улыбалась и гладила меня по щеке. Теперь ее больше нет.

Шефлер. Начнем с носа, это – самая заметная часть. (Ломает Карлманну нос.)