Государственная финансовая поддержка семьи при господстве в обществе нечеловечных типов строя психики

В отличие от тех семей, члены которых живут сегодняшним днём, стремясь непрестанно получать максимум разнородных удовольствий «прямо сейчас» по принципу «Бери от жизни всё!», государственность должна заботиться о благоустройстве будущего, в том числе и весьма отдалённого будущего[92], сдерживая гонку безудержного потребления ради удовольствий. И один из вопросов, на который у государства в обязательной для него заботе о благоустройстве будущего должен быть жизненно состоятельный ответ, состоит в том: Кто будет обустраивать своим трудом старость тех представителей ныне активных поколений, которые под разными надуманными предлогами отказываются родить и воспитать подчас даже одного ребёнка; либо если согласны «заиметь» детей, то большей частью одного ребёнка, редко двух [93]? Иными словами:

· Скольких пенсионеров предстоит содержать в будущем своим трудом одному представителю поколений нынешних детей и их детям?

· И будет ли численность населения России достаточной для того, чтобы она могла защититься от вторжения орд беглецов из перенаселённых и опустошённых регионов планеты или регионов, переживающих иного рода кризисы?

Политика государства и выражающее её законодательство в осознанно целенаправленно развивающемся обществе не могут быть неизменными. В конкретно-исторических условиях, сложившихся в России к настоящему времени, ответ на эти вопросы состоит в том, что:

Пособия на содержание детей, должны выплачиваться государством практически всем семьям, в которых есть дети, за некоторыми исключениями, о которых речь пойдёт далее.

* * *

Фактически это подразумевает, что пособия должны выплачиваться непосредственно детям, аналогично тому, как выплачиваются пособия по нетрудоспособности взрослым; но поскольку дети сами ещё не дееспособны в смысле гражданской ответственности, то общество в лице государства:

· возлагает на взрослых членов семьи обязанность воспитывать детей;

· а для содержания детей доверяет семье управление суммами, которые предназначены детям, но которыми дети (в силу того, что они именно дети, не знающие пока ещё смысла жизни ни своей личной, ни общества) сами не могут целесообразно распорядиться в своих интересах.

При этом, как уже отмечалось выше, размер пособия должен покрывать значимую для семьи при её жизни в определённом регионе долю стоимости потребностей ребёнка, вследствие чего:

· размер пособия должен изменяться соответственно текущим возрастным потребностям ребёнка;

· в разных регионах он может и должен быть разным, поскольку часть потребностей людей, в том числе и возрастных потребностей, обусловлена природно-географическими факторами региона и развитостью в нём разнородных социальных инфраструктур.

Такой подход направлен на то, чтобы средствами государственного управления положить пределы конкуренции индивидов и семей в их безудержной гонке потребления всё большего и большего количества производимых благ, которая разрушительна по отношению к биоценозам и биосфере Земли в целом и потому наносит ущерб продолжению жизни общества в новых поколениях [94].

При воплощении этого подхода в политику государства семьям, ведущим более или менее здоровый образ жизни, и растущим в них детям государство гарантирует защиту от беспросветной бедности, в которой они не смогли бы дать общественно необходимое воспитание и образование детям, но в которую большинство семей закономерно впадает в ходе гонки потребления и конкуренции «за лучшее место под солнцем» в условиях стихийного и корпоративно-мафиозного ценообразования в нравственно недоразвитом и нравственно извращённом обществе с господством нечеловечных типов строя психики. Хотя в каждую эпоху лик беспросветной бедности — свой, но беспросветная бедность — общеисторическая закономерность под властью государственности, не защищающей в историческом настоящем большинство от агрессивно-паразитического меньшинства во имя будущего народа и человечества[95].

* *
*

Конечно, и при действии предлагаемой системы государственной поддержки семьи никто не должен мешать взрослым совершенствовать свой профессионализм, осваивать новые профессии, заниматься предпринимательством и на этой основе поднимать благосостояние своей семьи и своих детей как за счёт роста своих доходов, так и за счёт общего роста благосостояния успешно развивающегося общества.

Однако семьи, в которых взрослые являются носителями опущенного типа строя психики, злоупотребляя системой государственной финансовой поддержки семьи и детей, могут эксплуатировать её в качестве основного источника своих доходов, уклоняясь при этом от общественно полезной трудовой деятельности, рожая генетически отягощённых детей для того, чтобы увеличить свои доходы, и уклоняясь от исполнения своего родительского долга — воспитывать детей так, чтобы они были свободны от тех пороков и ошибок, которые свойственны старшим поколениям.[96]

Соответственно, возможность такого рода агрессивно паразитических действий опущенных должна блокироваться мерами государственной политики. Главными из такого рода блокирующих агрессивный паразитизм мер могут быть: принудительная контрацепция[97] опущенных в репродуктивном возрасте; принудительное психолого-психиатрическое лечение опу­щенных и помощь им в социальной реабилитации; в случае неуспеха лечения и рецидивов — репрессии (в ранее указанном смысле) и безжалостное лишение опущенных родительских прав с передачей детей для дальнейшего воспитания в детские воспитательные учреждения.

Эта система должна развиваться государством целенаправленно так, чтобы подавляющее большинство детей из ликвидированных и распавшихся семей попадали бы в «при­ёмные семьи»[98] и детские дома «семейного типа», где могли бы получить нормальное семейное воспитание, более адекватное жизни, чем воспитание в учреждениях «казарменного типа», и преодолеть родовую проблематику своих биологических родителей и других предков. Практика всех стран, где есть такие формы заботы о детях-сиро­тах и детях, от воспитания которых биологические родители и другие родственники уклонились, более эффективна нежели детские дома «казарменного типа». Если оценивать качество воспитания по показателям здоровья, статистике преступности, то социальная отдача «приёмных семей» и детских домов «семейного типа», «детских деревень» — многократно выше, нежели учреждений казарменного типа.

Но для осуществления такого рода политики женские консультации, родильные дома, детские поликлиники — как учреждения, целенаправленно работающие в области здравоохранения матерей и их детей, — должны выявлять проблемных матерей-одиночек и «неблагополучные семьи», в которых родившиеся дети нуждаются в защите их здоровья и нравственности от их же биологических родителей, а зачатие и рождение новых детей сопряжено с риском для их здоровья (прежде всего генетического) вследствие опущенного образа жизни их потенциальных родителей. Потом к этому же процессу выявления проблемных семей должны подключаться детские сады и школы.

Кроме того, выведение страны из демографического кризиса требует создания разнородных преимуществ семьям, в которых количество детей два и более. Их жилищные условия должны улучшаться в ускоренном порядке в сопоставлении с бездетными семьями и семьями с одним ребёнком. Т.е. система кредитования[99] жилищного строительства должна быть построена так, чтобы семья, воспитывающая двух детей, погашала кредит на льготных условиях по сравнению с семьёй, воспитывающей одного ребёнка; семья, воспитывающая трёх детей, за счёт государственной финансовой поддержки (а не за счёт работы взрослых членов семьи на нескольких работах от зари до зари в ущерб собственному здоровью, семейной жизни и воспитанию детей) должна решать свои жилищные проблемы быстрее и проще, чем семья с двумя детьми; и так далее до появления 12‑го ребёнка в семье[100].

Поскольку в разных регионах России и в разных народах, её населяющих, к настоящему времени сложилась разная демографическая ситуация, то реально все граждане и все семьи не могут быть в равных правах на получение государственной помощи и льгот. В частности, на территории России проживают народы, численность которых растёт бездумно автоматически в силу особенностей их культуры, а есть народы, численность которых прогрессивно сокращается как в абсолютных, так и относительных показателях, также в силу особенностей их культуры и исторического прошлого.

К последней категории — вымирающих со второй половины ХХ века народов — в настоящее время принадлежат и великороссы (русские), а также многие коренные народы Сибири и Севера: соответственно они должны обладать преимуществами перед прочими в получении поддержки семьи со стороны государства.

Поэтому демографическая политика государства и политика поддержки семьи должны строиться в каждом регионе с учётом демографической ситуации в её многонациональном аспекте и характера этнической специализации в общественном объединении труда в регионе, а также в том или ином городе.

В частности, если сфера торговли и производительного бизнеса развивается так, что имеется тенденция к тому (или реально получается так), что капиталы оказываются в руках пришлых национальных меньшинств (для этих регионов); если в статистике преступности в регионе значимо выделяются этнические мафиозные группировки пришлых национальных меньшинств (для этих регионов), включая цыган[101]; если уровень доходов пришлых национальных меньшинств выше, чем коренного населения, в случае, если в этнической специализации в общественном объе­динении труда пришельцы сосредотачиваются вне производ­ственного сектора экономики, то в этих регионах никаких льгот и государственной поддержки семьям представителей этих наци­ональностей и вступивших с ними в смешанные браки быть не может[102] — за исключением тех семей, все члены которых действительно работают на рабочих должностях в промы­шленности, на транспорте и в сельском хозяйстве, а также обла­дают высокой научно-технической или медицинской квали­фи­кацией; либо кто-то в них служит офицером, прапорщиком, мичманом в вооружённых силах (но не в органах ФСБ, милиции, таможни, налоговиками, поскольку в них люди служат большей частью по месту жительства[103]).

Более того, должна проводиться в жизнь политика государственного выдавливания криминальных элементов на их этническую Родину: вплоть до принудительного этапирования (с отчуждением их имущества и капиталов в пользу бюджета региональных органов власти) целых семей и кланов, чьи представители оказались замешаны в деятельность этнических преступных группировок за пределами своей этнической родины[104].

* * *

Особо следует подчеркнуть, что вышеописанные ограничения прав пришлых национальных меньшинств по своему существу не являются ущемлением тех или иных граждан по национальному признаку.

Они мотивированы необходимостью защиты постоянно проживающего в регионе населения, поддерживающего своим трудом весь спектр профессий, от паразитизма пришельцев из других регионов, которые вклиниваются в местное объединение труда, захватывают непроизводственные сферы деятельности (прежде всего, — посредническо-торговую, а также и государственно-властную) и монополизируют их по этническому признаку (в том числе и криминальным порядком), начинают формировать ценовую политику в регионе так, что те, кто издревле живёт и производит в нём продукцию, живут «средне» или попросту бедно, а пришельцы, оказавшись в рядах местных богатеев, начинают превозноситься над местным трудящимся населением и помыкать им.

Поэтому если чья-то национальная культура плодит носителей нечеловечных типов строя психики, вследствие чего они, оказавшись в среде иных национальных культур, стремятся к тому, чтобы господствовать над людьми других национальностей, и потому:

· начинают паразитировать на их труде и жизни, ущемляя их права и жизненные возможности,

· оказываются в рядах этнических мафиозных группировок, возникших в регионах их появления,

· проявляют коррупционную активность и «вкладываются» в то, чтобы представители региональной власти были от них так или иначе зависимы (в том числе и на основе страха перед этническими криминальными группировками),

— то пусть представители этой нации и либералы-“право­защит­ники” уймутся по поводу того, что якобы национальные права представителей этих народов ущемляются в регионе, в котором они — пришельцы. Им место там, где они — коренное население, и пусть там они освободятся от вседозволенности и притязаний на рабовладение; пусть там научатся жить по-человечески — своим трудом[105].

* *
*

Кроме того, демографическая политика и политика финансовой поддержки семей в каждом регионе должна проводиться различным образом в сельской местности и в городах. Во всех регионах поддержка семей коренного населения, проживающих в сельской местности, должна быть более мощной, чем поддержка городского. О причинах этого говорилось ранее: город — мощнейший мутагенный фактор, и потому воспроизводство генетически здоровых поколений в сельской местности должно протекать опережающими темпами в сопоставлении с городами. При этом в сельской местности детям должен быть обеспечен столь высокий уровень образования, чтобы они могли войти в трудовую деятельность вне сельского хозяйства, дабы в сельской местности не возникало скрытой безработицы; чтобы могли влиться в городскую жизнь в качестве высококвалифицированной «рабочей силы» и поддержать жизнь и развитие городов.

Ещё одна категория семей, которая не нуждается по крайней мере в разнородных льготах (а многие из них не нуждаются и в общегосударственной системе финансовой поддержки семьи, которая по отношению к ним избыточна, поскольку у них и их детей есть всё необходимое и более того), — семьи так называемой социальной “элиты”: семьи частных предпринимателей, чьи расходы на личное потребление примерно втрое и более превосходят доходы семей, живущих на зарплату в пределах среднестатистической, а также семьи выдающихся деятелей искусств, политиков и администраторов общегосударственного и регионального уровня, высшего командного состава вооружённых сил и иных служб, которые получают зарплату гораздо выше средней в обществе и так или иначе эксплуатируют свой должностной статус и приложения к нему (знакомства, служебные машины, квартиры, дачи, внеочередные права на доступ к тем или иным благам и т.п.).

Дети, рождённые и воспитанные в таких семьях, легче всего воспринимают осознание своего социального якобы статуса «мы — “элита”: от нас многое зависит; вокруг нас — несостоявшиеся, неудачники, быдло, удел которого работать на нас». Хотя многие из них, став взрослыми, обретают скромность и не кичатся своим родством, не претендуют на то, чтобы помыкать другими, являются надёжными друзьями и подругами, более или менее честно и профессионально работают в избранных ими или их родителями отраслях, тем не менее среди них относительно много тех, кто благодаря поддержке своих родителей или угодничеству перед их родителями разного рода начальников, объективно заступили жизненные пути более талантливым и одарённым людям из не-“элитарных” семей. В результате общество лишилось того, что устранённые с пути заурядных по своим творческим способнос­тям “элитарных” деток не-“элитарные” таланты не смогли сделать, не попав на места, занятые выходцами из “элиты”[106].

Кроме того, жизнь многих выходцев из “элиты”, если они не освобождаются своевременно и безболезненно от “элитарных” притязаний «мы — “элита”: от нас многое зависит», превращается в нескончаемый кошмар неудовлетворённости и несостоятельности, не в силу ненависти и зависти к ним окружающих (хотя бывает и такое), а в силу их собственной профессиональной и общечеловеческой несостоятельности. И главная причина этого — порочное “элитарное” воспитание.

При этом именно “элита” производит в своей среде в новых поколениях социально наиболее вредных типов, которые автоматически наследуют “элитарный” статус по двум причинам (в порядке их значимости):

· во-первых, в силу господства в обществе угодничества перед «сильными мира сего» и,

· во-вторых, в силу своего происхождения.

В худшем случае, получив неадекватное жизни образование «выше высшего», но, будучи бесчувственны и невнимательны к течению жизни в целом и жизни других людей, самонадеянно уверовав в свою человеческую и профессиональную состоятельность, такие выходцы из “элиты” несут большие беды[107]. Поэтому:

“Элитарные” семьи и дети в них нуждаются в особого рода помощи — помощи педагогически-психологической, хотя у них «всё есть» и их потребительскому статусу многие в обществе завидуют.

Конечно, описанная выше стратегия оказания финансовой поддержки семье соответственно целям общественного развития в русле определённой политической концепции противна духу либерализма-индивидуализма, полагающему, что каждый должен решать свои проблемы сам, а те, кто к этому не способны, — должны «освободить место под солнцем для более здоровых и сильных». Сторонникам такого рода мнений доказывать что-либо на словах — напрасный труд[108]: их может убедить (да и то не всех) только жизненная катастрофа идей либерализма в их практическом приложении к разрешению проблем развития общества.

Но поскольку мнения множества людей о том, как должно жить общество, сформированы на протяжении последних десятилетий прямой и скрытой пропагандой либерально-индивиду­алис­тического образа жизни и образованием на основе либерально-индиви­дуалис­тической атеистической идеологии, то даже многие из тех, кто хотел бы жить в обществе, в котором государственная политика поддержки семьи выражает описанные выше принципы и гарантирует защищённость всех от беспросветной бедности, могут задавать вопросы:

· Где государство возьмёт столько денег?

· Не рухнет ли окончательно экономика под бременем столь затратной социальной программы?

· И вообще: “Как всё это организовать?”

Как всё это организовать?

Где взять деньги?

Начнём с того, что либерализм только декларирует принцип свободы частного предпринимательства и свободы перемещения капиталов.

«Свобода перемещения капиталов» по её существу — это бесконтрольность государства в отношении денежного обращения при условии, что уплачены все налоги, предусмотренные государственным и международным законодательством. Однако либерализм в последние десятилетия обеспокоен проблемой «отмывки денег», полученных теми или иными субъектами преступным — с точки зрения либерального государства — путём. А борьба с «отмыванием денег» без контроля над денежным обращением в границах государства и мира в целом — невозможна.

По существу это означает, что либерализм, ссылаясь на необходимость борьбы с получением доходов преступным путём, становится на путь контроля даже не над денежным обращением. Денежное обращение в либеральных государствах всегда было подконтрольно банковской мафиозно-клановой олигархии, вследствие чего в них никогда не было и настоящей свободы частного предпринимательства ни в одной из отраслей. Сохраняя этот принцип, либерализм становится на путь контроля над доходами людей, признавая одни из них правомочными, а другие неправомочными: т.е. делает то же самое, в чём он упрекал социализм, который провозглашал необходимым искоренение «нетрудовых доходов» и во многом достиг успеха в такого рода политике. Но либерализм делает это непоследовательно и бессистемно, поскольку это проистекает не из его социологических воззрений, а из того, что он дожат обстоятельствами, которые ставят под угрозу его дальнейшее существование[109].

Но надо понимать, что вред обществу в целом и тем или иным людям персонально может наносить не только преступная в общепринятом смысле деятельность и получение доходов из неё, но и расходы, связанные с производством, покупкой и потреблением определённых видов продукции и услуг даже при нравственно-этической безупречности источников доходов как таковых. При этом:

· какие-то виды продукции (товаров и услуг) могут быть вредоносны сами по себе как таковые[110];

· по отношению к каким-то другим видам продукции (товаров и услуг) вредоносным может быть их потребление, в количествах меньших либо больших, нежели некоторые биологически и общественно допустимые — безопасные — уровни[111];

· какие-то виды продукции (товаров и услуг) вредоносны, если их качество (стандарт которому они соответствуют либо не соответствуют) или качество организации и технологий, на основе которых они производятся и обслуживаются в период их жизненного цикла, неоправданно низко либо избыточно высоко[112].

Иными словами все потребности людей и всё производство и распределение, ориентированные на удовлетворение потребностей, могут быть отнесены к одному из двух классов:

· ПЕРВЫЙ: биологически допустимые демографически обусловленные потребности — соответствуют здоровому образу жизни в преемственности поколений населения и биоценозов в регионах, где протекает жизнь и деятельность людей и обществ. Они обусловлены биологией вида Человек разумный, половой и возрас­т­ной структурой населения, культурой (включая и обусловленность культуры природно-геогра­фическими условиями) и направленностью её развития[113].

Главные объективные качества спектра демографически обусловленных потребностей в каждую эпоху: первое — его ограниченность как по номенклатуре, так и по объёмам по каждой позиции номенклатуры; второе — его предсказуемость на десятилетия вперёд на основе исторически сложившейся демографической пирамиды, динамики рождаемости и результатов демографической политики государства.

· ВТОРОЙ: деградационно-паразитические потребности, — удовлетворение которых причиняет непосредственный или опосредованный ущерб тем, кто им привержен, а также — окружающим, потомкам, и кроме того, разрушает биоценозы в регионах проживания и деятельности людей; приверженность деградационно-паразитическим потребностям (как пси­хо­логический фактор, выражающийся, в частности, в зависти или неудовлетворённости к более преуспевшим в разнородном «сладо­страс­тии»), пусть даже и не удовлетворяемая, препятствует развитию людей, народов и человечества в целом в направлении к человечности. Деградационно-парази­тические потребности обусловлены первично — господством в обществе нечеловечных типов строя психики и сопутствующими извращениями и ущербностью нравственности, вторично выражающимися в преемственности поколений в традициях культуры и в биологической наследственности. При этом порочные традиции культуры и угнетённая биологическая наследственность, в свою очередь являются факторами, бессознательно «автоматически» воспроизводящими деградационно-паразитические потребности в новых поколениях.

Главные объективные качества спектра деградационно-пара­зи­тических потребностей: первое — его неограниченность как по номенклатуре, так и по объёмам запросов, предел которым кладёт только объективная невозможность их удовлетворения и смерть; второе — непредсказуемость моды на способы и формы деградации и паразитизма.

Расходы, в свою очередь, могут быть отнесены к одной из двух категорий:

· непосредственная оплата покупок производимой продукции и прав на пользование природными объектами;

· инвестиции, которые непосредственно не являются оплатой покупок производимой продукции, но позволяют тем или иным предприятиям увеличить объёмы производства и совершенствовать его как в организационно-технологическом аспектах, так и в смысле совершенствования выпускаемых видов продукции.

По существу всё это означает, что в каждом регионе при определённом прейскуранте[114] на товары и услуги есть некий минимум, при доходах ниже которого человек (семья) не могут произвести все расходы, необходимые для его жизни и личностного (семейного) развития в соответствии с демографически обусловленным спектром потребностей[115]; но точно также есть и некий максимум расходов, превышение которого нанесёт тот или иной вред самому человеку (семье) или окружающим и потомкам, поскольку эти расходы не могут быть произведены человеком (семьей) в пределах ограниченного демографически обусловленного спектра своих потребностей.

Соответственно последнему обстоятельству, излишки доходов, которые не могут быть реализованы в пределах демографически обусловленных своих потребностей, человек может потратить:

· на удовлетворение своих и чужих деградационно-паразити­ческих потребностей;

· на удовлетворение демографически обусловленных потребностей

Ø других людей персонально (семейно) и

Ø на развитие общества в целом.

И то, и другое он может сделать как в форме оплаты покупок (непосредственно им либо опосредованно, т.е. через разного рода целевые фонды — государственные и общественно-инициативные: благотворительные, профсоюзные, общенародные, фонды поддержки тех или иных социальных программ и т.п.), предоставив купленное в качестве дара другим людям, так и в форме инвестиций в те или иные отрасли и предприятия.

Иными словами, если видеть в народном хозяйстве (макроэкономике) системную целостность, описываемую средствами математической статистки, то:

· выход продукции по демографически обусловленному спектру потребностей — полезная отдача (полезный сигнал) системы;

· выход продукции по деградационно-паразитическому спектру потребностей — собственные шумы системы и помехи извне, от которых она не защищена.

Поэтому реальный экономический рост выражается в росте выпуска продукции не вообще и не в росте оборотов спекулятивных рынков, а только в росте выпуска продукции по демографически обусловленному спектру потребностей в расчёте на душу населения до достижения уровня демографически обусловленной достаточности при сохранении устойчивости биоценозов. [116]

Соответственно, если государственность признаёт разделение спектров потребностей и производств на два выше названных класса[117]; если государственность выражает в своей политике долговременные интересы народа, а не сиюминутные деградационно-паразитические потребности той или иной олигархии[118], то государство обязано позаботиться о том, чтобы доходы и сбережения, которые люди (семьи) могут потратить на своё потребление, были ограничены уровнем:

· обеспечивающим покрытие их демографически обусловленных потребностей,

· но не позволяющим войти в деградационно-паразитический способ существования в ущерб себе самим, своим детям, а главное — и другим людям.

И при этом «финансовый климат» в государстве (налогово-дотационная, кредитная и страховая политика) должен позволять быстро богатеть на основе праведного труда, чтобы люди могли в жизненно приемлемые, достаточно короткие сроки решать проблемы развития своих семей и своего личностного развития.

Эти ограничения расходов на потребление[119] должны охватывать как семьи наёмного персонала (включая и госчиновников), так и семьи предпринимателей, в том числе и тех предпринимателей, во власти которых находятся большие капиталы, производственные мощности целых отраслей (а возможно и нескольких отраслей) и иные ресурсы; а также семьи «звёзд эстрады» и прочих «звёзд».

Виллы по всему миру со штатом холопствующей или опущенной прислуги; громадные яхты с постоянным экипажем на «товсь» [120] и «самолёты-дворцы» олигархов; меняющиеся раз в годы новейшие лимузины; культ разнородной «высокой моды», охватывающей все стороны жизни; роскошь, не имеющая никакого значения, кроме «вы­ка­зать себя» и унизить других; нескончаемые балы для дуреющей от богатства и безделья “элиты” — это всё то, на что народы, проживая в беспросветной бедности на протяжении веков, не должны и не будут работать впредь.

В то же время налогово-дотационная политика государства должна быть построена так, чтобы частные инвестиции в развитие производства по демографически обусловленному спектру потребностей и поддержка разнородных фондов общественного потребления (как государственных, так общественно-инициативных и бизнес-корпоративных) за счёт доходов и «сверхдоходов» предпринимательства стали бы более предпочтительны, нежели инвестиции в деградационно-парази­ти­ческие отрасли, в откровенно криминальные виды деятельности и пустое прожигание жизни в ущерб окружающим и биосфере Земли.

По сути выше речь шла о том, что является нормальными для людей финансово-эко­но­мическими взаимоотношениями.

Но мы живём в цивилизации, в которой господствует извращённая нравственность и психология потребления[121], в которой необходимо постоянно напоминать всем взрослым (включая и самих себя), о том, что есть норма, а что представляет собой уход от неё и извращение; а также учить этому детей и молодёжь в школах и вузах.

И если в определённых слоях общества сложилась норма культуры: жить в коттеджах с прислугой, ездить на новейших по возможности самых дорогих лимузинах, и чтобы впереди и сзади катило по джипу с охраной, то даже те, кто, оказавшись в этих кругах, понимает всю бессмысленность такого образа жизни[122] и его вредоносность для общества и природы планеты, в подавляющем большинстве своём не могут в одиночку выйти из этой самоубийственной и разрушительной гонки потребления: начать вести иной образ жизни означает для них — разорвать множество социальных связей, возможно разрушив собственную семью (конку­ренция за «лучшее место под солнцем» заложена в женские инстинкты); выпасть из круга общения, и прежде всего — делового общения, что способно повлечь за собой крах его предприятия и предприятий с ним связанных и т.п.; и в конечном итоге, оказавшись в одиночестве, можно погибнуть, не сумев организовать новый круг общения на иных принципах жизни и деятельности.

Поэтому государство должно помочь всему обществу — и предпринимателям, и наёмному персоналу — перейти к иному образу жизни, объединяющему людей, а не противопоставляющему их друг другу как в личностных взаимоотношениях, так и во взаимоотношениях социальных групп.

А для этого, государству необходимо вести финансовую политику так, чтобы:

· на роскошь и прожигание жизни своей и других людей в потреблении всего и вся сверх демографически обусловленного спектра потребностей деньги не мог тратить никто,

· а на обеспечение достатка по демографически обусловленному спектру потребностей хотя бы по минимальному исторически достигнутому стандарту денег хватало бы всем, кто трудится честно и добросовестно во всех сферах: органах государственной власти, вооружённых силах и службах, занят предпринимательством, работает по найму, ведёт научные и технические разработки, занят художественным творчеством.

И это — не предложение «уравниловки», вносимое по умолчанию. Разница в доходах, признаваемых людьми и государством правомочными, должна быть одним из стимулов к тому, чтобы люди в созидательном разнообразном труде были свободны и творчески наращивали свой профессионализм и осваивали новые профессии; а тот, кто работает больше и лучше, должен и зарабатывать больше.

Но парадокс состоит в том, что: для того, чтобы все, кто честно работает, жили бы день ото дня, год от года лучше, возможности расходования зарабатываемых средств на личное (семейное) потребление должны быть в обществе ограничены на основе разделения спектров демографически обусловленных и деградационно-паразитических потребностей; а инвестиции — как госбюджетные так и частные — должны лежать в русле государственной политики развития демографически обусловленного производства и потребления.

Соответственно, если кому-то кажется, что у него «жемчуг мелок», то пусть изменит свою нравственность и свои желания[123] или перетерпит, а те деньги, которые он мог бы потратить на «жемчуг покрупнее» прямо сейчас, прямо сейчас и пойдут на то, чтобы дети в другой семье обрели возможность улучшить жилищные условия и получить образование, позволяющее им раскрыть свои таланты и принести пользу обществу, когда они вырастут.

Возражения в стиле: “Это — «мои деньги», как хочу так их и трачу и нечего вам и государству в это дело лезть …”, — вздор потому, что любые деньги вне системы денежного обращения, поддерживаемой государством и обществом, — «фантики»[124]. И «твои деньги» вне зависимости от их суммы — только так или иначе выделенная тебе часть общенародных денег, обращением и эмиссией которых в интересах народа должно управлять государство, если это государство — народное (если нет, то этому государству надо помочь преобразиться либо уйти в историческое небытиё).

Однако политика формирования определённого платёжеспособного спроса (т.е. создания в соответствии с определённой концепцией жизни и развития общества возможностей получения доходов и ограничение возможностей тех или иных покупок и инвестиций) — только одна сторона финансовой политики государства. Вторая сторона финансовой политики состоит в том, чтобы уровень цен и их динамика позволяли реализовать целенаправленно сформированный платёжеспособный спрос как в покупках продукции по демографически обусловленному спектру потребностей, так и в сбережениях (включая и сбережения в форме инвестиций), которые с течением времени могли бы быть реализованы в последующих покупках, отвечающих целям личностного развития, развития семьи и общества в целом.

И здесь необходимо напомнить, что развитие личности (семьи) в его финансовом выражении предполагает планирование и, соответственно, предполагает планирование доходов и расходов, поскольку бóльшую часть всего нам необходимого мы не производим в домашних хозяйствах сами, начиная от поисков и добычи сырья, а покупаем в готовом к употреблению виде. Но никакое развитие и планирование развития невозможно, если человек не знает, где он будет работать; даст ли повышение квалификации прирост в покупательной способности его доходов; будет ли он вовремя получать зарплату; хватит ли покупательной способности этой зарплаты на текущие покупки в диапазоне от повседневных до ежегодных и сможет ли он делать какие-то сбережения либо придётся начать тратить уже имеющиеся сбережения (да и есть ли они, эти сбережения); а если придётся занимать в долг, то у кого, когда и из каких средств он сможет отдать эти долги… Всё это в совокупности требует уверенности в завтрашнем дне, которая была в России утрачена большинством с началом реформ 1990‑х гг., в результате которых у многих возникла стойкая убеждённость в беспросветности будущего как своего собственного, так и будущего своих детей.[125]

Если говорить о том, в каких условиях проще всего осуществляется планирование семейного бюджета, то ответ прост — в условиях систематического снижения цен вплоть до их обнуления.

Конечно, режим нулевых цен требует иной — не материально-финансовой, — а нравственно-этической — вдохновенной, Любовной — мотивации к труду, к чему общество ни в России, ни в “передовых” странах в настоящее время не готово. Но государство, как это показывает опыт СССР послевоенных времён, способно поддерживать режим постоянного снижения цен на товары и услуги массового спроса по мере развития производства и роста производительности общественного труда. Это требует гибкой налогово-дотационной политики, соответствующей таможенной политики и политики внешней торговли (включая и политику экспортно-импортных пошлин).

Но прежде всего прочего это требует запрета кредит<