Взаимоотношения между духами и шаманами народов нижнего амура

ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ

Духи имеют для шамана огромное значение, именно с ними он вступает в контакт во время камланий, некоторые из них помогают ему (духи-помощники и духи-покровители), а некоторые (злые духи), наоборот, крадут души людей и совершают прочие неблаговидные поступки. Поэтому без понимания сути взаимоотношений между шаманом и духами невозможно говорить о каком-либо постижении шаманизма как такового. К сожалению, объем книги не позволяет подробно рассмотреть все стороны этих уникальных взаимоотношений, разнящихся от одной культуры к другой. По этой причине мы ограничимся только общими моментами, свойственными большинству шаманских традиций, а более детально остановимся на примере шаманов народов Нижнего Амура (нанайцев и ульчей).

Своих духов-помощников и духов-покровителей имеют все категории шаманов. Духи различаются по своей природе и силе

 

Деревянный идол. Дух-помощник современного шамана

воздействия как на шамана, так и на окружающий мир.

Причем отличие наблюдается как в различных культурах, так и на уровне отдельных шаманов, проживающих в одном регионе.

Шамай, в отличие от колдунов и магов, также прибегающих к услугам духов, имеет с ними вполне конкретные и прямые связи. Он их видит, говорит с ними, умоляет, просит о чем-либо или повелевает ими. Но эти отношения распространяются только на весьма ограниченное количество духов.

Правда, практически во всех шаманских традициях существует возможность со временем приобретать

(вступать в контакт и использовать) новых духов, но все равно число их всегда ограниченно, то есть всегда будут оставаться духи, не контролируемые шаманом. Причем это могут быть как демоны (зловредные духи), так и добрые существа.

В большинстве случаев количество духов-помощников и духов-покровителей служит показателем могущества шамана, его профессиональным «рейтингом», как это наблюдается у эскимосов Аляски, где чем больше у шамана духов, тем он сильнее. Поэтому у могущественных шаманов их всегда много, например, в Северной Гренландии у шамана бывает до 15 духов-по- мощников.

Во многих культурах верили, что, если у человека есть духи- покровители, он обладает многими сверхъестественными способностями: становится неуязвимым для пуль и стрел, может совершать путешествия в иные миры, находить спрятанные вещи, потерявшихся людей, осуществлять лечение и многое другое.

 

Вот что говорит о своих духах-помощниках один из шаманов: «Первый мой дух-помощник даровал мне способность видеть через стены, землю и далеко в небе. Духа звали так же, как и меня. Я поместил его в углу своего дома. Никто из людей не видит моего духа-помощника, но он всегда готов послужить мне. Всех своих духов я призываю специальной песней». Шаман повторяет свою песню до тех пор, пока не входит в экстатическое состояние безграничной радости, часто сопровождаемой слезами.

Считается, что если пуля и попадет в шамана, то его рана не кровоточит, а кровь стекает в желудок. Он ее выплевывает и снова чувствует себя хорошо.

Иногда духи-помощники используются не только в благородных целях (целительство, поиск потерявшихся в тайге либо в лесу или проводы души в загробный мир), но и для черных дел — для убийства. Когда шаман хочет кого-то отравить, он высылает дамагоми (духа-помощника), говоря ему: «Иди найди такого-то. Войди в него. Не убивай его сразу, сделай сначала его больным и сделай так, чтобы он не выздоровел, а умер через месяц».

Получение духов-помощников и духов-покровителей происходит по-разному. К эскимосским шаманам они являются по собственной воле, если неофит этого заслуживает. У джакун- ских шаманов духи-помощники приходят в сновидениях или переходят по наследству от других шаманов. В Южной Америке духи-хранители приобретаются в конце инициации. Они «внедряются» в шамана, причем нередко в форме кристаллов. Вот как один из шаманов описывает получение своих духов-помощников: «После инициации я почувствовал в своем теле и голове яркий свет. Обычным людям его не было видно, но духи его могли увидеть. Они слетались на этот свет ко мне со всего мира. Еще один из моих духов-помощников (акула) тоже сам явился ко мне, когда я однажды рыбачил в море. Ко мне подплыла акула и назвала мое имя».

Нередко обретение духов-помощников и духов-покровителей связано с феноменом оборотничества, то есть дух, предстающий перед шаманом в том или ином образе животного, дарит способность превращаться в него. Так, шаман, у которого имеется дух-помощник орел, может превращаться в орла. Это явление мы находим учукотских и эскимосских шаманов (они превращаются в волков). Саамские шаманы становятся не только волками, но и медведями, северными оленями и рыбами. Зафиксированы рассказы шаманов, утверждающих, что они могут оборачиваться тиграми.

У бурятских шаманов дух-покровитель называется хубилган, что можно перевести как «метаморфоза» (от хубилху — «изменяться», «приобретать иную форму»), это напрямую указывает на феномен оборотничества.

Следует также сказать и о том, что духи-помощники или духи- покровители не только позволяют шаману перевоплощаться, но и являются в некотором смысле его двойниками, его alter ego. Часто оно соотносится с одной из душ шамана, «душою в облике животного» или, точнее, «душою-жизнью», которая не менее важна для шамана, чем и его «истинная» душа, ибо потеря ее во время шаманского сражения может привести к смерти в реальности.

Не во всех шаманских традициях наблюдается четкое разделение между функциями духов-помощников и духов-покровителей. Обычно градация между ними весьма размыта и обе категории духов используются совместно. Так, согласно исследованиям Карйалайнена, у васюганского шамана количество духов- помощников может быть различным, однако обычно их семь. Но, кроме них, он также пользуется покровительством Духа головы, защищающего его во время экстатических путешествий, Духа в облике медведя, сопровождающего шамана при нисхождениях в ад, Духа сивого коня, на котором он въезжает на небеса, и других. Хотя встречаются случаи строгого и ясного разделения духов на группы, как, например, у гольдов (нанайцев), проводящих четкое различие между духом-покровителем, выбирающим шамана, и подчиненными ему духами-помощниками. Четкое разделение на духов-помощников, предстающих, как правило, в облике животного, и духов-покровителей встречается и у якутов.

Иногда в роли помощника или покровителя выступает не дух, а высшее существо (бог или полубожественное существо). Так, алтайский шаман перед началом своего экстатического путешествия призывает не только духов, но и божественных существ: Яик Канна, Кайра Кана, Бай Ульгена с его дочерьми и прочих

Необязательно, что духи, с которыми шаман тесно связан, обитают именно там, где он живет, хотя это встречается наиболее часто. Порой он призывает их со всех уголков мира. Они прибывают по очереди и разговаривают — каждый своим голосом. Вспомним пример с известным якутским шаманом Тюспютом:

 

Двойная маска шамана у индейцев квакиутл (в закрытом виде)

благодаря тому, что его духи некогда принадлежали шаманам других регионов, он мог говорить на разных языках.

В шаманизме также встречается иерархия ду- хов-помощников. Так, по мнению некоторых шаманов павиотсо, духи-помощники в виде животных (орел, сова, олень и так далее) являются посланниками другого духа — «Духа ночи», который присутствует везде и не имеет имени. Именно от него шаманы, через духов-посредников, получают свои способности и тайные знания. Духи, передающие силу, невидимы, их могут видеть только шаманы.

У индейцев томпсон существуют не только духи-помощники, принадлежащие охотникам, воинам и любому, кто способен их увидеть и «приручить» (каждый

 

индеец может найти себе духа-хранителя, если он готов совершить волевое усилие и сконцентрироваться; в некоторых регионах завершение племенного посвящения включает в себя обретение духа-хранителя), но и духи-помощники, принадлежащие исключительно шаманам: ночь, туман, голубое небо, восток, запад, женщина, девушка, ребенок, руки и стопы мужчины, мужские и женские половые органы, летучая мышь, страна душ, призраки, гробы, кости, зубы и волосы умерших и тому подобное. У шаманов также существуют свои особые, неизвестные остальным людям божества, которым они приносят жертвы.

Большинство духов-помощников и духов-покровителей имеют облик животных (медведей, волков, оленей, зайцев, гусей, орлов, сов, ворон, червяков), а также призраков и прочее. Их формы, названия и количество различаются в зависимости от региона.

Духи-помощники в образе животных играют важную роль в самом начале шаманского сеанса (камлания), а именно в подготовке экстатического путешествия в Верхние или Нижние миры. Дело в том, что с древнейших времен животные рассматривались либо как проводники, сопровождающие души на том свете, либо как новая форма умершего человека. Таким образом, они

символизируют связь с потусторонним миром. Вспомним, что существует огромное количество легенд и мифов у разных народов, где животное переносит героя в иные миры. По этой же причине животным (точнее, духам, принимающим их облик) отводится такое же важное место в шаманских инициациях: они заносят неофита на небо или в преисподнюю, убивают его или воскрешают, передают ему тайные знания и тому подобное.

Представление духов-помощников в виде животного особенно присуще народам, промышляющим охотой. Для них связь между человеком и животным является в высшей степени мистичной.

У каждого якутского шамана есть одно ийе кила (животное- мать) — дух-помощник в образе зверя, птицы, рыбы. Считается, что те, у кого ийе кила — собака, белый медведь или волк, — слабые шаманы, а те, у кого бык, конь, орел, лось или бурый медведь, — могущественные шаманы.

У эскимосов духами-помощниками хоть и являются животные (лиса, сова, медведь, собака, акула и прочие), но предстают они обычно в человеческом облике. Все они считаются могучими и эффективными помощниками.

Преобладание духов-помощников в облике животных наблюдается в Австралии, Северной Америке и многих других регионах.

Важное место в шаманизме отводится духам, некогда являвшимся шаманами, то есть речь идет о духах умерших предков. Напомним, что в некоторых традициях они принимают непосредственное участие в судьбе будущего шамана: они не только избирают нового кандидата, но и дают ему посвящение. Правда, иногда роль духа умершего сводится лишь к подготовке неофита к последующим откровениям. Мирча Элиаде писал: «...принципиальная роль, которую играют умершие в получении шаманских способностей, заключается не в том, чтобы "овладеть" человеком, а в том, чтобы помочь ему преобразиться в "умершего" — одним словом, помочь ему тоже стать "духом"».

 

 

 

Формы, которые приобретают духи-помощники и духи-по- кровители, весьма разнообразны. У шаманов Южной Америки духи-помощники нередко предстают в виде кристаллов, растений или животных. У карибов Барамы каждый класс духов, с которыми шаман входит в контакт, представлен небольшими камешками различных видов.

Наиболее распространенной формой призвания духа-помощ- ника или духа-покровителя является произнесение его имени и подражание его природе; это особенно характерно для духов,

предстающих в облике животных. Чтобы вызвать своего духа-по- мощника — змею, тунгусский шаман старается во время сеанса изобразить ее плавные, извивающиеся движения. Шаманы, чьими духами являются птицы, как правило, подражают их крикам и машут руками, имитируя взмахи крыльев. Иногда для призвания духа-помощника используется маска, изображающая его лик Некоторые шаманы помещают своих духов-помощников в колокольчики. Чтобы вызвать их, достаточно позвенеть ими.

Взаимодействия между шаманом и его духами могут быть самыми различными — от отношений покровителя и подопечного до отношений слуги и господина. Но в любом случае связи эти тесны, а в некоторых традициях даже интимны, то есть подразумевают определенную эротическую окраску отношений между духом и шаманом. Некоторые ученые даже склонны считать сексуальный мотив первичным элементом шаманизма, к которому затем присоединяется идея наследственной передачи духов. Так, у одной из шаманок во время инициационного испытания были сексуальные переживания, а ритуальный танец гольдского шамана перед кормлением своей аями имеет сексуальный

смысл. Поэтому в данной главе будет уместно рассмотреть «сексуальный» аспект отношений между шаманом и его духами на примере духов-по- могцников, обычно называемых «небесными супругами» и играющих немаловажную роль в шаманском посвящении, обучении и камлании. По утверждению Д. Я. Штернберга, у каждого телеутского шамана есть небесная супруга, живущая на седьмом небе.

Согласно Л. Я. Штернбергу, гольды объясняли отношения между шаманом и его аями сексуально-эмоциональным комплексом. В доказательство он приводит рассказ одного из шаманов: «Когда я во время мучений лежал на ложе, мне явился дух в образе маленькой (не выше 40 см) красивой женщины с черными волосами, заплетенными в косички. Лицом и нарядом она напоминала мне одну из наших гольдских женщин. Она сказала мне:

— Я аями твоих предков-шаманов. Я обучила их шаманскому искусству, а теперь обучу тебя. Я дам тебе духов, которые будут помогать тебе в искусстве исцеления. Ты станешь шаманом. А так как у меня сейчас нет мужа, то им станешь ты.

Испугавшись, я хотел ей воспротивиться. Но она пригрозила меня убить, если я ослушаюсь ее. С тех пор она часто приходит ко мне, иногда в облике старухи, волчицы или крылатого тигра, уносящего меня смотреть разные страны.

Я сплю с ней как с собственной женой, но детей у нас нет. Она живет совершенно одна, без родственников, и часто меняет жилье.

Когда аями учила меня, она посещала меня каждую ночь, но теперь приходит намного реже».

 

Аями действительно дала этому шаману трех духов-помощников — пантеру, медведя и тигра. «Все они появляются тут же, как только я их призываю, когда шаманю. Если один из них отказывается прибыть, аями принуждает его к этому».

Как видим, сексуальные элементы играют не последнюю роль в этой шаманской истории, но все-таки не самую главную. Было бы ошибкой предполагать, что «супруг» получил от своей аями тайные знания и свои способности в результате половой близости, поскольку известно, что практически каждый может иметь сексуальные контакты с женщинами-духами, но при этом не получить ни шаманских способностей, ни эзотерических знаний.

Не всегда роль духа-женщины сводится к помощи, иногда, наоборот, в ее «обязанности» входит мешать шаману. Она старается задержать его исключительно для себя на седьмом небе и препятствует продолжению его восхождения на небеса, как это мы наблюдаем у телеутских шаманов. Когда шаман во время своего небесного путешествия к Ульгену встречает свою «супругу», она приготавливает для него изысканные блюда, чтобы склонить его остаться с нею. Она говорит ему:

— О мой муж, мой молодой шаман, давай сядем за небесным столом...

Затем проходит немного времени, и она снова обращается к нему:

— Иди же ко мне, мой милый шаман, давай укроемся за занавеской и будем заниматься любовью! Тебе больше некуда идти, дальше на небо дороги нет.

Но шаман отказывается верить ей и продолжает свое восхождение.

Этот эпизод напоминает хорошо известную тему плотского искушения, предлагаемого женщинами (или духами, богинями и так далее) с того света каждому смертному, достигающему их владений, чтобы он забыл о земной жизни и навсегда остался в их власти. Подобный сюжет встречается во многих мифологиях, житиях святых и так далее (например, искушение Будды дочками Мары).

У якутов связи с женскими духами-покровительницами соотнесены с несколькими табу. После того как шаман совершил половой акт с «небесной супругой», он уже не сближается с молодыми девушками, и некоторые шаманы остаются холостяками на всю жизнь. Если дух полюбит женатого мужчину, тот больше не живет половой жизнью со своей женой, но так случается не всегда. Сведения по этому поводу крайне противоречивы.

Следует отметить, что эротические элементы присутствуют и в шаманских обрядах, выходящих за рамки отношений «шаман — небесная супруга». Так, у куманцев из окрестностей Томска ритуал жертвоприношения коня включает в себя показ деревянных масок и фаллосов, которые три юноши держат между ног и во время прыжков касаются ими зрителей. При этом распевается песня откровенно сексуального содержания.

Подобный обряд имеет свои параллели и в других регионах, например у телеутов: когда шаман взбирается на дерево, женщины и дети должны уйти, ибо он начинает петь непристойную песнь, носящую символическую нагрузку — сексуальное укрепление мужчин племени.

По преставлениям нанайцев и ульчеи, весь мир населен духами, различными по функциям, внешнему виду, свойствам и отношению к людям. Одни духи связаны с тайгой, другие — со сферами воды, земли, гор, огня и так далее. Все они оказывают большое влияние на жизнь человека. Вот некоторые из них.

Амбан. Духи амбан почти никогда не подчиняются воле человека, по крайней мере очень редко. Шаманы обычно не делали их фигурок. Существуют поверья, что особо одаренные, сильные шаманы все же могут их себе подчинить.

Аями. Термин «аями» связан с эвенкийским словом ая — «милый», «добрый», «хороший», «близкий». Аями считаются особой группой духов: они активны и способны регулярно работать с шаманами. По этой причине большинство из них — духи-помощники. Шаманы большое значение придавали качеству изготовления фигурки для этого духа, поскольку считалось, что если ее плохо сделать, то дух станет бояться в нее входить. Для фигуры использовались тополь, черная береза или ива (один из ее видов). Как правило, ее делал отец или брат будущего шамана. При рубке дерева для статуэтки необходимо было неукоснительно соблюдать условие: оно обязательно должно было упасть на восток и ни в коем случае не на запад, поскольку это направление относилось к миру покойников (сторона мертвых).

 

Металлический идол из ненецкого святилища «Болванский Нос 1»

 

Городо. Низовые нанайцы думали, что духи городо живут в тайге, у истоков реки Симин, на сопке Нгэво. Считалось, что дух городо приходит ко всем, но степень вызываемой им болезни (сильная боль в груди и голове) у каждого человека неодинакова. Эта группа духов, согласно представлениям шаманов, имела над собой «начальников» — антропоморфных духов луг' луки, обитавших в тучах. Надо сказать, что представления о «начальниках» у шаманов были неодинаковы. Так, одна из шаманок утверждала, что у городо хозяин не луг' луки, а Хурэн Эдени — хозяин сопки. Хозяева заботились о своих «подчиненных» — похищали душу человека, чтобы тот сделал фигурку — «жилище» для духа городо.

Духи луг луки относились к болезнетворным духам, по этой причине похищение ими души человека связывалось с болезненными явлениями. Считалось, что, похитив душу, они летают с ней высоко в тучах, где очень сильный ветер, от чего у больного «крутилось в голове».

Обычно изображение духа городо представляло собою обрубок бревна длиной 10—120 см, диаметром от 7 — 8 см до полуметра. Он не имел ни рук, ни ног. Лицо часто было двугранным, с намеченными ртом и глазами. Последнее обязательно, поскольку и нанайцы, и ульчи считали, что, пока на деревянном лице духа нет глаз, это просто деревяшка. Имея глаза, дух мог «говорить», то есть становился живым. Бревно, символизирующее духа, ставили вертикально. На голове вырезали 3, 5, 7, 9, 18 или 27 «ро- жек», представляющих собой также маленькие фигурки духов. Их называли начали, керген, бучу или маси. Каждая из них являлась самостоятельным духом (она могла «говорить», «кричать», но понять их было невозможно). Все они символизировали «кружение» в голове больного.

 

Сэвэн. Духов сэвэн существует огромное количество, и они живут независимо от людей. Некоторые из них приходят к человеку (не обязательно шаману), чтобы заставить его заботиться о себе. Если же избранник отказывался служить духу, то после прикосновения к нему сэвэна он заболевал. Некоторые духи из этой группы служили шаманам в качестве духов-помощников.

Хоралико. Представления о хоралико («ревнующем духе») прослеживаются у всех групп нанайцев. У ульчей и орочей он назывался хуралику дусэ — «ревнующий тигр». Иногда его также называли пурэн амбани (тигр). Некоторые нанайцы говорили, что парой к духу хоралико был дух бучилэ. В прошлом его изображение имела каждая женщина, так как считалось, что от него болели только женщины (в основном это были женские болезни, а также болезни рук, ног и головные боли). Нанайцы говорили, что он любил и ревновал женщину к ее мужу, трогал ее, чтобы она обратила на него внимание. Чтобы избавить женщину от мучений, делали деревянное изображение в виде тигра, куда после камлания и «помещали» духа.

 

Камлание. Обряд индейцев Северной Америки

 

Во время камлания для больной женщины, если вносили принадлежавшую ей фигурку духа в дом, муж уходил в другой конец комнаты, ибо хоралико ревнует женщину, и поэтому ему неприятно, если муж находится рядом с ней. Если же женщина снова заболевала, ей необходимо было покормить хоралико — окурить его багульником. Хоралико, будучи по своей природе таежным духом, также помогал в охотничьем промысле мужу женщины, с которой он был связан. Охотники часто приписывали свои удачи ду- хам-помощникам. В этом случае в благодарность за помощь даже сам муж менял стружки на фигурке духа, заменял его старый шалашик новым и окуривал багульником. Некоторые утверждали, что хоралико помогает и на рыбалке. Нанайские шаманы верили, что этот дух (как и многие другие) весьма чувствителен к различным домашним запахам, он не переносит запахов жареного и пролитого на плиту супа, от этого ему дела- лается нехорошо, а если плохо духу, то и хозяину тоже будет плохо. Именно по этой причине его и фигурки других таежных духов держали всегда в тайге в небольшом двускатном (реже — коническом) шалашике около священного дерева туйгэ, имевшегося у каждой семьи. В дом изображение духа вносили только два раза в год во время ритуального кормления. Перед этим дом хорошенько окуривали листьями багульника и строго соблюдали запреты, касающиеся его нелюбимых запахов. Чаще всего в этот период вообще не готовили пищу. Исключение — если кто-нибудь из обитателей дома заболевал. Тогда устраивали внеочередное кормление, а на шее фигурок духов меняли ритуальные стружки. Так осуществлялось «ухаживание» за духом. Статуэтки находились в доме до выздоровления больного. Потом их снова уносили в тайгу.

Эдехэ. Этот дух служил простым охотникам. Связь с охотниками объясняется тем, что эдехэ приходил с неба, с того места, где имеется пушнина. Именно по этой причине он всегда знал хорошие места в тайге и сообщал о них охотнику во сне. Своеобразие эдехэ заключается в сходстве с духом-помогцником шамана. Он выбирал себе человека, сам являлся к нему (или становился причиной его болезни), а потом служил ему всю жизнь. Более того, говорят, что к человеку приходил тот же дух, который служил и его предкам, что очень напоминает «поведение» духов-помощников многих шаманов. О том, что к человеку пришел эдехэ, как правило, сообщал шаман во время болезни

охотника. Он же с изготовленной для больного фигуркой духа отправлялся на небо в «главный табор» эдехэ, а по возвращении объяснял, что там взял духа, служившего род-

ным заболевшего. Пока шаман камлал больному охотнику, родственники последнего молились и приносили дары верхним духам. После проведения всех церемоний эдехэ всегда должен был оставаться рядом с охотником, и тогда тот во сне мог видеть своих умерших родственников, указывавших ему, где искать зверя. Многие духи эдехэ в силу своих положительных особенностей служили и шаманам, выполняя роль духов-помощников. У некоторых ульчских шаманов эдехэ был главным духом-по- мощником. Нанайские шаманы верят, что дух эдехэ приходит к ним задолго до посвящения в шаманы. У ульчей молодой шаман получал этого духа лишь в результате «шаманской болезни» Ульчи считают, что дух эдехэ постоянно находится на небе, а его фигурка, носимая обычно шаманом на шее, всего лишь его «макет», через который «пища» во время обряда кормления духа попадает прямо на небо.

Считалось, что злой дух бучилэ умеет принимать облик человека, горностая, нитки, орнамента, цыпленка, щенка, иголки и так далее.

К особой группе шаманы относили духов, обитающих в тайге на горелых местах: дегдэр ярга — дух барса; дегдэр мари — дух леопарда.

Также много водяных духов (тэму сэвэн): гемдур ярга — «водяной леопард»; пуймур — «водяное чудовище»; тэмудуэнтэ — «водяной медведь» (тэму — «водяной», дуэнтэ — «таежный», то есть «водяной таежный зверь-дух»); муз мудурни — «водяной дракон»; муэ синггэрэ — «водяная мышь»; хэрсуй тэму— «водяной тигр»; муэ муйки — «водяная змейка»; муэду — дух в виде выдры; аян — дух в виде черепахи; дярголь — дух в виде фантастического зверя.

Нанайцы верили, что есть места, где духов особенно много (обычно имелись в виду зловредные духи — бучилэ, бусиэ и другие), по этой причине некоторые урочища считались особенно опасными. Так, исследователи отмечали, что вплоть до шестидесятых годов прошлого века никто из охотников не промышлял на речке Симин, хотя, по слухам, там было много промыслового зверя. Охотники боялись козней злых духов и поэтому старались избегать этого места.

В большинстве случаев духи представлялись в антропоморфной или зооморфной форме. При этом они могли принимать любую внешность (особенно это относится к разряду злых духов) — людей, домашних животных, но чаще — хищников. Так, некоторые народы Нижнего Амура представляли таежных духов дуэнэ в виде медведей, а духи хапун и мухан, вызывающие боли в животе, по форме напоминают соответственно тигров и собак.

Тигра обычно изготовляли сидящим, стоящим, лежащим на спине или боку, с всадником на спине, с крыльями, иногда даже с лицом человека. На тело тигра краской наносили полосы, кружочки и крестики разных цветов.

О том, как выглядит тот или иной дух, узнавали из сновидений шаманов. Они подробно рассказывали об этом родственникам и людям, присутствовавшим на камланиях.

 

«Духоловка », используемая при камлании современным шаманом

медведей и тигров принимали также духи таежной группы дегбор дуэнтэ. Считалось, что весной во время ледохода когда льдины сталкиваются между собой, дегбор дуэнтэ (дух-хозяин прибрежного льда, громоздящегося весной у берегов, изображался в виде медведя или тигра) ударяет человека по внугренним органам, что и приводит к заболеванию. Подобные образы принимали и многие водяные духи, которые, согласно нанайским поверьям, вызывали различные женские заболевания.

Фигурки — вместилища для духов обычно изготавливали из тканей, дерева, болотных кочек, сухой травы, реже — из металла. Небесных духов для исцеления нанайцы также изоб- ражали на бумаге. Однако далеко не для каждого духа имелось изображение, о некоторых из них шаман только упоминал во время камланий.

К тканевым и бумажным изображениям чаще всего прибегали верховые нанайцы. Рисунки с фигурками духов на бумаге и ткани назывались гирки или нируку. Группа рисунков духов (как правило, это были изображения уток, змей колиан, оводов сигакта и другие), помогающих от головной боли, называлась унгипту. Их обычно рисовали на тканевой шапочке, предварительно совершая обряд очищения материала. Существовали и свои нюансы. Так, если шаман определял, что причиной головной боли является дух Сагди Ама, шапочка называлась Сагди Ама унгипту. В таком случае на ней рисовали не самого Сагди Аму, а только его духов-помощников.

Шаманы практически никогда сами не делали вместилища для духов. Они максимально подробно объясняли мастеру-изго- товителю, как выглядит тот или иной дух, его особенности и отличия, чтобы фигурка была сделана как можно точнее. Тем не менее волей-неволей в фигурки духа мастера неизбежно вносили какие-то иные, подчас неуловимые черты. Но, даже несмотря на это, выработались и общие принципы, позволяющие различать если не все, то многие изображения духов. Следует отметить, что у низовых нанайцев были распространены изображения некоторых духов, отсутствующих у верховых. В основном это духи «близнечного комплекса» и многочисленные духи тайги (дуэнтэ). К повсеместно узнаваемым можно отнести изображения духов городо, хапун, мухан, бучу (болезнетворный дух антропоморфного вида с остроконечной головой), амбан сэвэн, огингга, вызывающих болезни, диулин (духи-покровители людей, хозяева жилищ).

Некоторые изображения духов были комплексными. Например, с амбан сэвэн эдени («начальником» духов амбан сэвэн) часто соседствовали еще две фигуры ярга (пятнистого леопарда) — помощники главного духа.

В зависимости от назначения духа его фигурку хранили в доме, амбаре, в тайге и так далее. Некоторые носили ее на себе в виде амулета. А. В. Смоляк пишет: «У нанайцев Кондона в 1958 г. мы видели на молодой женщине тканевый обруч — узкую полоску ткани вокруг головы, державшуюся с помощью двух перекрещивающихся на макушке тесемок. К тканевому обручу на лбу и висках были пришиты маленькие (2 — 2,5 см) деревянные фигурки духов в виде медведя, якобы вызывавших головную боль у этой женщины».

Для каждого изображения или фигурки шаман камлал, чтобы поместить в него дух. В противном случае оно оставалось пустым, то есть самым обычным кусочком бумаги или дерева. Кроме того, впоследствии своих духов обязательно нужно было кормить, то есть приносить им жертвы. Некоторые шаманы, принадлежащие другим культурам, кормят своих ду- хов-помощников кровью, которую высасывают во время лечения.

Духи «вкладывались» и в покупные изображения иноземных богов, которые со временем переписывались народными умельцами, и уже шаманы наделяли их совершенно иными свойствами, в зависимости оттого, какой дух в него был помещен во время камлания.

Религии мира. Шаманизм

Небольшие фигурки духов очень часто использовались для целительства. Так, при болезни сердца делали деревянную антропоморфную фигурку, на которой было четко обозначено сердце (вырезалась небольшая выпуклость на груди). Ее носили на груди. Она так и называлась — «сердечко» (миавалдако).

При болезни суставов изготовляли коргиру — небольшую цепочку, вырезанную из цельного куска дерева. На последнем звене, как правило, изображали лицо. Нередко в этих же случаях делали фигуру медведя с лапами в виде цепочки из двух звеньев. Этим символизировались здоровые, подвижные суставы.

При других заболеваниях шаман обычно изготавливал фигурки духов диулин и маси, так как, согласно поверью, они охраняли здоровье, изгоняли злых духов, проникающих в жилище, а также помогали своим хозяевам в промыслах. Поэтому во всех обрядах, особенно во время ежегодных молений небу перед началом охоты, обязательно обращались к этим духам.

Обычно диулин и маси изготавливались в виде антропоморфных существ с толстыми ногами, округленной головой, уплощенным лицом и без рук (у некоторых фигурок на груди делали небольшие выпуклости для различения женских духов). Размеры статуэтки могли быть от 15 — 20 см до одного метра и более.

Нанайцы и ульчи делили духов на «обыкновенных» — сэвэн — и злых — амбан. Между ними практически отсутствовали отношения соподчиненности. Их появление относится уже к более позднему периоду развития представлений (в первую очередь это касалось нанайцев). Изображений злых духов, как правило, не делали.

Почти каждому духу были свойственны как положительные, так и отрицательные качества.

Злые духи, по представлениям нанайцев, жили в тайге, в воде, на небе. В тайге они вредили промыслам, забирались в шалаш к охотнику, и он заболевал. Чтобы заманить к себе человека, они привлекали его криками. Иногда их видели летающими в виде искр. Злые водяные духи и их глава голи амбани топили людей. У ульчей существуют две легенды о происхождении злых духов. Первая из них гласит, что давным-давно в тайге жила одинокая женщина. Однажды она родила мальчика и девочку и бросила их в реку. Но дети не утонули, течением их вынесло на берег, но по разные стороны: мальчика — возле дерева пунгда (тальник), а девочку — к кэндэлэн (акация). Чтобы не умереть от голода, они питались грибами и прочими дарами леса.

 

Прошло пятнадцать лет. Дети выросли, и вот в один из дней, ничего не зная друг о друге, они встретились. Между ними вспыхнула любовь, и они решили жить вместе. Построили дом, и вскоре у них появились свои дети, тоже мальчик и девочка.

Как-то мальчик пошел на охоту, но так и не смог никого убить. Все звери смеялись над ним, каждый из них говорил:

— Как ты, зайчонок, тукса (так ульчи называли ребенка, рожденного без отца), можешь убить меня?

Юный охотник расстроился. Вернувшись ни с чем домой, он стал расспрашивать мать, не знает ли она причину его неудачи. Она не отвечала до тех пор, пока сын не стал угрожать ей ножом.

— Ах, мои любимые сынок и доченька, все ваши беды от того,

что мы с вашим отцом стали мужем и женой, не зная, что на самом деле были родными братом и сестрой.

Услышав это, мальчик зарыдал и сквозь слезы закричал:

— Я не хочу больше здесь жить!

Он выстрелил из лука и, ухватившись зубами за стрелу, улетел на небо, где стал небесным злым духом-тигром дусэ (унде амбаи онды). Это главный злой дух, вызывающий сумасшествие и сильные боли в сердце.

А сестра сказала:

— Я стану ибаха онды, буду сводить людей с ума здесь, на земле.

Когда дети покинули дом, их родители также стали злыми духами. Отец — духом дуэнтэ дусэ (таежным чертом, насылающим разные болезни), а мать — гэму дусэ (по другим источникам — хуралику дусэ сэлчэни; и то и другое — злые духи, главные в своих сферах, которые забирают души людей и мучают их).

Вторая легенда о происхождении злых духов была записана А. В. Смоляком со слов шаманки села Булава. Некогда было большое село. Люди жили в нем тихо и мирно до тех пор, пока на них не напал трехголовый дракон. Однажды он подхватил женщину с двумя ее детьми — мальчиком и девочкой. Испугавшись, что дракон унесет их к себе в логово и там съест, она бросила своих

детей вниз. Девочка упала на тальники, а мальчик — на лиственницу. Как и в первой легенде, дети выросли, встретились и, не зная о своих тесных родственных связях, поженились. Прошло несколько лет, и у них уже появились свои дети. И вот однажды, надев отцовские лыжи, мальчик отправился охотиться на медведя. Но не успел он натянуть тетиву на своем луке, как медведь спросил его:

— А знаешь ли ты, что твои мать и отец на самом деле брат и сестра?

Эта новость так поразила мальчика, что он упустил медведя и после этого уже не мог никого убить, даже рыбу, и ту словить не мог. Все звери смеялись над ним и убегали.

В слезах он вернулся домой и спросил родителей, правда ли то, что ему сказал медведь.

— К несчастью, да, — ответили они.

И тогда в отчаянии сын продолбил во льду три лунки и сказал:

— Я ухожу в водяное царство и буду тэму дусэ — «водяным тигром».

— А я, — сказала его сестра, — ухожу в тайгу и стану духом на илини дусэ (от которого на теле появляются прыщи).

—

Отец стал духом ярга дусэ (он дает как соболей, так и болезни), а мать — адау дусэ, злым духом в виде тигра.

Возникновение злых духов связывалось не только с кровосмесительными мотивами, что, кстати сказать, указывает на древность подобных представлений. Приведенные выше легенды, возможно, являются модификацией более древних сказаний. Согласно поверьям, многие из злых духов родились на войне — от взрывов пороха, разложения трупов и прочих разрушительных явлений.

От козней злых духов можно было избавиться различными способами, но простому человеку, в отличие от шамана, сделать это было достаточно сложно. Вот маленький рассказ о том, как один шаман перехитрил злого духа мя огбони, который обычно предстает в образе железного человека.

Однажды мя огбони, стремясь обмануть охотника, принял образ прекрасной женщины, тонущей в озере, а рядом поставил железный крючок, надеясь, что охотник бросится на помощь и зацепится за крючок. Проходящий мимо шаман увидел приманку, поставленную злым духом, но по ошибке все равно попался на крючок. Он не растерялся и стал петь песню, да так красиво, что мя огбони заслушался. Пока же он слушал, очарованный песней, шаман освободил себя от крючка и убежал.

Простые люди боялись встречаться со злыми духами. Поэтому чаще всего с ними имели дело только шаманы, в чьей практике борьба с ними была широко распространена. В основном это было под силу тем шаманам, которым покровительствовал какой-либо небесный бог, поскольку только они могли иметь железную сетку (укур), которая использовалась и во время борьбы со злыми духами за похищенную душу больного. Сеткой шаманы ловили злого духа и помещали его в сверток из сухой травы. Сверток многократно обматывали куском рыболовной сети, обертывали в бересту (или помещали в маленький ящик) и укрепляли в углу под потолком дома. До него не дотрагивались многие годы, так как боялись, что зловредный дух вырвется на волю. Также нельзя было произносить и его настоящее имя сайка или сэлчэ, иначе он обидится, рассердится и натворит бед. Напротив, его старались успокоить, говоря: «Теперь ты будешь у нас хозяином дома, сторожи, чтобы мы не болели, а мы тебя будем кормить». Если в дом приходил гость, заточенного злого духа необходимо было задобрить, чтобы он не накликал несчастья. Для этого часть принесенного гостем угощения непременно давали «поесть» духу. Рядом с ним вешали листик табака. Если заболевал ребенок, в направлении духа брызгали рыбьим жиром или

 

Эскимосская шаманская маска духа журавля

окуривали сверток багульником.

Как и в остальных шаманских традициях, многие шаманы народов Нижнего Амура объясняли наличие своих способностей или тайных знаний содействием духов-помощников. Об их важ ноет говорит простой факт: без них ни один шаман камлать не может.

Именно поэтому в шаманском мире они имеют первостепенное значение. Каждый из духов-помощников занимал свое место в деятельности шамана. Например, во время камлания в погоне за злым духом окружали шамана и защищали от всяческих бед, подстерегавших его на пути.

Некоторые из них шли впереди, прокладывая путь и уничтожая злые силы.

Шаман порой шел позади духа и по той причине, что некоторым духам было свойственно глотать все попадавшееся на пути. Так ненароком он мог проглотить и самого шамана, если бы тот шел впереди.

Запрет на произнесение имени соблюдался практически во всем, что касалось духов. Шаманы старались лишний раз не произносить его. Когда этнограф попросил сказать ему имя небесного духа-покровителя, шаманка долго не решалась, объясняя это так: «Едва произнесешь его, как он в ту же секунду явится и спросит, что от него требуется. Он очень сер дится, если его вызывают без дела».

 

Основная же функция духов-помощников во время камлания заключалась в следующем:

• отыскивать путь, по которому злые духи унесли душу больного;

• бороться со злыми духами, чтобы освободить душу больного;

• доставлять в целости похищенную душу назад больному человеку;

• охранять самого шамана в пути.

Душа больного, побывав среди злых духов и испытав различные мучения, становилась слабой, едва живой. Поэтому ее необходимо было нести обратно бережно и осторожно. На обратном пути шаман постоянно напоминал духу, несущему душу больного: «Осторожнее с душой, не повреди!»

Духи-помощники шаманов привередливы, своенравны, обидчивы (в первую очередь это относится к духам аями и сэвэн, которые не всегда слушались шаманов, капризничали, а порой были просто слабыми и слишком пассивными). Если духу-помощ- нику что-то будет не по вкусу, он может или сделать шаману какую-либо пакость, или вообще покинуть его. Были случаи, когда духи уходили от своего хозяина вследствие того, что их переманивал другой шаман. Для этого их привлекали свежим мясом (особенно свининой), потому что духи его очень любили. Но при

этом, чтобы дух не стал злым, впоследствии сам хозяин ни в коем случае не должен был кормить его таким мясом, иначе дух мог убить многих людей, и даже хозяина. Свежая свинина использовалась исключительно для того, чтобы переманить духа.

Отмечались случаи, когда шаманы сами изгоняли духов за излишнюю строптивость. Так, известный нанайский шаман Моло Онинка прогнал одного из своих духов за то, что тот просил слишком много сливочного масла.

Утварь современного шамана. Деревянный горшочек с ритуальным орнаментом

 

Но в целом шаманы очень дорожили своими духами-помогцниками, относились к ним уважительно и трепетно. Обычно ближайшие духи- помощники появлялись у шамана в период его становления. Иногда шаман заболевал от своих духов-помощников и защитников. Так они проявляли свое недовольство им. В этом случае шаман камлал, разговаривал с ними, выяснял причину их недовольства и по возможности удовлетворял претензии.

Если говорить о существенном различии понятия о духах-помощниках у ульчских и нанайских шаманов, то оно заключается в следующем. У нанайцев духи были индивидуализированы и выступали чаще всего в антропоморфной форме, а у всех ульчских шаманов ближайшими духами- помощниками были одинаковые духи маси и бучу, хотя у каждого было также множество индивидуальных духов, которых имел только данный шаман.

Ульчские шаманы утверждали, что духи-помощники (маси и бучу) постоянно находятся в них, обучая их, как необходимо петь, танцевать и говорить во время камлания и лечения. Вера в это настолько сильная, что шаман даже не давал делать себе уколы, объясняя, что духи-помощники, находящиеся внутри него, могут от этого погибнуть, следовательно, умрет и он. Перед смертью шамана все духи-помощники покидают его.

При всем своем могуществе духи- помощники иногда оказывались бессильны помочь хозяину. В случае тяжелого заболевания считалось, что душа шамана похищена злыми духами, и его собственные духи-помощники здесь бессильны. Тогда приходилось приглашать на помощь другого шамана.

Самым первым духом-помощником у многих нанайских шаманов, как правило, был эдехэ. У ульчских же шаманов было два главных духа-помощника: маси и бучу (хотя эдехэ тоже играл не последнюю роль).

Чаще всего шаманы использовали маси, поскольку он считался более активным и мог быстро летать, а бучу лучше справлялся с охраной дома шамана. Кроме того, у маси было меньше отрицательных качеств, и он не был слишком строптивым и привередливым.

В большинстве случаев духи приходили к шаману «через родство». Это весьма типичное получение духов-помощников. У известного нанайского шамана Моло главные духи, всегда помогавшие ему во время камланий, были получены по родственным линиям:

• от матери — Энин Мама, Майдя Мама, Амбару Энин, Одзял Мапа;

• от отца — Алха Ама;

• от бабушки (матери отца) — пэргэликтэ пиктэ, гирмэнди та- лианди.

•

Многие шаманы в разговорах с этнографами подчеркивали, что их первые, основные духи-помощники — это «отцы» и «матери». Хотя на камланиях порой звали по нескольку «матерей» и при этом — ни одного «отца». Но «набор» духов не ограничивался «матерями» и «отцами», сюда также входили «жены» и «мужья», «братья» и «сестры» (чаще всего это были духи сэ- вэн). При этом все шаманы единодушно отрицали сексуальные связи между ними.

В этом своеобразном родстве существовала и своя иерархия. Так, в начале камлания шаман первым всегда призывал самого старого духа. Как говорят нанайские шаманы — «генерала, командующего остальными духами». Например, один нанайский шаман первым призывал духа своего деда, затем — «отцов», «матерей», «сыновей», «дочерей», «сестер», «братьев» и только потом «мужей» и «жен».

Терминами родства шаманы называли не только духов, но и пациентов во время камлания. В зависимости от возраста больного шаман мог назвать его, представляя духам, дочкой или сыном, сестрой или братом.

Духи могли передаваться не только по кровной связи, но и от шамана к шаману. Известная нанайская шаманка рассказывала, что получила одного из своих главных духов-помощников от другого шамана, которого в ту пору еще помнили некоторые старики. Духи-помощники умерших шаманов появлялись у нее в разное время на протяжении многих лет вследствие различных ее заболеваний и снов.

Зафиксированы случаи, когда некоторые шаманы получали своих помощников от главного небесного божества Эндур.

Некоторые шаманы утверждали, что духи-помощники и их материальные воплощения появлялись у них прямо изо рта во время болезни. Так, одна нанайская шаманка рассказывала: «Однажды я очень-очень долго болела. У меня болело горло. Все это время ко мне приходил дух и мучил меня во сне. Когда же мои страдания закончились, у меня изо рта выпали серебряные фигурки двух ящериц и рыбки. С тех пор этот дух служил мне много лет». Подобные явления были в основном характерны для становления касаты-шаманов, что доказывало их исключительность, избранность и величие.

Практически все шаманы своим духам приписывают либо зооморфные, либо антропоморфные черты. В последнем случае у каждого духа есть пол, возраст и черты характера. Один из шаманов о своем духе-помощнике говорил следующее: «Это девочка, примерно одиннадцати или двенадцати лет. Она всегда ма-

 

Антропоморфная фигурка духа- помощника современного шамана

ленькая (духи десятилетиями не меняются). Такая говорливая, просто болтунья. Во многих местах бывает, много видит, а возвращается ко мне — все рассказывает. Когда же она устает, то спит у меня под мышкой».

Вообще, довольно часто встречаются шаманы, имеющие в качестве важных духов- помощников детей. Интересно, что одна из шаманок связывала появление своих двух духов-помощников в виде маленьких детей с двумя самопроизвольными выкидышами, которые были у нее.

Духи-помощники могли иметь любой возраст. Напри мер, у С. П. Сайгора, шамана из села Хумми, духами-помощниками были старики, полученные по линии отца.

Основные стимулы, толкающие духов к шаману, сводятся к желанию получить от него пищу и кров. Старые ульчи сообщали, что, кроме того, духи-помощники аями любят кровь, запах тела и запах крови предков шамана.

Интересная особенность шаманских духов-помощников — способность преображаться в любую форму. Так, если во время камлания в поисках души необходимо было идти в воду, они ста новились водяными чудовищами, если нужно было пролезать в расщелины скал — червями и так далее. Хотя надо сказать, что среди шаманов по этому поводу наблюдаются противоречия. Одни утверждают, что все духи способны принимать любой облик, а другие говорят обратное. Подобные противоречия в религиозных верованиях нанайцев встречаются постоянно — когда речь

идет о душе простого человека или шамана и во многих других вопросах.

Духи-помогцники у шаманов могут быть самые разные. Им служили таежные, водяные, несколько видов змей-духов, черепаха аян с утиными лапами (на ней шаман мог пролетать сквозь камень и плавать по морю ) и многие другие.

Многие шаманы изображали своих духов-помощников на одежде, но чаще для них изготавливались небольшие статуэтки в виде антропоморфных фигурок величиной 10 х 12 х 25 см, преимущественно из дерева. Им делали одежду из ткани или меха. Однако, по представлениям многих шаманов, их сила заключалась не в числе фигурок, а в количестве духов. Поэтому у большинства шаманов фигурок духов-помощников было немного. Считалось, что для духов-помощников аями и сэвэн достаточно, чтобы их хозяин просто постоянно думал о них, часто вызывал для работы и при этом подкармливал.

Некоторые исследователи считают, что представления у нанайских шаманов о необязательности изготовления фигурки для каждого духа, появившиеся в XX в., связаны с возникновением трудности их изготовления. По другой версии, фигурки духов было опасно хранить дома, а брать с собой в тайгу или оставлять там нельзя, потому что несведущие люди могли их повредить и зтим навлечь несчастье как на себя, так и на шамана.

Два раза в год каждый шаман устраивал большие торжественные обряды кормления своих духов-помощников. Шаман заранее приготовлял любимые ими кушанья, тем более что для каждого духа пища была особенной: одни предпочитали есть смолу с какого-то дерева определенной породы, другие обожали личинок конкретного вида насекомых, третьи — железные опилки, четвертые — мышей, пятые — какую-либо часть животного, например сердце пестрой утки, и так далее.

Накормить своего духа-помощника неподходящей пищей было нельзя, иначе он мог рассердиться и в отместку наслать на шамана тяжелую болезнь или, как уже отмечалось выше, просто уйти от него. Поэтому, по свидетельствам нанайцев, с древнейших времен еще не было ни одного случая, чтобы шаман нарушил или не выполнил ритуал кормления, с какими бы затратами и трудностями это ни было связано.

Обычно на церемонии присутствовало много зрителей, в основном односельчане и родственники. В этот же день непременно резали поросенка или курицу (многие духи предпочитали эту птицу в вареном виде). Духам шла лишь невидимая часті, этой

нии кормления духов шаман поочередно вызывал, затем встречал каждого из них предназначенной только для него песней, определенными жестами, как правило характеризующими его основные качества или признаки. Особенно торжественно, заботливо, радостно встречали шаманы своих духов-помощников, сторожащих души детей в хранилищах.

О каждом из духов шаман рассказывал присутствующим как о живом существе — о его пристрастиях, характере, привычках, иногда даже демонстрировал его отличительные особенности. Ко всем духам шаман относился уважительно, с почтением.

Потом шаман кормил своего духа-помощника, окуривал фигурку дымом багульника, пел наиболее приятные для него песни и провожал назад.

Весь обряд кормления духов-помощников часто напоминал театральное действо, проводившееся шаманом, поочередно изображавшим различных персонажей. Поэтому на обряде всегда было весело и интересно.

Как и в других шаманских традициях, нанайцы и ульчи считали, что чем больше у шамана духов-помощников, тем он сильнее, к тому же все духи разные, и каждый из них дает шаману свои, особые знания. Это делает шамана мудрым и расширяет спектр его возможностей как специалиста.

О том, где находятся духи-помощники в то время, пока шаман не камлает, единого мнения нет. Одни шаманы считают, что они могут находиться где угодно, летать по всей вселенной, другие утверждают, что духи живут в домике или обитают на шаманских территориях — дергиль и гора. Они занимают важное мес

то в шаманской мифологии нанайцев и ульчей, поэтому мы остановимся на них более подробно.

Дергиль — это «дорога шамана», по которой он обычно ходил. У каждого шамана она была своя и поэтому имела свои отличительные особенности. Вот так ее описывает известный нанайский шаман Моло Онинка: «Моя дорога на дергиль начинается у устья реки Анюй, что напротив старинного села Таргон (у этой дороги есть особенность: она замкнута даже несмотря на то, что она извилиста и имеет множество ответвлений). Там стоят три тороан. Возле них все время находятся духи-хранители: Хото (небесный дух-покровитель рода), Удир гуси (дух-иомощник, в дословном переводе «старший дядя») и другие. Они сторожат мои шаманские владения и никогда не пускают туда чужих.

На одном из участков дороги находится дом (декасои), некогда принадлежавший моим предкам-шаманам. Его окружает ограда, а подле стоят еще три шеста-тороан, один из которых имеет особенность: в нем есть дыра, предназначенная для моления.

Дом состоит из девяш комнат. В одной я храню души детей, во второй — души взрослых людей, а в остальных живут некоторые

мои духи-помощники — Удир Энин (в дословном переводе — «мать с озера»), Майдя Мама (охранительница душ детей), керген бучу, нека мала (дух-хозяин посоха касаты-шамана), диулин, дух-пти-

ца коори (фантастическая птица «величиной с амбар», один из важнейших помощников касаты-шамана во время путешествия в загробный мир) и другие. В нем также хранится и мое шаманское снаряжение: нарта для перевозки душ в загробный мир и копье.

Все это — дорога со всеми ее ответвлениями, сопки, которые она опоясывает, три шеста и дом со всем его содержимым — и есть дергиль».

У низовых нанайцев существовало преставление о том, что в дергиль обитает еще железная утка сэлэмэ гаса и собака тул- буэ, предупреждающая своим лаем о том, что приближается злой дух, и охраняющая душехранилище шамана.

Согласно поверьям верховых нанайцев, основной фигурой в дергиль и декасон был дух Энин Мама (энин — «мать», мама — «бабушка»). Из-за него и болел будущий шаман. Дух являлся к нему во сне и заставлял шаманить. В его обязанности также входило водить душу больного по разным местам территории дергиль, все показывать и предостерегать от опасностей. В дальнейшем шаман всю жизнь имел дело с этим духом, заставившим его думать о духах и шаманстве.

Тот же шаман Моло Онинка описывал шаманскую территорию гора следующим образом: «Она находится на реке Амгунь, в которой стоят три камня, — это мои "окаменевшие предки”, мои три старших брата. Я всегда их зову: "Илан дело аилби (три старших каменных брата, помогайте мне!)", когда шаманю, и они тотчас приходят. Но вообще тут много плохих духов (нгэвэн). Мне сложно с ними справиться, поэтому я стараюсь здесь не ходить. Я их боюсь».

Другой шаман из низовых нанайцев рассказывал: «Во время шаманской болезни и во сне я ходил по территории гора и видел там множество духов в виде людей и животных. Меня сопровождала хозяйка гора — Гора Эдени в облике старой женщины. Она предупреждала об опасностях и говорила об обитателя гора, что это сэвэн моих дедов и отцов. Затем появилась другая женщина. Она тоже везде сопровождала меня и вместе с Гора Эдени учила меня шаманить. Я бродил по гора несколько лет — пока болел. Не всегда эта женщина была со мной, а вот бабушка Гора Эдени — всегда. Когда же я полностью очистился (выздоровел), она сказала: "Теперь ты можешь быть шаманом"».

Все шаманские территории — дергиль и гора — обычно расположены далеко друг от друта, но, несмотря на это, духи-помощники быстро откликаются на призыв шамана.

 

Долгое время исследователи считали, что дергиль и гора представляют собой не что иное, как отражение в памяти реальных фактов о родовых территориях, на которых в далеком прошлом жили предки данных шаманов. Но эти предположения оказались ошибочными. У двух шаманов, даже если они состоят в непосредственном родстве, совершенно различные и непохожие друг на друга дергиль и гора, чего не должно быть, если они представляют собой единую родовую территорию.

Шаманские территории передавались по наследству, от отца- шамана к сыну (дочке), внуку (внучке) и так далее, то есть как по отцовской, так и по материнской линии. Иногда шаман мог получить ее и от другого шамана.

На свои шаманские территории шаманы, как правило, никого не пускали, даже родственников. Единственное исключение, когда это допускалось, — инициация, во время которой старый шаман и неофит вместе шли во владения будущего шамана — дергиль и гора. В самом начале «шаманской дороги» их встречали ду-

хи-стражники территории неофита, и они в первый и последний раз пропускали чужого. Когда старый опытный шаман посвящал

нового, он сразу видел, есть у того дергиль и гора или нет. Если да, то он говорил: «Этот будет шаманом!» И тогда они вместе отправлялись во владения неофита на его шаманскую территорию, где старый шаман водил его по всем местам и все показывал, несмотря на то что тот во сне видел это много раз и хорошо знал. Подойдя к дому декасон, наставник восстанавливал давно упавшую ограду вокруг дома, приводил все в порядок, откапывал разных духов из земли и травы. Нанайцы считали, что духи-помощники после смерти шамана возвращаются на исконную шаманскую территорию и живут там многие годы, зарывшись в землю или траву.

Во время путешествия по дергиль шаманы должны были найти «самого важного» духа, давно знакомого больному, ибо он к нему приходил постоянно. Как только они его встречали, неофит говорил: « Вон, видишь, лежит моя неукта, а ты идешь мимо!»

Старый шаман, увидев духа неукта, проводил обряд илгэси (узнавание по приметам), во время которого спрашивал, действительно ли у этого духа на левой руке нет половины пальца или один глаз у него больше другого и тому подобное. Удостоверившись, что это и есть тот самый дух, которого искали, он начинал камлание хасиси — гонял духа, чтобы очистить его от скверны. Когда же очищение было выполнено, наставник приказывал: «Возьми ее!» — и неофит, чтобы стать шаманом, должен был схватить ее ртом. Однако очень немногим посвященным это удавалось.

 

Многие исследователи пытались выяснить, чем же отличаются между собой шаманские территории. В целом же сообщения различных шаманов можно свести к следующему: дергиль — это небольшая деревня (иногда называемая деревней предков- шаманов), где живут шаманские духи. Гора — место, куда шаманы только ходят.

Некоторые шаманы утверждали, что, в сущности, эти понятия одинаковы, и обобщенно о них можно сказать, что это «шаманская дорога», проходящая по территории, принадлежащей только ему. Такое разногласие в понимании дергиль и гора связано с тем, что шаманы тщательно скрывали от чужих людей (иноплеменников) любые сведениях о них. Если кто-нибудь из посторонних узнает об этих местах, то духи, находящиеся там, строго накажут проболтавшегося человека.

Похожие представления о двух шаманских потусторонних

территориях мы встречаем и у тувинцев. Однако о них ученым мало известно.

В завершение следует отметить, что, несмотря на важную роль духов-помощников и духов-покровителей в шаманизме, общение с ними тем не менее не

 

является его исключительной чертой. Эти духи существуют почти во всем космосе и доступны каждому человеку, решившемуся пройти испытания ради них. Не обладание умениями или духом- хранителем отличает шамана от другого человека из того же рода, а экстатический опыт. По словам Мирчи Элиаде, «шаманы отличаются от других членов общества не поиском сакрального, — который является нормальным стремлением всех людей, — а способностью к экстатическому переживанию, которое чаще всего равнозначно призванию».

Духи-покровители, или духи-помощники, — всего лишь посланцы божественного (духовного) мира. В видениях шамана они занимают не исключительное место, а выступают как одни из персонажей мистических переживаний.

В чем же тогда уникальность шаманского опыта общения с духами, если во всем мире мы встречаем людей, контактирующих с ними? Только шаманы могут утверждать, что они повелевают своими духами-помощниками.

 

Символика шаманских атрибутов

Ритуальная одежда шаманов и остальные их атрибуты, как правило, имеют огромное сакральное значение. С ними связано множество различных верований, ритуалов и табу. Считается, что в шаманском костюме обитают духи, поэтому с ним в значительной мере связано могущество шамана. Одним из самых важных атрибутов при камлании является бубен, с помощью которого шаман входит в экстатический транс, общается с духами, поднимается на небеса или спускается в Нижние миры.

 

ШАМАНСКИЙ НАРЯД

У каждого шамана, как правило, есть специальный комплект ' / ритуальной одежды (шаманский костюм, в который входят рубаха, маска, пояс, головной убор, халат, металлические диски, подвешивающиеся на грудь, спину или к поясу, и так далее) и шаманское снаряжение, то есть бубен с колотушкой, посох, фигурки духов (вместилища) и прочие элементы, применяемые во время камлания. Сюда же стоит отнести и воображаемое снаряжение, имеющееся у некоторых шаманов (нанайцев, ульчей): особой формы нарта, ездовые животные-духи и тому подобное.

Об этом снаряжении шаманы упоминают во время камлания. С его помощью они переправляют души умерших людей в загробный мир.

Иногда шаманы также утверждали, что, кроме обычного ритуального наряда, у них есть невидимый железный, в котором они

и шаманят во время камлания. Как правило, такой наряд считается даром какого-либо небесного покровителя — бога или духа.

Ритуальная одежда шаманов хоть и имела схожие элементы, но варьировалась от района к району.

Безусловно, не всегда и не везде у шамана есть все названные атрибуты, но даже там, где шаманского облачения как такового не существует, его заменяют шапка, пояс, бубен и другие магические предметы, относящиеся к ритуальному .наряду шамана. Например, у лебединских татар, не обмотав голову тканью, недопустимо заниматься шаманскими практиками.

Символика шаманских атрибутов является отражением особого миропонимания в такой же степени, как шаманские техники и мифы. Шаманский наряд со всеми его дополнениями представляет собой микрокосмос, мистический «код», раскрывающийся только в контексте шаманского мировоззрения. Поэтому процесс его надевания становится священным действием, помогающим шаману преодолеть мирское пространство и войти в сакральное, где только и возможно общение с духами. 06-

Тлинкитский шаман в ритуальном костюме и маске с бубном. Северная Америка

лачение в шаманский наряд как часть многочисленных приготовлений к камланию настраивает сознание шамана на иной тон, на восприятие более тонких вибраций. Можно сказать, что шаманский костюм и атрибуты — это «спусковые механизмы», вводящие шамана в особое состояние, из которого ему легче вступить в свой мистический мир. Надевая костюм, шаман обретает мистическое состояние, обнаруженное и закрепленное во время долгих переживаний и церемоний посвящения, что и является, в некотором смысле, «якорем».

Обычно, перед тем как изготовить свой наряд, шаман должен предварительно увидеть его во сне. В видениях духи указывают ему, где находится будущий наряд, но искать его он должен сам. У тлингитов и хайда шаман изготавливает наряд по строгим указаниям своего духа- покровителя. А иногда, особенно если шаман слабый, все происходит более прозаично: наряд покупается у родственников умершего шамана по цене коня, как это делается у бирарченов.

Шаман, изготавливая свой костюм, чаще всего наделяет его элементами, несущими животную символику. Самыми распространенными «образами» шаманского наряда являются птица, олень и медведь. Украшая свой костюм перьями, костями, зубами и шкурой животных, шаман тем самым создает «второе тело». Облачение в такой наряд помогает преодолеть границы собственного тела и в образе животного совершить мистическое путешествие. Вспомним, что, по поверьям, бытующим у большинства народов, шаманы могут превращаться (оборачиваться) в то или иное животное. Наверняка немаловажную роль в распространении этих представлений сыграли и шаманские костюмы.

Согласно представлениям нанайцев и ульчей, почти все предметы шаманского снаряжения у сильных шаманов появляются прямо изо рта. Например, появившимися изо рта у нанайских касаты-шаманов считаются камешки тавогда (тавугда) и посох с металлической фигуркой духа не- ка мапа на его навершии.

Первое место среди вышеупомянутых «образов» шаманских костюмов, безусловно, занимает птица (особенно орел). Пожалуй, сложно найти шаманский наряд, не включающий в себя птичьи перья. Такой элемент шаманского тканевого халата, как перья у плеч и локтей, типичен для алтайцев, хакасов, тофаларов, юкагиров, тувинцев-тоджинцев и монголов.

Здесь стоит вспомнить о том, что, согласно многим шаманским мифам, рождение и становление шаманов непосредственно связано с птицей (чаще всего орлом, но не всегда; шаманы алтайцев, телеутов, тувинцев, карагасов и минусинских татар стараются сделать свой наряд похожим на сову).

Орел во многих культурах считается отцом Первого шамана, он играет важную роль в самом посвящении шамана и находится в центре всего мифического комплекса, связанного с шаманством. Кроме того, орел определенным образом представляет Наивысшее Существо. Поэтому часто орел, от которого добыты перья для украшения шаманского наряда и прочих шаманских атрибутов, отпускается на свободу'.

Именно поэтому в структуре шаманского наряда столь заметно стремление более точно передать форму птицы. Причем это касается не только всего костюма, но и дополняющих его элементов. Например, ботинок эвенкийского шамана имитирует птичью лапку. Птичья символика встречается в шаманских костюмах долганов, якутов (у них птичий шаманский костюм имеет наиболее сложную форму, поскольку в большинстве случаев представляет собой целый скелет птицы, изготовленный из железа), эвенков, юкагиров и других народов.

Присутствие птичьих элементов в шаманском наряде объясняется и тем, что они символизируют собой легкость, так необходимую для полетов (обычно для этого применяются перья). Низовые нанайцы говорили: «Перья утки к плечам прикрепляли, чтобы шаман мог летать». Орлиные перья мы встречаем и у всех североамериканских племен. Они привязываются к палкам и используются в церемониях посвящения. Монгольский шаман, у которого на плечах одеяния есть «крылья», чувствует себя превратившимся в птицу и способ-

 

Эвенкийский шаманский костюм с нагрудником

ным теперь проникать сквозь миры В наряде амурского тла мана мы встречаем пришитые на уровне локтя и лопаток перья утки, курицы или петуха (они символизируют перья коршуна, орла). Исследователи упоминают, что у отдельных шаманов на костюме могли присутствовать также изображения водоплавающих птиц (чайки или лебедя), символизирующих погружение шамана в подводный ад.

Даже в тех регионах, где не очень выражено стремление придать шаманскому наряду внешнее сходство с птицей, мы все равно встречаем орнитологические элементы. У маньчжуров, несмотря на сильное влияние буддийской культуры, головной убор шамана изготовлен из перьев и имитирует птицу.

В разных культурах в отношении шаманского наряда существуют своеобразные правила и табу, одно из самых распространенных гласит: сколько бы раз шаманский костюм ни передавался от шамана к шаману, он ни в коем случае не должен покидать пределы рода, поскольку он с ним неразрывно связан. В архаичные времена появление нового шамана было важным событием, решающим судьбу всей общины, поэтому нередко наряд покупался или изготавливался благодаря вкладу всего рода, и считалось, что наряд насыщен духам, потеря которых может отразиться на жизни всех ее членов.

Еще одно часто встречающееся правило: шаманский костюм не должен надевать тот, кто не сможет совладать с его духами, в противном случае они могут причинить вред всему роду.

Весьма широко распространено убеждение, что в костюме так же живут духи, как и в других шаманских принадлежностях. Именно поэтому, когда наряд совсем изнашивался, его вешали в лесу на дереве, чтобы обитающие в костюме духи могли его покинуть и «привязаться» к новому наряду другого шамана.

Якутский шаманский костюм состоял из огромного количества металлических украшений, каждое из которых, согласно поверьям, имело свою «душу» и поэтому никогда не ржавело. Некоторые из них крепились вдоль рук в виде тоненьких прутов, символизирующих кости руки. Спереди на костюм пришивались круглые большие бляшки, символизирующие различные органы: печень, сердце, женские груди и так далее. Бляшки поменьше пришивались по обеим сторонам грудной клетки. Они ассоциировались с ребрами. В дополнение к этому нередко пришивались также фигурки священных животных и птиц. Обязательным элементом наряда был маленький эмегет. Все это внушительное количество металлических предметов во время ритуального танца вызывало страшный шум.

Наряд алтайского шамана изготовлялся из кожи козла или оленя, к нему пришивалось множество платочков и ленточек, некоторые из них были вырезаны в форме головы змеи, с двумя глазами и открытой пастью. Иногда у таких змей имелся раздвоенный хвост или одна голова на троих. Согласно представлениям алтайцев, у опытного шамана с успешной «карьерой» таких змей должно быть на костюме тысяча семьдесят.

Ритуальный наголовник с о. Новые Гебриды (Меланезия)

Сзади на костюм нашивались шкуры животных и два медных круга. Специфической деталью наряда был ошейник, украшенный перьями черных и коричневых сов. Перья коричневой совы были и на воротнике. Они имитировали головы нашитых на нем семи фигурок духов — небесных дев, которые своими голосами (символизируемых семью колокольчиками на воротнике) при зывали духов. В других регионах фигурок было девять, и они ассоциировались с дочерьми Ульгена. Среди других элементов костюма алтайского шамана следует отметить маленький лук со стрелами для отпугивания духов, изготовленный из железа, две фигурки духов черного и зеленого цветов с парой ног, хвостами и полуоткрытыми пастями.

У северных и забайкальских эвенков применялись два вида шаманских нарядов, их основное отличие заключалось в том, кого они представляют — утку или оленя. А общими элементами были ленточки шириной 10 см и длиной в один метр, пришиваемые сзади на кафтан.

Два варианта шаманского костюма мы также встречаем у бурят: белый — для «белого» шамана и черный — для «черного» шамана. Но для обоих нарядов был характерен меховой кафтан с пришитыми к нему многочисленными металлическими фигурками лошадей, птиц и других животных, палка с конской головой. Вначале такая палка делается из дерева в канун первой инициации, при этом обязательно соблюдается табу: береза, из ветки которой она изготавливается, ни в коем случае не должна

пострадать. После посвящения пятой ступени деревянная палка заменяется на железную, украшенную несколькими колокольчиками. На голову надевался шлем из железных прутьев, загнутых наподобие двух рогов. Здесь тоже наблюдается определенная иерархия знаков отличия. Вначале в состав шаманского наряда входит колпак из рыси, и, только пройдя пя'1ую инициацию, шаман получает право носить железный шлем.

Вот как описывал наряд бурятской шаманки П. С. Паллас: «У нее были две палки, оканчивающиеся конскими головами и увешанные колокольчиками, с ее плеч до самой земли спадали тридцать "змей" (змеи, как и кони, используются для шаманского путешествия), изготовленных из черного и белого меха. На голове шаманки был железный шлем с тремя рогами, напоминающими оленьи». Более развернутое описание наряда мы находим в одном из шаманских учебников: «Шаманский костюм состоит из нескольких частей. Во-первых, майкабчи ("шапка"). К железной шапке, чья верхушка образована несколькими железными кольцами и украшена парой рогов, крепится по одному кольцу с тремя небольшими полосками железа, скрученными на наковальне. По бокам и сзади прикрепляются скрученные в виде змей ленты из шелка, полотна, тонкого сукна и меха различных диких и домашних животных, а также кусочки нарезанных в виде бахромы тканей, цветом имитирующих мех белки, ласки и горностая. Во-вторых, нигурасун ("позвоночник"), представляющий собой тяжелую железную цепь из девяти звеньев, заканчивающуюся куском железа, изготовленным в виде наконечника копья, прикрепленную сзади железной шапки. В-третьих, джибер ("плавник", эту часть шаманского костюма иногда еще называют далабчи, что значит "крыло") — полоска шириной около 30 см, завязываемая под воротником халата. На нее обычно прикрепляются изображения змей и шкурки животных. В-четвертых, сорби — две, менее метра длиной, грубо отесанные палки с изображением конской головы на конце. На каждой палке есть "грива", "хвост" и "копыта", а также изготовленные из железа миниатюрные стремена, копье, меч, топор, молот, лодка, весло и наконечник гарпуна». Обычно вместе с сорби в шаманский наряд входит и «кнут живого», представляющий собой кнут, чья рукоять восьмикратно обернута кожей мускусной крысы, а также снабжена железным кольцом с тремя скрученными полосками железа. У некоторых бурятских шаманов в наряд входили также уродливая маска из кожи, дерева или металла с изображением огромной бороды и металлическое зеркало с фигурами животных, которое пришивали непосредственно на кафтан спере

ди или сзади. Однако в настоящее время они употребляются все реже и реже.

У тлингитов и хайда в шаманский костюм, кроме распространенных кафтана и накидки, входила также шляпа. Надо сказать, головной убор как элемент шаманского костюма весьма распространен. Так, у ненцев шаманский головной убор являлся важной частью наряда: считалось, что именно в нем сокрыта значительная часть могущества шамана. Без колпака шаман совершает свои действия вполсилы. Например, когда нужно было всего лишь продемонстрировать русским этнологам схему камлания, шаман проводил сеанс без колпака.

Самая распространенная форма шаманского головного убора — колпак с рогами, как правило оленя. Даже если они изготовлены из железа, то в большинстве случаев все равно символизируют собой именно оленьи рога В других регионах шаманский колпак напоминает корону, выполненную в виде медвежьей головы с прикрепленными к ней самыми важными кусочками шкуры с настоящей головы этого животного. Колпак, изготовленный из шкуры или чучела животного, встречается и у те- леутских шаманов, делающих его из коричневой совы. У самоедов и алтайцев шаманский колпак украшается перьями лебедя, орла и совы.

Нанайские шаманы

важного камлания, когда совершали путешествие к верховному богу. Такая шапка называлась дачигда. Ее отличительной чертой был пришитый медвежий хвост. Хотя нужно отметить, что форма и вид шапок отличались у разных шаманов.

Встречались весьма курьезные шаманские шапки Так, ульчский шаман Чоло Дятала использовал пилотку, оставшуюся у него от службы в армии. К ней прикреплялись спускающиеся беличьи хвосты, к макушке — вырезанное из дерева изображение филина уксара высотой 6 см — символ высокого шаманского ранга.

Вот два описания головных уборов нанайских шаманок Первая шапка закрывала только самую макушку головы. Сзади был прикреплен хвост, саму ее украшали изображениями лягушек, змеек, ящериц и оводов. Сверху торчали маленькие рожки, а на самой верхушке находилась вырезанная из жести кукушка. Другая шапка представляла собой каркас из проволоки, обтянутый сегментами из ткани разных цветов. Надо лбом к ней была прикреплена маленькая антропоморфная фигурка ду- ха-помощника, шапку украшали также нарисованные фигурки духов. А. Я. Штернберг дал такое описание ритуальной шапки нанайского шамана: «Она изготовлена из лосиной шкуры. Спереди — оленьи рога (с 3, 6, 9 отростками — чем больше, тем шаман считался сильнее). Между ними — железная утка гасо с длинным хвостом. /.../ В отростках рогов живут сэвэн разных родов; шаман колотит по рогам, чтобы сидящие в них сэвэн хорошо работали: если мало колотить, мало помогают». Такая деталь шаманской шапки, как рога на макушке, встречается также у корейцев и маньчжуров.

Когда большой шаман умирал, рога с его головного убора нашивали на простую шапку и в ней хоронили шамана. При этом к рогам привязывали нитку, выводившуюся из земли на поверхность, где ее прикрепляли к жерди, стоявшей на могиле. Считалось, что через нее духи умершего шамана переходят к другому шаману.

Ульчские шаманы использовали головные уборы, сплетенные из ритуальных стружек. Обычно это был прочный венец вокруг головы с прикрепленными к нему скрещивающимися на макушке косичками, сплетенными из стружек. Из них также делался «хвост», ниспадающий на спину. Надо лбом, на макушке, в разных местах по всему венцу прикреплялись фигурки духов-помощников, вырезанные из дерева.

 

Шаманские халаты изготовлялись из хлопчатобумажной ткани (редко — из шелка) и имели обычный покрой, главным признаком которого была застежка широкой левой полы на правом боку. На

халате изображали духов-помощников шамана, а на подол нашивалась бахрома — тканевые ленточки или кисти из меха и кожи (бахрома порой нашивалась и на юбки), иногда делались аппликации — фигуры тигров, черепах и жаб — или рисовались цветными карандашами люди и насекомые. Особенно эти украшения были распространены у удэгейских шаманов.

В определенных регионах среди шаманов нанесение на ритуальную одежду рисунков духов-помощников краской считалось «грехом».

Вот описание ритуального халата нанайского шамана. Спереди, посреди груди, изображена большая фигура мужчины в высокой шапке, в белом длинном традиционном халате, подвязанном поясом со спускающимися вниз концами. Это один из небесных богов Саньси (владыка третьей небесной сферы). По обе стороны от него, на уровне головы, расположены драконы мудур (небесные духи-помощники) с львиными головами, ниже драконов — по три фигурки ос дзэвэ (духов, насылающих болезни). Так же симметрично по бокам, но пониже нарисованы черепахи аян (ду

хи от разных болезней), под ними — ящерицы исэлэн (духи-по- мощники). Под богом Саньси изображены две змеи, семь мух ди- лу-эктэ (тоже духи-помощники), две ящерицы исэлэн, четыре жабы, двадцать три змеи симур, четыре летающих насекомых онгнга, четыре паука атакан (духи-помощники, исцеляющие болезни глаз). На каждом плече халата-рубахи симметрично расположены по три змеи, в верхней части рукавов — по одной змее Симур эден-гуй (начальник змей Симур). На рукавах имеются фигурки черепах аян и стрекоз курбэнчу. На спине халата в центре, выше пояса, тоже находится фигура бога, отличающаяся от той, что на груди, только зеленым цветом, ее окружают семь маленьких фигурок в халатах и шапочках — солдаты или рабочие. Под изображением бога — рисунок большого дракона мудур. По бокам от него — большие змеи дябдян. Еще ниже — пять летающих насекомых онгнга. Справа от дракона — три ящерицы исэлэн и две лягушки хэрэ. На плечах — по два изображения драконов, а на верхней части рукавов — змеи колиан. Ниже плеч — небесные духи боа чиучки (вызывающие болезни глаз и слепоту)».

Не всегда на халаты наносились изображения, у некоторых нанайских шаманов они встречаются без рисунков.

Среди амурских шаманов распространены простые халаты длиной чуть ниже колен, отличающиеся пришитыми к локтям разноцветными кусочками ткани, ленточками и перьями, которые шаман получал во время обряда унди от благодарных пациентов. Для шамана это была лучшая награда, признание его силы целителя. По словам одного из шаманов, каждая лента должна была состоять из кусочков чканей, полученных шаманом по меньшей мере от девяти вылеченных им пациентов. От этого она приобретала магическую целительную силу, необходимую для укрепления здоровья самого шамана.

Поверх халатов шаманы надевали тэтун (кофту), сшитую из хлопчатобумажной ткани с обрезанными рукавами (или с очень короткими). Изображения духов на тэтун если и наносились, то очень редко. Также надевали юбки различной длины, к которым пришивалась бахрома из полосок собачьего или барсучьего меха, иногда из узких полос шелка. Как и в случае с халатами, на них рисовались, вышивались или делались аппликации духов- помощников, но на мужских юбках украшения наносились только спереди. У одного шамана могло быть несколько юбок с изображениями или без них. Нанайские шаманы, жившие на реке Уссури, вместо юбки использовали два широких фартука, завязывавшихся на поясе. Один фартук находился спереди, второй — сзади.

 

Пояса, применявшиеся в шаманском наряде, обычно представляли собой кусок неширокой ткани, завязывающийся спереди. К поясу узкими концами прик-

реплялись длинные полоски меха, ниспадающие почти до края юбки Между ними вшивали такие же узкие разноцветные полосы ткани с изображениями духов сэвэн. Пояс уже сам по себе считался «лечебным» предметом, исцеляющим самого шамана.

У нанайских и ульчских шаманов пояс (янгпан) считался весьма важной частью ритуального наряда. Его делали из полосы кожи шириной 12—18 см. К нему прикрепляли несколько рядов коротких ремешков для подвешивания 20 — 30 длинных (до 15 см) металлических конусообразных подвесок, бубенчиков, колокольчиков и маленьких металлических круглых зеркал.

 

Кроме этого, к поясу приделывали еще специальный ремень из кожи, за который во время обряда поминок несколько человек держали шамана, чтобы он не «улетел» при камлании, связанном с путешествием в загробный мир. Сам же пояс надевался поверх халата, он опоясывал талию и с помощью узких ремешков завязывался спереди. Общий вес пояса порой доходил до 4 — 5 килограммов.

Во время камлания шаман танцевал, и при каждом его движении раздавался лязг. Этот звук отгонял злых духов, поскольку, согласно поверьям, «черти» боятся металла, а также «поднимал дух шамана».

 

Пояса ульчских шаманов похожи на нанайские, но на них дополнительно вешали маленькие деревянные изображения зооморфных духов — хозяев пояса. Поясами пользовались и корейские шаманы.

Нагрудники сшивались по длине из двух одинаковых полос ткани, символизирующих двух змей, поэтому их концы оформлялись в виде змеиных голов. На самих «змеях» обычно рисовались или оформлялись в виде аппли- __________________________

кации изображения различных ду- хов-помощников. В отверстие посередине нагрудника, где полосы не были сшиты, проходила голова ша-

мана. Более длинная часть ложилась на грудь, а остальное — на спину. Шаманы считали, что нагрудники обладают многими магическими свойствами: усиливают звучание голоса, исцеляют как самого шамана, так и его пациентов.

Порой в шаманском костюме таких нагрудников было по девять или даже восемнадцать штук. Это связано с представлениями о том, что иногда магической силы одного нагрудника недостаточно, и, если лечебные сеансы проходили неудачно, изготавливали все новые и новые нагрудники, надевавшиеся один поверх другого. Но не все шаманы применяли нагрудники как таковые, иногда вместо них использовались большие амулеты.

В наряде касаты-шаманов также встречаются рукавицы, изготовлявшиеся из ткани или рыбьей кожи. На них наносили изображения духов-помогцни- ков в виде ящерицы исэлэн, змеи симур, лягушки хэрэ и паука атакан.

Чаще всего камлали босиком, поэтому обувь как часть шаманского наряда встречается очень редко. Если она и применяется, как, например, у некоторых народов Нижнего Амура, то представляет собой обычные домашние тапки, к подошвам которых пришивались изображения жаб и змей из ткани. При этом шаманы утверждали, что они получили их от своих небесных покровителей.

Не всегда шаманский костюм представляет собой «полный комплект», иногда он упрощается до красного лоскута, повязанного вокруг плеча, как это встречается у санпойлов и неспелемов. В Западной Сиби-

Праздничная обрядовая церемония в Маланезии

 

ри головной убор шамана представлен широкой лентой, на которую в большом количестве прикрепляются ленточки, фигурки

Исследователь Мирча Элиаде писал: «Скелет, представленный на шаманском наряде, обобщает и воспроизводит драму посвящения, то есть смерти и воскрешения».

ящериц и других духов-покровителей в облике животных.

После изготовления шаман-ского наряда, иногда даже всего лишь одной его части (юбки, халата и так далее) устраивалось специальное камлание, сопровождаемое жертвоприношением какого-либо животного, например свиньи. Во время сеанса шаман ловил духов и помещал их в соответствующие изображения на одежде, затем надевал наряд и продолжал камлание.

Говоря о шаманском наряде, нельзя обойти вниманием символику скелета, присущую большинству шаманских традиций. Речь идет не только о скелете человека, но и о скелете животных. А исследователь Е. К. Пекарский в 1910 г. выдвинул гипотезу, что в большинстве случаев имеет место комбинация человеческого скелета и остова птицы. Чтобы придать наряду вид скелета, шаманы размещают на нем различные железные предметы, имитирующие кости. Символическое значение скелета весьма глубоко.

Во-первых, костюм, имитирующий скелет, указывает на особый статус того, кто его надевает, то есть на человека, прошедшего через ритуальную смерть. Поэтому такой костюм напрямую отсылает нас к мистическим инициационным переживаниям шамана, ведь посвящение — это, в двух словах, смерть и воскрешение. Вспомним, что большинство шаманских инициаций подразумевает умерщвление, расчленение, замену частей тела на новые (или их очищение) и воскрешение кандидата, как мы это встречали у якутов, бурят и других сибирских народов, считающих, что во время посвящения духи варят неофита, разбирают его до костей, пересчитывают и ставят их на место, скрепляя железом.

Во-вторых, скелет ассоциируется с родословной шамана, как в прямом, так и в переносном смысле. Человеческий скелет в некоторых культурах представляет «родовую линию» предков-шаманов. Иногда, чтобы указать на принадлежность к тому или иному роду, говорят «от кости такого-то», то есть его потомок. Скелет птицы также указывает на принадлежность к роду, но на этот раз исключительно к роду шаманов, ибо она в большинстве традиций является мифическим предком Первого шамана.

 

В-третьих, обобщая вышесказанное, скелет символизирует возвращение в изначальное состояние, в нулевую точку отсчета, как мы наблюдали это во время инициаций. И неважно, является ли это прямой ассоциацией или возвращением через родовую связь, главное, что, облачаясь в свой наряд, шаман не только переходит в иное состояние сознания, но и словно сливается со своим родом, со своими предками-шаманами, тем самым заручаясь их поддержкой, то есть получает доступ к изначальной и неисчерпаемой космической силе. Во многих шаманских гаданиях кость животного символизирует «всеобщую жизнь» в непрерывном ее воспроизведении. Не случайно у большинства охотничь их народов кости представляют первоисточник жизни как человека, так и животного. Именно по этой причине, следуя обычаям, встречаемым в Сибири, у некоторых племен Южной Америки, африканских хамитов и бушменов, у пойманной дичи не ломают кости, а заботливо собирают и хоронят (складывают на специальных помостах, деревьях, бросают в море и так далее). Согласно поверьям, душа человека и животных пребывает в костях. И если их переломать, воскрешение станет невозможным.

В мистических системах, где обнаружены следы влияния шаманских практик, также встречается подобное отношение к костям. Великим адептам нередко приписывается способность возрождать из них умерших, как это, например, в Индии делал Го- рахнатха У древних германцев мы тоже обнаруживаем свидетельства подобных верований. «Младшая Эдда» повествует о том, что однажды вечером во время путешествия Тор убил своих козлов, которых запрягал в тележку. Он содрал с них шкуру и бросил их в котел. Когда они сварились, Тор со своими товарищами сел ужинать. На трапезу также был приглашен крестьянин и его семья. Все ели вкусные блюда, приготовленные из мяса убитых животных, а кости бросали на козлиные шкуры, расстеленные возле очага. Во время ужина сын крестьянина по имени Тьяльфи, желая добраться до мозга берцовой кости, расколол ее ножом. Но никто этого не заметил. На следующий день Тор встал перед рассветом и благословил молотом Мьелльниром останки съеденных вчера за ужином животных. После этого козлы возродились из костей, но один из них хромал на заднюю ногу, поскольку кость была повреждена Тьяльфи.

Воскрешение из костей упоминается и в Библии: «Была на мне рука Господа, и Господь вывел меня духом и поставил меня среди поля, и оно было полно костей, и обвел меня кругом около них, и вот весьма много их на поверхности поля, и вот они весьма сухи. И сказал мне: сын человеческий! оживут ли кости сии? Я сказал: Господи Боже! Ты знаешь это. И сказал он мне: изреки пророчество на кости сии и скажи им: "кости сухие! слушайте слово Господне!" Так говорит Господь Бог костям сиим вот, Я введу дух в вас, и оживете. И обложу вас жилами, и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею, и введу в вас дух, и оживете, и узнаете, что Я — Господь. Я изрек пророчество, как повелено было мне; и когда я пророчествовал, произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я, и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них. Тогда сказал Он мне: изреки пророчество духу, изреки пророчество, сын человеческий, и скажи духу: так говорит Господь Бог: от четырех ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, и они оживут. И я изрек пророчество, как Он повелел мне, и вошел в них дух, и они ожили, и стали на ноги свои — весьма, весьма великое полчище» (Иезекииль, 37, 1 — 10),

Все эти примеры говорят о связи между жизненным началом и костями, до сих пор сохранившейся во многих традициях в виде мифологических представлений и специальных мистических техник, что, в свою очередь, свидетельствует о ее важности и поныне, то есть она по-прежнему выполняет роль ключевого момента в духовном продвижении человека.

 

У простого человека шаманский костюм вызывал чувства страха и опасения, как и любое место или предмет, где обитают духи. Шаманский костюм, хранившийся у оседлых тунгусов в доме после смерти шамана, часто «вздрагивал» и «шевелился». Это объясняют тем, что населяющие его духи подают признаки жизни. Тунгусы-кочевники после смерти шамана оставляли его наряд возле гроба. То же делает и большинство сибирских племен.

Прежде времени шаманский костюм уничтожался только в том случае, если во время целительного сеанса больной умер. Обычно же костюм передается шаманами по наследству из поколения в поколение.

 

ШАМАНСКИМ БУБЕН

Без преувеличения можно сказать, что бубен является одним из самых важных и наиболее распространенных шаманских атрибутов. Его символика сложна, а выполняемые магические функции разнообразны. Отметим, что шаманский бубен является не только, и даже не столько инструментом изгнания зловредных духов, как это закрепилось за ударными инструментами в некоторых культурах, сколько средством, позволяющим

шаману войти в транс. То есть в данном случае востребована не способность бубна создавать «магический шум», устрашающе воздействующий на злых духов, а его музыкальная характеристика, дающая шаману возможность при помощи ритма войти в состояние измененного сознания, без которого невозможен экстатический транс.

Необходимо отметить, что использование бубнов и других магических музыкальных инструментов не ограничивается исключительно сеансами камлания. Многие шаманы бьют в бубен и поют также просто для собственного удовольствия, но смысл этих действий остается тем же: восхождение на небо или нисхождение в ад, с целью проведать умерших. Мирча Элиаде писал: «Эта "автономия", в конечном итоге взявшая верх над инструментами магико-религиозной музыки, привела к рождению музыки. /.../ То же явление наблюдается и по отношению к шаманским песням, рассказывающим о путешествиях на небеса и опасных нисхождениях в преисподнюю».

В первую очередь бубен необходим шаману для камлания. С его помощью он отправляется в путешествие в иные миры, призывает, «пленяет» и входит в контакт с духами. У якутов существует легенда о том, как один из шаманов пролетел на своем бубне аж через семь небес. А шаман Чоло Дятала утверждал: «Без бубна во время камлания никуда не полетишь». Ульчские и нанайские шаманы говорили, что с первыми его ударами на камлание, «как солдаты», начинают собираться духи-помощники, как бы далеко они ни находились. Ритм, создаваемый ударами в бубен, помогает шаману сконцентрироваться, подготовиться и войти в экстатический транс. Один из шаманов говорил: «Когда я играю на бубне, все мои духи собираются, и я их вижу. Мой язык развязывается, все знаю, что нужно говорить, слова сами быстро бегут. А когда не камлаю, говорю мало, медленно и плохо». Кроме того, бубен придает шаману силы в погоне за злыми духами, служит щитом против их стрел и подбадривает духов-помощников во время камлания.

В большинстве случаев, если не сказать всегда, появление бубна в жизни шамана связано со сверхъестественным опытом. Одна из легенд повествует о том, что первый бубен шамана был изготовлен из ветви Мирового Древа, растущего в центре мира. Его ветвь упала на землю по велению бога, и из нее шаман сделал обод для своего бубна. Это очень важный момент. То, что бубен изготовлен из части Мирового Древа, являющегося осью мира, не только расположенной в центре мира, но и соединяющей не-

 

бо, землю и остальные пространства, дает возможность шаману в его экстатических путешествиях перемещаться между планами бытия. Именно поэтому во всех названиях шаманских бубнов присутствует символ движения (езды, полета и так далее, все они являются образными выражениями, обозначающими экстаз, недоступный простым смертным). Так, якуты, сойоты и буряты называют его «шаманским конем» (считается, что, когда шаман ударяет в бубен, он едет на небо на своем коне), монгольские шаманы — «черным оленем», а шаманы забайкальских тунгусов ассоциируют свой бубен с челном. У юраков шаманский бубен назывался «поющий лук». Считалось, что с его помощью шаман, как стрела, возносится на небо. Согласно Аетисало и Харве, это название происходит от древнего обычая изгонять злых духов с помощью не только бубна, но и лука. Со временем функции этих двух предметов, как и наименования, слились. Кроме того, не стоит забывать и о том, что символ лука тоже заключает в себе идею стремительного движения, поэтому также связан с представлением о шаманском путешествии. Тюрки и уйгуры считали бубен «небесным мостом» (радугой), по которому шаман осуществлял восхождение в Верхние сферы.

«Именно потому, что обруч его бубна сделан из древесины самого Космического Древа, шаман, ударяя в бубен, магически переносится к этому Древу; он переносится к “середине мира” и одновременно может вознестись на небо» (Мирча Элиаде)

Подробные инструкции о том, как сделать бубен (из какого дерева, когда и так далее), шаман получает от духов или других сверхъестественных существ, являющихся ему в видениях. У алтайцев шаман получает указания от духов пойти в лес в определенное место, где растет конкретное дерево, Он передает эти инструкции своим помощникам, и они отправляются на поиски, чтобы добыть древесину на бубен. Но бывают и исключения. Например, селькутский шаман входил в лес с закрытыми глазами и наугад назначал дерево, предназначенное для бубна. Затем именно из него помощники шамана брали древесину на обруч для бубна.

Некоторые якутские шаманы изготавливают бубны из дерева, в которое ударила молния Считается, что это дерево отмечено свыше, по-

этому бубен, сделанный из него, будет особенно хорош.

У нанайцев первый бубен изготовлял по заказу шамана искусный мастер, остальные бубны мужчины-шаманы делали сами, а женщины-шаманки снова заказывали мастеру. Но в любом случае детали и нюансы изготовления все равно определялись духами.

Бубен обычно имеет овальную форму. У некоторых народов Амура встречались и яйцевидные бубны, то есть с зауженной нижней частью. Его обод изготавливается из древесины, а кожа — оленья, лосиная или конская, как, например, у бурят. Иногда употребляется кожа козла, как это встречается у сойотов, называющих в этом случае свой бубен «козлом шамана». По аналогии — «конь шамана», если на бубен натянута конская кожа.

У нанайцев для бубна использовалась кожа молодого оленя, косули или кабарги. Перед этим кожу чистили с двух сторон ножом, а закончив чистку, еще сырой натягивали на обод, затем проклеивали с обеих сторон рыбьим клеем, сваренным из чешуи. Далее сушили, снова промазывали клеем и опять сушили. Каждый раз после просушки по поверхности кожи долго били прутиком

Эвенкийские шаманы применяли кожу оленя. Во сне шаману являлся олень, из шкуры которого нужно было сделать бубен. Проснувшись, шаман рассказывал об этом своим сородичам, указывая на определенные признаки избранного оленя, по ним его и находили. Оленя убивали, свежевали, после чего шаман на

кидывал на себя его шкуру, ложился и трижды кричал по-лоси- ному, а охотники стреляли в него из маленьких луков. Только после этого приступали к изготовлению бубна.

Как правило, на кожу бубна наносятся определенные символы, несущие в себе магическое или религиозное значение. Хотя бывают и исключения. Так, у хантыйских шаманов на поверхности бубна нет ни одного рисунка. Неизвестны рисунки на шаманских бубнах и угорским народам.

Раз и навсегда принятого для всех рисунка нет, каждый бубен — индивидуален, и наносимые на него символы и знаки варьируются от шамана к шаману (даже внутри одного рода). Скажем, алтайские шаманы рисуют на бубне изображение коня, а якуты — таинственные знаки, людей и животных.

Наиболее распространенный мотив рисунков на бубнах — шаманское путешествие и связанная с ним символика уровней мироздания. В центре бубна забайкальских тунгусов изображаются восемь двойных линий, символизирующих опоры, поддерживающие землю над морем. По обеим сторонам — фигурки животных и антропоморфных существ. На рисунке также присутствует символ твердой земли. На коже тунгусских бубнов тоже обычно изображаются птицы, змеи и другие животные.

У татар и саамов наиболее распространенные символы, которые рисуют на коже бубна, — Древо Мира, солнце, луна и радуга, но в целом изображения на бубнах отличаются большим разнообразием.

Отображение символов, связанных с представлениями о структуре космоса, — наиболее распространенный мотив рисунка на шаманских бубнах. Как правило, на коже изображалась пограничная линия, отделяющая небо (оно отмечалось символами луны, солнца или звездами), землю и преисподнюю (на рисунках нередко изображались жители подземного мира, например

Ритуальная фигурка птицы. Святилище Сиртя-Сале

 

Эрлик-хан со своими семью сыновьями и дочерьми), Мировое Древо (радуга или мост), духи-помощники или животные, с помощью которых шаман путешествует между упомянутыми тремя уровнями. Эти элементы (три сферы мироздания и шаманское средство передвижения между ними) являются, если так можно сказать, универсальной схемой, основой для рисунков на коже бубна практически во всех традициях.

Изображение существ, населяющих «срединный мир», встречаются у саамов. Это как правило, шаманы, бог охоты всадники и так далее

Кроме рисунков на коже, бубны нередко украшают и дополнительными аксессуарами, имеющими магическое или религиозное значение. Шаманы кетов украшают бубен большим количеством

погремушек, колокольчиков, железных фигурок, изображающих различных духов и животных. Иногда используются миниатюрные металлические стрелы, лук или нож.

рос в лесу, как его срубили, как несли в деревню и так далее. Затем шаман окропляет кожу бубна. «Ожив», она также рассказывает о том, как была животным, когда родилась, кто были ее родители, как прошло детство — вплоть до момента, когда животное было убито охотником. В конце обряда бубен «заверяет» шамана, что будет служить ему верой и правдой и окажет множество услуг.

У тубаларов во время церемонии «оживления» бубна шаман, передавая «рассказ» кожи бубна, имитирует поведение животного, с которого снята кожа. Таким образом обряд становится маленьким театрализованным представлением.

Момент, когда шаман ведет рассказ от имени животного, очень важен, поскольку, как отмечали А. Потапов и Г. Будрусс, оно является его «вторым я», самым могущественным духом-по- мощником. Во время рассказа этот дух-помощник входит в шамана, и он «превращается» в своего териоморфного мифического предка. В архаичные времена каждый человек племени мог путем «превращения» в животное принять состояние своего предка. Но теперь «возобновлять» связь с мифическими предками могут только шаманы. Именно по этой причине так важен их рассказ, ибо он возвращает слушателя в точку начала мироздания и разворачивает мифическую картину становления жизни их рода (племени), то есть, «оживляя» кожу бубна, шаман может преодолеть время и пространство и вновь войти в первичное состояние, о котором повествуют мифы.

Следует отметить, что использование бубна не ограничивается только камланием. Иногда с его помощью гадали, например саамские и эвенкийские шаманы.

С приходом советской власти на всей территории бывшего СССР проводилась антирелигиозная кампания, поэтому многие шаманы стали камлать без бубнов — стучали еловыми палочками по полу, крышке бака или топору. В камланиях без бубна применялись также шаманские трости с привязанными к ним ритуальными стружками. На верхнем конце вырезали изображения духов. Во время сеанса шаман держал их в обеих руках. Спустя некоторое время шаманы все-таки снова стали использовать бубны, но не все: некоторые не делали это, стесняясь своих образованных детей.

Прежде времени шаманский бубен уничтожали только в том случае, если он «доказал» свое бессилие при исцелении.

ПРОЧИЕ ШАМАНСКИЕ АТРИБУТЫ

Шаманская маска играет в некоторых традициях не менее важную роль, чем собственно наряд, особенно если учесть, что шаманский костюм в каком-то смысле уже сам по себе является маской.

Использование шаманами масок широко распространено, хотя и не везде. Редкие случаи применения маски во время шаманских сеансов зафиксированы в Северной Азии, за исключением южных племен. Впрочем, даже там, где собственно маски нет, ее роль берут на себя другие предметы: меха, платочки и прочее. Платочки используют шаманы у нанайцев и тувинцев. Они почти полностью закрывают ими голову во время шаманских сеансов.

Порой маска используется и как самодостаточный ритуальный предмет., выполняющий, в общем-то, сходную функцию с нарядом: она указывает на воплощение мифической фигуры предка, животного, духа, бога, персонификации какого-либо явления и так далее. С. М. Ши- рокогоров приводит случай, когда тунгусский шаман использует маску, чтобы показать, что в нем находится дух малу. Иногда она используется и с более прозаичной целью, например, у самоедов маска помогает лучше сконцентрироваться.

Материалы, из которых изготавливаются шаманские маски, весьма разнообразны. Татарские шаманы делают маски из березовой коры, а усы и брови существа, изображенного на ней, — из хвоста белки.

Деревянная маска африканского шамана

 

Помимо бубнов, в шаманском «арсенале» встречаются также магические палочки, колокольчики, колотушки, мешочки со скальными кристаллами, камни, погремушки и прочее. У ольхонских бурят, кроме различных шаманских атрибутов, имеется еще и специальный сундук, украша емый изображениями солнца и луны. В нем обычно хранили бубен, палку-«коня», меха, колокольчики и прочие предметы. Другие шаманы помещают свои магические принадлежности в специальный мешочек. Шаман никогда не расстается с ним, даже ночью кладет его под подушку или прячет под кровать. Особыми предметами снаряжения у касаты-шаманов считались магические камешки тавогда (тавугда) и посох.

Интересная деталь: у нанайцев считалось, что шаман не должен делать сам себе посох, поэтому чаще всего они делали их друг другу, при этом могущественные шаманы могли принимать их даже от своих слабых «коллег».

Посох представлял собой палку длиной 110—120 см, обтянутую змеиной кожей или шелком. На верхнем конце посоха при крепляли металлическую фигурку духа боло мала (нека мапа) в виде бородатого старика. Л. Я. Штернберг описывал его так: «Медная фигура человека со сложенными на груди руками, с вырезанными спереди и сзади ребрами». Он считался духом-хозяи- ном посоха и в его обязанности входило показывать шаману дорогу во время камлания. Некоторые шаманы использовали посох для расчистки дороги в загробный мир. На нижнем конце посоха прикрепляли железный нож или делали фигурное утолщение.

 

Кожаный мешочек с камнями современного шамана

 

Посох встречается у эвенских шаманов. Он символизировал коня или оленя. На «коне» шаман ездил в Нижние миры, а на «олене» — в Верхние.

Камешки тавугда (от слова таво, означающего «зажечь, разжечь») употреблялись для определения, подлинности души, найденной и отправленной шаманом в загробный мир, а также для «оживления» и «лечения» умершего. Согласно поверьям, эти камешки придают силу покойнику: шесть камней придают подвижность коленным суставам, шесть — бедренным суставам, шесть — диафрагме и один — сердцу. Считалось, что «подвижность» и «здоровье» необходимы для жизни в загробном мире. Обычно у шамана было много таких камешков. Он хранил их в специальном мешочке.

У касаты-шаманов в особом зеркале находятся духи собак (у эвенков — оленей), на которых они перевозят души умерших в загробный мир. Согласно другим сведениям, зеркала выполняли функцию вместилища для духов-помощников.

Зеркала во все времена считались предметами, связанными с магической стороной мира, поэтому неудивительно, что они активно использовались и в шаманизме. Зеркало помогает шаману видеть другую сторону мира, заглянуть в иные пространства, сосредоточиться, обнаружить духов, увидеть душу покойника (интересно, что маньчжурско-эвенкийский термин, обозначающий зеркало — панапту происходит от пана, что в буквальном переводе означает «душа-тень») или защититься им, как щитом, от злых духов. Широко известно использование зеркал в мантических (гадательных) практиках (и не только у шаманов) и целительных

ритуальных сеансах. В последнем случае зеркало, в котором находились духи-помощники, прикладывалось к больному месту. Д. Я. Штернберг о шаманских зеркалах писал; «Они помогают, чтобы печень и другие внутренности шамана были здоровы».

Медные зеркала играют существенную роль в деятельности шаманов некоторых эвенкийских групп Северной Маньчжурии и нивхов. Их значение у разных племен варьируется. У нанайцев существовала легенда о том, что на шаманском дереве вместо листьев росли круглые металлические зеркала (толи). Одна сторона толи была гладкой, другая имела выпуклые изображения. Эти диски на веревках подвешивали на грудь или спину шамана.

В некоторых шаманских традициях вместо бубна использовали погремушки, гонг или ракушки, что особенно характерно для Цейлона, Южной Азии и Китая. Все эти инструменты помогают шаману установить контакт с миром духов.

В Южной Америке шаманская погремушка называется мара- ка. Она делается из тыквы, наполняется изнутри семечками или камнями и снабжается удобной ручкой. Этот инструмент счита-

ется настолько священным, что ему даже приносятся жертвы. Погремушки используют шаманы яруро и амурских нивхов. Они встречаются также и на Сахалине.

У ульчских шаманов погремушка называлась деорпу. Это был выгнутый из двух дощечек шириной приблизительно 5 см овальный или круглый футляр с рукоятью, верх и низ которого обклеивали кожей тайменя, щуки или кеты. Внутрь вкладывали камешки.

Колотушку во время камлания применяли нанайские шаманы. Как и в случае с бубном, шаман во сне видел в тайге дерево для колотушки и потом искал его несколько дней. Колотушку вырезали из березы, клена или дуба. Она имела несколько дугообразный профиль. Длинная и тонкая основная часть снизу обклеивалась мехом или кожей косули, а сверху на ней вырезали рельефные изображения змей, лягушек, ящериц и прочее. Рукоять колотушки, несколько приподнятая над основной частью, в поперечном разрезе представляла собой круг. На ее конце вырезали головку тигра, филина, медведя, змеи или ящерицы. Противоположный конец был тонким и плоским. Отдельные низовые нанайские шаманы в качестве колотушек использовали хвост выдры. Как и у бубна, у колотушки тоже есть дух-хозяин.

Колотушкой во время камлания шаман гладил по спине и голове ребенка, чью душу он охранял. А. Я. Штернберг описал такой обряд у нанайцев: шаман, собираясь взять на сохранение душу трехмесячного ребенка, «превращал» ее из птички в человека, для этого он камлал и водил колотушкой вокруг головы младенца.

Колотушку, как и бубен, использовали не только для камлаиия, но и в целях гадания. Для этого ее подбрасывали вверх и, в зависимости от того, какой стороной она упадет, судили об исходе задуманного. Считалось хорошим предзнаменованием, если она падала вогнутой стороной вверх.

 

Шаман, находясь в состоянии экстаза, совершает особый обряд общения с духами — камлание. Чаще всего камлают с целью вылечить больного, поскольку считается, что болезнь связана с вредительством злых духов, или же чтобы проводить душу умершего в загробное царство. При этом шаман рассказывает присутствующим о перипетиях своего путешествия в иной мир, о помощи своих духов, произносит нараспев заклинания, изображает борьбу со злыми духами, что превращает обряд в яркое театрализованное зрелище.

 

ОСОБЕННОСТИ ШАМАНСКИХ СЕАНСОВ

аманский сеанс называется камланием. Термин происходит от тюркского слова кам — «шаман», то есть дословно «камлать» означает «шаманить». Это основная форма культовой деятельности шамана, устраиваемая по разным поводам, но чаще всего для исцеления или проводов души в загробный мир. Вариантов шаманского сеанса существует множество, но, к сожалению, в данной книге не представляется возможным рассмотреть их все, поэтому мы остановимся только на самых характерных.

Камлание по сути представляет собой ритуальное вхождение шамана в транс, совершаемое обычно публично, для достижения тех или иных целей (исцеление больного, поиск пропавшей души, человека, вещи или животного, предсказание, проводы души умершего в потусторонний мир, помощь беременным, помощь при наведенной порче и других вредоносных воздействиях колдуна и так далее). Обычно за вхождением в транс следует мистическое путешествие в Верхние или Нижние миры.

 

Также одним из самых характерных элементов камлания является игра на музыкальном инструменте (как правило, бубне, хотя бывают и исключения), танец и пение. Благодаря музыке и танцу шаман и входит в измененное состояние сознания. Обычно вначале шаман поет еле слышно, слов почти невозможно разобрать, но постепенно его голос становится громче, шаман начинает танцевать, и тогда пение превращается в импровизированное заклинание. Иногда, закончив пение, шаман делает перерыв — курит, отдыхает, пьет воду. И лишь после этого приступает к призыванию своих духов-помощников.

Многие шаманы указывают на то, что камлание в одиночестве не очень эффективно. Считается, что чем больше людей присутствует на шаманском сеансе, тем активнее работают духи-помощники.

Шаманские сеансы проводили в разное время суток, все зависело от того, какой статус имеет шаман и на что направлено само камлание. Так, тувинские шаманы предпочитали камлать вечером или ночью. В одной тувинской старинной песне пелось: «Тот, кому суждено камлать, камлает черной ночью». У эскимосов шаманский сеанс проходит только ночью, и на нем присутствует вся деревня. Зрители время от времени подбадривают ша-

мана песнями и криками. Считалось также, что путешествовать в один и тот же день в оба мира шаман не мог, так как следовало осуществить соответствующие приготовления.

К любому камланию шаман всегда готовился заранее. Прежде всего проводилось очищение местности, как правило окуривание и принесение жертв духам-помощникам, местным духам или богам. Например, тувинский шаман перед сеансом сначала готовил курильницу. Для этого он на плоском камне рассыпал золу, горячие угли и горсть сушеного можжевельника. Затем добавлял немного муки, очищенного от шелухи и поджаренного проса, масла и сала. Потом шаман окуривал бубен, свой ритуальный наряд и прочие атрибуты. Подготовка к шаманскому сеансу проводилась и внутри юрты, причем независимо от того, собрался ли шаман отправиться в Верхние или Нижние миры. Само же приготовление помещения сводилось к тому, что в нем чисто мели пол, так как в мусоре могли спрятаться мелкие злые духи, перед очагом расстилали подстилку из конской или оленьей шкуры, а примерно за час до начала приносили бубен (его ставили около очага, чтобы он нагрелся и при употреблении издавал звук

нужного тона, силы и тембра) и костюм шамана. Все операции с бубном и шаманским одеянием выполняли только помощники шаманов. Кроме того, хозяева юрты запасались кусочками пищи, табаком и так далее, чтобы угощать вселяющихся в шамана духов-помощников.

 

 

Североамериканские шаманы проводят целительные сеансы ночью и обычно в доме больного. Предварительно пациент и шаман какое-то время соблюдают ряд строгих ограничений, например нельзя касаться беременных и женщин во время менструации, употреблять мясо и соленые блюда. В некоторых случаях подобный пост должны соблюдать и члены семьи больного. За сутки до сеанса шаман проводит два раза ритуальное омовение (на рассвете и закате) и весь день медитирует и молится. И только после этих и еще нескольких предварительный церемоний он приступает к камланию.

У иртышских остяков шаман перед проведением камлания сначала окуривает помещение, где находится больной, и приносит кусок ткани в дар Высшнему Небесному Существу — Санке. Затем в течение всего дня он постится, а вечером, совершив ритуальное омовение, съедает три или семь грибов и засыпает. Нужно сказать, что экстаз, достигаемый посредством интоксикации грибами, известен во всей Сибири, а в других регионах ему соответствуют трансовые состояния, вызываемые наркотиками или табаком. Спустя некоторое время шаман просыпается и сообщает зрителям все, что ему открыли во сне духи, а именно, кому и как следует принести жертву, чтобы добиться положительного результата в исцелении, удачной охоте и тому подобных мероприятиях. Затем он опять впадает в глубокий сон и на следующее утро приступает к необходимым жертвоприношениям.

Для камлания к верхним злым духам якутский шаман предварительно устанавливал параллельно южной стене юрты священный жертвенный столб, состоявший из двух лиственниц по краям (на одну из лиственниц крепили череп лошади) и березки посередине. Все деревья увешивал пучками волос и лоскутками кумача и соединял их между собой веревочкой, а на берегу подвешивал тушку чайки головой вверх, а грудью — на юг. Другой якутский шаман поступал следующим образом: вместо деревьев он вбивал с южной стороны юрты в землю три кола, на каждый из которых ставил по одному изображению: по краям — фигурки ворона и мифического двуглавого орла, а между ними — мифическое крылатое животное с лошадиной головой. Затем между кольями и юртой шаман ставил стол с закрепленными на нем семью деревянными бокальчиками. Перед каждым из них он клал по кусочку сырого мяса.

Приготовления для камлания к духам Нижнего мира отличались: священный столб устанавливался не с южной стороны юр

ты, а с северной. С западной стороны в землю вбивался шест, и на него вязали веревку с девятью пучками конских волос. По обеим сторонам от шеста устанавливали две березки с оставленными на их вершинах ветками. Также ставился одноногий высокий стол, и на него клали девять кусков мерзлой крови, а перед ним втыкали посаженные на колья изображения трех белоголовых черных воронов, трех чернозобых гагар, окрашенных кровью, грех кукушек и трех куликов. Все птицы были направлены головой на север и северо-запад.

Г. В. Ксенофонтов также упоминает, что при камлании в Нижний мир изготавливались деревянные изображения быка и рыб. Они соединялись друг с другом хвостами и слегка окрашивались охрой. Устанавливали изображения внугри юрты, на западной ее половине, чтобы шаман мог использовать их для закрывания «выхода из Нижнего мира».

Когда приготовления заканчивались, все желающие собирались в доме больного, но прийти они должны были до начала сеанса, потому что во время его проведения дверь в юрту закрывали и никто не мог входить или выходить из нее. Народу приходило обычно довольно много, так как камлания, помимо всего прочего, были также поводом собраться вместе, поговорить, попеть, а элементы эротики и комические сценки, часто разыгрываемые шаманами, привлекали молодежь.

 

Первая часть камлания во всех традициях — призывание духов. Например, у якутов шаман вначале обращается к духам — хозяевам очага, дома, местности и так далее с просьбой охранять всех собравшихся от каких-либо несчастий во время его действа, а затем к духам Верхнего, Нижнего и Среднего мира, а также к своим духам-покровителям и духам-помощникам. Н. А. Вита- шевский отмечал, что во время обращения шамана к духам Среднего мира все присутствующие подсказывают ему их имена, боясь, что какой-нибудь пропущенный дух помешает успешному проведению камлания.

Созывание духов-помощников — одно из наиболее ярких действий шаманского сеанса. Шаман изображал прибытие духов различными голосами: рычал по-медвежьи, каркал, куковал, ржал и тому подобное. Порой звукоподражание сопровождалось и действиями. Так, И. А. Худяков, описывая шаманский сеанс у якутов, упоминал: «Шаман, подойдя к главному окну юрты, трижды подпрыгивал на одном месте и трижды выкликал имя призываемого духа, а затем расставлял руки и обнимал воздух, вскрикивал неестественным голосом; во время этого крика дух якобы и влетал в рот шамана».

Д. Н. Анучин отмечал, что само искусство созывания духов весьма высоко ценилось зрителями, собиравшимися на камлание. Поэтому у кетов «нередко в досужие дни шамана просят по- шаманить без всякой определенной цели, просто для развлечения. В этом случае он заменяет сказочника. Обыкновенно при этом шаман рассказывает о странах и народах, попутно повторяя, иногда варьируя, общеизвестную сказку, легенду или предание. Шаманы, считающиеся лучшими, передают разговор своих героев мимикой, жестами, стараются оттенить произношением того или иного персонажа. /.../ Шаман, не обладающий способностью создавать сказки и легенды, не умеющий изобразить героя, не будет иметь успеха».

Якутские шаманы часто изображали вселение в них глухонемого духа. Они только мычали и проделывали затейливые пантомимы с попадающимися им под руки предметами, что, естественно, давало весьма комичный эффект.

За призывом обычно следовали сценки-диалоги шамана со своими духами-помощниками, иногда весьма длинные и колоритные, нередко комичные. Эта часть камлания происходила обычно по одной и той же схеме: сначала шаман впускал духа

в себя, угощался от его имени, вел с ним беседу, а затем «вселял» в предназначенное для него изображение или предмет. «Принятие» и «выпускание» духа шаман изображал особыми приемами: громким криком, зевком и так далее. В записях И. А. Худякова шаман вселял духа не в изображение, а в жертвенное животное. Для этого коня подводили к юрте, обвязывали волосяной веревкой, которую протягивали в окно, а шаман, подойдя к постели больного, уговаривал духа выйти и уехать верхом на этом коне.

В том случае, если шаману предстояло мистическое путешествие, призванные духи-помощники «помещались» в бубен. Шаман иногда жаловался, что бубен стал слишком тяжелым из-за помещенных в него духов, поэтому ему так тяжело держать его в руках.

 

ЦЕЛИТЕЛЬНЫЕ СЕАНСЫ

 

Более подробно рассмотрим сначала целительный сеанс как наиболее распространенный.

Во всех культурах в обязанности шаманов входит магическое целительство, поскольку распространенной причи

 

ной заболеваний в архаичном обществе считалось похищение души злыми духами (отметим, что в некоторых районах Азии причиной болезни может быть и попадание какого-либо маги ческого предмета в тело больного или одержимость злыми духами), и поэтому лечение сводится к тому, чтобы ее найти и заставить возвратиться в тело больного. Естественно, только шаман, в отличие от знахаря, в чьи обязанности также входит целительство, способен отправиться в иные миры на поиски души, и лишь он способен ее поймать и невредимой доставить назад в силу того, что только он видит духов

 

Целительный сеанс, проводимый шаманом

 

и знает, как их изгнать, лишь он может распознать бегство души. Кроме того, часть ритуальных действий, связанных с магическим целительством, сопряжена с жертвоприношениями, и опять-таки только шаман принимает решение об их необходимости и форме проведения. Мирча Элиаде указывал что восстановление физического здоровья во многом зависит от восстановления баланса духовных сил, поскольку болезнь часто возникает из-за недосмотра или пренебрежения адскими силами, также участвующими в сфере священного.

Все это находится в исключительной компетенции шамана, ведь благодаря тому, что он прошел через посвящение, шаман знает драму человеческой души, знает силы, угрожающие ей, и места, в которые ее может занести. Шаманы считали, что болезнь является деградацией или отчуждением души, поэтому исцеление в первую очередь направлено на ее «восстановление», а не на устранение физических симптомов. Именно это делает шаманское лечение более эффективным, чем знахарское, поскольку оно обращено к самой сути заболевания, к первопричине различных недомоганий. И отсюда уже вытекает важность самого шаманского транса.

Любому целительному шаманскому сеансу всегда предшествовал ритуал узнавания причины болезни, чтобы шаман определил дальнейшие свои действия, например выбрал, куда ему отправляться — в Верхние или Нижние миры, каким духам приносить жертвы и так далее. Для этого он входил в контакт со своими духами-помощниками либо прибегал к гаданию. Один из самых распространенных методов гадания — бросание колотушки от бубна. Согласно описанию Г. В. Ксенофонтовым одного из сеансов, шаман вначале бросал ее от имени духов, а затем пускал их в тело больного человека, чтобы они узнали, какое лечение назначить ему. Духи «сказали» шаману, что на ногу пациента следует положить специальный амулет. Выполнив указания, шаман вновь гадал по колотушке, чтобы убедиться в правильности своего действия. У якутов принято гадать и после поездки в Верхний мир. Шаман бросает колотушку и, приставив ладонь к виску, в песенной форме рассказывает, что произойдет с тем или иным зрителем. А. Н. Виташевский в своих работах отмечал, что иногда желающие узнать будущее прикалывали к одежде шамана перстни, монеты, пуговицы и прочие предметы. Вернувшись, он возвращал их владельцам и, не называя имен, пророчествовал, говоря намеками о перспективах предстоящего промысла, увеличении или уменьшении поголовья скота, женитьбе или замужестве, болезнях и так далее.

Камлание, направленное на возвращение похищенной души, у кетов состоит из двух этапов. Во время первого этапа шаман много танцует, поет, призывает своих духов-помощников войти в бубен и «возносится к облакам», откуда видит «Енисей на расстоянии ста верст». Затем он обращается к одному из своих духов с просьбой, чтобы он поднял его еще выше, дабы шаман мог видеть как можно дальше. Проходит некоторое время, и вернувшийся из путешествия шаман сообщает, что так и не нашел похищенную душу, поэтому ему нужно совершить другое путешествие. Начинается второй этап: шаман снова танцует — до тех пор, пока не дос-       тигнет транса, во время которого он покидает свое физическое тело и вместе с духами-помощниками переходит в иной мир, оттуда уже возвращается с похищенной душой пациента.

Нанайский шаманский сеанс начинается с призывания шаманкой духов-помощников, которые перешли к ней от умерших шаманов ее рода и шаманов ближайших окрестностей и духов в образе детей, хотя имена указывают на животный образ — «змеи». Вот один из примеров целительного камлания, начинающегося с призывания духов-помощников: «Алха Мама, Ди- лу Мама, Богдано, Чонгида Мапа (шаманы, принадлежащие роду, к которому относит себя эта шаманка: их духи теперь служат ей), быстро, ветром приходите!

 

-

Дудочка

современного шамана

для вызывания духов-помощников

 

Дух-хранитель в доме нанайского шамана

Сэрумэ пиктэ ("голый ребенок"), мэдур пиктэ (полностью — мэдур пиктэ эдэ- хэ — талисман, маленькая антропоморфная фигурка, сделанная из металла, принадлежащая этой шаманке), япоро пиктэ, симур пиктэ, помогайте мне яя — камлать и петь! Приходите и сядьте мне на горло и на грудь! Давайте вместе искать панян — душу больного. И вы — Дабунги, Сусу, Хунгун, Чойдака Мама, Дадка Мама (шаманки, жившие в местностях Сусу, Дабунги и на острове Хунгун, чьи духи-помощники теперь принадлежат шаманке, проводящей камлание) — тоже вставайте и приходите ко мне. Помогайте искать! И тебя зову, Наму ама, приходи! Девять вэю зову! С девяти сопок духов Айкагдян (по словам шаманки, дух Айкагдян мучил ее во время шаманской болезни — "по сопкам таскал") зову, явитесь скорее! Я всех духов зову и учу: "Так работайте!" Мукэ Эндур пиктэни (дух-ребенок водяного бога, предстает в образе человека с лицом рыбы; шаманка рассказывала, что первый раз увидела его во сне, отчего очень долго болела), приходи, Майдя Мама (дух-помощник, который обитает во второй сфере неба, главная хранительница в душехра- нилищах многих нанайских шаманов), брат, сестра, сын, все при ходите, становитесь рядом, помогайте идти! (Здесь шаманка призывает своих родственников, нередко помогающих ей во время камланий, хотя в действительности на сеансе они не присутствуют. Часто их именами она называет своих духов-помощников, как это делали все великие шаманы ее рода. Считается, что это помогает камланию.) Собака, щенок и все, привязывайтесь ко мне веревками! Пойдем все к дому больного старика (шаманка точно указывает имя и место, где находится человек, требующий исцеления). Скорее пойдемте. (Первой в путь отправляется душа шаманки — неукта, затем На- му ама, собака и только потом — все остальные.) Идем к дому больного человека. Ищите, проверяйте, найдите след! Девять сэвэн, девять вэю, хорошо ищите! Куда идти? Собака кэймэдэ, нюхай след. Куда утащили панян рода Онинка (к которому принадлежит больной человек и сама шаманка?) Не делайте меня пустой, чтобы не зря я пела, ездила и ходила, Наму ама, точнее идите! (На этом месте шаманка начинает сильно кричать, ее трясет, она содрогается в непроизвольных конвульсиях; это объясняется приходом духов.) Симур мама, приди! (Симур — дух, фантастический змей, обвивавший шаманку во время "шаманской болезни". После того как она разрубила его на части, шаманка поправилась, а змей с тех пор стал помогать ей камлать.) Собака кэймэдэ, иди на запад и смотри не ошибись. Алха Ама, хорошенько идите, панян отыщите! Вот, уже почти до места доезжаем. Мимо яра едем. У Гаоня панян лежит в дэгдэ огда (воздушная лодка). Злые духи вложили в нее душу больного. Где солнце падает — там, рядом идите! Наму ама, точней направляйте дорогу! Еду, земля буграми, ямами. Ама, сильней иди! Я иду темной деревней. Диулим- ди ама (направляющий дух), хорошенько иди! Сэрумэ пиктэ, ты направляй, чтобы я не напрасно камлала. Алха Мама, Дилу Мама, хорошенько идите! Идите, идите, дорогу не потеряйте. Вот уже
духи с воздуха спустились и тащат панян по земле. Крутой поворот, дорога идет у воды, вижу дорогу, по которой Муэ Эндурни (водяной бог) выходит.

Панян понесли туда. Вынесли опять и положили в воздушную лодку. Лодка летит, а внизу марь, мох, пар, туман над болотом. Лодка идет в тумане, у больших сопок. Отцы Наму ама, Чонггида Ама, мать Алха Энин, помогайте: сопки высокие, не могу обойти! Вижу: на самой высокой сопке стоят три стула, а на них Сяньси Эндур сидит. Обходим сопку вокруг. Вот деревня, большая, как город, окруженная девятью изгородями изо льда с девятью дверями. Молю вас, Дай Ама, Сагди Ама, Сяньси Эндур, Лаоя, пожалуйста, откройте нам, надо панян забрать. А за это в благодарность будем сэвэн мио (лист бумаги или кусок ткани с антропоморфными изображениями духов) делать, который давно забросили. Пожалуйста, откройте дверь. Сагди Ама, Хэдер Энин, Хэдер Ама, Сяньси, Лаоя, это вы заставили меня стать шаманкой, поэтому теперь слушайте меня! Я ищу панян мужчины из рода Онинка. Отдайте мне ее! И чтобы больше никто не трогал его, пусть живет!

Ворота открылись, и мы входим в длинный дом, где много комнат.

У каждой комнаты стоит страж, но он нас пропускает, ведь сам Эндур разрешил. Каждую внимательно осматриваем и наконец в одной из них находим панян, лежащую в

гробу. Открывайте! Сэвэн ломают гроб. Открыли! Вот панян! Теперь нужно опознать ее.

— Правда ли, что у тебя на шее раньше была рана? — спрашивает шаманка у больного.

— Да.

— На левой руке палец чем-то резан или раздавлен?

— Верно.

Мы опознали душу. Это она! Наму ама взял ее и понес! На- му ама, хорошо вези! Осторожно! Не повреди душу! Вышли на улицу, полетели по воздуху. Путь с сэвэн прямой. Теперь главное -— не оставить следа, чтобы злой дух не привязался, а для этого нужно замаскироваться в туман. Духи мокто пуймур и другие делают сзади туман, чтобы никто не шел по нашему следу. Прямой дорогой идите, панян хорошо несите! Девять вэю идут прямо к дому. Не уроните панян, не давайте ей болеть! Сейчас поедем к Майдя Мама в хранилище (имеется в виду ду- шехранилище — место, где шаманы хранят вверенные им души людей ). Ветер дует, идем дорогой. Пришли. Вот домик дёгдиан, охраняемый собаками. Дверь открыли и положили панян в хорошее место. Теперь лечить нужно. Энин Мама, лечи панян мужчины из рода Онинка, чтобы завтра здоровая была, чтобы на лицо свет упал, чтобы поправился! Дверь закрывай, ворота закрывай, все панян храни, ухаживай. А теперь уходим и маскируем домик в туман, словно его никогда и не было. А теперь, духи, уходите».

Эго сокращенное описание камлания, во время которого шаманка время от времени спрашивала больного, видел ли он во сне те места, где она сейчас находится. Больной подтверждал, и тогда сеанс продолжался.

 

Ненецкий шаман перед началом исцеления с помощью специальных действий узнает, что послужило причиной заболевания. Если болезнь послал бог Нум, то считается, что заниматься лечением бесполезно. Единственное, что в этом случае может сделать шаман, — послать своих духов на небеса, чтобы они попросили его избавить больного от страданий.

У васюганских остяков в случае похищения души больного человека шаман отправляет на ее поиски одного из своих духов- помощников, который, приняв облик мертвеца, спускается в загробный мир. Встретив там похитителя души, чтобы освободить ее, он внезапно извлекает из своей груди духа в облике медведя. От неожиданности и вида страшного зверя похититель пугается и отпускает душу больного человека. Дух-помощник тут же хватает ее и возвращает хозяину. Обо всех перипетиях этого путешествия зрители узнают из рассказа шамана, все это время играющего в трансе на гитаре.

Существует и другое описание камлания васюганского шамана, длящегося несколько дней. В первый день он садится в самом

темном углу дома и при помощи игры на гитаре вводит себя в транс. Достигнув необходимого состояния, он призывает духа «Старую женщину с палкой», чтобы она созвала его семерых духов-помощников. Те являются по очереди и называют свои имена. Затем шаман призывает духов каждого направления: «из небесной страны самоедов, пастухов северных оленей, из небесной страны народов Севера, из города самоедских принцев-ду- хов с их супругами» и так далее. Когда собираются все духи, между ними и шаманом начинается долгий диалог. На второй день шаман в сопровождении своих духов-помощников отправляется в путешествие, из которого возвращается с похищенной душой больного человека.

Шаманский сеанс исцеления у орочей проходит следующим образом. Первым делом шаман возносит молитву, обращенную к своему духу-хранителю (по некоторым намекам шамана, он является Великой Птицей Грома), а затем, танцуя, девять раз обходит вокруг огня, постоянно распевая хвалебную песню духу. Он просит его: «Приди! О, приди сюда! Смилуйся над этими несчастными людьми, а за это я обещаю тебе свежую кровь!» Заклинание продолжается около тридцати минут, и шаман заканчивает его уже обессиленный, но дух слышит его просьбы и является на зов. Как только это происходит, шаман кричит изменившимся голосом: «Я здесь!.. Я прибыл, чтобы помочь бедным людям!» После этого шаман впадает в транс и совершает свое мистическое путешествие, во время которого ловит похищенную злым духом душу больного человека. Он прячет ее в кулак, отправляется назад и, подойдя к постели больного, возвращает ее хозяину.

У якутов шаман, после призвания своих духов-помощников и вселения их в изображения, помещал и душу больного в изображение (обычно птички, лежавшей у него в специальном мешочке). После этого он совершал путешествие, во время которого постоянно обращался к своим духам, прося у них поддержки, и заклинал душу-птичку лететь вверх вместе с ним. Шаман не случайно берет с собой душу больного — она должна поднятся к светлым божествам, чтобы очиститься от всякой скверны. Путь шамана лежит к верховному божеству, которое проверяет, «чист» ли прибывший шаман, то есть не совершал ли он каких- либо неблаговидных поступков. Тот же уверяет, что не причинял вреда ни людям, ни скоту, что прибыл по просьбе человека, страдающего от духов болезни. Божество обещает «прибавить век» больному, «оторвать» от него злых духов и пророчествует, что в течение трех (или более, в зависимости от сложности заболевания) суток он почувствует себя лучше. Затем шаман кланяется,

 

благодарит и начинает свое обратное путешествие на землю. Интересная особенность этого камлания: поднимаясь в Верхний мир, шаман на определенном этапе оставляет свой бубен, а возвращаясь, при встрече с ним трется об него щекой. Вернувшись, он подходит к очагу, восхваляет духа огня и бросает в огонь кусочки пищи. Он приветствует всех зрителей, справляется о здоровье. Шамана угощают табаком и подают воду. И тогда он совершает обряд вселения души в больного — прикладывает ладонь к его темени, а другой рукой берет за подбородок, приблизив рот к темени больного, свистит, дует и трижды произносит слово «суок». То же самое он проделывает около ушей пациента.

 

Подвески с изображениями духов-помощников на шаманской парке. Ненецкое святилище «Болванский Нос I»

Шаманы не всегда камлали для лечения больного, иногда было достаточно просто изгнать злого духа из тела человека. Например, нанайский шаман, определив причину заболевания, кричал: «Га!» Порой ему помогали все присутствующие. Считалось, что от такого громкого крика злой дух выпрыгивал из тела и убегал в открытые двери или окна юрты. Чтобы извлечь духа болезни, шаманы прибегали также к высасыванию болезнетворных духов из тела пациента или к устрашающему звону бубенцов и шуму,

издаваемому бубном, выманива ли его запахом пищи и прочими средствами, а затем внедряли в приготовленное заранее изображение или чучело, которое либо выбрасывали, либо, наоборот, «кормили» до полного выздоровления больного. В других случаях шаман вселял духа болезни в себя, а затем делал вид, что прокалывает себе живот, наглядно изображая таким образом уничтожение духа.

Отдельной формой проведения шаманского сеанса является случай, когда шаман не путешествует в компании духов-помощников, а вселяет их в себя, предварительно угостив жертвенной пищей, например кровью оленя.

 

 

 

Якутский шаман во время целительного сеанса произносил заклинания и размахивал над больным длинной хворостиной с привязанными к ней пучками конских волос (количество пучков на ней зависело от силы шамана) — таким образом шаман «расшевеливал» духа, засевшего в теле пациента. По сведениям Г. У. Эргиса, эта манипуляция иногда служила для исцеления легкого недомогания, снятия приступа или изгнания мелких зловредных духов.

Согласно описанию В. Серошевского, шаманский сеанс у якутов выглядел следующим образом. Вечером в юрте шаман пристально вглядывается в огонь очага, после чего, достигнув определенного состояния (его начинает трясти нервная дрожь), он надевает свой ритуальный наряд и начинает тихонько бить в бубен. Так проходит некоторое время. Затем шаман набирает в рот холодную воду и становится на колени на предварительно расстеленную шкуру белой лошади. Он поочередно окропляет все страны света, поворачиваясь к ним лицом. По завершении этого риту-

ала помощник шамана бросает несколько конских волос в огонь, после чего полностью засыпает его пеплом. Становится совершенно темно. Шаман садится на лошадиную шкуру лицом к югу и погружается в транс. В юрте воцаряется полная тишина, нарушаемая время от времени только странными вскриками шамана, имитирующего звуки животных. Так продолжается до тех пор, пока шаман не начинает опять тихо бить в бубен и напевать какую-то песню, в которой он обращается к различным потусторонним существам: «О Госпожа моя Мать, укажи мне мои ошибки и пути, которыми я должен идти! Полети передо мною по широкой дороге и подготовь мою тропу! О Духи Солнца, пребывающие на юге, на семи лесистых горах, и вы, светлые Матери, умоляю вас, пусть ваши три тени остаются высоко, очень высоко! И ты, Господин мой Предок с могучей шеей, пребывающий на западе, на своей горе и обладающий страшной силой, будь со мной!» и так далее. Затем шаман просит прийти своего духа- покровителя и помочь ему в камлании.

С его прибытием он зажигает в юрте свет и начинает танцевать, но теперь его движения становятся резкими и быстрыми, шаман принимается высоко прыгать и неистово кричать. Наконец он подходит к больному и приказывает болезни отступить. Если она его не слушается, он «хватает» недуг, выносит его на середину юрты и, ругая его, оплевывает, бьет ногами, толкает руками до тех пор, пока тот не «сбежит». После этого шаман совершает экстатическое путешествие на небо, чтобы проводить туда душу жертвенного животного. А по возвращении он очищается огнем: к какой-либо части его тела помощники прикладывают раскаленные угли.

 

Интересен целительный сеанс ульчских шаманов. В случае психического заболевания на больного надевали много одежд и тапок, изготовленных из сухой травы или ритуальных стружек. Обычно требовалось девять пар тапок и девять одежд. Шаман некоторое время камлал, бил в бубен и пел, а потом кусал больного в разных местах, чтобы выгнать духа болезни из тела. Убегая, дух запутывался в одежде, которую потом сжигали на костре. Так продолжалось несколько раз, поскольку вселившихся духов могло быть много. В сложных случаях действия шамана повторялись восемьдесят один раз. Шаман определял, в какой одежде запутался дух — в шапке, рубашке или обуви. А шаманы низовых нанайцев при лечении психических расстройств надевали на лицо фигурки духа этой болезни берестяную маску.

Особым видом целительного шаманского сеанса у народов Нижнего Амура считалось камлание для детей. Для него брали девять прутьев, на обоих концах каждого вырезали головки духов разных видов. Каждый прут сворачивали и закрепляли в виде обруча, а затем все девять скрепляли в общую связку. Шаман клал на пол свой бубен, на него становился больной ребенок, и через голову на него надевали всю эту связку, постепенно опуская ее на пол. Ребенок переступал через нее, и связку снова опускали. Так делали девять раз. Считалось, что благодаря этому ритуальному действию ребенок очищается от всех болезнетворных духов. Подобные манипуляции также выполнялись с целью закрепить ребенка в теле беременной женщины, если у нее раньше были выкидыши.

Шаманский целительный сеанс у павиотсо разворачивается по следующей схеме: сперва шаман расспрашивает пациента о том, чем тот занимался до болезни, чтобы узнать, какова причина его страданий. После этого у изголовья больного ставится палка, изготовленная из ивы, на конце которой прикреплено орлиное перо. Палка с пером должна простоять возле пациента всю ночь, при этом ее самым тщательным образом охраняют, по

скольку считается, что если до нее дотронется какое-либо животное или посторонний человек, то шаман заболеет или потеряет свои сверхъестественные способности. На следующий день шаман приходит в дом пациента в девять часов вечера в сопровождении своего помощника. Это «глашатай», в его обязанности входит повторять слова шамана, которые тот произносит шепотом во время транса, Кромё того, в начале сеанса он обращается к болезни, сообщая ей о том, что шаман прибыл, а в середине камлания умоляет шамана

 

освободить пациента от мучающих его недугов. Иногда некоторые шаманы также используют и танцовщицу, которая обязательно должна быть красивой и целомудренной. Она танцует, когда шаман высасывает из тела пациента болезнь или магический предмет, послуживший ее причиной.

Сам сеанс начинается с того, что шаман подходит к больному, у которого обнажен торс и стопы, и начинает тихо петь. Так проходит какое-то время, и шаман начинает вместе с танцовщицей плясать, совершая круг вокруг центрального очага жилища. После этого шаман снова садится, закуривает трубку, делает несколько затяжек и передает ее зрителям. Все затягиваются по одному или два раза. Дальнейшие действия шамана зависят от характера болезни. Если пациент пребывает в бессознательном состоянии, шаман отправляется на поиски его похищенной души. Если болезнь имеет другую причину, шаман может войти в транс (к такому виду диагностики прибегает только достаточно сильный шаман), чтобы установить при помощи видений диагноз и обсудить со своими духами-помощниками способ лечения. Если он видит воздушный вихрь, значит, болезнь вызвана именно этим вихрем, если видит больного, прохаживающегося среди свежих цветов, — недомогание несерьезное и пациент скоро поправится, если же цветы увядшие — неизбежна смерть. Выходя из транса, шаман долго напевает, пока полностью не придет в сознание. Если причина заболевания — внедренный в тело больного предмет, шаман немедленно приступает к его извлечению: он сосет ту часть тела, которую видел во время своего транса. Каждый из шаманов делает это по-своему — одни сосут непосредственно кожу, другие — через кость, а некоторые — через ивовую трубку. На протяжении всей этой процедуры зрители и помощники шамана поют хором. Высосанную кровь шаман выплевывает в маленькую ямку и повторяет до тех пор, пока ему не удастся вытянуть весь магический предмет (как правило, это маленький камушек, ящерица, какое-либо насекомое или червь), который он, показав присутствующим, тоже выбрасывает в ямку (впоследствии ее засыпают песком). После этого песни и курение трубки продолжаются до утра, с единственным перерывом на еду. При этом шаман сам ничего не ест и следит, чтобы ни одна крошка не упала на землю. Завершается сеанс пятнадцатиминутным танцем всех присутствующих вокруг костра и указаниями шамана пациенту и его родственникам, как себя вести в дальнейшем и какие профилактические средства применять. Например, какие рисунки следует рисовать на теле больного в течение определенного времени.

Целительные камлания проводились не только для людей, но и для скота, поскольку считалось, что падеж скота вызван вселением в него злого духа. И. А. Худяков описывает один из таких сеансов. Вначале шаман заклинает духа «войти» в его «каменный желудок», не портить скот и удалиться из стада. Взамен он обещает дать ему все, что тот пожелает. Далее следует соглашение духа и его «вселение» в шамана, чьими устами он требует себе жертву в виде семи щепоток конских волос и семи пчел. При этом все эти жертвы обязательно должны быть приготовлены к утру, иначе «сделка» не состоится. На следующее утро шаман втыкает вокруг головы коровы, павшей от болезни, семь прутьев, вешает на каждый из них по семь изображений пчел и обильно поливает их кровью умершей коровы. Затем шаман камлает: он и духи-по- мощники провожают дух болезни, не позволяя ему оборачиваться. После этого он распускает своих духов-помощников.

Другой не менее распространенной причиной камлания являются проводы души в загробный мир, поскольку шаман хорошо знает дорогу в Нижний мир, ведь он сам путешествовал ею неоднократно, и только он способен поймать неуловимую душу умершего человека и отвести ее в царство мертвых. У алтайцев (и не только у них) считается, что церемония нисхождения в Нижние миры более трудная, чем вознесение на Небеса, поэтому она является привилегией только «черных» шаманов, хотя иногда ее осуществляют и «черно-белые» шаманы.

У алтайцев такое камлание проводится вечером. Вначале, постоянно ударяя в бубен, шаман несколько раз обходит юрту, после чего входит внутрь, приближается к очагу и призывает душу умершего человека. Так проходит некоторое время, и вот через него начинает говорить покойный: он жалуется, что не знает дороги в загробный мир, боится заблудиться и не хочет уходить от своих живых родственников. Шаман долго беседует с душой умершего человека, и наконец-то та соглашается, чтобы шаман проводил ее в подземное пространство. И тогда начинается нелегкое путешествие обоих. По прибытии на место шаман видит, что души мертвых не позволяют войти новоприбывшей в загробный мир. Тогда он просит пустить ее, молится, предлагает им водку и так далее. И только после долгих уговоров они соглашаются впустить душу умершего человека. Шаман возвращается назад — танцует и кричит, пока не падает на землю без сознания.

Один из наиболее известных символов — это степь, которую не может перелететь ворон, Железная Гора, касающаяся своей вершиной Неба, «челюсти Земли» — вход в преисподнюю, мост шириной с волосинку, перейти который может тот, кто чист душой.

 

Принесение жертвы представителям загробного мира в обмен на душу больного мы встречаем и у тремьюганских шаманов, которые получают позволение от умерших забрать душу больного на землю только в обмен на подарки. Вернувшись из экстатического путешествия, шаман держит найденную душу в кулаке и заставляет ее войти в тело больного через правое ухо.

Тунгусские шаманы, как и алтайские, тоже предпочитают отправляться в Нижние миры в самом крайнем случае, поскольку считают подобное путешествие весьма опасным и относят его к компетенции только могущественных шаманов.

У гольдов существует две погребальные церемонии: нимган (проводится через семь дней или два месяца после кончины)

и казатури (проводится через некоторое время после первой и завершается проводами души в Преисподнюю), и ни одна из них не обходится без шамана. Во время нимгана шаман входит в дом умершего с бубном, ищет душу покойника, ловит ее и заставляет войти в специальную подушку (фаня), а при проведении казатури действия шамана более сложные и длятся не один день. Шаман с душей умершего должен попасть в деревню мертвых и вверить родственникам душу покойного.

Нисхождение в Нижние миры также предпринималось с целью возвращения домой души больного человека.

О нисхождении в Нижние миры повествует маньчжурская поэма «Нишан Шаман», считающаяся единственным письменным документом, имеющим отношение к маньчжурскому шаманизму.

К путешествиям в Нижние миры можно также отнести и нисхождение шамана в подводный мир, как это мы встречаем у эскимосов.

Как видим, какими бы разнообразными ни были формы проведения камланий, тем не менее мы можем выделить наиболее распространенные и повторяющиеся его элементы, а также типичную схему проведения самого шаманского сеанса:

• подготовка камлания (покупка и установка различных предметов и приспособлений);

• очищение (места проведения сеанса, самого шамана и шаманских атрибутов);

• жертвоприношение и молитва об успехе камлания;

• вызов духов-помощников;

• вступление в контакт с призванными духами (иногда их вселение в шамана);

• узнавание причины болезни;

• кормление духов (жертвоприношение);

• путешествие в иные миры (если необходимо) или целительный сеанс с помощью духов-помощников;

• благодарение духов;

• роспуск духов.

Конечно же, в той или иной культуре встречаются и другие элементы, наблюдаются свои нюансы и особенности, но в основном действия шамана разворачиваются примерно по этой схеме. Осуществить же их шаман может только благодаря своей уникальной особенности входить в экстатический транс.

 

А'льма — термин, происходящий от глагола «делать», обозначающий шамана у юкагиров.

Адау дусэ — у ульчей злой дух в виде тигра (женского рода).

Айкагдян — антропоморфный дух с морского побережья, помощник нанайской шаманки.

Лк ком — у алтайцев класс «белых» шаманов.

Алтайцы (самоназиание — алтай-кижи) — народ в Республике Алтай. Делятся на этнографические группы: алтай-кижи, теленги- ты, телесы, телеуты, тубалары, челканцы, кумандинцы. Язык алтайский.

Алха Ама — один из главных духов-помощников нанайских шаманов.

Алха Мама — «мать». Дух-помощник нанайской шаманки.

Амбан — злые духи у нанайцев и ульчей.

Амбару Энин — дух аями. Антропоморфный дух-помощник у нанайских шаманов.

Ангмани нихэлини — у нанайцев и ульчей шаманская инициация. Дословно термин переводится как «открывать рот и начинать петь, как шаман».

Анучин Дмитрий Николаевич (1843— 1923) — русский антрополог, географ, этнограф и археолог, один из основоположников антропологии в России, академик (1896) и почетный член (1898) Петербургской АН. Президент (с 1890 г.) Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Основал отечественную школу географов.

Арауканы (самоназвание — мапуче) — индейский народ в Чили и на западе Аргентины.

Аси пиктэ — у нанайских шаманов дух-помощник в виде девушки.

Ассинибойны — народность североамериканских индейцев группы сиу. Проживают в Канаде. Первоначально заселяли равнины на западе Саскачевана. Позднее британские колониальные власти переселили их на территорию провинций Альберта и Монтана.

Атакан — духи-помощники, исцеляющие болезни глаз. Представлялись в виде пауков.

Аями — у нанайцев духи-покровители.

Аян — у нанайцев дух, помогающий от разных болезней, в виде черепахи.

Батаки — группа народов (тоба, каро, пакпак, сималунгун, ман- дайлинг, ангкола) в Индонезии (в основном на острове Суматра). Языки образуют группу в составе индонезийских языков.

Бечуаны —- см. «тсвана».

Боа чиучки — дух, вызывающий болезни глаз и слепоту

Боге — монгольское наименование шамана.

Богораз (Богораз-Тан) Владимир Германович (1865 — 1936) — российский этнограф, писатель, иногда публиковавший свои работы под псевдонимом Н. А. Тан, В. Г. Тан. С 1921 г. профессор ряда ленинградских вузов. Один из зачинателей изучения народов Севера.

Бороро (самоназвание — ораримугудоге) — индейский народ группы же (жес) в Боливии и Бразилии.

Буни — у нанайцев загробный мир.

Бусиэ — у нанайцев злой дух.

Бучилэ — у нанайцев злой дух, умеющий принимать облик человека, горностая, нитки, орнамента, цыпленка, иголки и так далее. Некоторые нанайцы говорили, что он является парой к духу хоралико. Ему приписывалось свойство помогать охотникам.

Бучу — у нанайцев болезнетворный дух. Представляется в антропоморфном виде с остроконечной головой. Иногда использовался для гаданий.

Вогулы (вогуличи, гогуличи) — устаревшее название манси.

Вотяки — устаревшее название удмуртов.

Вэю — духи-помощники, «солдаты» нанайской шаманки.

Гали амбани — у нанайцев злой дух, топивший людей.

Гам — алтайское наименование шамана.

Гемдур ярга — у нанайцев «водяной леопард». Болезнетворный дух.

Гирки — лечебный предмет из бумаги или ткани. На гирки всегда присутствовала фигура, дарующая счастье и здоровье. Сами же изображения были разными: боагиркини (небесные), сиун гиркини (солнечные), амбан гиркини (тигровые) и так далее. Их делали от болезней глаз, от боли в груди и других заболеваний.

Гирмэнди талианди — дух-помощник в образе женщины-грома с молотом и зубилом.

Гольды — устаревшее название нанайцев.

Гора — шаманская территория.

Гора Эдени — дух, хозяйка шаманской территории гора.

Городо — у нанайцев дух, приносящий психические расстройства, боли в груди и прочее. Тем не менее иногда выступает в роли духа-помотцника шамана. Представляется обычно в антропоморфном виде с 3, 5, 7 или 9 выступами на голове, торчащими вверх.

Дадка Мама — дух-помощник нанайской шаманки.

Дамагоми — у ачумавов сверхъестественные существа, являющиеся одновременно духами-хранителями и «страданиями».

Даяки — группа народов (нгаджу, клемантаны, ибаны, кенья и другие) в Индонезии, Малайзии и Брунее.

Дегбор дуэнтэ —дух-хозяин прибрежного льде, громоздящегося весной у берегов. Изображался в виде медведя или тигра.

Дегдиан — у нанайских и ульчских шаманов — хранилище душ.

Дегдэр дуэнтэ — у нанайцев болезнетворный таежный дух.

Дегдэр мари — у нанайцев дух с «горелого места» в виде леопарда.

Дегдэр ярга — у нанайцев дух с «горелого места» в виде барса.

Декасон — дом, где шаман хранит души.

Дергиль — шаманская мифическая наследственная территория.

Дзэвэ — болезнетворный дух в виде осы.

Дилу Мама — дух-помощник нанайской шаманки.

Дилу-эктэ — духи-помощники в виде мух.

Диулин — у нанайцев духи-покровители людей, хозяева жилищ. Они следили за порядком в доме, за поведением его обитателей. Согласно поверьям, если хозяин дома вел себя плохо, в наказание диулин разрешал злым духам забрать к себе его душу или души его детей. Диулин регулярно кормили, особенно перед весенней путиной и перед соболиным промыслом, а также всякий раз, когда возвращались с того или иного удачного промысла. Нанайцы и ульчи любили, почитали и берегли этого домашнего духа. Старики оставляли их своим сыновьям, наследовавшим дом. Некоторые роды ульчей считали его передатчиком даров, которые ежегодно во время моления небу они отправляли духам неба.

Долганы (самоназвание — долган, тыа-кихи, саха) — народ в Таймырском автономном округе. Язык долганский.

Дусэ — у ульчских шаманов болезнетворный дух в виде тигра. Главный злой дух, вызывающий сумасшествие и сильные боли в сердце.

Дуэнтэ аян — таежные духи в виде черепашек и медвежат. Их изображения носят на шее на шнурке как амулеты от различных за болеваний.

Дуэнтэ дусэ — у ульчей таежный черт насылающий разные болезни.

Дуэнтэ сэвэн — таежный дух, обычно в виде медведя, помогает от разных заболеваний.

Дуэнтэ Эндурни — таежный дух-хозяин в виде медведя.

Дябдян — дух в виде питона.

Дярголь — у нанайцев дух в виде фантастического зверя. В словарях это слово обычно переводится как «красный волк», однако нанайцы и ульчи говорят, что дярголь — мелкие животные, размером не более кошки, но чрезвычайно свирепые.

Зулу (самоназвание — амазулу) — народ группы банту в ЮАР. Живут также в Лесото, Мозамбике и Свазиленде. Язык зулу.

Зулусы — см. «зулу».

И'ркейе — дословно «тот, кто трясет», наименование шамана у юкагиров.

Ибаха онды — у ульчей злые крылатые духи, забирающие души людей и насылающие сумасшествие.

Ийе кила — у якутских шаманов «животное-мать». Зооморфный дух-помощник, «прячущийся в укрытии».

Илгэси — обряд, выполняемый шаманом во время камлания, заключается в определении души больного по признакам на теле души умершего по цвету одежды и предметам самогдан, спрятанным в одежде покойника.

Инмар — в удмуртской мифологии верховный бог, демиург. Творец всего хорошего и доброго в мире.

Исэлэн — духи-помощники в виде ящерицы.

Кам — тюрко-татарское наименование шамана.

Кара ком — у алтайцев класс «черных» шаманов.

Карагасы — название тюркоязычной народности — тофаларов, употребляемое в России до 1917 г.

Касаты-шаман — шаман, провожающий душу в загробный мир.

Керген — болезнетворный дух антропоморфного вида.

Кеты (прежнее название — енисейские остяки, енисейцы) — народ, живущий в Красноярском крае Российской Федерации, по среднему и нижнему течению Енисея. Язык кетский.

Колиан — у нанайцев болезнетворный дух в виде змеи, иногда помогающий шаману при целительстве.

Коори — в фольклоре нанайцев и ульчей дух-помощник в образе птицы величиной с амбар. Ее клюв — железная пешня, перья — металлические наконечники стрел, хвостовые перья — мечи.

Коргиру — у нанайцев болезнетворный дух, связанный с болями в суставах. Его вместилищем чаще всего являлась цепочка вырезанная из цельного куска дерева, на последнем звене которой изображалось лицо. В некоторых случаях делали фигуру медведя с лапами в виде цепочки из двух звеньев. Этим символизировались здоровые, подвижные суставы.

Курбэнчу — дух в виде стрекозы.

Кхонд (кандха) (самоназвание — куиенджа) — народ в Индии (штат Орисса). Язык дравидийской семьи.

Кэймэдэ — у нанайцев дух-помощник в облике собаки.

Даоя — у нанайцев дух-небожитель, владыка пятой сферы неба.

Лапландцы — устаревшее название саамов.

Луг’ луки — болезнетворный дух в виде трехголового змея. Обитает в тучах. Ему подчинены духи городо.

Майдя Мама — дух-помощник. Обитает во второй сфере неба. Главная хранительница в душехранилищах нанайских шаманов.

Мананг — наименование шамана у приморских даяков.

Манси — устаревшее название вогулов. Народ в Ханты-Мансийском автономном округе.

Марака — специальная циновка, кишащая большими ядовитыми муравьями. Применяется карибскими шаманами во время инициации для возвращения неофита из экстатического путешествия.

Маси — у нанайцев дух-покровитель людей, живет в первой сфере неба. У некоторых групп — болезнетворный дух. У ульчей — дух, обитающий на земле и в других мирах. Дух-хозяин дома. Помощник в промыслах.

Миавалдако — «сердечко». У нанайцев болезнетворный дух, изображавшийся в виде сердца. Его фигурка носилась на груди. Считалось, что она помогает избавиться от боли в сердце.

Мокто пуймур — дух-помощник.

Моктоа Энин — дух-помощник. См. также «Энин Мама».

Мугдэ — у нанайцев деревянная фигурка, вместилище души умершего, которую отправляют в буни на последних поминках.

Мудур — дух в облике небесного дракона, иногда изображается с львиной головой.

Мукэ Эндур пиктэни — дух-ребенок водяного бога. Предстает в образе человека с лицом рыбы. Помощник нанайской шаманки.

Мухан — у нанайцев и ульчей дух, вызывающий боли в животе. Имеет вид собаки. Сам же термин «мухан» имеет любопытные аналогии: у сахалинских эвенков мукан — болезнь желудка, у сроков мухула — «заболеть».

Муэ мудурни — у нанайцев «водяной дракон». Болезнетворный дух.

Муэ муйки — у нанайцев «водяная змейка». Болезнетворный дух.

Муэ синггэрэ — у нанайцев «водяная мышь». Болезнетворный дух.

Муэду — у нанайцев болезнетворный дух в виде выдры.

Муэлмэ ярга — у нанайцев болезнетворный дух, относящийся к группе водяных духов. Изображался в виде леопарда.

Мэдур пиктэ — дух-ребенок дракона, помощник нанайской шаманки.

Мэдур пиктэ эдехэ — талисман нанайской шаманки в виде маленькой антропоморфной фигурки духа-помощника, изготовленной из металла.

Мэпи-сама — у нанайцев класс слабых шаманов.

Мя огбони — у нанайцев водяной зловредный дух в образе железного человека.

На илини дусэ — у ульчей таежный злой дух, от которого на теле бывают прыщи.

Наму ама (намуэдэни) — отец моря, дух-чудовище с саблей на голове. Обитает в доркине — месте, где находятся деревни водяных людей. Помощник нанайской шаманки.

Нанайцы (самоназвание — нани) — народ, проживающий преимущественно в Хабаровском крае (Российская Федерация).

Нгэвэн — злой дух.

Нека мапа — дух-хозяин посоха касаты-шамана.

Неукта — у нанайцев душа шамана.

Нируку — см. «гирки».

Нойда — название шамана у саамов.

Нойта — название шамана у финнов.

Ныйт — название шамана у эстонцев.

Огингга — у ульчских шаманов болезнетворный дух, вызывающий различные заболевания. Обитает в тайге и воде.

Ойун — якутское наименование шамана.

Оксой, оксоки — вредные, отрицательные ответвления духа сэ- вэн (также встречаемые и у духов амбан), его дурные качества. Обычно их присутствует большое количество, и задача шамана — не упустить ни одного, уничтожить всех до единого. Если духа сэ- вэн не очистить подобным образом, он не станет безвредным, следовательно, может принести вред. Так, если слабый шаман не замечал какого-либо оксоки и тем самым подселял в фигурку «подпорченного» духа, то скорого выздоровления не наблюдалось. По этой причине, чтобы быть уверенным в «чистоте» духа, шаман камлал отдельно для каждого оксоки. Камлание порой могло затянуться на весьма продолжительный срок. Шаман гонял духа по всему свету, пока с того не спадала вся «грязь», то есть все отрицательные злые качества. В результате оксоки загонялся в травяную фигурку, которую тут же выбрасывали. Этот процесс назывался оксоки чэу-чэ- ури.

Ораоны (самоназвание — курукх) — народ в Индии. Язык дравидийской семьи.

Орочи (самоназвание — орочисэл) — народ в Российской Федерации (Приморский и Хабаровский края). Язык орочский.

Остяки — устаревшее название ханты.

Паллас Петр Симон (1741 —1811) — российский естествоиспытатель, академик Петербургской АН (1767). По происхождению немец, с 1767 г. жил в России. Руководил экспедициями Петербургской АН (1768 — 1774), результаты которых опубликованы в книге «Путешествие по различным провинциям Российского государства» (тома 1—3, 1773— 1788). Автор «Флоры России» (тома 1—2, 1784— 1788). Известен трудами по зоологии, палеонтологии, ботанике и этнографии.

Пане — у нанайцев фигурка, «вместилище души». Ее хранили в течение года и более после смерти человека.

Панян — душа.

Папуасы — группа народов, коренное население Западной Меланезии (энга, чимбу, хаген, камано, хули и другие). Говорят на папуасских языках. Впервые изучены Н. Н. Миклухо-Маклаем.

Пигмеи — группа народов, относящихся к негрилльской расе. Коренное население тропической Африки. Говорят на языках банту, адамауа. Многие пигмеи сохраняют, архаичную культуру, традиционные верования.

Пуймур — у нанайцев «водяное чудовище». Болезнетворный дух.

Пэргэликтэ пиктэ — у нанайцев дух-ребенок.

Сагани бо — у бурят класс «белых» шаманов.

Сагди Ама — у нанайцев главный дух рода Ходжер.

Сайка — злой дух.

Сама нихэлини — у нанайцев и ульчей шаманское посвящение. Термин в буквальном переводе означает «шаман открывается» (от нихэли — «открывать»).

Самогдан — предметы, которые кладут в одежду умершего.

Самоеды — старое русское наименование ненцев и других народов севера России и Сибири. Название происходит от слова «самэ- емне», что на саамском языке значит «земля саамов».

Санталы — народ группы мунда в Индии. Проживает в основном в штате Бихар и Западной Бенгалии, а также в Бангладеше, Непале и Бутане.

Саньси — небесный дух (бог). Владыка третьей небесной сферы.

Серошевский Вацлав (1858 — 1945) — польский этнограф-сиби- ревед, писатель. Автор монографии о якутах, рассказов и повестей этнографического содержания о народах Дальнего Востока, романов «Беневский» (1916), «Океан» (1917).

Сибасо — наименование шамана в религии батаков Суматры.

Сигакта — у нанайцев болезнетворный дух в виде овода.

Симур пиктэ — дух-ребенок змеи, помощник нанайской шаманки.

Симур эден-гуй — начальник змей Симур.

Сойоты — см. «тувинцы».

Солбонг — у бурят божество утренней зари, чьи девять дочерей являются супругами Техе Шара Мацкала.

Суданцы — народ, основное население Судана. Живут также в Чаде и других странах.

Сэвэн — «обыкновенные» духи у нанайцев и ульчей.

Сэлчэ — злые духи.

Сэлэмэ гаса — дух «железная утка», сторожащая душехранили- ще шамана.

Сэнггэ Мама — дух-помощник. См. также «Энин Мама».

Сэрумэ пиктэ — «голый ребенок». Дух-помощник нанайской шаманки.

Таочини-сама — у нанайцев класс средних шаманов.

Тенгри — термин принадлежит древнейшему мифологическому фонду народов Центральной Азии. Представление о нем складывались на основе анимистических верований о небесном духе-хозяи- не, причем небо мыслилось его непосредственным проявлением и одновременно местом обитания. Термин «тенгри» закреплен также за классом небесных богов. Так, согласно монгольским поверьям, тенгри обитают на семнадцати небесах в тридцати трех царствах, каждое из которых имеет своего владыку.

Техе Шара Мацкала — у бурят божество танца, плодородия и богатства, живущее с девятью супругами — дочерьми бога Солбонга. Напрямую связано с шаманами, поскольку только они приносят ему жертвы.

Тлинкиты (самоназвание — тлингит) — индейский народ США (юго-восток штата Аляска) и Канады (территория Юкон). Язык семьи на-дене.

Толкиру — буквально «сонный муж». Дух, которого видит будущая шаманка во сне во время «шаманской болезни». Они взаимосвязаны, болеет он — болеет и она.

Тороан — священные шесты.

Тофалары (самоназвание — тофа, устаревшее название — кара- гасы) — народ в Нижнеудинском районе Иркутской области. Язык тюркской группы.

Тсвана (чуана, бечуаны) — народ группы банту. Основное население Ботсваны. Живут также в соседних районах ЮАР, в Зимбабве и Намибии. Язык сетсвана.

Тувинцы (устаревшее название — сойоты, а также урянхайцы и танну-тувинцы, самоназвание — тыва) — нация, основное население Тывы.

Тулбуэ — дух-собака, сторожащая душехранилище шамана.

Тунгусы — устаревшее название эвенков.

Туно — наименование шаманов у удмуртов.

Туруханский край — историческая область в Восточной Сибири, присоединенная к России в конце XVI — начале XVII в.

Тэму дусэ — у ульчей злой дух, от него умирают в судорогах или тонут. Дает рыбу.

Тэму дуэнтэ — у нанайцев «водяной медведь». Обычно изготовлялся из болотных кочек. Болезнетворный дух.

Тэму сэвэн — водяные духи.

Удаган — бурятское наименование шамана.

Удир гуси — дух-помощник, в переводе «старший дядя».

Удир Энин —- дух-помощник, в переводе «мать с озера».

Удмурты (самоназвание — удмурт, устаревшее название — вотяки) — народ, коренное население Удмуртии. Язык удмуртский.

Удха — у бурят термин, обозначающий шаманское происхождение, в зависимости от природы его получения различали буудалудха, дархан удха, заянай удха, нэрьеэр удха, халуунай удха и хари удха.

Ульген (Ульгень) — в мифологии алтайцев и шорцев верховное божество, демиург и громовержец, глава светлых, чистых духов, населяющих небесную сферу мироздания. Восседает на золотом престоле в золотом дворце с золотыми воротами, находящемся над всеми светилами в высшей и центральной точке мироздания. Иногда представляется длиннобородым старцем, трехликим и имеющим трех сыновей — Темр-каан, Солтыган и Дьажиган. В некоторых случаях речь идет о семи, девяти или двенадцати сыновьях и дочерях.

Ульчи (самоназвание — нани) — народ в Хабаровском крае Российской Федерации. Язык ульчский.

Унгипту — группа рисунков на бумаге или ткани с изображениями духов, помогающих от головной боли. Как правило, шаманы рисовали уток, змей колиан и оводов сигакта.

Унде амбаи онды — у ульчей злой дух, небесный тигр.

Унди — ежегодный шаманский обряд, во время которого шаман занимался целительством.

Утха — духи предков у аларских бурят.

Хакасы — устаревшее название абаканских или минусинских татар. Народ в Хакасии (Российская Федерация). Язык хакасский.

Ханты — народ в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах и Томской области.

Хапун — у ульчских шаманов болезнетворный дух в виде тигра.

Хара Гирген — Первый шаман у бурят.

Хараин бо — у бурят класс «черных» шаманов.

Хасиси — путешествие старого шамана во время посвящения неофита.

Хереге хульхе — первая часть шаманского посвящения у бурят.

Хоралико сэвэн — «ревнующий дух» (от нанайского хоралси — «ревновать»). Болезнетворный дух, вызывающий женские болезни, а также болезни рук, ног и головные боли. У ульчей и орочей он назывался хуралику дусэ — «ревнующий тигр». Иногда его также называли пурэн амбани (тигр).

Хото — небесный дух-покровитель рода.

Хубилган — «метаморфоза» (от хубилху — «изменяться», «приобретать иную форму»). Дух-покровитель у бурятских шаманов.

Худяков Иван Александрович (1842—1876) — российский этнограф, фольклорист. Издавал сборники русских народных песен (1860), сказок (1860— 1862), загадок (1861).

Хуралику дусэ сэлчэни — у ульчей болезнетворный дух в виде тигра. Помогает от женских болезней и приносит удачу на охоте.

Хурэн Эдени — дух-хозяин сопок, гор. Представлялся в виде медведя.

Хэрми дусэ — у нанайцев дух-искуситель, похищающий души.

Хэрсуй тэму — у нанайцев «водяной тигр». Болезнетворный дух.

Хэрэ — дух-помощник в виде лягушки.

Шошоны — группа индейских народов (собственно шошоны, ко- манчи, юта, хопи и другие) в США.

Штернберг Лев Яковлевич (1861 — 1927) — российский этнограф, член-корреспондент АН СССР.

Эвенки (самоназвание — орочон, устаревшее название — тунгусы) — народ в Красноярском крае и других районах Сибири. Язык эвенкийский.

Эдехэ — дух, связанный с небом. Помощник шамана и охотника.

Элиаде Мирча (1907—1986) — известный культуролог. Родился в столице Румынии Бухаресте. С 1928 по 1932 г. жил в Индии, где подготовил диссертацию о йоге. С 1933 по 1940 г. преподавал философию в Бухарестском университете. С 1957 г. и до своей кончины — профессор кафедры истории религий Чикагского университета. Наиболее известные научные труды: «Шаманизм», «Запрещенный лес», «Священное и мирское», «Ностальгия по истокам». Автор романов «Бенгальская ночь», «Старики офицер», «Свадьбы в раю».

Эмеген — у якутских шаманов дух-покровитель.

Эмегет — маленькое металлическое изображение лодки с человеком. Этот элемент костюма якутских шаманов символизировал «Духа бешенства».

Эндур, Эндур Ама — у нанайцев верховный бог, отец.

Энин Мама — дух, вводящий неофита во владение шаманской территорией. Имя происходит от слов энин — «мать» и мама — «бабушка». Другие имена этого духа — Майдя Мама, Удир Энин, Сэнг- гэ Мама, Моктоа Энин.

Эньеньялан — наименование шамана у коряков. Дословно переводится как «человек, вдохновленный духами».

Эпили — процесс «вселения» шаманом духа в его изображение (рисунок или фигурку).

Эрлик-хан — в мифологии монгольских народов и саяно-алтай- ских тюрок — владыка царства мертвых, верховный судья в загробном мире, дьявол, демиург или первое живое существо, созданное демиургом.

Эскимосы (самоназвание — инуит) — группа народов на Аляске (США), севере Канады, острове Гренландия и в Российской Федерации (Магаданская область и остров Врангеля).

Юкагиры (самоназвание — деткиль) — народ в Якутии и Магаданской области. Язык юкагирский.

Яик Кана (Яйик-кан) — в тюркской мифологии дух воды (владыка моря).

Якуты (самоназвание — саха) — нация, коренное население Якутии. Язык якутский.

Япоро пиктэ — дух-помощник в виде трехголовой змеи.

Ярга дусэ — у ульчей небесный дух в виде леопарда. Дает болезни и соболей.

 

Выпускающий редактор О. Мещерякова Технический редактор С. Камышова Корректор Н. Бахолдина Художник А. Скороход Дизайн обложки Д. Минеев Компьютерная верстка М. Жерняков

ООО «Торговый дом «Издательство Мир книги» 111024, Москва, ул. 2-я Кабельная, д. 2, стр. 6.

Отдел реализации: (495) 974-29 76, 974-29-75' факс: [phone] e-mail: [e-mail]

Каталог «Мир Книги» можно заказать по адресу:

111116, г. Москва а/я 30 «МИР КНИГИ», тел.: [phone] e-mail: [e-mail]

Подписано в печать 15.04.2006.

Формат 60 х 90 ¹/₁₆. Печать офсетная. Гарнитура ВаШсаС. Печ. л. 12,0. Уел. печ. л. 12,0. Тираж 23 000 экз. Заказ № 2051

Отпечатано в ОАО «ИПК «Ульяновский Дом печати» 432980, г. Ульяновск,ул. Гончарова, 14

 

 

www.e-puzzle.ru