Предпосылки и причины освоения Сибири.

«После свержения татарского ига и до Петра Великого не было в судьбе России ничего более огромного и важного, более счастливого и исторического, чем присоеди­нение Сибири, на просторы которой старую Русь можно было уложить несколько раз». В. Г. Распутин

“Без корня и полынь не растет”,утверждает народная мудрость. Наши корни - в делах наших предков. Счастлив, надежен и крепок человек, который знает и бережет свои корни, которому присуще чувство близости даже к самому отдаленному прошлому своего народа. Знание прошлого обогащает человека, воспитывает его эстетически и нравственно, помогает осмысливать проблемы сегодняшнего дня.

Русскому народу издавна выпала судьба первопроходца, откры­вающего и обживающего новые земли. Более четырех столетий назад началось освоение Сибири, открывшее в истории Руси одну из ее самых интересных и захватывающих страниц.

Об огромных богатых землях на востоке в Московском царстве знали хорошо. Движение на восток, встречь солнцу, началось очень давно, еще в XI в. За Урал ходили, к примеру, новгородские «ушкуйники» (разбойники) и поморы. Уже тогда их манила туда «мягкая рухлядь», то есть пушнина, которая высоко ценилась и дома, и у иноземцев. Движение на Восток шло двумя основными путями:

Первый путь был по морю, вдоль побережья Северного Ледовитого океана. От устья одной реки к устью другой. А второй путь — сухопутный, через город Устюг в то, что называлось тогда Югорской землей.

«Повесть временных лет» упоминает о походах новгородцев в Югру ещё в 1092 году (см. Приложение 1). Это подтверждает и Новгородская летопись младшего и старшего изводов.

Она уже во второй половине XIII века официально считалась одной из волостей Великого Новгорода (сегодня это Ханты-Мансийский округ). Хотя зависимость от Новгорода была номинальной: всякий раз для сбора дани приходилось снаряжать военные экспедиции, не всегда заканчивавшиеся удачно. После падения независимости Новгорода Москва не только наследовала все его владения, но и существенно их расширила. Московские рати не раз ходили за Урал. В 1483 году князь Федор Курбский, поднявшись по Вишере и перейдя Уральские горы, покорил Пелымское княжество, одно из крупнейших мансийских племенных объединений в бассейнах Пелыма и Тавды. Спустившись вниз по Тавде и Тоболу, его войско оказалось в «Сибирской земле» — так называлась тогда небольшая территория в низовьях Тобола, где издавна обитало угорское племя «сыпыр», уже сильно тюркизированное, но сохранившее свое давнее наименование. Отсюда ратные люди по Иртышу прошли на среднюю Обь, где успешно «воевали» угорских князей. После свержения ордынского ига и присоединения в 1489 году Вятки, русские отряды добрались на восток до Прикамья, основали пограничную крепость Чердынь.

Зимой 1499—1500 года четырехтысячная «лыжная рать» во главе с князьями Семеном Курбским и Петром Ушатым совершила поход в низовья Оби «на югру и самоядь». Эти походы привели к тому, что угорские «князцы» и старейшины некоторых самодийских (ненецких) родоплеменных групп признали себя вассалами русского государя и обязались ежегодно доставлять в его казну дань, которую сами собирали с подвластного им населения. Однако отсутствие на этой территории русских административных центров, постоянных представителей царской администрации и постоянного русского населения делало эту данническую зависимость непрочной.

К середине 16-го века Московское царство набрало силу и начало внешнюю экспансию. На западных и южных границах русские рати встречали довольно сильное сопротивление. А вот на восточном направлении открылись многообещающие перспективы. Продвижению мешали лишь осколки Золотой Орды. Но после разгрома Казанского ханства и взятия Иваном Грозным Казани в 1552 г. русские получили путь за Урал из Поволжья. Одновременно в верховьях Камы обосновались Строгановы. Это были крупные солепромышленники, купцы и землевладельцы, вышедшие из разбогатевших поморских крестьян. В 1558 году Анике Строганову и его преемникам были пожалованы Иваном Грозным огромные владения по Каме и Чусовой. Об этом событии упоминается в Жалованной грамоте царя Ивана Васильевича Григорию Строганову: «И яз Царь и Великий Князь Иван Васильевич всея Руси Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал, велел сесть ему на том пустом месте, ниже Великой Перми за 88 верст, по Каме реке, по правую сторону Камы реки с устьем Лысьвы речки, а по левую сторону Камы против Пызноской курьи, вниз по обе стороны по Каме до Чюсовой реки, на черных лесех городок поставить и около того городка ему по рекам и по озерам и до вершин лес сечи, и пашни около того городка роспахивати, и дворы ставити, и людей ему в тот городок неписменных и не тяглых называти»[1] (см. Приложение № 2). Заселяя эти земли пришлыми русскими крестьянами, Строгановы развивали на них земледелие, солеваренные, рыбные, охотничьи и рудные промыслы, строили крепости, в которых содержали свои военные отряды, охранявшие их владения и использовавшиеся для присоединения к России новых территорий. Эти владения явились основной базой продвижения на восток, а сами Строгановы сыграли в этом немалую роль.

Примером может служить подчинение Москве хана Едигера в 1555 г., который заключив договор, обязался выплачивать 1000 шкур соболей. Уже в 1556 г. в Сибирь за данью был послан Дмитрий Куров. Через год он вернулся, однако, дань была не полной, всего 700 соболей. В 1568 г. Едигер ещѐ раз прислал 1000 соболей, однако вскоре он был убит. В 1563 г. власть в Сибирском ханстве захватил пришедший из Бухары Кучум, казнивший хана Едигера и его брата Бек-Булата. Новый сибирский хан перестал платить дань Москве. В 1572 г., после того как крымский хан Девлет I Герай разорил Москву, Кучум полностью порвал даннические отношения с Москвой и в 1573 г. отправил своего племянника Махмут Кули (Маметкула) с дружиной с разведывательными целями за пределы ханства. Тот дошел до Перми, потревожив Строгановых.