Раннее развитие первичной адаптивной системы

 

Благодаря последним научным исследованиям мы имеем теперь возможность видеть первичную приспособительную систему как одно целое. Мы также знаем, что эта система развивается и достигает зрелости во время тесной зависимости от матери.

Когда современная наука говорит о «древнем мозге» или «примитивных структурах мозга», это означает старейшую часть мозга как в истории жизни, так и в истории каждого человеческого существа. Первичный мозг в грубых чертах одинаков у всех млекопитающих, от самых примитивных вплоть до человека. Первичный мозг достигает своей зрелости на очень ранних участках жизни человеческого существа, в период утробной жизни, рождения и младенчества. Поэтому информация, поступающая в мозг в этот решающий период, воздействует на ход определённых, чрезвычайно важных стадий его развития.

Гипоталамус принимает важную информацию прямо от сенсорных органов и также от рецепторов, чувствительных к температуре и составу крови. Восточные традиции знали, что энергия поступает к мозгу через стимулирование ощущений. Западная наука теперь способна доказать, что это так. Это как если бы мозг нуждался в перезарядке, подобно батарее. Например, когда сетчатка принимает свет, она преобразует волновую энергию света в электрическую энергию в зрительном нерве, затем в химическую энергию в синапсах между двумя нервными клетками, когда вы гладите кожу ребёнка, это даёт энергию мозгу на важной стадии его развития.

Недостаток сенсорной стимуляции в течение первичного периода мог бы иметь далеко идущие последствия. Например, когда беременной женщине советуют длительное время проводить, отдыхая в постели, то ребёнку может недоставать сенсорной стимуляции, другими словами, наличествует недостаток энергии, передаваемой мозгу на стадии, когда первичный мозг ещё не зрел, во время жизни в утробе та часть внутреннего уха, которая даёт чувство равновесия (вестибулярная система), достигает зрелости с очень ранних пор. Вестибулярная система плода постоянно стимулируется, когда мать гуляет, танцует, изменяет своё положение и так далее.

Есть недавние свидетельства того, что латеральная (побочная) часть гипоталамуса содержит специализированные клетки, которые могут преобразовать определённую сенсорную стимуляцию в чувство удовольствия. Период, когда первичный мозг достигает зрелости, может оказаться периодом, когда развивается героническая способность – способность испытывать удовольствие, современная наука может теперь доказать нам, что окружающая среда играет роль в том, каким образом гипоталамус подстраивается и достигает надлежащего уровня в начале жизни.

Также становится более ясным тот путь, которым мозг становится женским или мужским. В настоящее время признано непрерывное действие половых гормонов на мозг в период, окружающий рождение. Это решающий период, который определяет сексуальное поведение взрослого. Например, генетически мужские особи животных, испытывавшие временный недостаток мужских гормонов в течение этого короткого, но критического периода, будут во взрослой жизни проявлять половое возбуждение на позы животных того же пола, даже если их уровень мужских гормонов в это время в норме.

Итак, целый гормональный инструмент настраивается в первичный период. Различные части первичной приспособительной системы достигают своей зрелости согласованным во времени образом. Гормональная система созревает очень рано. На ранней стадии утробной жизни гипофиз, управляющий всеми другими эндокринными железами. Способен выделять все известные гипофизарные гормоны. Ни один из этих гормонов не предназначен особо для утробной жизни; гипофизарные гормоны плода имеют точно те же цели, как и у взрослого, и вызывают такие же реакции, что отличает, однако, гормональную систему плода, это то, что она развивается в среде, богатой плацентарными гормонами и, в меньшей степени, материнскими гормонами. Когда плоду одиннадцать с половиной недель, сосуды, которые станут гипоталамусом и гипофизом, сходятся. К тому времени гипоталамус уже управляет и гипофизом. А к трёхмесячному возрасту плода ежедневные колебания в гормоне стресса АКТГ уже хорошо устанавливаются.

Есть общее правило, гласящее, что история особи (онтогенез) следует образцу истории жизни (филогенезу), таким образом, как ни смотри, наша иммунная система действительно очень древняя, фагоциты – тип белых кровяных клеток, - которые захватывают и поглощают чужеродные тела, столь же стары, как и древнейшее одноклеточное протозоя. Лимфоцитная ткань, тимус, селезёнка и антитела так же стары, как и старейшие позвонки; иммунная система у всех млекопитающих та же примерно, что и у человека. Во время утробной жизни порядок, в котором развиваются различные части иммунной системы, имеет точные параллели с историей жизни в целом, лимфоцитные клетки и тимус появляются к восьмой неделе. Благодаря этим тканям плод уже может производить высокомолекулярные антитела (IGM) в случае, если от матери передаётся бактериальное заболевание. Обычно при рождении у ребёнка есть только низкомолекулярные антитела (IGG), прошедшие плаценту. Иммунная система ребёнка с рождения должна подвергаться стимуляции. После родов следует критический период, за время которого IGM достигают своего окончательного уровня. Это происходит в возрасте около 9 месяцев. На протяжении этого периода ребёнок предохраняется против инфекций, которые мать перенесла в прошлом, благодаря антитела низкого веса, проникавшим сквозь плаценту. Ребёнок также предохраняется специальными антителами, называемыми IGA, и разнообразными антиинфекциями, веществами в молозиве и молоке. Состав материнского молока способствует развитию «лактобациллы» в кишечнике младенца, которая препятствует размножению опасных бактерий, правильное равновесие бактерий в кишечнике требуется для стимулирования кишечной лимфоидной системы и местного производства антител (IGA).

Важно помнить, что различные части первичной адаптивной системы развиваются одновременно и достигают своей зрелости в период зависимости от матери. Это одновременное развитие служит ещё одним указанием на единство этой системы.

Разумеется, эта система находится в постоянном обмене с окружающей средой; она не является «закрытой» системой. Сообщение с внешним окружением производится посредством еды и сенсорной стимуляции. Первичная адаптивная система имеет также в своём распоряжении тот бесконечно сложный банк данных, тот выдающийся суперкомпьютер - неокортекс*, «ассоциативный мозг». Этот новый мозг достигает зрелости очень поздно и в истории жизни и в истории особи. Он продолжает развиваться длительное время и у взрослого. Его громадный потенциал представляет существенную особенность человека. Он принимает информацию из внешней среды через органы чувств, а от всего тела – через специальные рецепторы. Именно благодаря неокортексу мы знаем о мире времени и пространства и можем общаться посредством языка таким замысловатым образом. Однако у взрослых людей неокортекс настолько развит, что стремится перехватывать управление и подавлять активность первичного мозга. Действительно, он может делать это до такой степени, что тормозит те физиологические функции, которые наиболее уязвимы, такие, как роды и половой акт.

Но как бы ни принимал на себя управление неокортекс, первичный мозг всё же останется первичным, в смысле первого по важности, это первичный мозг даёт нам побуждение выживать, как особи через производство потомства. Это также первичный мозг даёт нам чувство принадлежности ко вселенной, религиозное чувство, духовное измерение. Неокортекс можно рассматривать как местонахождение рационального. Борьба за жизнь сама по себе иррациональна. Таким образом, с неокортексе можно видеть орудие для применения во всех аспектах борьбы за жизнь в выживании особи, группы или вида. Первичный мозг – эмоциональный мозг – может также сообщаться с эмоциональным мозгом других людей и животных. Сочувствие, симпатия, антипатия, привязанность, любовь и ненависть – всё относится к этому виду общения. Тонкие пути подобного общения всё ещё покрыты тайной.

Это новое понимание первичной адаптивной системы может быть усвоено лишь медленно и с трудом, особенно в случае врачей и учёных. Оно должно будет стереть некоторые неизгладимо впечатанные представления. Во время недавней дискуссии по французскому телевидению прозвучало заявление певца о том, что пение оказывает воздействие на иммунную систему. Это побудило хорошо известный медицинский журнал позабавиться над таким заявлением, что лишний раз показывает, что для доктора сложнее стереть образы, связываемые со здоровьем, чем для певца.

Глава III

LE TERRAIN*

 

Смертные всегда грезили о прошедшем золотом веке, утраченном рае, мире без вины и болезни. Преобладающая медицинская идеология запада проникнута этим мифом. Доктора всегда ищут причину каждой болезни, и для каждой болезни они ищут подходящее лечение. Когда Луи Пастер произнёс, что микроорганизмы могут быть причинным фактором заразных заболеваний, его идеи завоевали незамедлительное признание. Начиная с Пастера, последовал непрерывный ряд провозглашавшихся побед во многих областях.

Так, например, был найден причинный фактор рака лёгких; причинным фактором сердечно-сосудистых заболеваний служит избыток животного жира в пище, были открыты многие вирусы и понята их роль, которую они играют во многих заболеваниях. Недавнее открытие вируса Эпштейна-Барра часто приводится как одна из этих побед. Этот вирус был признан причинным фактором инфекционного мононуклеоза, или железистой лихорадки, доброкачественного заболевания, распространённого в западном мире, и рака лимфоидной ткани, распространённого среди некоторых африканцев. Ещё более свежий пример: вскоре после того, как СПИД (AIDS) стал известен как особое заболевание, выделение причинного вируса, HTLV 3, рассматривалось как победа. В самом деле, таким победам нет числа!

 

1. Незакрытые вопросы, или вопросы без ответов

С другой стороны, когда вы поворачиваете вопрос по-другому и спрашиваете, в чём состоит хорошее здоровье, медицина гораздо меньше имеет что сказать. Возможно, этим скрывается недостаток знания. Один вопрос, который можно было бы задать, например, это: «почему две трети человечества избежали чумы в течение четырнадцатого столетия?» Другим вопросом мог бы быть такой: «почему 90% взрослого населения западных стран имеет антитела против вируса Эпштейна-Барра, когда у них никогда не было какого-либо явного заболевания?» Следующий вопрос мог бы быть таким: «почему только у меньшинства людей, заражённым вирусом HTLV 3, развивается СПИД?», «почему некоторые женщины способны рожать своих детей в течение нескольких часов без всякой медицинской помощи?»

Задавать вопросы, подобные этим, значит спрашивать о том, что я называю le terrain. Даже во времена Пастера были такие люди, как Антуан Бишоп (см. историческое замечание), кто думал о подобных вопросах, даже если они и не употребляли самого слова terrain в этой связи.

Вероятно, впервые я осознал понятие этого слова в Алжире. Во время алжирской войны я практиковал там как военную, так и гражданскую хирургию. В госпиталь приходили раненые с обеих сторон (фронта); некоторые были европейцами, другие – берберами (кабилами). Когда они поступали с брюшными ранениями, мы знали, что прогноз являлся лучшим для берберов, чем для европейцев с подобными повреждениями. С гражданскими случаями была такая же история. Берберов с перитонитом принимали на очень поздней стадии состояния. Даже при этом они излечивались невероятно легко. Местный хирург говорил мне, что у берберов железные животы – они могли выдержать почти всё, что угодно! В то время я был достаточно молод, чтобы быть затронутым тем, что я видел и отмести свои медицинские предубеждения.

Некоторые недавние находки могли бы пролить свет на то, к чему относится terrain. Хорошо известно, что эскимосы едят много рыбы, поэтому они усваивают много ненасыщенных жирных кислот особого вида. Также хорошо известно, что для эскимосов низка опасность сердечных заболеваний и, до некоторой степени, рака. Заманчиво провести связь между этими двумя фактами, так как в крови эскимосов низка концентрация определённой жирной кислоты, играющей существенную роль в тромбозе. Но, однако, всё оказалось сложнее, когда было найдено, что когда эскимосы питались по западной диете, их уровень этой жирной кислоты по-прежнему оставался низким. Фактически путь усвоения пищи у эскимосов отличается. Это всё равно, что их биологические компьютеры работают по другим программам.

Наблюдения, подобные этому, заставляют нас спрашивать о понятии terrain, а также о происхождении хорошего здоровья. Но вопрос такого рода всегда обходится стороной в нашем обществе. Гораздо больший приоритет отводится борьбе с каждой болезнью при её появлении. Поэтому вразрез с понятием terrain доктора ищут лёгкого убежища, говоря о «генетических факторах». Но на деле двадцатое столетие служит выдающейся лабораторией, в которой нам демонстрируется, что не следует переоценивать важность генетических факторов. Terrain, характеризующая отдельную особь, не запечатлевается в «фундаменте» в день встречи яйца и семени. В нашем столетии сделались возможными необычайные перемещения населения. Люди всех континентов и всех этнических групп перемешались в общем котле и на протяжении нескольких поколений разделяли один образ жизни, включая вскармливание младенца. В этом столетии имеется тенденция к стандартизации здоровья и болезней всех и каждого.

Сегодня можно утверждать, что le terrain представляет собой замысловатую смесь наследственных и генетических факторов и программ, заложенных в наши биологические компьютеры в период зависимости от матери. Но чтобы оценить эти две составляющие terrain, нам следует сперва бросить взгляд на эту растущую новую область – генетику, чтобы увидеть, что она знает о происхождении болезни.

 

Генетические факторы

 

Хорошо известно, что некоторые заболевания являются наследственными; они полностью определяются хромосомами из отцовского семени или из материнского яйца. Некоторые наследственные заболевания были распознаны, конечно, задолго до появления генетики как области научного изучения. В Талмуде, например, обрезание не советовалось тем еврейским семьям, где имелся член рода, страдавший неуправляемым кровотечением. Уже к началу XIX века правила передачи гемофилии были хорошо известны. Около тысячи заболеваний можно определённо рассматривать как генетические. Некоторые из них затрагивают как мужчину, так и женщину, и имеется половинная вероятность перехода болезни к детям. Наиболее распространённым заболеванием этого типы и, вероятно, самым распространённым генетическим заболеванием является отосклероз, прогрессивная глухота, которая начинается во взрослом состоянии. Оно затрагивает примерно одного из тысячи. Второй тип генетического заболевания, также затрагивающий и мужчин и женщин, передаётся особой хромосомой от обоих родителей, которые обычно являются только носителями болезни и сами не страдают от неё. Самым частым заболеванием этот типа является кистозный фиброз, затрагивающий примерно одного из каждых двух тысяч. Симптомы включают тяжёлые пищеварительные расстройства, сложности с дыханием и лёгочные инфекции. Третий тип генетического заболевания связан с полом. Наиболее известна гемофилия, которая вообще не затрагивает девочек. Но самой распространённой, вероятно, является дистрофия Дюшанна, которая затрагивает лишь мальчиков, но передаётся женщинами. Она затрагивает одного ребёнка из каждых пяти тысяч, и главным симптомом служит нарастающая слабость мышц.

Заболевания, которые целиком определяются хромосомами, очень редки. Но из области генетиков можно научиться гораздо большему, чем из болезней, чисто генетических по происхождению. В области генетики также чрезвычайно много выяснено о предрасположенности к определённым заболеваниям. Например, было показано, что люди с группой крови А имеют статистически большую вероятность заболеть раком желудка, чем людям с группой крови О, которые более склонны к язве двенадцатиперстной кишки. Подобным образом всё время открываются связи между типом ткани (HLA) и определёнными заболеваниями. Например, 90% инсулин – зависимых диабетиков, - имеют IR3 и DR4 HLA-антигены, в то время, как в общей массе населения эти типы тканей имеют только 55%.

Важнее всего, однако, то, что генетика открыла сейчас новую эру с обнаружением полиморфизма ДНК. ДНК заслуживает отдельного упоминания. Интересоваться биологией в наши дни без понимания роли ДНК – всё равно, что пытаться понять слово «здоровье», не зная о гипоталамусе. ДНК представляет собой ключ к жизни. Молекула ДНК уникальна. Это единственная вещь, которая способна изготавливать совершенные копии самой себя, именно поэтому живая материя способна производить живую материю. Внутри ДНК находится генетический код. Мы знаем теперь, что есть заметные различия между ДНК одного человека и другого. Благодаря нашему знанию о полиморфизме ДНК теоретически возможно предсказывать, к каким заболеваниям восприимчивы здоровые люди. Такие технические прорывы могут дать медицинскому ведомству и особенно генетике всё большую и большую роль в нашем обществе. Можно представить возврат фольклора, подобного известному французскому театральному образу – доктору Ноку, который говорил: «У всякого здорового человека есть болезнь, о которой он не знает». Это – скорейший путь сделать больным всё общество.

 

Первичное здоровье

 

Мы ничему не научились в прошлом из бесконечных и бессчётных дискуссий о соотношении роли генетики и среды в происхождении определённых заболеваний. Объём статей и книг, пытающихся оценить вклад генетики в депрессии, ожирение, шизофрению, или высокое кровяное давление, находится часто в прямой зависимости с объёмом нашего неведения. Прения всегда были страстными.

Имеются отдельные разряды людей, склонных всегда минимализировать роль генетических факторов. Это распространено среди психологов, к какой бы школе они не принадлежали. Психологи-бихевиористы (поведенческие психологи), делающие упор на механизме «стимул-реакция» (раздражение-отклик), склонны скорее исследовать внешний мир, чем заглядывать внутрь организма. Психоаналитики, с другой стороны, тяготеют к ударению на важности переживаний детства. Я знаю некоторых психоаналитиков, которые нахмурятся и сменят предмет разговора, когда вы осмелитесь намекать на генетику.

Другие люди, в противоположность предыдущим, нажимают на важность генетических факторов, они испытывают облегчение и даже торжество, когда выходят на свет генетические факторы в некоторых заболеваниях. Этот подход принят среди врачей и учёных, которые более уютно себя чувствуют с «твёрдыми данными», данными, которые легко измерять и записывать на количественном языке. Однако этот подход может быть опасным. Когда генетические факторы переоцениваются или переакцентируются – это означает игнорирование факторов среды. Он представляет хорошее оправдание некоторым практикам, таким, как отделение новорожденного ребёнка от его матери. Благодаря этому открывается вход для медицины агрессивного характера, чьей целью является подменять физиологические процессы. И такой подход исключает другой тип медицины, - я называю её воспитательной медициной, - основным назначением которой является удовлетворять основные потребности без нарушения физиологический процессов.

По этой причине вместо концентрации на вкладе генетических факторов нам настоятельно необходимо обратиться к другой составляющей terrain – первичному здоровью. Поэтому также происхождение хорошего здоровья следует считать предметом всеобщей озабоченности. Более конструктивно заниматься вопросом, при помощи которого строится твёрдый фундамент здоровья в периоды пребывания в утробе, родов и младенчества, чем знать имена всех болезней, к которым вас предрасполагает ваша ДНК.

Оценивать первичное здоровье нелегко. Каждый, кто пытался сравнивать детей из различных культур, например, всегда намного больше интересовался их нейропсихическим развитием или их психомоторным развитием, чем состоянием их иммунной системы или гормональной системой. Но весьма вероятно, что существуют определённые общности во всех этих сторонах развития ребёнка, так что такие исследования заслуживают рассмотрения. Например, когда антрополог Марсел Гебер отправилась в Кению и Уганду изучать действия недоедания на новорожденных детей и младенцев, она была поражена, обнаружив, что эти дети были более продвинуты и улыбались чаще, чем дети, которых она прежде видела в промышленных странах.

Она обнаружила, что в возрасте около 6 или 7 месяцев угандийский ребёнок был способен поднимать игрушки, которые были вне его зрения. С американскими или европейскими детьми это обычно возможно только к возрасту 15 месяцев. Её тест оценивал моторное развитие и развитие одной из форм соображения. Одним большим различием между двумя группами было то, что угандийские дети принадлежали к культуре, в которой не нарушается период зависимости от матери. Конечно, очень разные условия жизни делают сложным любое сравнение между двумя группами, когда речь идёт о таких вещах, как сопротивляемость инфекции и аллергиям, изменениям температуры и недостатку пищи. Тем не менее такие межкультурные изучения могут быть полезными приготовлениями к лучшему пониманию происхождения хорошего здоровья. В день, когда происхождению хорошего здоровья будет даваться приоритет, уменьшится опасность медицинского тоталитаризма. Хорошее здоровье не является исключительной сферой одной профессии или одного ведомства, как это часто происходит с предотвращением болезней.

 

Глава IV

БОЛЕЗНЬ ЦИВИЛИЗАЦИИ

 

Депрессии, алкоголизм, сердечно-сосудистые заболевания, шизофрения, ожирение, ревматизм, аллергии, аутоиммунные заболевания, вирусные заболевания, рак – вот слова, которые вы чаще слышите, когда речь идёт о болезнях цивилизации. Обычно, единственным соображением, по которому такие несопоставимые заболевания вообще перечисляются вместе, служит то, что они распространены в западном обществе, но сейчас у нас, в самом деле есть веские основания думать, что это видимое многообразие скрывает общую связь между ними всеми. Все эти болезни можно рассматривать как проявление слабости или расстройства первичной приспособительной системы в зависимости от генетических факторов или событий, расстраивающих первичную адаптивную систему на различных стадиях её созревания, и в зависимости от различных пусковых факторов заболевание будет проявляться в различных выражениях. Это не слишком далеко от восточной теории, говорящей, что заболевание происходит либо от слабости каналов энергии, либо от нарушения циркуляции энергии.

Единство заболеваний

Современная наука способна сейчас показать физиологические расстройства и метаболические сложности, общие для всех болезней цивилизации. Она может сейчас устанавливать связи – связи, невообразимые ещё десять лет назад – между заболеваниями, которые медицина помещала на разных полюсах, также становится видно, как игнорирование потребностей во время первичного периода может подготавливать почву для наиболее общих метаболических расстройств, совершенно ясно, что наше общество игнорирует фундаментальные потребности, присущие человеческому существу в его первичном периоде – утробной жизни, окрестностях рождения – пери- и постнатальном периоде и младенчестве. Вообще говоря, существование человеческих потребностей, которые по природе своей фундаментальны, всеобщи, межкультурны и которые начертаны в нашем генетическом коде, делают возможным для нас определять пределы человеческой приспособляемости, открытие потребностей заново, которые фундаментальны для людей, станет существенной задачей для нашего индустриализованного общества.

Возьмём для примера новорожденного ребёнка, которому не позволено спать со своей матерью. Такова на деле судьба миллионов людей в западном мире. Давайте посмотрим, какие долговременные последствия могло бы это оставлять, нет нужды в исключительной плотности наблюдений для того, чтобы открыть, что всем новорожденным детям нужен тесный контакт с их матерями, особенно ночью, в темноте. Если эта врождённая потребность, эта первичная нужда в тесном контакте со всегда доступной матерью не удовлетворяется, ребёнок, прежде всего, будет требовать и кричать, но его крики не могут привлечь материнских рук, вместо этого она, вероятно, включает свет и даёт ему что-нибудь поесть. И в скором времени ребёнок теряет все надежды на помощь в течение ночи, время, когда ему по-настоящему нужны материнские объятия.

Эта особая ситуация относится к тому разряду, который психологи называют «безнадёжность», или «подавлением действия». Все подобные действия несут с собой тенденцию к понижению активности, грусти и безразличию. Мы говорим о тенденции, потому что это не катастрофическая ситуация и многие дети получают достаточное возмещение в течение дня за ночные лишения. Несмотря на это, эти ночные переживания, вероятно, оставляют свой след. А поскольку это происходит в широких масштабах, это тем более заслуживает нашего внимания.

Ситуации, подобные этим, создают особое гормональное состояние в возрасте, когда основная приспособительная система ещё не достигла зрелости. Гормоны стресса приспосабливаются к сложившемуся положению. В особенности высок уровень кортизола, выделяемого надпочечниками, а уровень мелатонина, выделяемый шишковидной железой (эпифизом) – низок. Уровень кортизола всегда высок, когда имеется какой-либо ряд подавления действия. Что до мелатонина, для его выделения шишковидной железой требуется темнота. У кортизола и мелатонина множество мест назначения. Эти гормоны играют роль на большинстве главных обменных путей; другими словами, на тех химических фабриках в наших телах, где из съеденной нами пищи изготовляются вещества. В особенности это относится к их действию на метаболизм ненасыщенных жирных кислот, на котором мы теперь сосредоточимся.

Это подводит нас к важному ответвлению – касательно того, как делаются простагландины. Это ответвление служит ключом к пониманию, откуда берётся единство между различными патологическими состояниями, которые снаружи, кажется, не имеют ничего общего.

Простагландины стали широко известны со времени присуждения в 1962 году нобелевской премии учёным, работавшим в этой области. Простагландины, так же как гипоталамус, Т-лимфоциты и ДНК, заслуживают того, чтобы их знать, даже если вы сами не учёные. Простагландины являются местными регуляторами клеточной активности. У них поистине очень короткая жизнь, их работа строится на секундах. Они находятся буквально повсюду, во всякой клетке и ткани тела. Они классифицируются, относясь к ряду 1, 2 или 3, в зависимости от семейства жирной кислоты, от которой они происходят. В настоящее время невозможно изучить в подробностях все функции всех известных простагландинов: предмет слишком новый и чересчур сложный. Тем не менее мы можем видеть, как необычно разнородны их действия, беря для примера простагландины ряда 1.

Простагландины 1 способны расширять мелкие кровеносные сосуды, понижая таким образом кровяное давление. Они задерживают разрастание клеток гладкой мускулатуры в стенках сосудов, влияя таким образом на их размер (калибр), простагландины 1 тормозят агрегацию типа белых кровяных клеток, называемых пластинками; когда пластинки сбиваются вместе и засоряют кровеносные сосуды, имеется опасность тромбоза. Они подавляют синтез холестерола[2] и помогают останавливать воспалительные процессы. Они играют важную роль в работе тимуса, а их действие на созревание Т-лимфоцитов сравнимо с действием гормонов тимуса.

Нетрудно, следовательно, представить, что проблемы с синтезом простагландинов 1 могут иметь несколько последствий. На самом деле, это то, что происходит с новорожденным ребёнком, который отделён от матери: высокий уровень кортизола препятствует синтезу простагландинов, особенно ряда 1, а низкий уровень мелатонина не возмещает этого. Это в точности тот имбаланс между различными простагландинами, который присущ большинству болезней цивилизации. Обычно синтез простагландинов 1 чересчур понижен, а синтез простагландинов 2 по возможности поддерживается относительно высоким. Простагландины 2 поощряют воспалительный процесс, когда их синтез и действия не модулируются простагландинами 1. зная, насколько вездесущи простагландины, вы можете видеть, как имбаланс между ними может быть ответственен за широкий ряд совершенно различных симптомов. Наше знание о простагландинах выявляет единообразие за внешней множественностью, маскирующей болезни цивилизации. Обзор главных аспектов болезни цивилизации прольёт свет на некоторые скрытые факты.

Депрессия

 

Депрессию можно рассматривать как прототип болезни цивилизации. Число людей в мире, подверженных депрессии, насчитывает сотни миллионов. Она затрагивает все возрастные группы и все общественные классы. Проявления депрессии хорошо известны: грусть, потеря воли к жизни и борьбе за выживание, апатия, физиологи знают, как смоделировать экспериментальную депрессию. Это легко, всё, что нужно – это отделить новорожденного детёныша от его матери.

Гормональные нарушения, сопровождающие депрессию, сейчас понимаются лучше. Действительно, много было написано об истощении гормонов, таких как норадреналин и серотонин, при депрессии, но связывают депрессию с другими аспектами болезни цивилизации – высокий уровень кортизола и, вследствие этого, низкий уровень простагландина 1. этот подъём уровня кортизола оказывает большее или меньшее действие, в зависимости от возраста человека. У младенцев или маленького ребёнка повышенный уровень кортизола имеет яркое выражение в уменьшении размеров тимуса, этот орган крупный только в младенчестве и детстве, когда тимус наиболее активен. Тимусу отводится ограниченное число клеточных делений в течение жизни особи. Действие высокого уровня кортизола у младенцев выражается в ускорении процесса старения тимуса и, таким образом, самого индивидуума.

Некоторые стороны депрессии кажутся всё более распространёнными, возможно, из-за их лучшего изучения. Сезонная депрессия – одна из них. Появление сезонной депрессии начинается осенью и продолжается до конца зимы. По-видимому, пациенты с сезонной депрессией не приспосабливаются надлежащим образом к темноте, и свет может оказаться лучшим лечением. Вероятно, что в этом типе депрессии играет роль разрегуляция шишковидной железы.

Безотносительно к возрасту или функции шишковидной железы, однако, высокий уровень кортизола нарушает синтез простагландинов.

 

Алкоголизм

 

Когда ваш уровень простагландинов 1 достаточно низок, вы чувствуете себя несчастным. Есть вероятность, что вы при этом станете искать лекарства для поднятия духа – алкоголь, небольшое количество алкоголя поднимает уровень простагландинов 1, он немедленно улучшает ваше самочувствие. Неприятность в том, что освобождение простагландинов может иметь место только с истощением запаса особой жирной кислоты, являющейся предшественником простагландинов 1, имя этого предшественника заслуживает, чтобы его привести. Тот факт, что женское грудное молоко служит едва ли не единственным природным источником этой жирной кислоты, говорит о его первостепенной важности. Она называется гамма-линолевой кислотой, или, для краткости, – ГЛК. Взрослый должен обладать способностью синтезировать ГЛК, поскольку почти нет пищи, содержащей её. ГЛК синтезируется из линолевой кислоты, обнаруживаемой главным образом в семечках и семечковом масле, например подсолнечном. Всякий недостаток ГЛК сдерживает синтез простагландинов, а также нарушает равновесие между различными видами простагландинов. Следствием алкоголя является истощение запаса ГЛК, поэтому уровень простагландинов 1 падает. Поскольку немного алкоголя улучшает ваше самочувствие, появляется великое искушение выпить ещё немного, потом ещё немного. Алкоголизм – это порочный круг. Хронические алкоголики ещё более усугубляют недостаток простагландинов 1, и они больше других людей подвержены опасности развития иных аспектов болезни цивилизации.

 

Гипертензия (гипертония)

 

Гипертензия и сердечные заболевания – две из наиболее часто приводимых болезней цивилизации. Обычными объяснениями частоты гипертензии служат напряжения и стрессы нашего общества жизни. Перетрудившийся бизнесмен немедленно приходит на ум, современная жизнь всё усложнила, внесла большие состязания и привязки ко времени. В добавление к этому мы выдвигаем правдоподобные объяснения через неправильное питание, недостаток упражнений и какие-то наследственные факторы, однако те, кто пытался составить наиболее стрессовых ситуаций в нашем обществе, ставят утрату партнёра или любимого в начало списка. Но утрата любимого не является чем-то, что отличает наше общество, поэтому вопрос заключается в том, почему мы теряем свою способность адаптироваться? Не стали ли наши возможности меньше, чем были до сих пор, меньше до такой степени, что мы теперь всегда напрягаем их до предела?

Ни у кого не возникало когда-либо желание спросить, как гипертензивный человек налаживал свои приспособительные механизмы в начале своей жизни. Однако это было бы плодотворным направлением для исследования. Не так давно молодой психолог провела некоторое время в нашем отделении материнства в Питивьере, и она убедилась в долговременной важности первых переживаний новорожденного ребёнка. Затем она провела некоторое время в больничном отделении, специализированном для гипертензии. Она подробно изложила мне этот опыт и рассказала о том разряде пациентов, который она там встречала, и с разновидностях личностей, присущих им. Я спросил её, что она знала о том, как этих пациентов вскармливали в младенчестве. Разумеется, она ничего не знала об этом. Потому что такой вопрос был если не абсурдным, то по крайней мере не из того вида вопросов, которые кто-либо думал задавать когда-нибудь в современной больнице.

Но вопрос не такой абсурдный. Важную роль гипоталамуса в регулирование кровяного давления демонстрировали много раз. Например, при стимулировании одной особой зоны гипоталамуса кровяное давление повышается; если стимулируется другая зона – кровяное давление снижается. Поэтому не трудно понять, что когда новорожденный ребёнок находится в ситуациях, вызывающих выделение гормонов стресса, он регулирует свой гипоталамус таким образом, при котором закладываются зачатки гипертензии.

И снова, как прежде, высокий уровень кортизола и низкий уровень простагландинов 1 ставят гипертензию в один ряд с другими аспектами болезни цивилизации. Недостаток простагландинов 1 предполагает многие факторы, которые могут вести к гипертензии и сердечно-сосудистым нарушениям в целом: сужение небольших сосудов; истончение сосудистых стенок; склонность к тромбозам и повышение уровня холестерола. Исследования показали сильную корреляцию между повышенной опасностью коронарной болезни и низкой концентрацией прямых предшественников простагландинов 1 в жирных тканях.

Гипертензия служит хорошим примером болезни цивилизации, и поистине искусственно было бы отделять её от других. Например, гипертензия очень распространена среди алкоголиков. Проводилось изучение, установившее связь между этими двумя аспектами болезни цивилизации. Было указано, что поглощение алкоголя часто скачкообразно. Каждый период, когда алкоголь не всасывается, является разновидностью стресса, и ответом на этот стресс служит увеличение секреции го