Земля мифов, преданий, легенд

 

Сделаю небольшое лирическое отступление – хочу немного рассказать об Эфиопии.

Это страна с необычайно интересной историей, упоминания о ней и её жителях можно встретить даже в Библии и мифах Древнего Мира.

История страны насчитывает более двух тысячелетий. Письменная, точно зафиксированная в документах история Эфиопии начинается с прихода из-за Красного моря поселенцев из Южной Аравии, где уже существовали стабильные государства (наиболее известное из них – Саба) и связана она с ростом Аксумского царства. Аксуму посвящено много легенд. Самая известная из них гласит, что царица Савская Мекеда, правившая Аксумом за тысячу лет до нашей эры, наслышавшись о мудрости и богатствах царя Соломона, решила сама посетить Иерусалим. Согласно легенде, царица провела в гостях несколько месяцев, а по возвращении в Аксум родила сына. Он-то, якобы, и стал под именем Менелика I родоначальником «соломоновой династии». К этой династии причислял себя и последний император Эфиопии Хайле Селассие, что и было записано в конституции 1955-го года.

Когда Менелик I вырос, он посетил своего отца, но, в конце концов, изъявил желание возвратиться на свою родину. Соломон щедро одарил сына, приставил к нему своих слуг, рабов и войско. Один из приставленных к Менелику I слуг выкрал из дворца Соломона Ковчег Завета Господня, т.е. ковчег, в котором хранились каменные скрижали с 10-ю заповедями, которые Господь передал Моисею. Эфиопы верят сами и убеждают весь мир, что этот ковчег со скрижалями до сих пор хранится в одной из церквей Аксума. Церковь эта небольшая, ограждённая кованой изгородью. За изгородь никого не пускают, можно только прикоснуться к металлу изгороди. Простым смертным смотреть на эту святыню запрещено, пускают только самых избранных. Из представителей новейшей истории на ковчег довелось посмотреть королеве Великобритании (не знаю, какой точно: правящей монархине или королеве-матери). Увы, тем, кто посвящён в тайну ковчега и скрижалей, какие-то неведомые запреты не позволяют что-либо рассказывать о них.

Столица Эфиопии Аддис-Абеба находится в центральной провинции Шоа, в английской транскрипции Шеба, т.е. Саба – земля царицы Савской.

В Эфиопии свой календарь, отстающий от нашего на семь с половиной лет. Новый год наступает в сентябре, вместо ёлки эфиопы украшают свои жилища месхелем – жёлтыми цветами, похожими на полевые ромашки с желтыми лепестками. Эфиопский год состоит из 13 месяцев: 12 месяцев по 30 дней и 1 месяц из 5 – 6 дней. Девиз эфиопской национальной туристической компании звучит так: «Тринадцать месяцев солнечного сияния», т.е. солнце круглый год – дней без солнца в Эфиопии просто не бывает.

 

НАШЕ УЧИЛИЩЕ

 

Итак, мы живем в 60-ти километрах от Аддис-Абебы, в городке, который по масштабам напоминает рядовой советский райцентр. Городок разделён на 2 части военным училищем. Училище это — первое из всех военных учебных заведений в Африке. Его открыли в 1935 году. Первый выпуск сразу же ушёл на войну - 2-ю Мировую. Эфиопия была оккупирована Италией. Вернулись с войны только 5пятеро выпускников, которые сразу же были повышены в званиях до генералов. Один из них был ещё жив в 80-е годы.

Во время нашего пребывания военное училище преобразовали в курсы усовершенствования офицерского состава. Если раньше в училище учились курсанты, то после преобразования стали учиться офицеры. На территории училища стоял великолепный памятник: на высокой колонне возвышалась покрытая жёлтым металлом изящная фигура бегущего воина с копьём. Изображение этого памятника было напечатано на форменных белоснежных футболках курсантов и офицеров училища. Рядом с памятником была церковь и одна из многочисленных бывших резиденций свергнутого императора Хайле Селассие. Напомню, на момент свержения последнего императора в 1975 году эта монаршая династия была самой древней из всех в новейшей мировой истории.

В гарнизоне проживало около 15 наших военнослужащих, некоторые – с семьями. Офицеры были представителями двух поколений: отцов и детей. Отцы – советники и специалисты (полковники и подполковники), которые преподавали на кафедрах училища, а дети – переводчики (младшие лейтенанты-практиканты, лейтенанты, старшие лейтенанты и просто служащие СА), которые помогали старшим офицерам преподавать и жить в незнакомой стране.

Если не считать 4-х летней оккупации войсками Муссолини, Эфиопия никогда не была ни чьей колонией. Боевой дух местного населения был и остаётся очень высоким. У такого «неколониального» прошлого есть две стороны: 1-я — эфиопы не воспринимают белое население как бывших колонизаторов, т.е. не ощущают по отношению к нему скрытой генетической ненависти; и 2-я – они требуют к себе такого же уважительного отношения, как и к белым. Эфиопы не считаю себя африканцами, они сильно отличаются от африканцев даже внешне. Кожа у эфиопов имеет цвет молочного шоколада, а черты лица — европейские. Язык эфиопов – амхарский, относится к семитской группе, в городах многие владеют английским, на севере – итальянским. Амхарское письмо — слоговое, т.е. каждый символ означает слог, а не букву, поэтому в письменном виде слова короткие, состоят из 4-5 знаков. Национальная одежда и музыка эфиопов похожи на индийскую. Некоторые ученые утверждают, что полуостров Индостан в древности во время формирования материков отделился от Африканского рога и присоединился к Азии. Эфиопия – страна многонациональная, состоит из нескольких провинций. Национальности отличаются языками, укладом жизни, вероисповеданием.

Никаких невиданных экзотических животных нам в Эфиопии не встречалось, разве что ослы и гиены. На ослах эфиопы возят дрова, воду, другие мелкие грузы. А гиен мы, хоть воочию и не видели, зато слышали почти каждую ночь. Выли они просто жутко.

В нашем гарнизоне жила на привязи зелёная мартышка Гришка – очень коварное существо! Так получилось, что гришкино место обитания находилось прямо перед нашими окнами. Дочка ела плохо и после неё всегда что-то оставалось в тарелке. Гришка уже по звукам из нашей кухни знал, когда ему что-то перепадёт. Но после того как последняя капля еды попадала к нему в миску, можно было получить удар его задней лапой по лицу. А ещё он обожал залезать под юбки зазевавшимся женщинам. Иногда он перегрызал верёвку – это было уже настоящим стихийным бедствием, о котором немедленно сообщалось по селектору. Гришка через открытые окна и двери забирался в квартиры и делал там всё, что хотел, переворачивал кастрюли и устраивал себе пирушки. Приходилось его заманивать бананами и накрывать одеялом, причём умела это делать только одна женщина – жена специалиста бронетанковой кафедры.

ПОХОДЫ НА МАРКАТ

Маркат – местный базар – собирался днём 2 раза в неделю, по одному разу с каждой стороны (напомню, что городок разделён территорией училища). Пока мужчины жили без жён, им разрешалось в рабочее время ездить на базар. Но приехали мы, муж нас свозил меня на маркат один раз и всё, далее я должна была ездить сама, вернее с дочкой. Всё бы ничего, но нужно учить язык. Я всё переписала в блокнотик: как спросить, что сколько стоит, как называются продукты (мясо, овощи, хлеб и т.д.), числительные – ведь необходимо торговаться, а нежелание торговаться воспринимается как неуважение к продавцу. Нас привозила на маркат полевая скорая помощь – «амбуланс». Внутри у неё всё было переделано по типу современных маршруток. Не успеваешь выйти из машины, как из рук местная детвора вырывает корзину и ведёт по рядам. Таким образом, они пытаются подработать. За ношение корзины им дают мелочь, пустую бутылку из-под растительного масла, прочитанные газеты (местные использовали их в качестве обоев) и прочее. Большинство из нас для них «Раша», а ярко выраженные брюнеты – «Куба». Я пыталась объяснить, что я и не «Раша», и не «Куба», а украинка – к сожалению, меня не поняли. Дочка моя стала «Раша бэби», хотя по её внешности ей бы больше подошло «Куба бэби». На базаре каждый норовил прикоснуться к её белому телу, поэтому всё внимание на ребёнка. Таких маленьких белых детей здесь ещё не видели, малышке всего 2 года и 1 месяц. Дочка жалуется, что её постоянно трогают и щипают, а я не успеваю отгонять желающих познакомиться с нами поближе. Наконец-то мы прорываемся к рядам торговцев и торговок. Вытаскиваю блокнотик, задаю вопрос, сколько это стоит. Ответ так молниеносен, что мне приходится сначала запомнить услышанную абракадабру, а потом по памяти искать соответствия в блокнотике. Пройдет совсем немного времени, и на бытовом уровне я смогу общаться с местным населением почти свободно.

Теперь необходимо перешагнуть психологический барьер, чтобы зайти в мясную лавку: это особая статья, зрелище не для слабонервных. В лавках, сбитых кое-как из досок, на стенах висят привязанные за ноги половины коровьих туш. Тут же лежит голова, кожа, сердце, лёгкие, хребет, печень, желудок, другие внутренности, на земле лужи свежей и остатки старой крови. Холодильников нет, поэтому мясо в лавках бывает только парное. Но запах! Эфиопы православные, их православие намного древнее и немного отличается от нашего. Они – монофизиты, более верны Ветхому, чем Новому Завету. Поэтому свинину, утку, кроликов, рыбу, грибы они не едят: это нечистая еда. Из мяса употребляют в пищу говядину, баранину и курицу. Баранов и кур покупают живыми, сами убивают, потрошат и готовят. Очень строго соблюдают эфиопы религиозные посты. Во время постов мясо почти не продается, а если и продается, то по значительно завышенной цене. На рынке очень много овощей: картофель, капуста, морковь, свекла, лук, чеснок, сладкий и горький перец, спаржевая фасоль, помидоры и огурцы…

Встречаются и национальные продукты, которые мы пробовать не решаемся, да и не знаем, что с ними делать. Лежат горы зелёного дикого кофе и гигантского арахиса. Всё продаётся прямо с земли, торговцы и торговки тоже сидят на земле. Из фруктов только лаймы, лимоны, зелёные недоразвитые бананы и манго (сказываются холодные ночи). Стоят корзины, полные (до нескольких сотен) куриных яиц. Но местные куры по внешнему виду и размеру похожи на декоративных кур в наших зоопарках. Мы почти не покупали яиц на маркате, т.к. половина из того, что находилось в корзинах, было тухлым, а определять свежесть яиц на просвет мы не могли из-за нехватки опыта. Вместо этого мы раз в месяц заказывали яйца на ферме. По размеру это были настоящие богатыри, снесённые курами какой-то голландской породы, но скорлупа у них была очень слабой.

Овощи на маркате всегда были молодыми, только что с грядки – все, включая картофель. Мне это очень нравилось. Мясо парное, абсолютно без костей и жира, просто куски вырезки. Мясо стоило 2,5 доллара за1 кг, овощи – вообще копейки. Эфиопская валюта называется «бырр», в то время 2 бырра равнялись 1 доллару.

Рядом с нашим городком рос хвойный лес. В период дождей там было огромное количество грибов – маслят, сыроежек и мухоморов. На грибную охоту часто приезжали наши люди из Аддис-Абебы. Маленьких грибов, которые обычно собирают в наших родных лесах, не было, они за ночь вырастали до10 см в диаметре шляпки.

Молоко мы брали на местной ферме один раз в неделю по воскресеньям. Оно было больше похоже на сливки. Абсолютно цельное, вкусное и дешевое – 0,60 бырра за литр. Молока брали много, делали из него сметану, простоквашу, творог и т.д.