Психические и физические феномены.

Различие между психическими и физическими феноменами не только исходный пункт философии сознания Брентано, но и феноменологической философии в целом.

В соответствии с принципом эмпиризма, Брентано апеллирует к опыту и приводит примеры физических и психических феноменов. Только после этого предпринимается попытка указать на различающий их признак.

Если мы вспомним, в каком смысле употребляет Брентано термин “феномен”, то нам будет легче понять, что перечисленные феномены относятся к классу физических. В данном случае речь идет о том, что в опыте даны физические вещи — звук, ландшафт, запах. “Даны в опыте” — означает: мы слышим, видим, ощущаем. Иначе говоря, физические вещи даны в сознании. Но при этом само сознание еще не дано нам в сознании, в опыте.

Открытие Брентано — открытие сознания. Психические феномены, или сознание, — именно в этом смысле Брентано употребляет термин “сознание” — это сама наша психическая деятельность: это представления, которые возникают посредством ощущений или фантазии; под представлением понимается здесь, однако, не то, что представлено, но сам акт представления. К психическим феноменам относятся, таким образом, акты слышания, акты видения, акты ощущения теплого и холодного, акты фантазии. Относятся к психическим феноменам и акты понятийного мышления. Согласно Брентано, любой акт суждения, любой акт воспоминания, ощущения, убеждения, сомнения выведения следствия — есть психический феномен. К ним относится и любое душевное переживание: радость, печаль, боязнь, надежда, мужество, отчаяние, гнев, любовь, ненависть, желание, воление, намерение, удивление, восхищение, презрение и т.д.

Брентано обращает внимание прежде всего на то, что как бы ни различались психические феномены, мы можем констатировать, что ни один из них невозможен, если не опирается на представление. Именно представление лежит в основе всех актов сознания. Не только любое суждение или предположение, но и любое душевное переживание опирается на представление. Нельзя судить о чем-либо, не представив, о чем мы судим, невозможно радоваться или печалиться, не представляя хотя бы очень смутно, или только косвенно, предмет нашей радости или печали.

В то же время, это не означает, что все психические акты сводятся к представлениям и, соответственно, выводятся из них.

Тем не менее, это утверждение требует анализа. Дело в том, что в представлении, как мы видим, Брентано различает акт представления и то, что представлено — представленное. Это одно из важнейших феноменологических различий, в котором как раз отделяется “само сознание” от того, чту дано в сознании. Однако в утверждении о том, что представление лежит в основе всех других психических феноменов, как раз не различается акт и предмет, или акт и содержание. (Пока мы не будем различать предмет и содержание). Иными словами, в этой формулировке Брентано не проводит строгого различия между тем, что же, собственно, лежит в основе других психических актов — акт представления или представленное. Конечно, мы можем рассуждать следующим образом: если нельзя судить о чем-либо, не представив это “что-либо”, то наше суждение основано на представленном. Иными словами, акт суждения надстраивается над тем, чту представлено, но не над актом представления. В свою очередь, представленное соотнесено с актом представления, и акт суждения (и все другие акты) о представленном отнесен к фундирующему акту лишь посредством представленного. При этом фундирующая отнесенность акта представления к акту суждения, сомнения, радости и т.д. остается непроясненной. Из аргументации Брентано следует лишь то, что в основе любых актов сознания лежит то, что представлено в акте представления. Это, в свою очередь, подталкивает к тому, чтобы считать основой актов сознания идентифицированный в представлении предмет. Насколько это противоречит первоначальному замыслу Брентано — исследовать психические феномены как таковые — этот вопрос мы рассмотрим позднее, когда попытаемся выявить наиболее общие предпосылки учения Брентано.

Понятие интенциональности

Брентано говорил: “Мы говорили, что психические феномены таковы, что только относительно них возможно восприятие в собственном смысле слова. Мы можем точно так же сказать, что они суть такие феномены, только которым, кроме интенционального, присуще также действительное существование. Познание, радость, желание существуют действительно; цвет, звук, теплота — только феноменально и интенционально”[15]

Проводя это различие, Брентано обращает внимание на проблему реальной основы физических феноменов. Однако нас интересует здесь, прежде всего, формулировка Брентано относительно интенционального и действительного существования психических феноменов. Действительное существование познания, радости, желания и т.д. может означать только одно: мы непосредственно переживаем эти акты. Что же в таком случае означает интенциональное существование психического феномена? Если строго следовать словам Брентано, это означает, что психические феномены воспринимаются во внутреннем сознании. Отсюда следует, что внутреннему сознанию, или внутреннему восприятию, присуща “имманентная предметность”, которая в данном случае есть не что иное, как “психический феномен”.

Это и означает “интенциональное существование психического феномена”. Другое толкование вряд ли возможно: речь здесь вовсе не идет об интенциональной присущности предмета; признаком психического феномена выступает как раз его “действительность”, т.е. действительное переживание этого феномена. Однако термин “интенциональный” опять обнаруживает свою двусмысленность: если психический феномен существует интенционально или феноменально, то это означает, что он содержится во внутреннем восприятии. С другой стороны, внутреннее восприятие — это то, что дает нам возможность осознать психический феномен как нечто другое, чем внутреннее восприятие.

Что касается интенционального или феноменального существования физических феноменов, то Брентано весьма настойчиво подчеркивает, что физическим феноменам вполне может соответствовать некоторая действительность. Брентано допускает существование физического мира, который существует, не будучи воспринятым, оспаривает чисто феноменалистическое воззрение. С точки зрения феноменализма, предмет известен нам благодаря восприятию. То, чем может быть этот предмет до восприятия или независимо от него, мы сказать не можем. Мы можем мыслить его в качестве воспринятого, но не в качестве невоспринятого — так аргументирует английский философ и психолог А. Бэйн

Вывод:

Итак, Франц Брентано – создатель теоретического направления в психологии. Последователь философии Аристотеля и католической неосхоластики. Был решительным противником Канта и немецкого идеализма; в противоположность последнему защищал ярко выраженный реализм. Брентано является основателем психологии как учения о психических феноменах; классифицируя их, он различает три основных формы: представления, суждения и эмоции. Существенным признаком психического феномена считал интенциональность. Центральным понятием брентановской философии является интенциональность. "Интенциональность" – это специальный философский термин, который означает направленность на объект.

Заключение.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, 2001 с. 315.
2. Гуссерль Э. Идеи I. § 152.
3. Гуссерль Э. Философия как строгая наука Новочеркасск: Сагуна, 1994. С. 151—152; Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т. 1. М.: ДИК, 1999. С. 50, 130, 140, 140—141.
4. Гуссерль Э. Идеи I. § 75.

 

[1] Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, 2001. § 3, с. 50, 65, 156, 285, 287—290.

[2] Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, 2001. § 64, с. 88, 128, 260—261.

[3] Гуссерль Э. Идеи I. § 152.

 

[4] Гуссерль Э. Идеи I. § 79.

[5] Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск: Сагуна, 1994. С. 151—152

[6] Гуссерль Э. Идеи I. § 75.

 

[7] Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, 2001. С. 69-70.

   [8] Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, 2001. С. 67-68.

[9] Гуссерль Э. Картезианские размышления. § 6.

[10] Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, 2001. С. 100.

[11] Гуссерль Э. Картезианские размышления. § 12.

[12] Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, 2001., с. 88, 178, 282.

 

[13] Гуссерль Э. Картезианские размышления. § 40-41.

 

[14]Ф. Брентано Критика чистого разума, §25

[15] Франц Б. Антология мировой философии, т.3, М. Мысль, 1971