Новый этап политической реформы в начале 1990 г.

 

Начавшееся после XIX партийной конференции перераспределение власти между партией и государственными органами повлекло за собою постепенную утрату партией ее прежней руководящей роли. Как уже отмечалось, на протяжении многих лет в Советском Союзе существовала практика, в соответствии с которой прежде чем поступить в Верховный Совет СССР, государственный план и бюджет на следующий хозяйственный год всегда рассматривались сначала на Политбюро ЦК, а затем на Пленуме ЦК КПСС. Но с конца 1986 г. оба эти документа стали передаваться сразу на утверждение Верховного Совета СССР без обсуждения их на Пленуме ЦК КПСС. Теперь же ситуация еще больше «упростилась», и в июне 1989 г. Совет Министров СССР впервые направил проект государственного плана на 1990 г. и приложенный к нему «пакет законодательных актов», в том числе законов «О собственности» и «О земле», без их предварительного рассмотрения даже в Политбюро ЦК, который получил эти документы уже в «порядке информации».

Касаясь этой проблемы, новый горбачевский выдвиженец, кандидат в члены Политбюро ЦК и председатель Совета Союза Верховного Совета СССР академик Е.М. Примаков оценил этот шаг как «очень большое достижение перестройки», заявив, что «раньше невозможно было выпустить из Верховного Совета СССР ни один документ, пока он не был утвержден в ЦК, а сейчас это становится повседневной практикой нашей работы». Конечно, совершенно нельзя себе представить ни одну правящую партию, которая считала бы своим высшим достижением принятие парламентских решений без учета мнения ее руководящих структур, поскольку за влияние на принятие этих ключевых решений во всех странах мира всегда шла и идет ожесточенная борьба. А теперь кандидат в члены Политбюро ЦК расценил фактическое устранение высшего партийного руководства от принятия парламентских решений как величайшее достижение «перестройки».

В таких кризисных условиях в недрах горбачевского окружения постепенно стала вызревать идея введения должности президента СССР, избираемого Съездом народных депутатов СССР, что, по сути, рушило всю систему советской власти в стране. Смысл всей этой затеи состоял в том, чтобы:

• обезопасить М.С. Горбачева от «хрущевского варианта» отстранения от власти на Пленуме ЦК, поскольку среди его членов уже стала формироваться довольно мощная группировка противников генсека и его курса;

• окончательно переместить центр управления страной из ЦК КПСС в будущую Администрацию президента СССР и полностью отстранить правящую партию от реальных рычагов власти;

• вывести председателя Верховного Совета СССР М.С. Горбачева из-под контроля самого Верховного Совета СССР, внутри которого он тоже стал стремительно терять свое былое влияние.

По утверждению самого М.С. Горбачева, решение об учреждении поста президента СССР «созрело еще осенью 1989 г., но оно довольно долго обсуждалось во внутреннем кругу», а затем группа приближенных юристов — его помощник Г.Х. Шахназаров и два «номенклатурных» правоведа — руководители Института государства и права АН СССР академики В.Н. Кудрявцев и Б.Н. Топорнин «засели по моему поручению за подготовку необходимых документов, прежде всего, проекта закона об изменениях Конституции СССР».

В конце января 1990 г. вездесущий господин А.Н. Яковлев передал М.С. Горбачеву письмецо, в котором прямо заявил, что главное препятствие на пути перестройки — это ЦК и Политбюро, поэтому от них следует поскорей избавиться и учредить президентскую власть. А далее этот великий «либерал» и «демократ» изложил целую программу действий М.С. Горбачева в роли президента страны, которая просто поражает своим цинизмом: «Вы сосредоточите в своих руках всю власть, оттеснив и Политбюро, и разговорчивый Верховный Совет от реальных ее рычагов. Затем, в ближайшие дни, еще до Пленума ЦК, выступить по телевидению и объявить, апеллируя прямо к народу, что берете на себя всю ответственность за программу чрезвычайных мер по формуле: "земля — крестьянам", "фабрики — рабочим", "республикам — реальная независимость", не союзное государство, а союз самостоятельных государств, многопартийность и полный отказ КПСС от монополии на власть, резко сократить аппарат — всякий, крупные займы у Запада, военная реформа (прогнать генералов, посадить на их место подполковников, начать выводить войска из Восточной Европы), ликвидировать промышленные министерства, среди экстренных мер — дать свободу частному предпринимательству. Система таких мер уже разработана у Н. Слюнькова».

На следующий день после получения этого письма было срочно созвано Политбюро ЦК,  на заседании которого рассматривалось экономическое положение страны, обсуждался национальный вопрос и «Проект платформы ЦК КПСС в XXVIII съезду партии», который предстояло вынести на ближайший Пленум ЦК. М.С. Горбачев, открыв заседание Политбюро, сразу заявил, что «нужен закон о механизме выхода из СССР, но главное место в повестке дня Пленума ЦК займут вопрос об изменении редакции 6-й статьи Конституции и введение президентства».  Единственным членом Политбюро, который выступил против этих предложений генсека, был Е.К. Лигачев, однако его мнение опять потонуло в «хоре славословий» сторонников очередных горбачевских новаций.

Тогда же на свет появилась «Записка» управляющего делами ЦК КПСС Н.Е. Кручины и заведующего Правовым отделом ЦК А.С. Павлова о проведении в течение двух месяцев инвентаризации всего партийного имущества и подготовке к передаче в ведение «государственных органов» всей шифровальной связи, закрытых телефонов, центральных партийных зданий, системы охраны и всего непомерного для «обычной» политической партии аппарата обслуживания Политбюро и Секретариата ЦК. Таким образом, за полтора года до знаменитых августовских событий 1991 г., после которых последовали сначала приостановка, затем полное запрещение деятельности КПСС, генсек начинает готовиться к передаче государству всего партийного имущества, т.е. к ликвидации возглавляемой им партии. Разумеется, тогда об этом знал только очень узкий круг посвященных в это лиц.

В начале февраля 1990 г. состоялся очередной Пленум ЦК, на котором в повестку дня был внесен вопрос о «Проекте платформы ЦК КПСС в XXVIII съезду партии». Накануне его созыва М.С. Горбачев провел совещание первых секретарей обкомов и крайкомов партии, на котором впервые услышал крайне резкую критику проводимой им политики. Естественно, это обстоятельство по доверенным каналам связи, прежде всего, через А.Н. Яковлева, А.С. Черняева и Г.Х. Шахназарова, тут же было доведено до всех лидеров либеральной оппозиции, в том числе Ю.Н. Афанасьева и Г.Х. Попова, которые на следующий день вывели на улицы Москвы более 200 тыс. демонстрантов, что фактически деморализовало всю партийную верхушку. Несмотря на то, что на этом Пленуме ЦК ряд его ораторов, в том числе посол СССР в Польше В.И. Бровиков, первые секретари Ленинградского, Ивановского и Киевского обкомов партии Б.В. Гидаспов, М.А. Князюк и А.И. Корниенко, выступили с резкой и обоснованной критикой генсека и его предательского политического курса, большинство членов ЦК проявили малодушие, что позволило М.С. Горбачеву и его команде протащить убийственное решение о необходимости отмены 6-й статьи Конституции СССР и введении поста президента СССР.

После окончания Пленума ЦК необходимо было срочно созывать Съезд народных депутатов СССР и внести соответствующие изменения в Конституцию СССР.

Для решения этого вопроса и включения его в съездовскую повестку дня на конец февраля 1990 г. было назначено заседание Верховного Совета СССР. Поэтому накануне этого события под лозунгом отмены 6-й статьи «демократы» опять вывели на улицы Москвы около 100 тыс. демонстрантов.

В конце февраля 1990 г. Верховный Совет СССР по докладу А.Н. Яковлева, которого активно поддержали Н.И. Травкин, С.П. Залыгин, Д.С. Лихачев и другие «горбачевские прорабы», принял решение о созыве внеочередного Съезда народных депутатов СССР и внесения в его повестку дня двух вопросов:

• об изменении редакции 6-й статьи Конституции СССР и

• введении поста президента СССР.

В начале марта 1990 г. состоялся внеочередной Пленум ЦК, который не только постфактум одобрил учреждение поста президента СССР, но и рекомендовал на этот пост М.С. Горбачева. На следующий день собрался III Внеочередной съезд народных депутатов СССР,  который отменил 6-ю статью Конституции СССР о руководящей роли партии и ввел пост президента СССР, на который был сразу избран М.С. Горбачев. Сам новоявленный глава государства заявил, что получил поддержку почти 75% народных депутатов СССР, однако это заявление было большим лукавством, поскольку из 2245 депутатов за него отдали голос только 1330 народных избранников страны, т.е. менее 60% от списочного состава Съезда народных депутатов СССР.

Учитывая, что в мае 1989 г., баллотируясь на пост председателя Верховного Совета СССР, М.С. Горбачев имел поддержку более 90% народных избранников страны, то можно констатировать, что за прошедшие девять месяцев он потерял почти треть всех голосов. Поэтому сделанный им и его командой политический маневр был как нельзя кстати. Кроме того, не надо забывать, что эта «пиррова победа» была куплена двумя важными компромиссами:

1) фактической поддержкой либеральной МДГ, которая насчитывала в своем составе более 300 народных избранников, и

2) созданием двух новых структур — Президентского совета и Совета Федерации. Состав первого определял сам президент, а в состав второго должны были входить по должности главы всех союзных республик.

Поскольку с избранием М.С. Горбачева на новый пост полноправного главы государства освободилось место председателя Верховного Совета СССР, то его преемником на этом посту был избран А.И. Лукьянов. А в конце марта 1990 г. президент СССР определил и состав своего Президентского совета, который представлял собой невероятную мешанину, поскольку его членами одновременно стали семь ключевых членов союзного правительства — председатель Совета Министров СССР Н.И. Рыжков, председатель Госплана СССР Ю.Д. Маслюков, министр иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе, министр обороны СССР Д.Т. Язов, министр внутренних дел СССР В.В. Бакатин, председатель КГБ СССР В.А. Крючков и министр культуры СССР Н.Н. Губенко, четыре прожженных партийных аппаратчика — А.Н. Яковлев, В.И. Болдин, В.А. Медведев и Г.И. Ревенко, три академика — Ю.А. Осипьян, Е.М. Примаков и С.С. Шаталин, два писателя — Ч.Т. Айтматов и В.Г. Распутин, колхозник-депутат А.Э. Каулс и рабочий-депутат В.А. Ярин. Функции этой новой государственной структуры совершенно не были определены, регламент ее работы отсутствовал и, по сути, она представляла собой придаток президентской власти.

 

2. Местные выборы зимой―весной 1990 г.

 

В соответствии с решениями XIX партийной конференции, завершающим этапом отстранения КПСС от власти и поворотной вехой в «реформировании» СССР должны были стать местные выборы, перенесенные на весну 1990 г.

Своеобразной прелюдией к ним оказались события в Баку, эхо которых разнеслось по всей, тогда еще единой, стране. Напряженная обстановка в Азербайджане сохранялась с начала 1988 г., когда при прямом и явном подстрекательстве союзных властей, в частности, помощника генсека Г.Х. Шахназарова, разразился кровавый «Карабахский кризис», приведший к резкой дестабилизации ситуации во всем Закавказском регионе. Затем ситуация еще более обострилась после того, как в конце сентября 1989 г. Верховный Совет Азербайджанской ССР наспех принял закон о государственном суверенитете.

13 января 1990 г. в Баку состоялся массовый митинг, послуживший сигналом к началу кровавого погрома в районах компактного проживания местных армян. В течение нескольких дней в условиях полного бездействия республиканских властей, во главе которых стоял первый секретарь ЦК КП Азербайджана А.Х. Везиров, в городе царила полная анархия, и власть фактически перешла в руки Народного фронта Азербайджана, который возглавил бывший диссидент Абульфаз Эльчибей.

Только 19 января 1990 г., когда ситуация приобрела неуправляемый характер, по указу М.С. Горбачева в Баку было введено чрезвычайное положение и переброшены части и соединения 76-й и 106-й воздушно-десантных дивизий под командованием генералов В.С. Халилова и А.И. Лебедя, которые быстро навели порядок в городе, особо не церемонясь с местными боевиками. Тогда же в Баку были посланы эмиссары из Москвы — министр обороны СССР генерал армии Д.Т. Язов, его первый зам. генерал армии В.И. Варенников, член Президентского Совета Е.М. Примаков и секретарь ЦК А.Н. Гиренко.

Утром 21 января председатель Президиума Верховного Совета АзССР Э.М. Кафарова осудила ввод советских войск в Баку, а вечером того же дня чрезвычайная сессия Верховного Совета АзССР признала неправомерным этот ввод и приостановила указ Президиума Верховного Совета СССР о чрезвычайном положении в городе, заявив, что, если союзные власти проигнорируют это решение республиканского парламента, то он поставит вопрос о выходе Азербайджана из состава СССР. Это требование азербайджанских законодателей было проигнорировано в Москве, а 25 января 1990 г. на внеочередном Пленуме ЦК республиканской компартии А.Х. Визиров был отправлен в отставку, и новым первым секретарем ЦК КП Азербайджана был избран председатель Совета Министров АзССР А.Н. Муталибов.

Бакинские события не только еще более дестабилизировали положение на всем Кавказе, но и имели особое значение для всей страны, после сразу после нового года на просторах всего Советского Союза развернулась избирательная кампания, в которой национальный вопрос занял первостепенное значение.

Ранее уже отмечалось, что Межрегиональная депутатская группа начала готовиться к местным выборам еще осенью 1989 г., когда ее стараниями был создан «демократический избирательный блок» «Выборы-90», в который вошли такие группировки, как «Апрель», «Клуб избирателей АН СССР», «Мемориал», «Московская трибуна», «Московское объединение избирателей», «Межрегиональная ассоциация демократических организаций», «Межрегиональное объединение избирателей», «Народный фронт РСФСР», «Социал-демократическая ассоциация» и Союз военнослужащих "Щит"».

В конце января 1990 г. представители этих организаций из 22 субъектов Российской Федерации собрались в Москве на Учредительную конференцию и приняли общую Избирательную декларацию, в основу которой легла «Программа МДГ», «Декрет о власти» и «Проект Конституции» А.Д. Сахарова. В разработке этой декларации приняли активное участие самые отпетые русофобы и «демократы», в том числе М.А. Бочаров, Д.И. Катаев, С.А. Ковалев, В.М. Куваев, Л.А. Пономарев, В.Г. Уражцев, А.Е. Шабад и В.Л. Шейнис, а по итогам работы конференции был создан новый избирательный блок, обозвавший себя «Демократической Россией».

После создания «Демократической России» была сделана попытка объединить все оппозиционные силы всех республик СССР, для чего в самом конце января 1990 г. в Харькове был созван Демократический конгресс, в котором приняли участие Ю.Н. Афанасьев, В.Н. Лысенко, Л.А. Пономарев, Е.В. Савостьянов, В.Л. Шейнис и Г.П. Якунин. И хотя объединить все «демократические» силы в единый кулак не удалось, на всех местных выборах все «либерал-демократы» шли под русофобскими знаменами и лозунгами развала единой страны. Идеология этих лозунгов была озвучена весной 1990 г. на страницах рижской газеты «Советская молодежь», где была опубликована статья Ю.Н. Афанасьева «У социализма не будет второго дыхания». А затем он дал интервью ведущему германскому журналу «Шпигель», в котором откровенно заявил, что «первоочередная задача для России состоит в том, чтобы присоединиться ко всему остальному человечеству, и решающей предпосылкой для этого является юридическое равноправие всех форм собственности. Вторая предпосылка — это ликвидация российской империи, которая до сих пор именуется Советским Союзом». Таким образом, уже в начале 1990 г. «демократы» открыто и цинично заявили, что их главной целью является отнюдь не реформирование, а тотальное разрушение СССР.

Особый резонанс на этих выборах вызвала избирательная кампания Б.Н. Ельцина, важную роль в которой сыграли его предельно лживые мемуары «Исповедь на заданную тему», написанные тогдашним журналистом «Огонька» В.Б. Юмашевым. Главное место в программе Б.Н. Ельцина занимали четыре пункта:

а) резкая, чисто популистская критика партийно-государственной номенклатуры и ее привилегий;

б) приватизация 90% всей государственной собственности и переход к рыночной экономике;

в) отмена 6-й статьи Конституции СССР о руководящей роли КПСС;

г) создание в рамках КПСС Российской Коммунистической партии.

Кроме того, на встрече с избирателями в Уральском политехническом институте Б.Н. Ельцин впервые высказался за превращение СССР в конфедерацию и предложил создать на территории России «семь русских республик». Расшифровывая этот пункт своей предвыборной программы, он потребовал «предоставить всем национальным автономиям самостоятельность, право и возможность входить с предложением в Верховный Совет РСФСР об учреждении новых национально-территориальных образований, где коренное население составляет большинство. На остальной территории, кроме этих автономных образований, в составе РСФСР после референдума могут возникнуть семь русских республик: Центральная Россия, Северная, Южная, Поволжье, Урал, Сибирь и Дальний Восток».

Показательно, что еще в июле 1989 г. с подобной идеей на заседании Политбюро выступил и тогдашний его член, секретарь ЦК Н.Н. Слюньков, который буквально заявил следующее: «Я за то, чтобы децентрализовать управление Россией. Образовать 6—7 регионов, наделить их полнотой хозяйственной власти и наделить равными правами с союзными республиками. Но чтобы вертикально они подчинялись Совету Министров РСФСР».  Еще раньше, в апреле 1988 г., аналогичную идею в своей статье «Перестройка или перепутье» выдвинул известный либерал-историк М.Я. Гефтер, который предложил разделить РСФСР на семь республик (регионов или земель) с самыми широкими полномочиями: Север, Центр, Юг, Поволжье-Урал, Западная Сибирь, Восточная Сибирь и Дальний Восток.

Вскоре появились любопытные данные, что руководивший избирательной кампанией Б.Н. Ельцина начинающий политтехнолог А.Р. Урманов действовал в тесном контакте с Институтом Р. Крайбла, который являлся подразделением американской организации «Свободный конгресс». Сам Р. Крайбл теснейшим образом был связан с такими американскими структурами, как «American Council for Capital Formation» (Дж. Шульц), «Campaign America Inc» (Д. Рамсфельд), «Empower America» (Дж. Кирпатрик), «Freedom and Free Enterprise PAC the Heritage Foundation Trustee» (А. Гринспен), «National Republican Senatorial Committee» (П. Буш, Г. Киссинджер), «Jamestown Foundation» (З. Бжезинский) и «Phi Beta Kappa Society US Chamber of Commerce US Industrial Council Education Foundation» (Дж. Буш, Р. Хелмс).

Что интересно, многие тогдашние эксперты обратили особое внимание на ряд важных деталей нового избирательного марафона. Если на выборах народных депутатов СССР, прошедших в марте 1989 г., главным объектом критики была консервативная часть высшего партийно-государственного руководства, «проклятое» сталинское и брежневское наследие, то весной 1990 г. под огнем беспощадной критики оказался главный «реформатор» страны М.С. Горбачев.

Первыми, в феврале 1990 г., выборы провели Литва, Молдавия, Узбекистан, Киргизия и Таджикистан. В марте избирательная кампания прошла в России, Белоруссии, на Украине, в Казахстане, Латвии и Эстонии. А Армения, Грузия и Азербайджан, ввиду резкого обострения ситуации в Закавказье, перенесли свои выборы на более поздние сроки. Во всех союзных республиках потребовался второй тур голосования, особенно в РСФСР, где в первом туре смогли одержать победу только 120 человек. Остальные 948 депутатов были выбраны в ходе второго, а в ряде регионах даже третьего туров голосования, которые состоялись в конце марта 1990 г.

Как и следовало ожидать, во многих союзных республиках на выборах лидировала оппозиция, особенно в Прибалтике. В частности, в Литве потерпели сокрушительное поражение обе коммунистические партии, и победу одержал пресловутый «Саюдис» во главе с отпетым русофобом В. Ландсбергисом, который открыто взял курс на выход Литвы из состава СССР. Более того, практически сразу после окончания выборного марафона лидеры «Саюдиса» попросили о встрече с американским послом Дж. Мэтлоком, и когда об этой просьбе стало известно Э.А. Шеварднадзе, тот попытался отговорить «своего друга» от столь опрометчивого шага. Однако в тот же день американский посол принял депутацию «Саюдиса» и заверил ее, что если «Литва объявит свою независимость и выйдет из состава СССР, то США окажут ей всемерную моральную и политическую поддержку и помощь».

Для начала «Саюдису» этого было более чем достаточно, поэтому вечером 10 марта его руководители собрали новый Верховный Совет и приняли «Акт о независимости Литвы». Причина такой спешки была вызвана тем, что к тому времени из 140 депутатов Верховного Совета Литовской ССР было избрано лишь 90 депутатов, и местные сепаратисты очень опасались, что избрание остальных депутатов может подорвать позиции «Саюдиса», завоеванные им в первом туре. Кроме того, литовская оппозиция хотела поставить перед свершившимся фактом III Внеочередной съезд народных депутатов СССР, который должен был открыться всего через два дня.

15 марта 1990 г. III съезд народных депутатов СССР постановил считать решение Верховного Совета Литовской ССР о выходе из СССР недействительным до принятия специального закона на сей счет. Такой закон, получивший название «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из состава СССР», был срочно разработан и принят в начале апреля 1990 г. В соответствии с этим законом вопрос о выходе любой союзной республики из состава СССР мог быть решен только путем референдума. В случае его положительного результата должен был начаться так называемый «переходный период», рассчитанный на пять лет, в течение которого необходимо было урегулировать все экономические, политические, демографические, территориальные и иные проблемы выходящей из состава СССР союзной республики с такими же союзными республиками и союзным центром.

Таким образом, этот закон открыл возможность для упорядоченного или регулируемого разрушения Советского Союза. Однако новое литовское руководство и тех кукловодов, которые стояли за его спиной, такой медленный способ «цивилизованного развода» явно не устраивал. Вероятно, в связи с этим обстоятельством сразу после утверждения этого закона грянула сенсация: в литовской газете «Республика» была опубликована статья, в которой утверждалось, что новый премьер-министр Литвы Казимира Прунскене является агентом спецслужб, и в доказательство этого была обнародована ее агентурная карточка из архива республиканского КГБ. После этой публикации К. Прунскене призналась, что «писала докладные записки Ю.В. Андропову», правда, только «о положении в экономике Литвы», а также «отчеты о поездках литовцев за границу, но совсем не знала о своем оформлении как агента спецслужб».

Таким образом, кто-то явно сделал недвусмысленное намек всем бывшим агентам советских спецслужб в руководстве «Саюдиса», что может ждать их, если они будут форсировать события с распадом СССР. В этой ситуации В. Ландсбергис счел необходимым предупредить союзные власти и заявил, что «М. Горбачев сам позволил сложиться нашей ситуации. Он в течение двух лет наблюдал за ростом нашего движения за независимость. Он мог бы остановить его в любой момент, но он его не остановил». Этим заявлением В. Ландсбергис дал четко понять, что в случае дальнейших разоблачений он будет вынужден раскрыть действительную роль товарища М.С. Горбачева и его ближайшего окружения в отношении всей Прибалтики. Дальнейших разоблачений не последовало, однако уже в середине апреля 1990 г. Москва резко ограничила поставку в Литву природного газа и нефти, что вызвало так называемую «экономическую блокаду» этой прибалтийской республики.

В конце марта 1990 г. объявила о начале выхода из состава СССР Эстония, а в начале мая декларацию о суверенитете приняла и Латвия. Таким образом, весной 1990 г. все три прибалтийские республики фактически заявили о своем государственном суверенитете. Это еще не было смертельным ударом по единству Советского Союза. Ситуация радикально изменилась только тогда, когда в самый кульминационный момент «игры» по разрушению великой страны была вброшена «русская карта».