Нормандский герцог Вильгельм

Завоеватель Англии

 

Вильгельм – герцог норманнов или нормандцев? Историки не пришли к окончательному согласию, потому что норманны – это викинги, а нормандцы – жители современной французской Нормандии. А что же те, кого возглавлял Вильгельм в XI веке? И то и другое.

До прибытия в Англию и завоевания целого королевства у герцога было два прозвища – Вильгельм Рыжий и Вильгельм Незаконнорожденный. И то и другое соответствовало истине. Но ни то ни другое ему, возможно, не нравилось. Если с улыбкой посмотреть на эту отдаленную историю, Вильгельм мог отправиться в поход для того, чтобы сменить прозвище. И он действительно остался в истории как Вильгельм Завоеватель.

С 1066 года он не герцог Нормандии, а английский король. И современные англичане поступают мудрее, чем некоторые все еще горячащиеся нации: они считают эту дату одной из главных отправных точек своей истории. Их нисколько не смущает то, что это было завоевание страны чужаками, которые приплыли через Ла-Манш из нынешней Северной Франции – тогда фактически независимого герцогства Нормандского. И битву при Гастингсе 1066 года, в которой англосаксонские правители потерпели поражение, признают началом английской истории.

В отношении источников эту эпоху можно назвать пограничной – между Сагой и Историей. О Вильгельме писали немало: «Деяния герцогов Нормандских», «Деяния Вильгельма, короля Англии», «Песня о битве при Гастингсе». Это замечательные тексты, но они неотделимы от мифа, близки не только к хронике, но и к художественной литературе. Поэтому у исследователей остается много вопросов.

Удивительный, уникальный источник об экспедиции Вильгельма и о битве при Гастингсе – это знаменитый ковер, гобелен из Байе, льняное полотно, расшитое крашеной шерстью. 70 метров длиной и 50 сантиметров шириной. Это свиток, вышитый монахинями Кентенбери по заказу сводного брата Вильгельма Завоевателя, епископа Одо из Байе. Там изображено 58 эпизодов истории завоевания, и лишь некоторые, самые последние – победа и коронация – не сохранились.

Те, кто создавал гобелен, сами видели корабли Вильгельма. Как ни странно, искусство этой эпохи по-своему реалистическое. Потрясает та подлинность, с которой мастерицы воспроизвели образы кораблей – красочно, с мельчайшими деталями!

Такие источники, одновременно точные и поэтичные, и позволяют воссоздать биографию Вильгельма Завоевателя.

Дата рождения, как всегда в ту эпоху, приблизительна. Вероятно, 1027. Год смерти – 1087. Долгая жизнь для раннего Средневековья.

Отец – герцог Нормандии Роберт II, по прозвищу Дьявол. А надо сказать, что прозвища той эпохи наивные, но всегда точные. «Что вижу, то пою». Толстый – так Толстый, лысый – так Лысый. Встречаются среди людей этого времени, например, Вилобородый, Нерешительный. Или Эдвард Мученик, король, которого убили молодым. Эдмонд Железобокий, король Гарольд Заячья Нога…

А вот отец Вильгельма – Дьявол. Хоть мы и не знаем деталей его характера, но о многом можем догадаться. Он герцог, первое лицо в Нормандии, богатой, стратегически важной области.

Мать, Херлева, – простолюдинка, предположительно дочь кожевника. Брак с нею исключался. Поэтому Вильгельм и известен изначально как бастард. Это, несомненно, налагает на его характер очень серьезный отпечаток.

Герцог Роберт, вероятно, любил эту женщину из простых. А может быть, просто хотел, чтобы происхождение сына выглядело поприличнее. Так или иначе, родственников Херлевы он приблизил ко двору, а саму ее выдал замуж за дворянина. И все-таки сознание незаконнорожденности очень влияло на Вильгельма.

В 1033 году отец отправился в паломничество, или на богомолье, как пишут в русских переводах источников, в Палестину. Наверное, пошел замаливать какие-то грехи, за которые получил свое нехорошее прозвище. Он оставил единственного сына, шестилетнего Вильгельма, наследником. Герцог принудил свое окружение скрепя сердце признать это. Как выяснилось потом, признание было совершенно неискренним.

Через два года, в 1035-м, пришло известие о смерти Роберта Дьявола в дальних краях. Нормандские бароны, которые давали ему клятву, что признают его сына, тут же восстали против восьмилетнего незаконнорожденного наследника.

Ничто не помогло бы ему, если бы не вмешательство его покровителя – французского короля Генриха I из династии Капетингов (того, что был женат на русской княжне Анне Ярославне). Генрих являлся верховным сюзереном Нормандии и герцогов нормандских. Никакой реальной власти над Нормандией французские короли не имели. Герцогство было гораздо богаче и больше, чем домен Капетингов – крошечная территория, «остров Франции» (Иль-де-Франс) между Парижем и Орлеаном. Но существовала традиция признавать этих удобных, безвластных королей. И она помогла бедному незаконнорожденному мальчику. Заступничество сюзерена сыграло свою роль, бунт прекратился – и маленький наследник остался с герцогской короной на голове.

 

Герцог Вильгельм убивает короля Гарольда в битве при Гастингсе. Иллюстрация из рукописи конца XIII в.

 

Дальше была сплошная война. Вся юность Вильгельма проходит в войнах с соседями, а позже – с этим самым сюзереном. Вильгельм не был по-христиански безупречным и вечной благодарности не продемонстрировал. Как только появились какие-то противоречия, он превратился в бунтующего вассала, знающего, что он сильнее и богаче. В результате он вопреки воле сюзерена расширил свои владения, подчинив графство Мэн, небольшое, но богатое, расположенное в центре Франции. Вильгельм сумел отвоевать Мэн у графов Анжуйских, сильных и богатых феодалов. Это должно было способствовать формированию его великих завоевательных планов.

Подчинив себе строптивых баронов, Вильгельм, казалось, мог бы успокоиться. Но баронов, чтобы они были относительно покорными, надо было кормить. А чем их можно кормить в те времена? Добычей! Зная это, Вильгельм и замыслил свое великое деяние, оставившее такой глубокий след в европейской истории.

Почему он решил захватить именно Британию, Лондон? Этот вопрос занимает историков на протяжении многих лет. Очень уж много в источниках туманных деталей. В частности, Вильгельм был дальним родственником того, кто правил в это время в Англии, – Эдуарда Исповедника, англосакса, но, кстати, тоже выросшего в Нормандии.

До этого Британия находилась некоторое время под властью датчан. Нормандское завоевание – это, скорее всего, третье завоевание Англии. Первое – это переселение германских племен англов и саксов, которые вытеснили местных кельтов, второе – датское завоевание 1003–1016 годов. На престоле с 1017 по 1035 год датский властитель Кнут, объединивший Данию, часть Норвегии и большую часть Англии. Викингская империя. И вот наконец снова англосаксонский правитель Эдуард, по прозвищу Исповедник.

Когда-то дочь одного из нормандских герцогов Эмму выдали замуж в Англию, и отец Вильгельма был племянником матери Эдуарда Исповедника. Такое родство не дает никаких прав на престол.

Но у Вильгельма имелись и другие резоны. В 1051 году, когда ему было 24 года, он посетил в Англии своего дальнего родственника Эдуарда. По легенде, король, который был старше лет на 25, пожилой для тех времен человек, пообещал молодому нормандскому герцогу, крепкому, хорошему воину, что, так сказать, порекомендует его на роль короля. Дело в том, что английские короли не получали власть без утверждения наследника Советом Старейшин (витенагемотом). И «добрый дядюшка» Эдуард обещал племяннику, что порекомендует именно его.

Интересно, что этот король был потом идеализирован в глазах общественности и со временем даже канонизирован, хотя никаких выдающихся заслуг перед церковью не имел.

Фольклор создал образ доброго человека на троне. А при его жизни народ против него бунтовал, потому что при дворе было слишком много нормандцев.

Итак, Эдуард Исповедник как будто пообещал Вильгельму, что сделает его своим наследником, хотя это не было только в его власти. Вильгельм возвратился в Нормандию успокоенный: у него такая перспектива – стать английским королем! Тогда уж все забудут о его происхождении.

Он прилагал немалые усилия и к тому, чтобы установить хорошие отношения с Римскими Папами, с папским двором. Это очень важный и умный шаг. Дело в том, что английская церковь, отдаленная, находящаяся на Британских островах, вела себя в отношении римского престола относительно независимо. Это никогда не нравилось Римским Папам – и нравиться не могло. Устанавливая добрые отношения с папством, Вильгельм готовил будущую поддержку своей авантюрной военной экспедиции.

В январе 1066 года Эдуард Исповедник скончался. Волю свою он действительно выразил, сообщил, кому хочет передать престол. Его выбор пал на человека молодого, энергичного, пользовавшегося симпатиями современников в качестве рыцаря – воина по имени Гарольд.

Кто он такой? Гарольд происходил из англосаксонской знати, его отец – правитель Эссекса – в последние годы жизни Эдуарда Исповедника фактически ведал всеми делами двора, реально управляя королевством. Гарольд тоже был близок к власти. Поэтому некая логика в передаче ему английской короны была. Его короновали немедленно, торопливо, в узком кругу тех, кто его поддерживал. Причем произошло это не в Вестминстере, как полагалось; не было и утверждения Советом Старейшин.

А ведь соперники его были сильны. Один – Вильгельм Нормандский. Второй – король Норвегии, тоже по имени Гарольд.

Этот Гарольд Суровый был уже немолод и прожил очень бурную жизнь! Он много путешествовал, побывал при Константинопольском дворе, при дворе Ярослава Мудрого, был влюблен в одну из дочерей Ярослава Мудрого, Елизавету. Он всегда был склонен к авантюрам. И вот он вспомнил молодость – и ринулся бороться за английскую корону. Но 25 сентября 1066 года, через несколько месяцев после смерти Эдуарда, Гарольд Норвежский был разбит в единственном сражении и больше в борьбе за престол не участвовал.

Вильгельм же понимает, что час пробил, пора найти идеологическое обоснование своей экспедиции. Он готовится к ней очень серьезно. Прежде всего, он добился, чтобы его поддержал римский Папа Александр II, придав походу характер не авантюры, а серьезного политического и военного предприятия.

Папа отлучил наспех коронованного английского Гарольда от церкви. Что стало для этого основанием? Молва! Молва о том, что Гарольд – клятвопреступник. Якобы не только немолодой уже Эдуард когда-то обещал Вильгельму Нормандскому сделать его наследником, но и Гарольд принес такую же клятву.

 

Матильда Фландрская, жена Вильгельма. Иллюстрация XIX в.

 

Гарольд побывал на континенте. Иногда нам кажется, что люди в Средние века жили очень изолированно, каждый в своем уголке. Относительно крестьянина это именно так. А вот верхушка легко снималась с места – и в паломничество, и в завоевательные экспедиции. И Гарольд, будучи еще просто приближенным Эдуарда Исповедника, отправился с визитом в Нормандию. По пути он якобы был захвачен в плен и освобожден своим дальним родственником – представителем нормандского дома Эдуардом. И как бы в благодарность за это освобождение дал ему клятву, что поддержит кандидатуру Вильгельма Нормандского в качестве правителя Англии.

В ту эпоху неписаные клятвы очень важны. По словам французского историка Ле Гоффа, это цивилизация жеста больше, чем цивилизация текста. Грамотных очень мало, и поэтому важнее всего клятва произнесенная, сопровождающаяся каким-нибудь ритуальным действием. Например, важен ритуальный поцелуй между сеньором и вассалом.

И если была клятва, то Гарольд – клятвопреступник. Теперь он отлучен от церкви, а предприятие Вильгельма обретает серьезную идеологическую оболочку. Папа как бы поручает Вильгельму восстановить свои законные права, а заодно добиться большей покорности английской церкви святому престолу.

И вот собирается войско, для своего времени очень большое – до 70 тысяч человек. Это зрелище грандиозное, величественное, в глазах и в памяти современников оно отпечаталось как замечательное.

Нормандцы высадились на юге Англии. Причем именно тогда, когда войска Гарольда ушли на север, где разбили норвежца Гарольда Сурового. Так что на юге никакого сопротивления Вильгельм не встретил.

Однако надо сознавать, что в любой ситуации англосаксонское войско было обречено на неудачу. Нормандское войско принципиально отличалось от англосаксонского и стояло на более высокой ступени развития. Главная сила нормандцев – тяжеловооруженные рыцари, эти танки Средневековья, которые примерно до начала XIV века оставались главной ударной силой в любом сражении.

А англосаксонское войско, еще только выходившее из стадии родоплеменного строя, состояло из крестьянского ополчения, вооруженного боевыми топорами, рогатинами. Военные силы несоизмеримы.

Гарольд принял оборонительный бой близ местечка Гастингс 14 октября 1066 года. С момента его коронации не прошло и года. А месяц назад на севере была битва с норвежцами. То есть борьба за остров имела, в сущности, европейский масштаб.

Войско Гарольда укрепилось на холме и сражалось очень мужественно, даже отчаянно. Пешее крестьянское ополчение с боевыми топорами, дротиками, щитами, в военном отношении слабее противника, зато был силен дух этих людей, которые бились за свое, за родное, против завоевателей. Дух войска должен был, казалось бы, победить. Но трагическую роль сыграло то, что Гарольд погиб в сражении. Гибель полководца – это знаковое, судьбоносное событие.

Если бы он остался жив, многое сложилось бы иначе. Он был молод, имел военные заслуги, устраивал обе стороны. На его коронации произносились речи на двух языках – английском и французском. Известие о его смерти сыграло очень важную роль. Хотя все было кончено далеко не сразу.

Вильгельм имел очевидные минусы по сравнению с Гарольдом: ему уже 39 лет; он пришлый, значит, он приведет других людей. Сопротивление не закончилось в день битвы при Гастингсе. И Лондон не был готов с объятиями принять нового правителя. Пришлось долго договариваться.

У Вильгельма хватило ума не штурмовать и не разрушать Лондон. Чувствуя за собой победу, он был готов поторговаться. Он многое пообещал лондонской верхушке – и ему открыли ворота.

Причем обещания он выполнил. Он вообще не вызывал у англичан полного отвращения. Только у отдельных людей. Для кого-то тиран, для кого-то мудрец. Всякий, кто имеет большую власть, очень по-разному характеризуется своим окружением.

Вильгельм торжественно короновался в Вестминстере. С тех пор это единственно законная коронация для Англии (так же как во Франции можно короноваться законно только в Реймсе). Корона была византийской работы, представляли короля на двух языках – английском и французском, подчеркивая, что он будет милостив и к своим англосаксонским подданным, и к нормандцам. То есть политическое поведение нового правителя было довольно разумно. Похоже, что прозвище Завоеватель вовсе его не радовало. Он хотел быть не завоевателем, а законным наследником. Но вот ирония судьбы! Все равно в истории он остался Завоевателем.

 

Стрела попала в глаз Гарольду. Гобелен из Байе. Фрагмент

 

Сопротивление британцев оставалось значительным. И концом этого процесса считается 1071 год. Пять лет Вильгельму приходилось воевать, случались англосаксонские восстания, довольно заметные. Так продолжалось, пока верхушка англосаксонской знати – тэны, коренные англосаксы – не была истреблена физически. Завоевывая Британию, Вильгельм дошел до Шотландских гор (шотландцы, как всегда, остались независимыми). Не до конца был завоеван Уэльс: там, где оставалось кельтское население, полного подчинения не произошло.

Когда основное сопротивление было сломлено, Вильгельм еще раз показал, что он значительный правитель. В 1086 году, чуть больше чем за год до смерти, он отдал приказ провести первую известную нам в европейской средневековой истории поголовную перепись населения. Тщательную, подробную, чтобы описать все завоеванное, уже как свое, родное, домашнее. Очень важно было систематизировать налогообложение.

Переписчики говорили крестьянам: «Клянись, что говоришь правду, как на Страшном суде». Между прочим, сегодняшних переписчиков почти так же воспринимают многие люди. Их почему-то тревожит, когда приходят и не документы спрашивают, а просто требуют говорить правду о себе, родственниках и доходах.

Та, первая перепись получила название «Книга Страшного суда». Студенты-историки и сейчас изучают ее в обязательном порядке. В этом документе описаны разно- образные категории крестьянства, с размерами земельных участков, и для каждой категории определено, у кого сколько акров земли, сколько скота и домашней птицы.

Отражено в переписи и имущественное положение знати, в том числе родственников короля. Сразу после завоевания Вильгельм наградил всех, кого следовало, понимая, что иначе его свергнут. Но раздавал он земли очень благоразумно, с точным прицелом на будущее.

Приближенные получали поместья в разных частях Англии. Вильгельм заботился о том, чтобы на Британских островах не возникло ничего похожего на герцогство Нормандское, которое лишь формально оставалось под властью французского короля. И чтобы не было ничего подобного графству Шампань, которое французскому престолу толком не подчинялось вплоть до Нового времени. Он не позволил возникнуть и очередному герцогству Бургундскому, которое во время Столетней войны будет выступать на стороне врагов французской короны. Он все это как будто предвидел. Ведь именно тогда появились сами названия – Англия и Франция. Две эти страны начали размежевываться. Не желая, чтобы здесь, в Англии, все было как во Франции, Вильгельм седьмую часть всех земель оставил за королем. А поместья знати разбросал по разным частям страны.

Умер Вильгельм смертью воина. В 1087 году ему пришлось воевать с очередными недовольными баронами в Нормандии. Захватив город Мант, он объезжал его пылавшие развалины – и был сброшен конем на землю. Такое падение в возрасте 60 лет оказалось роковым. Король был перевезен в Руан, где вскоре умер. Преемником стал его второй сын, тоже по имени Вильгельм, который вошел в историю с прозвищем Рыжий. От судьбы не уйдешь!

 

Готфрид Бульонский

Защитник гроба господня

 

Слово «Бульонский» для русского уха звучит занятно. Но носитель этого имени – фигура вполне серьезная. Герцог Нижней Лотарингии. Бульонский – по названию родового замка Bouillon. Дата рождения предполагаемая – 1060, дата смерти определенная – 1100 год. Точная причина смерти неизвестна.

Один из предводителей Первого крестового похода 1096–1099 годов. Главный ли он в этом походе? Споры бесконечны. Точно одно – при нем шло 20-тысячное войско, собранное в Лотарингии. И доподлинно известно, что в Иерусалиме, куда крестоносцы все-таки дошли, где они на время победили мусульман, Готфрид приобрел необычайный титул – Защитник Гроба Господня.

Но вернемся к началу. Что же такое Лотарингия? Это вечное яблоко раздора между Францией и Германией, образовавшееся в IX веке, когда 11 августа 843 года три внука Карла Великого – сыновья короля франков Людовика Благочестивого Лотарь I, Карл II Лысый и Людовик II Немецкий заключили Верденский договор – соглашение о разделе империи.

Западно-франкское королевство получил Карл Лысый. Восточно-франкское – будущую Германию – Людовик Немецкий. А между этими владениями оставили воображаемый (а потом и реальный) коридор, часть Северной Италии, завоеванную Карлом Великим, и земли по течению Рейна. Промежуток между будущими Францией и Германией. Так и образовалось это яблоко раздора – Лотарингия, которая досталась старшему брату по имени Лотарь.

Королевство Лотаря было, конечно, нежизнеспособно. Позже, в середине Х века, Нижняя Лотарингия отделилась от Верхней. Сегодня эта долина реки Мааса частично в Бельгии, частично во Франции, Германии, Люксембурге.

Готфрид из рода графов Булони, которые утверждали, что восходят прямо к Каролингам. По крайней мере, его мать Ида, безусловно, была из потомков Карла Великого. Ее брат – герцог Нижнелотарингский Готфрид. Он передал любимому племяннику свой титул.

Отец – Евстафий II – верный друг и приверженец Генриха IV, германского императора, вступившего в непримиримую борьбу с отчаянным, харизматичным Папой Григорием VII. Известен эпизод трехдневного покаяния императора перед Папой в городе Каноссе в 1077 году.

Евстафий, который был на стороне императора, оказался враждебен Папе Римскому. Есть версия, что личный энтузиазм Готфрида в отношении участия в Первом крестовом походе отчасти связан с желанием искупить отцовский грех противостояния самому Папе.

Когда Готфрид сделался знаменит как Защитник Гроба Господня, молва приписала ему задним числом необычное происхождение. Будто бы происходил он от некоего рыцаря-Лебедя, – это персонаж лотарингских саг, символ рыцарства. И мать якобы предсказала будущее этого ребенка.

Графы Булони были обеспеченнее многих других: Нижняя Лотарингия в те патриархальные времена побогаче многих других областей.

 

Избрание Готфрида Хранителем Гроба Господня. XII в.

 

Однако в положении Готфрида есть один минус. Большую часть своих земель он получил от благодарного императора Генриха IV в качестве бенефиция. Была такая форма земельного владения, возникшая в Западной Европе в VIII веке. Это земля, даваемая сеньором вассалу при выполнении определенных условий. Прежде всего, военная служба, клятва верности. Доходы с этой земли бенефициарий (то есть тот, кому она дана) получает полностью. Но он владеет ею только на протяжении жизни. Бенефиций не наследуется. Наследственным позже станет феод.

Так что основная часть земель Готфрида— бенефиций. И это толкает исследователей, склонных толковать Крестовые походы грубо материалистически, утверждать, что главным было получение земель на Востоке, а вовсе не религиозная идея.

Наверное, определенная доля истины в подобных рассуждениях есть. Людям свойственно думать о потомках. Кстати, братья Готфрида – старший, граф Евстафий Булонский, и младший, Будуэн, вообще не имевший владений, тоже очень энергично проявили себя в Крестовом походе.

XI век – это рубеж раннего и зрелого Средневековья. В Крестовых походах как в капле воды отражается существо эпохи со всеми ее противоречиями.

Официально было восемь Крестовых походов, между 1096 и 1270 годами. В 1270, при подготовке восьмого похода, умер французский король Людовик IX Святой, его совершенно правильно называют «последний крестоносец». Движение иссякло.

Что стало поводом для походов? В 70-х годах XI века в результате нескольких акций турки-сельджуки отвоевали у слабеющей Византии Иерусалим, связанный со всеми христианскими преданиями. Это город, где должна находиться Голгофа, где был распят Христос, где он прошел свой Крестный путь с терновым венцом на голове и где был христианский храм, называвшийся храмом Гроба Господня. Хотя гроба как раз у Христа не было. В храме и по сей день находится камень, на котором омыли его тело, прежде чем совершить захоронение в пещере, по законам того времени и приперев вход в пещеру тяжелым камнем. То есть Иерусалим – это святыня святынь. Это камни, по которым ступали ноги Христа, апостолов, место, где все начиналось.

Турки захватили город, построили мечети и поместили там свои мусульманские святыни. А религиозные чувства были в эту эпоху очень сильны в Западной Европе.

В ноябре 1095 года в южнофранцузском городе Клермоне Папа Урбан II, человек значительный, сильный, умный, хитрый политик, созвал Собор. После девяти дней работы, в течение которых разрабатывались реформы по очищению церкви, было объявлено, что Папа выступит с речью за городской стеной.

В том, что он решил выступить не в церкви, было что-то необычное. Стали сооружать помост. Стук топоров, визг пил, всеобщее волнение… 26 ноября 1095 года Папа, в роскошной тиаре, во главе торжественной процессии вышел из городских ворот на поле, возбуждение многотысячной толпы достигло очень высокого уровня.

Сохранились несколько описаний папской речи. Одно из надежных оставил хронист Роберт Реймский, который, видимо, присутствовал там лично.

Папа говорил перед огромной толпой. После каждой фразы делал большую паузу, чтобы те, кто его услышал, пересказывали другим. А те – следующим. Так что каждый фрагмент повторялся по многу раз. Поэтому речь запомнилась, и текст ее нам известен.

Сначала Папа описал страдания христиан на востоке. Раздался общий плач. Вообще человек Средневековья бурно проявлял свои чувства. В нем была свойственная ранним цивилизациям детскость и простота.

Затем Урбан II сказал рыдающей толпе: «Земля, которую вы населяете (а это юг Франции), сжата отовсюду морем и горами. Поэтому она сделалась тесной при вашей многочисленности. Богатствами же она не обильна и едва прокармливает тех, кто ее обрабатывает. Отсюда происходит то, что вы друг друга кусаете и попрекаете, аки псы, ведете войны, наносите раны. Пусть же теперь прекратится ваша ненависть, смолкнет вражда, стихнут войны и задремлют междоусобия. Идите ко Гробу Святому. И Святая Церковь не оставит своим попечением ваших близких… Освободите святую землю из рук язычников и подчините ее себе».

Не забыл Урбан II сказать и о материальной стороне дела. Вдруг нечто такое практическое звучит в его высокодуховной речи: «Земля та течет молоком и медом. Иерусалим – пуп земли, плодороднейший, второй рай. Он просит, ждет освобождения. Кто здесь горестен и беден – там будет радостен и богат!»

Слова Папы прозвучали очень вовремя. Это было тяжелое время после Великого переселения народов. В Западной Европе перед первым Крестовым походом случились так называемые «семь тощих лет». Неурожай, страшный голод. А раз голод – значит эпидемии, вымирают целые деревни. Призывы Папы упали на подходящую почву. Люди готовы были бежать от своих бед. Туда, куда указал Папа.

Урбан II призвал начать поход 15 августа, в день Вознесения Богородицы. Но крестьяне не вытерпели, пошли раньше – и не дождались огромного урожая 1096 года.

Начало Крестовых походов было просто ужасно. Крестьяне не знали толком, куда идут. Ничего не знали о расстоянии, о географии. Завидев какой-нибудь немецкий город, увидев шпиль собора, спрашивали: «Это не Иерусалим?»

Поначалу выражения «крестовые походы» не было. Говорили «путь к Храму». Паломничество. Так называли это современники. А название «крестовые походы» возникло потом, потому что участники этого движения нашивали на одежду кресты. Самые фанатичные могли даже в религиозном порыве выжечь или вырезать крест на своем теле.

Духовная составляющая была очень важна. В рационально мыслящем XVIII столетии просветители назвали Крестовые походы «странным памятником человеческой глупости», «кровавым безумием». Безусловно, нужен элемент безумия, чтобы отправиться вот так, совершенно не понимая куда. Крайние скептики со второй половины XIX века вообще заявляют: «Да они просто грабили по дороге!» Грабили. Еще как грабили. Совершали всяческие жестокости? Безусловно. Где же их религиозность? Ну, жестокость против «неверных» казалась участникам этого движения вполне оправданной.

 

Готфрид во главе войска. XII в.

 

Это страшное воинство, разграбив по дороге Венгрию, появилось в Константинополе. Пришли к императору Алексею II Комнину и потребовали: «Переправляй нас в Иерусалим, мы защитим, спасем, освободим земли!». Он увидел, что это такое, и поспешно отправил паломников в Малую Азию.

Там десятки тысяч людей, не дойдя до Иерусалима, безоружные, считавшие, что стены его падут, когда появятся правоверные, были практически полностью истреблены турками-сельджуками.

А что же рыцари? Элита тоже испытывала большие трудности. В Западной Европе возник принцип майората. Все богатство, недвижимость в рыцарской семье достаются по наследству от отца только старшему сыну. В итоге младшие и средние сыновья становятся бичом Европы. В кого они превращаются?

Ни один из них не пойдет пахать. Это обученные во- оруженные люди. И они естественным образом превращаются в разбойников.

Западную Европу настигает такой кошмар, как рыцарский разбой. Дороги непроходимы. Рыцарские шайки грабят, захватывают людей в плен, требуют выкуп. Знакомое явление, увы, не оставшееся в Средних веках.

Христианская церковь, призванная умиротворять паству, обеспечивать душевное спокойствие, ощущает свою ответственность за то, что творится. А умиротворить ее не так просто. К тому же в 1054 году произошло разделение церквей на Западную и Восточную, в будущем католическую и православную. Никто не думал, что это надолго. Все были убеждены, что это временные догматические расхождения, которые будут скоро преодолены. А каждая из ветвей надеялась, что объединит всех именно она, объединение произойдет под ее крылом.

И поэтому замысел грандиозного мероприятия был логичен.

Крестовый поход – это смесь духовных идей, политических амбиций и страстей, материальных интересов. Религиозное начало нельзя приуменьшать. Для человека Средневековья церковь была почти единственным центром духовной культуры: живопись, витражи, музыка, даже церковный театр. Там – знание. Конечно, она очень влиятельна. И страшные сцены мучений в аду на стенах соборов…

Готфрид Бульонский отправился в Крестовый поход в возрасте 36 лет. Поэтому странно, что многие хронисты называют его «юным». Для Средних веков это даже не молодость. Видимо, его отличала какая-то пылкость и горячность натуры, умение и желание воевать, а также привлекательная внешность. Все это для рыцаря той эпохи было совершенно обязательным. И, конечно, то, что он снарядил отряд из 20 тысяч человек.

Конных рыцарей в отряде была примерно треть, остальные – пешее войско. Но все равно затрачены огромные деньги. Один только рыцарский конь стоил невероятно дорого. Он был специально обучен мчаться на врага, даже кусать его. Рыцаря в полном вооружении называют «танк Средневековья». Он несется на врага, держит наперевес тяжелое копье. Его задача – обязательно сбить противника с коня, потом уже любым оружием добивать на земле. Это очень сложное и дорогостоящее войско.

Готфрид первым подготовился к походу и единственный уложился в тот срок, который определил Папа Римский. Чтобы снарядить отряд, он продал, причем быстро и потому не очень выгодно, родовой замок.

Свое 20-тысячное лотарингское войско Готфрид повел пешим путем, тем же, которым шли крестьяне, – через Венгрию, Болгарию, Фракию, в Византию, в Константинополь.

Появившись на берегу бухты Золотой Рог, Готфрид запросил, чтобы Алексей II Комнин обеспечил передвижение войска в Малую Азию. Император, наверное, испытывал сложные чувства. Вдруг произойдет то же, что с крестьянским воинством? Но нет, рыцари вели себя иначе. Он сразу откликнулся на просьбу обеспечить их провиантом, но вступил с Готфридом в бесконечные переговоры: требовал, чтобы Готфрид поклялся, – а для рыцаря это очень серьезно в эту эпоху, – поклялся, что все земли, какие будут завоеваны на Востоке, он примет как вассал византийского императора.

Готфрид категорически отказался от вассальной клятвы, сказав, что он служит только Богу.

Но его взяли измором. Император византийский прекратил снабжение войска и не переправлял его через пролив. Возникла угроза бунта, голода, мора. Готфриду пришлось сдаться, как, впрочем, и остальным предводителям Крестового похода.

Он вел людей не один. Такими же видными фигурами были еще два человека. Первый – граф Раймонд Тулузский. Ему было уже за 60, хотя он и держался очень бодро. Он был очень знатен и богат. При этом страшно жаден. Не тратился, как Готфрид. Имел опыт борьбы с мусульманами, с арабами. Будучи алчным, отличаясь дурным нравом, со временем перессорился со всеми соратниками. И признавать его абсолютное лидерство мало кто был склонен.

Второй, самый заметный, – Боэмунд Тарентский, родом из Тарента, маленького княжества на юге Италии. Ему примерно 40 лет, он сын знаменитого нормандского вождя Роберта Гвискара, того, что завоевал Южную Италию и Сицилию и создал там королевство.

Боэмунд Тарентский вел за собой викингов. Среди них был легендарный Танкред, который во всех источниках представлен как идеал рыцарственности: в нем сочетаются физическая сила, бесстрашие, несклонность к политиканству.

Кроме того, в войске присутствовал папский легат Адемар де Пюи, епископ, которого Урбан II назначил духовным главой первого Крестового похода.

Так что нельзя утверждать, будто Готфрид Бульонский был единственным, кто мог со временем занять главенствующее место среди крестоносцев.

Готфрид все-таки дал византийскому императору вассальную клятву – и его первым переправили в Азию.

Важнейшее сражение первого Крестового похода происходит у стен Никеи, которая 20 лет назад отвоевана у Византии турками-сельджуками. Готфрид впереди. Но, судя по данным хронистов, среди рыцарей не выделяется.

Победа далась тяжело. Пало две тысячи крестоносцев, это очень много. Но впереди еще более тяжелые испытания у стен Антиохии. Тяжелейшая осада, болезни, стычки. Готфрид получил тяжелую рану.

Больше всех отличился Боэмунд Тарентский. Как предводитель он более заметен.

 

 

Готфрид и византийский император. Гравюра XIX в.

 

Дальше – еще страшнее. Те, кто захватил Антиохию, сами оказываются в осаде. Подошли сельджуки, сильная армия Кирбоги Мосульского.

Пошла молва, что дело плохо. При осаде рыцари понесли страшный урон. Находится некий священник, который говорит: «Мне было видение, что в одной из христианских церквей Антиохии зарыто чудесное копье». То ли это копье, которым римский легионер проткнул тело распятого Христа, то ли то, которое почему-то было символом духовной силы самого Христа. В общем, веря в эти сказки, крестоносцы начинают искать. Если найдут – победа гарантирована, нет – плохо дело.

Копье, которое они в итоге нашли, было явно мусульманским, судя по форме, римским оно быть не могло. Но для рыцарей это не важно. Не догадываются они и о том, что священника, у которого «было видение», вероятно, подослал граф Тулузский, чувствуя, что Боэмунд его опережает. Ведь стоит вопрос, кто будет править Антиохией после гипотетической победы.

Найдя копье, воодушевленные крестоносцы одержали победу. Причем превзойти Боэмунда Тарентского все-таки никому не удалось. Он становится первым в княжестве Антиохийском.

Распри среди единоверцев были непозволительны. Они, конечно, случались, но до смертоубийства не доходило.

Готфрид Бульонский двинулся дальше. Пошел на Иерусалим. Описания того, как крестоносцы появились под стенами Иерусалима, производят сильное впечатление. Устроили крестный ход вокруг стен города. Надеялись, что стены рухнут. Нет, не рухнули.

Готфрид Бульонский был не только верующим, но и реалистом. Именно по его инициативе, по его приказу и, наверное, на его средства была изготовлена деревянная башня, которая прикрывала штурмующих, подобно римской боевой технике. Это не буквально римское стенобитное орудие, но нечто подобное. Такое приспособление позволило подойти вплотную к стене в той части, где Готфрид возглавлял штурм, на северо-востоке. Он выделился из всех вождей. И буквально первым или среди самых первых ворвался в Иерусалим.

Штурм произошел 15 июля 1099 года. Считается, что это произошло в день и час смерти Спасителя. То есть без религиозной подоплеки там ничего не происходило.