Возвратимся к тексту. Что мы видим? Реакция Кирибеевича?

— Он испугался!

— Нет, ну, может, он не то чтобы испугался, а просто вдруг понял, какой ужасный поступок он совершил, пытаясь совратить Алену Дмитриевну? У него возникает чувство вины…(Варя)

— Почему нет? Тут говорится: «Побледнел в лице, как осенний снег,

Бойки очи его затуманились»

— Да, и еще:

— «Между сильных плеч пробежал мороз,

На раскрытых устах слово замерло…»

— Спасибо, а почему, как вы думаете, Кирибеевич испугался, побледнел, похолодел весь? Варя?

— Может, его совесть мучила? Он ведь знал, что опорочил чужую жену. Ведь он понял, что это пришел оскорбленный муж?

— Он понял, что пришла расплата за его любовь…

— Но ведь он был лучшим из бойцов, профессиональным бойцом, можно сказать. Тем более опричник – а супротив него купец, торговец, не воин…

— Тут морально побеждает Калашников. И Кирибеевич это чувствует. Он чувствует эту силу его гнева, негодования, вот и трусит…

— И еще автор дает нам понять, мне кажется, что купец отстаивает народную правду, нерушимость нравственных устоев. Вот, может быть, Кирибеевич понял, что у Калашникова как бы за спиной стоит не только жена, семья, но и весь народ? Не зря же Калашников народу кланяется…

— Тогда скажите пожалуйста, а случайно ли убил Кирибеевича Калашников?

— Нет, ведь он его предупреждал об этом.

— Да, он же сам сказал, что идет «на страшный бой, на последний бой». Готов к смерти был. Или он – или я.

— Ты права. И вот – начинается бой. «Богатырский бой», как говорит о нем Лермонтов. То есть, зрелище было, видимо, сильным. И кровавым. Читаем.

— «Размахнулся тогда Кирибеевич

И ударил купца Калашникова,

И ударил его посередь груди —

Затрещала грудь молодецкая,

Пошатнулся Степан Парамонович;

На груди его широкий висел медный крест

Со святыми мощами из Киева, —

И погнулся крест и вдавился в грудь;

Как роса из него кровь закапала;

И подумал Степан Парамонович:

«Чему быть суждено, то и сбудется;

Постою за правду до последнева!»

Изловчился он, приготовился,

Собрался со всею силою

И ударил своего ненавистника

Прямо в левый висок со всего плеча».

— Спасибо, достаточно. В висок (вспоминаем Голиафа, пораженного в лоб, да?). Посмотрите, девочки, случайны ли эти слова у Лермонтова? Что посередь груди бьет Кирибеевич, да так, что крест со святыми мощами вдавился в грудь и закапала кровь? Есть у кого-нибудь мысли, чего он это так выделяет? Ведь понятно, что бить надо в грудь, по правилам боя, или куда-нибудь в туловище?

— Наверное, это тоже про намек на безбожие Кирибеевича, на его неуважение к русским святыням и основам.

— Да, потому что верующий человек никогда не ударит в крест, мне кажется. Если для православных русских и крест, и святые мОщи (ударение на первый слог!) всегда были святыней, им кланялись на самом деле, то этот поступок Кирибеевича опять же, как и поклоны, свидетельствует о его оторванности от народа, его ценностей, веры, народной нравственности…

— Согласна с вами. Каковы мысли Степана Парамоновича во время боя?

— Он говорит: будь что будет, что будет, то и будет. А я постою за правду до последнего. До смерти.

— А эти мысли даются Лермонтовым в связи с чем? Что он сделал сразу после такого мысленного решения?

— Ударил Кирибеевича в висок.

— Да, убил его ударом в голову.

— Хотя это было запрещено правилами боя.

— Купец наносит заведомо смертельный удар, запретный удар – и убивает опричника.

— То есть, здесь он решается преступить закон. Сам, будучи выразителем мщения тому, кто попрал закон, он закон преступает, так? А что Кирибеевич? Как автор описывает его смерть? Какие он находит для этого слова?

— «И опричник молодой застонал слегка,

Закачался и упал замертво».

— Еще? Чему Лермонтов уподобляет пораженного в бою молодого опричника? Какой образ он нашел для описания смерти бойца?

— «Повалился он на холодный снег,

На холодный снег, будто сосенка,

Будто сосенка, во сыром бору

Под смолистый под корень подрубленная»

— Да, и что мы вновь, вслед за автором, чувствуем по отношению к Кирибеевичу? Какие чувства у нас вызываются этими сравнениями?

— Нам его жалко.

— Да, даже сочувствие какое-то вызывает.

— Да, сочувствие молодости, красоте, силе. Он мог бы быть счастлив, столько девушек на него заглядывалось…

— Лермонтов сравнивает его с сосенкой.

— Да, Михаил Юрьевич Лермонтов находит такое трогательное сравнение, с молодым, только что выросшим деревцем, со стройной сосенкой, подрубленной под корень, что нам становится жалко загубленной жизни Кирибеевича.