Те, которые так глубоко спрятаны внутри меня, те, которые я Не хочу, чтобы кто-то видел.

Глава 17

 

Феникс

 

Я откидываю одеяло, сажусь и смотрю на диван. В доме практически темно,

но кое-что я все еще могу разглядеть и вижу силуэт руки моей матери, свисающей с дивана, с зажатым в ней горлышком бутылки отравы. Когда мои глаза фокусируются, я вижу ее четче. Одна нога накинута на подушку, а вторая касается пола. Бутылка Джека наклонена, почти горизонтально. Единственное, что удерживает ее от выливания это пальцы вокруг горлышка.

Мой первый инстинкт разбудить и накричать на нее за то, что ведет себя как подросток, когда ей нужно заботиться о дочери подростке, но я борюсь с собой, говоря себе быть полегче с ней. Плюс, я не в состоянии разбираться с пьяной матерью в четыре утра. Я видела ее в худшем состоянии, чем после пустой бутылки Джека, возле ее головы. По крайней мере, это не была ночь текилы. Это послабее по сравнению с тем, к чему я привыкла в детстве, так что, возможно, она научилась справляться со стрессом лучше за эти годы.

По крайней мере, я надеюсь на это ради Зои.

Прошло несколько дней со дня рождения Адрика и время, кажется, тянется, медленно разрывая мой рассудок шаг за шагом. Моя домашняя жизнь была беспокойной, заставляя меня желать все время спать или находиться в другом месте. Там где мне на самом деле удалось бы подумать, не беспокоясь о маме и Зои постоянно воюющих. Стало так невыносимо, что Зои проводит все свое время, бегая по улицам, занимаясь, Бог знает, чем со своими друзьями и приходит домой поздней ночью. Плохая часть в том, что мама даже не спрашивает ее больше. Ей едва пятнадцать. На самом деле, ей не будет 15 еще целых пять недель. Убивает меня то, что ей по барабану. Я боюсь что она закончит беременностью, в тюрьме, или хуже... как Адрик. Я сглатываю от ужасных мыслей. Я не могу потерять ее, тоже.

Рабочая жизнь была ничем не лучше. Кейд по-прежнему был холоден со мной, а когда не был, он направлял всю энергию, пытаясь заставить меня ревновать к случайным девушкам в баре, бросавшимся на него. Однако это не заставляло меня ревновать, это чертовски меня бесило. Я не понимала в чем дело. Понимаю, что он расстроен, но, то, что он ставит своей целью расстроить меня, низко даже для него. Я не делала того что делала с Келланом, потому что хотела ранить Кейда. Я делала это, потому что не могла остановить себя. Я бы никогда не сделала кому-то больно нарочно. Кроме того, это не из-за Келлана, я даже не говорила с ним несколько дней и, вероятно не буду. Все что у нас было это одна ночь страсти и теперь все кончено. Раздавлено. Как бы я хотела, чтобы мой телефон раздавило тоже.

На самом деле, мой сотовый телефон стал скорее устройством пыток, чем способом общения, подпитывая мои надежды на один телефонный звонок, который я уверена никогда не поступит. Каждый раз, когда он звонит, мое сердце трепещет, чтобы потом упасть в желудок, когда я понимаю, что это Джен или кто-либо еще, кроме него. Бывают дни, когда я пытаюсь спрятать телефон в разных местах чтобы не проверять его каждый чертов час, а иногда я даже забываю, куда я его прячу. Кто так делает? Почему я так делаю, я понятия не имею.

Я нахожу это довольно жалким, я не должна опускаться до этого уровня. Я никогда не была сумасшедшей, ждущей звонка от парня, девушкой. Правда в том, что я могла бы реально использовать некую поддержку, и у Келлана всегда был способ заставить меня забываться, даже если только на мгновение. Прямо сейчас, я не просто желаю его физически, хотя я хочу и очень сильно. Я желаю его эмоционально. Мне нужна его поддержка. Я хочу поговорить с ним. Он единственный кто точно понимает, какая я.

Я уже приняла решение, и я планирую пойти, в этот чертов тату салон. Решено. Я собираюсь поговорить с ним, хочет он меня видеть или нет, я все еще хочу, чтобы он сделал последнюю вещь для меня. Мою первую и единственную тату. Нарисованную им. Я не могу позволить кому-то еще навсегда оставить свой след на моем теле. Это будет кое-что значить для меня. После этого, он никогда не увидит меня снова. Как бы больно ни было, я не могу подтолкнуть его, чтобы он желал меня также как я его. Я должна его отпустить.

Понимая, что нет возможности уже уснуть, я отталкиваю одеяло и встаю. Я встаю перед диваном и смотрю на маму. Жалкое выражение на ее лице заставляет мое сердце болеть. Она выглядит такой заплаканной и слабой с черными полосками, которые очень заметны на ее бледных щеках. Большие темные круги под глазами изменили ее красоту, которая была настоящей. Когда то она была красавицей. Вы знали, говорят, что образ жизни сказывается на твоем теле, наркотики или алкоголь уничтожают вас? Ну, она тому доказательство. Ненавижу видеть ее такой. Она выглядит старше, чем есть на самом деле. Вы бы подумали, что ей около 60-ти, а не 49. Я надеюсь, она прислушается к моему совету и попросит помощи, пока еще не слишком поздно.

Я убираю прядь мягких, тонких волос за ее ухо и нагибаюсь, чтобы укрыть ее, но сначала забираю бутылку Джека из ее вялых рук. Нет следов присутствия стакана, а значит она пила из бутылки. Она поступает так, когда она находится в панике, думая об отце и ей нужно быстро заглушить их. Встаю, забрав почти пустую бутылку, иду на кухню и выливаю остатки в канализацию, выбрасывая стекло в мусор.

Моя мама прошла через столько страданий за последние годы, и, хотя она не всегда справляется с ними правильно, я знаю, в глубине души она беспокоится. Ей действительно нужно найти способ справится со своими проблемами или Зои последует по ее стопам, поэтому я надеюсь, что Зои это известно. Ей нужно знать, что у нее есть мама, которая любит ее. Каждый ребенок должен знать это чувство.

После уборки дома, я принимаю душ, обматываюсь полотенцем и сижу снаружи на веранде, так как все еще ​​спят. Я сижу с откинутой головой, ветерок обдувает мои мокрые волосы, пока я смотрю в темное небо, ожидая рассвета. Так спокойно; здесь одной, чувствую себя свободной, когда закрываю глаза и просто дышу. Я сижу, затерявшись в мыслях, соскребаю краску со старого кресла под собой, пока звук мотоцикла не отвлекает меня. У меня мгновенно появляется дурное чувство в кишках, когда звук приближается, и наконец, останавливается прямо пред моим домом. По крайней мере, я надеюсь. Я пока не нахожу в себе мужества выяснить это.

Я осматриваюсь, и мое сердце выпрыгивает из груди при виде Келлана. Он одет в полинявшие джинсы, старую белую футболку и кожаную куртку с расстегнутой молнией, которая прекрасно идеально сидит ниже пояса.

Он снимет с головы шлем, откидывает свои густые волосы с лица, смотрит на меня, и глушит мотор. Проходит минута и мой мозг соединяется с телом, и когда это происходит, я вскакиваю на ноги, сжимаю полотенце и прислоняюсь к двери.

После нескольких дней без общения, он просто появляется из не откуда в шесть утра, выглядя сексуально, как только можно. Это дерьмо сбивает с толку и я почти хочу ударить его, от того что все мои эмоции пошли наперекосяк. Он единственный с кем это происходит.

- Келлан, - говорю я удивленно, смотря на него пока он идет к крыльцу. – Что ты здесь делаешь? Все в порядке? Не могу не думать, что что-то произошло. Как, например, что это прощание. Может быть, он уже собрался и готов вернуться к своей старой жизни. Я не хочу этого, и это разбивает мне сердце. – Что за рюкзак?

Пожалуйста, не говори, что ты уезжаешь. Не сейчас.

Его глаза встретились с моими и удерживали, пока он обошел вокруг и схватил рюкзак, вытаскивая его. – Я не мог уснуть. Он расстегивает рюкзак и достает основу для пиццы. – Я подумал, что может ты, захочешь приготовить завтрак со мной.

Он улыбается и скользит пальцами по верху, держа ее перед собой. - Я принес все твои любимые начинки. А теперь ты должна сказать да.

Ничего не могу поделать с румянцем, подкравшимся к моему лицу, окрасившего мои щеки в красный. Не могу поверить, что он помнит. Это было так давно. Однажды когда мне было14, он поймал меня на кухне в шесть утра, готовящей пиццу. Я думала он рассмеется, но вместо этого он запрыгнул на стойку и помогал мне складывать начинку. Затем мы вместе ели, и сидели, и разговаривали много часов, пока все, наконец, не проснулись и не разрушили веселье. В тот день, я еще больше полюбила его, чем до этого. И теперь, он заставляет меня влюбиться снова, но в этот раз сильнее, и я боюсь, что я могу сломать то, что никогда полностью не восстановиться. И теперь, когда я почувствовала каково это находиться в этих руках, мне конец. Смогу ли я закончить это?

Я улыбнулась и опустила глаза на полотенце, заметив, что мое правое бедро почти полностью открылось и когда я смотрю вверх, я вижу что его глаза тоже на моем полотенце. Его прикрытые глаза посылают волну возбуждения через меня. Я должна бороться с желанием протянуть руку к нему, прижаться губами к его губам, и просунуть его руку под свое полотенце, чтобы вновь почувствовать его прикосновение. Черт, это отстойно. Я должна изобразить безразличие. – Я согласна на пиццу. Тебе лучше иметь немного бекона в пакете, - угрожаю я. – И курицу.

Его глаза загораются, он делает шаг вперед и кладет руку на мой подбородок. Я встречаю его тлеющий взгляд. Его глаза такие красивые, что аж моя душа болит. – Я знаю что ты любишь и поверь мне... у меня это есть, - хрипло говорит он. Он проводит пальцами поверх полотенца, которое едва прикрывает мои бедра и улыбается. – Теперь идем, и перестань пытаться соблазнить меня. Ты в любом случае получишь свою пиццу.

Я протягиваю обе руки вперед и толкаю его в твердую грудь. - Заткнись, умник. Кто сказал, что я когда-либо пыталась соблазнить тебя? Келлана Хейза, который нравится каждой девушке.

Он ухмыляется, очевидно, его позабавил мой ответ, он открывает дверь, чтобы я вошла, и следует за мной. Он бегло смотрит на диван, затем на мою новую кровать, на полу, но ничего не говорит. Он просто смотрит на меня и хватает мою руку, таща меня на кухню.

Он ставит свой рюкзак на стойку, хватает меня за бедра, поднимает меня, и усаживает рядом с рюкзаком.

- На этот раз я сделаю грязную часть, а ты просто выложишь начинку, как это делал я. Его руки задерживаются на моей талии, что заставляет мои внутренности сойти с ума. Я смотрю вниз на его руки, и он понимает, что его руки все еще держат меня. Он отступает и хватает свой рюкзак, распаковывая оставшуюся часть.

- Конечно, - вздыхаю я. Я не могу удержаться и смотрю на то, как мышцы его рук перекатываются каждый раз, когда он вытаскивает что-то из сумки. Черт, почему он должен быть таким восхитительным? – Я думаю, что справлюсь с этим.

Я зажимаю низ полотенца между пальцами, пока наблюдаю за ним. – Может, сперва я оденусь?

- Неа, оставайся так. Он берет свою нижнюю губу в рот и начинает снимать обертку с основы для пиццы. – Мне нравится, когда ты такая. Естественная ты чертовски сексуальна. Он ухмыляется, наклоняясь ближе к моей шее, и шепчет, - И ты пахнешь как кексы. Ты знаешь, как я люблю кексы.

Ммм... это его рот! Не было ничего корме пыток на протяжении многих лет. Я должна ненавидеть его за это, но нет. Я не могу. – Так значит, это всегда был ты, кто крал последний кекс? Я вроде как поняла. Келлан всегда получает то, что хочет, - дразню я.

Он издает взволнованный смех и сжимает столешницу. – Если бы это было правдой... он поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза и напряженность заставляет мою ногу дергаться. – Тогда у меня была бы ты, Феникс.

Я сижу, не говоря ни слова, смотря ему в глаза. Я не знаю что сказать. Как девушке реагировать на такие вещи, не звуча слишком отчаянно? Черт, что я скажу? Я думаю я в отчаянии. – Если ты хочешь меня, Келлан... я буду твоей.

Он бросает упаковку тертого сыра на столешницу и встает между моих ног. Его руки хватают меня за бедра, и он притягивает меня к себе с отчаянием. Его взгляд встречается с моим на доли секунд, затем его лицо касается моей шеи, его теплое дыхание на моей прохладной коже. От его прикосновений меня бросает в дрожь. Я слышу, как он вдыхает мой аромат, когда проводит носом по моей коже, останавливаясь около моего уха.

- Это не так просто. Поверь мне. Ты заслуживаешь больше, чем я могу дать тебе. Его руки зарываются в моих волосах на затылке. Его плечи сгибаются, а его кулаки сжимаются.

- Я не подхожу тебе. Он целует мою шею, его губы застывают на мгновение. – Не подхожу ни кому. Он касается пирсингом шеи спереди, пробуя меня, затем целует мой подбородок и затем мой лоб. – Теперь позволь мне дать тебе-то, в чем я хорош. Позволь мне приготовить тебе завтрак. Думаю, я чертовски хорош в этом.

Этот мужчина сводит меня с ума. Почему он дразнит меня? Неужели он не видит как несправедливо это по отношению ко мне? Я взрослая женщина. Я принимаю собственные решения.

Упираюсь рукой в его грудь, отталкиваю его так чтобы видеть его лицо. – Я думаю мне судить что хорошо, а что плохо для меня. Откуда ты можешь знать, что хорошо для меня? Я больше не ребенок, Келлан. Я теперь женщина и поверь мне, Я хочу тебя.

Его взгляд потемнел, его челюсти плотно сжались. Он ничего не говорит. Он просто стоит и смотрит мне в глаза. Минуту спустя, он говорит. – Если задуматься... может тебе стоит одеться. А я пока начну готовить пиццу.

Он повернулся ко мне спиной и провел рукой по лицу, восстанавливая дыхание. Я сжала челюсть, спрыгнула со столешницы, и вышла из кухни, чувствуя себя тупицей. Что я должна сделать, чтобы пробиться к нему? Ударить его по голове табличкой, на который написано «возьми меня, я твоя», потому что если это-то чего он хочет, то я прямо сейчас пойду и принесу мои любимые маркеры и сделаю это дерьмо. Я теряю хватку.

К тому времени как я оделась и вошла на кухню, он почти закончил собирать пиццу. Сыр, соус и ветчина. Он улыбнулся и сделал несколько шагов назад. – Я оставил для тебя любимую часть.

-Ладно. Я подхожу к пицце, тянусь к упаковке с беконом, и выкладываю его сверху, затем тянусь к кусочкам курицы и добавляю ее. Он определенно знает меня лучше, чем любой другой человек.

Пахнет восхитительно и внезапно я проголодалась. – Так хорошо пахнет.

- Да? - он улыбается. – Потому что все, что я чувствую это запах чертовых кексов. Он забирает пиццу с моих рук и засовывает ее в печь. По крайней мере, я не спрятала туда свой телефон прошлой ночью. Это было бы неловко. – Что ты делаешь сегодня?

А что? Ты собираешься добровольно тусоваться со мной? Это было бы бл* фантастически. Я пропускаю свои спутанные волосы через пальцы и качаю головой, надеясь, что не кажусь слишком отчаянной.

- Ничего особенного. Ну, фактически. Собиралась рассортировать по полочкам свои мысли. Я поднимаю глаза, читая выражение его лица.

- Оу, да. Что так? Он нервничает, как будто боится моего ответа. Он тяжело сглатывает и пропускает волосы через пальцы. – Это связано с тем парнем Эйданом? Он кажется скучным, если спросишь меня. Я намного веселее. Он усмехается и пихает горсть сыра в рот. – Уж поверь мне.

- Не совсем, я планировала-

Зои появляется в дверном проеме и прочищает горло, чтобы привлечь наше внимание. – Вы серьезно? В такую рань. Она нюхает воздух, пока вытягивает руки над головой и щурится. – Это пахнет пиццей? – сконфуженно спрашивает она, но с надеждой.

- Да, пахнет изумительно, так ведь? - Келлан берет кусочек курицы и бросает его в плечо Зои, заставляя ее улыбнуться. – У тебя уже есть что-нибудь для меня?

Глаза Зои расширяются, пока она потирает руки. – О да! Ты чертовски прямолинеен я смотрю. Наклонившись, она берет кусочек курицы с пола и кладет его в рот, жуя. - Ммм... довольно хорошо. Я сейчас вернусь. Она выбегает из кухни с огромной улыбкой.

Ну ладно. Это хорошо, гримасничаю я. Она, безусловно, получила одну вещь от Адрика. Этот мальчик ел все независимо от того, где оно было.

Несколько минут спустя, Зои возвращается на кухню с листком бумаги. Она протягивает его Келлану. – Если засмеешься, я пну тебя куда нужно. Я потратила последние четыре дня, складывая это дерьмо вместе.

Она сует листок ему в грудь, он хватает его и кивает ей. – Писать стихи нелегко. Я никогда не буду смеяться, Зои.

Зои скрывает улыбку. – Я этого не знаю. После того как ты услышишь, что тебе нужно сделать, для меня, ты можешь смеяться. Она держит большой и указательный пальцы на пару дюймов друг от друга. – Может совсем чуть-чуть. Или, по крайней мере, Феникс посмеется над этим. Я знаю.

- Есть что-то, что я должна знать? Я смотрю на них подозрительно. – С начала у тебя были секреты с Адриком, а теперь с моей младшей сестрой. Я когда-нибудь приму участие в этих маленьких секретах?

Келлан толкает меня в бок и поднимает бровь. – Я уже доверил тебе один секрет. Огромный секрет, помнишь? Он подмигивает и поворачивается лицом к Зои, которая теперь странно на меня смотрит. Я уверена, что она просто сложила это вместе. – Читай вслух и как я и сказал, я сделаю все, о чем попросишь.

Келлан держит руку с бумагой между пальцами, Зои недолго колеблется, затем хватает его. – Ты действительно ждешь, что я прочту это вам обоим, сейчас?

Со скрещенными на груди руками, он кивает и прислоняется к столешнице. – Если тебе кажется, что не можешь читать, ты всегда можешь спеть. Держу пари, ты любишь петь, да? Твой брат любил петь. Это была его страсть.

Глаза Зои блуждали по мне, и я увидела в них то, чего я никогда прежде не видела. Надежду. Она прочистила горло и посмотрела на Келлана. – Это стих, так что я не уверена как он будет звучать, если я спою его, но я дам ему шанс. Я звучу в душе довольно прилично, я думаю.

Мой желудок скручивается в узлы от предвкушения, пока я жду, чтобы ее голос заполнил кухню, и когда это происходит, мое сердце разбивается. В ее сильном голосе столько страсти, как и у Адрика. Я понятия не имела, что она может петь.

 

- Есть ли место где можно спрятать, чтобы никто не узнал, эти чувства, чтобы не показывать?

 

Адрик Винтер- Лето 2005-го

Глава 17

 

Феникс

 

Я откидываю одеяло, сажусь и смотрю на диван. В доме практически темно,

но кое-что я все еще могу разглядеть и вижу силуэт руки моей матери, свисающей с дивана, с зажатым в ней горлышком бутылки отравы. Когда мои глаза фокусируются, я вижу ее четче. Одна нога накинута на подушку, а вторая касается пола. Бутылка Джека наклонена, почти горизонтально. Единственное, что удерживает ее от выливания это пальцы вокруг горлышка.

Мой первый инстинкт разбудить и накричать на нее за то, что ведет себя как подросток, когда ей нужно заботиться о дочери подростке, но я борюсь с собой, говоря себе быть полегче с ней. Плюс, я не в состоянии разбираться с пьяной матерью в четыре утра. Я видела ее в худшем состоянии, чем после пустой бутылки Джека, возле ее головы. По крайней мере, это не была ночь текилы. Это послабее по сравнению с тем, к чему я привыкла в детстве, так что, возможно, она научилась справляться со стрессом лучше за эти годы.

По крайней мере, я надеюсь на это ради Зои.

Прошло несколько дней со дня рождения Адрика и время, кажется, тянется, медленно разрывая мой рассудок шаг за шагом. Моя домашняя жизнь была беспокойной, заставляя меня желать все время спать или находиться в другом месте. Там где мне на самом деле удалось бы подумать, не беспокоясь о маме и Зои постоянно воюющих. Стало так невыносимо, что Зои проводит все свое время, бегая по улицам, занимаясь, Бог знает, чем со своими друзьями и приходит домой поздней ночью. Плохая часть в том, что мама даже не спрашивает ее больше. Ей едва пятнадцать. На самом деле, ей не будет 15 еще целых пять недель. Убивает меня то, что ей по барабану. Я боюсь что она закончит беременностью, в тюрьме, или хуже... как Адрик. Я сглатываю от ужасных мыслей. Я не могу потерять ее, тоже.

Рабочая жизнь была ничем не лучше. Кейд по-прежнему был холоден со мной, а когда не был, он направлял всю энергию, пытаясь заставить меня ревновать к случайным девушкам в баре, бросавшимся на него. Однако это не заставляло меня ревновать, это чертовски меня бесило. Я не понимала в чем дело. Понимаю, что он расстроен, но, то, что он ставит своей целью расстроить меня, низко даже для него. Я не делала того что делала с Келланом, потому что хотела ранить Кейда. Я делала это, потому что не могла остановить себя. Я бы никогда не сделала кому-то больно нарочно. Кроме того, это не из-за Келлана, я даже не говорила с ним несколько дней и, вероятно не буду. Все что у нас было это одна ночь страсти и теперь все кончено. Раздавлено. Как бы я хотела, чтобы мой телефон раздавило тоже.

На самом деле, мой сотовый телефон стал скорее устройством пыток, чем способом общения, подпитывая мои надежды на один телефонный звонок, который я уверена никогда не поступит. Каждый раз, когда он звонит, мое сердце трепещет, чтобы потом упасть в желудок, когда я понимаю, что это Джен или кто-либо еще, кроме него. Бывают дни, когда я пытаюсь спрятать телефон в разных местах чтобы не проверять его каждый чертов час, а иногда я даже забываю, куда я его прячу. Кто так делает? Почему я так делаю, я понятия не имею.

Я нахожу это довольно жалким, я не должна опускаться до этого уровня. Я никогда не была сумасшедшей, ждущей звонка от парня, девушкой. Правда в том, что я могла бы реально использовать некую поддержку, и у Келлана всегда был способ заставить меня забываться, даже если только на мгновение. Прямо сейчас, я не просто желаю его физически, хотя я хочу и очень сильно. Я желаю его эмоционально. Мне нужна его поддержка. Я хочу поговорить с ним. Он единственный кто точно понимает, какая я.

Я уже приняла решение, и я планирую пойти, в этот чертов тату салон. Решено. Я собираюсь поговорить с ним, хочет он меня видеть или нет, я все еще хочу, чтобы он сделал последнюю вещь для меня. Мою первую и единственную тату. Нарисованную им. Я не могу позволить кому-то еще навсегда оставить свой след на моем теле. Это будет кое-что значить для меня. После этого, он никогда не увидит меня снова. Как бы больно ни было, я не могу подтолкнуть его, чтобы он желал меня также как я его. Я должна его отпустить.

Понимая, что нет возможности уже уснуть, я отталкиваю одеяло и встаю. Я встаю перед диваном и смотрю на маму. Жалкое выражение на ее лице заставляет мое сердце болеть. Она выглядит такой заплаканной и слабой с черными полосками, которые очень заметны на ее бледных щеках. Большие темные круги под глазами изменили ее красоту, которая была настоящей. Когда то она была красавицей. Вы знали, говорят, что образ жизни сказывается на твоем теле, наркотики или алкоголь уничтожают вас? Ну, она тому доказательство. Ненавижу видеть ее такой. Она выглядит старше, чем есть на самом деле. Вы бы подумали, что ей около 60-ти, а не 49. Я надеюсь, она прислушается к моему совету и попросит помощи, пока еще не слишком поздно.

Я убираю прядь мягких, тонких волос за ее ухо и нагибаюсь, чтобы укрыть ее, но сначала забираю бутылку Джека из ее вялых рук. Нет следов присутствия стакана, а значит она пила из бутылки. Она поступает так, когда она находится в панике, думая об отце и ей нужно быстро заглушить их. Встаю, забрав почти пустую бутылку, иду на кухню и выливаю остатки в канализацию, выбрасывая стекло в мусор.

Моя мама прошла через столько страданий за последние годы, и, хотя она не всегда справляется с ними правильно, я знаю, в глубине души она беспокоится. Ей действительно нужно найти способ справится со своими проблемами или Зои последует по ее стопам, поэтому я надеюсь, что Зои это известно. Ей нужно знать, что у нее есть мама, которая любит ее. Каждый ребенок должен знать это чувство.

После уборки дома, я принимаю душ, обматываюсь полотенцем и сижу снаружи на веранде, так как все еще ​​спят. Я сижу с откинутой головой, ветерок обдувает мои мокрые волосы, пока я смотрю в темное небо, ожидая рассвета. Так спокойно; здесь одной, чувствую себя свободной, когда закрываю глаза и просто дышу. Я сижу, затерявшись в мыслях, соскребаю краску со старого кресла под собой, пока звук мотоцикла не отвлекает меня. У меня мгновенно появляется дурное чувство в кишках, когда звук приближается, и наконец, останавливается прямо пред моим домом. По крайней мере, я надеюсь. Я пока не нахожу в себе мужества выяснить это.

Я осматриваюсь, и мое сердце выпрыгивает из груди при виде Келлана. Он одет в полинявшие джинсы, старую белую футболку и кожаную куртку с расстегнутой молнией, которая прекрасно идеально сидит ниже пояса.

Он снимет с головы шлем, откидывает свои густые волосы с лица, смотрит на меня, и глушит мотор. Проходит минута и мой мозг соединяется с телом, и когда это происходит, я вскакиваю на ноги, сжимаю полотенце и прислоняюсь к двери.

После нескольких дней без общения, он просто появляется из не откуда в шесть утра, выглядя сексуально, как только можно. Это дерьмо сбивает с толку и я почти хочу ударить его, от того что все мои эмоции пошли наперекосяк. Он единственный с кем это происходит.

- Келлан, - говорю я удивленно, смотря на него пока он идет к крыльцу. – Что ты здесь делаешь? Все в порядке? Не могу не думать, что что-то произошло. Как, например, что это прощание. Может быть, он уже собрался и готов вернуться к своей старой жизни. Я не хочу этого, и это разбивает мне сердце. – Что за рюкзак?

Пожалуйста, не говори, что ты уезжаешь. Не сейчас.

Его глаза встретились с моими и удерживали, пока он обошел вокруг и схватил рюкзак, вытаскивая его. – Я не мог уснуть. Он расстегивает рюкзак и достает основу для пиццы. – Я подумал, что может ты, захочешь приготовить завтрак со мной.

Он улыбается и скользит пальцами по верху, держа ее перед собой. - Я принес все твои любимые начинки. А теперь ты должна сказать да.

Ничего не могу поделать с румянцем, подкравшимся к моему лицу, окрасившего мои щеки в красный. Не могу поверить, что он помнит. Это было так давно. Однажды когда мне было14, он поймал меня на кухне в шесть утра, готовящей пиццу. Я думала он рассмеется, но вместо этого он запрыгнул на стойку и помогал мне складывать начинку. Затем мы вместе ели, и сидели, и разговаривали много часов, пока все, наконец, не проснулись и не разрушили веселье. В тот день, я еще больше полюбила его, чем до этого. И теперь, он заставляет меня влюбиться снова, но в этот раз сильнее, и я боюсь, что я могу сломать то, что никогда полностью не восстановиться. И теперь, когда я почувствовала каково это находиться в этих руках, мне конец. Смогу ли я закончить это?

Я улыбнулась и опустила глаза на полотенце, заметив, что мое правое бедро почти полностью открылось и когда я смотрю вверх, я вижу что его глаза тоже на моем полотенце. Его прикрытые глаза посылают волну возбуждения через меня. Я должна бороться с желанием протянуть руку к нему, прижаться губами к его губам, и просунуть его руку под свое полотенце, чтобы вновь почувствовать его прикосновение. Черт, это отстойно. Я должна изобразить безразличие. – Я согласна на пиццу. Тебе лучше иметь немного бекона в пакете, - угрожаю я. – И курицу.

Его глаза загораются, он делает шаг вперед и кладет руку на мой подбородок. Я встречаю его тлеющий взгляд. Его глаза такие красивые, что аж моя душа болит. – Я знаю что ты любишь и поверь мне... у меня это есть, - хрипло говорит он. Он проводит пальцами поверх полотенца, которое едва прикрывает мои бедра и улыбается. – Теперь идем, и перестань пытаться соблазнить меня. Ты в любом случае получишь свою пиццу.

Я протягиваю обе руки вперед и толкаю его в твердую грудь. - Заткнись, умник. Кто сказал, что я когда-либо пыталась соблазнить тебя? Келлана Хейза, который нравится каждой девушке.

Он ухмыляется, очевидно, его позабавил мой ответ, он открывает дверь, чтобы я вошла, и следует за мной. Он бегло смотрит на диван, затем на мою новую кровать, на полу, но ничего не говорит. Он просто смотрит на меня и хватает мою руку, таща меня на кухню.

Он ставит свой рюкзак на стойку, хватает меня за бедра, поднимает меня, и усаживает рядом с рюкзаком.

- На этот раз я сделаю грязную часть, а ты просто выложишь начинку, как это делал я. Его руки задерживаются на моей талии, что заставляет мои внутренности сойти с ума. Я смотрю вниз на его руки, и он понимает, что его руки все еще держат меня. Он отступает и хватает свой рюкзак, распаковывая оставшуюся часть.

- Конечно, - вздыхаю я. Я не могу удержаться и смотрю на то, как мышцы его рук перекатываются каждый раз, когда он вытаскивает что-то из сумки. Черт, почему он должен быть таким восхитительным? – Я думаю, что справлюсь с этим.

Я зажимаю низ полотенца между пальцами, пока наблюдаю за ним. – Может, сперва я оденусь?

- Неа, оставайся так. Он берет свою нижнюю губу в рот и начинает снимать обертку с основы для пиццы. – Мне нравится, когда ты такая. Естественная ты чертовски сексуальна. Он ухмыляется, наклоняясь ближе к моей шее, и шепчет, - И ты пахнешь как кексы. Ты знаешь, как я люблю кексы.

Ммм... это его рот! Не было ничего корме пыток на протяжении многих лет. Я должна ненавидеть его за это, но нет. Я не могу. – Так значит, это всегда был ты, кто крал последний кекс? Я вроде как поняла. Келлан всегда получает то, что хочет, - дразню я.

Он издает взволнованный смех и сжимает столешницу. – Если бы это было правдой... он поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза и напряженность заставляет мою ногу дергаться. – Тогда у меня была бы ты, Феникс.

Я сижу, не говоря ни слова, смотря ему в глаза. Я не знаю что сказать. Как девушке реагировать на такие вещи, не звуча слишком отчаянно? Черт, что я скажу? Я думаю я в отчаянии. – Если ты хочешь меня, Келлан... я буду твоей.

Он бросает упаковку тертого сыра на столешницу и встает между моих ног. Его руки хватают меня за бедра, и он притягивает меня к себе с отчаянием. Его взгляд встречается с моим на доли секунд, затем его лицо касается моей шеи, его теплое дыхание на моей прохладной коже. От его прикосновений меня бросает в дрожь. Я слышу, как он вдыхает мой аромат, когда проводит носом по моей коже, останавливаясь около моего уха.

- Это не так просто. Поверь мне. Ты заслуживаешь больше, чем я могу дать тебе. Его руки зарываются в моих волосах на затылке. Его плечи сгибаются, а его кулаки сжимаются.

- Я не подхожу тебе. Он целует мою шею, его губы застывают на мгновение. – Не подхожу ни кому. Он касается пирсингом шеи спереди, пробуя меня, затем целует мой подбородок и затем мой лоб. – Теперь позволь мне дать тебе-то, в чем я хорош. Позволь мне приготовить тебе завтрак. Думаю, я чертовски хорош в этом.

Этот мужчина сводит меня с ума. Почему он дразнит меня? Неужели он не видит как несправедливо это по отношению ко мне? Я взрослая женщина. Я принимаю собственные решения.

Упираюсь рукой в его грудь, отталкиваю его так чтобы видеть его лицо. – Я думаю мне судить что хорошо, а что плохо для меня. Откуда ты можешь знать, что хорошо для меня? Я больше не ребенок, Келлан. Я теперь женщина и поверь мне, Я хочу тебя.

Его взгляд потемнел, его челюсти плотно сжались. Он ничего не говорит. Он просто стоит и смотрит мне в глаза. Минуту спустя, он говорит. – Если задуматься... может тебе стоит одеться. А я пока начну готовить пиццу.

Он повернулся ко мне спиной и провел рукой по лицу, восстанавливая дыхание. Я сжала челюсть, спрыгнула со столешницы, и вышла из кухни, чувствуя себя тупицей. Что я должна сделать, чтобы пробиться к нему? Ударить его по голове табличкой, на который написано «возьми меня, я твоя», потому что если это-то чего он хочет, то я прямо сейчас пойду и принесу мои любимые маркеры и сделаю это дерьмо. Я теряю хватку.

К тому времени как я оделась и вошла на кухню, он почти закончил собирать пиццу. Сыр, соус и ветчина. Он улыбнулся и сделал несколько шагов назад. – Я оставил для тебя любимую часть.

-Ладно. Я подхожу к пицце, тянусь к упаковке с беконом, и выкладываю его сверху, затем тянусь к кусочкам курицы и добавляю ее. Он определенно знает меня лучше, чем любой другой человек.

Пахнет восхитительно и внезапно я проголодалась. – Так хорошо пахнет.

- Да? - он улыбается. – Потому что все, что я чувствую это запах чертовых кексов. Он забирает пиццу с моих рук и засовывает ее в печь. По крайней мере, я не спрятала туда свой телефон прошлой ночью. Это было бы неловко. – Что ты делаешь сегодня?

А что? Ты собираешься добровольно тусоваться со мной? Это было бы бл* фантастически. Я пропускаю свои спутанные волосы через пальцы и качаю головой, надеясь, что не кажусь слишком отчаянной.

- Ничего особенного. Ну, фактически. Собиралась рассортировать по полочкам свои мысли. Я поднимаю глаза, читая выражение его лица.

- Оу, да. Что так? Он нервничает, как будто боится моего ответа. Он тяжело сглатывает и пропускает волосы через пальцы. – Это связано с тем парнем Эйданом? Он кажется скучным, если спросишь меня. Я намного веселее. Он усмехается и пихает горсть сыра в рот. – Уж поверь мне.

- Не совсем, я планировала-

Зои появляется в дверном проеме и прочищает горло, чтобы привлечь наше внимание. – Вы серьезно? В такую рань. Она нюхает воздух, пока вытягивает руки над головой и щурится. – Это пахнет пиццей? – сконфуженно спрашивает она, но с надеждой.

- Да, пахнет изумительно, так ведь? - Келлан берет кусочек курицы и бросает его в плечо Зои, заставляя ее улыбнуться. – У тебя уже есть что-нибудь для меня?

Глаза Зои расширяются, пока она потирает руки. – О да! Ты чертовски прямолинеен я смотрю. Наклонившись, она берет кусочек курицы с пола и кладет его в рот, жуя. - Ммм... довольно хорошо. Я сейчас вернусь. Она выбегает из кухни с огромной улыбкой.

Ну ладно. Это хорошо, гримасничаю я. Она, безусловно, получила одну вещь от Адрика. Этот мальчик ел все независимо от того, где оно было.

Несколько минут спустя, Зои возвращается на кухню с листком бумаги. Она протягивает его Келлану. – Если засмеешься, я пну тебя куда нужно. Я потратила последние четыре дня, складывая это дерьмо вместе.

Она сует листок ему в грудь, он хватает его и кивает ей. – Писать стихи нелегко. Я никогда не буду смеяться, Зои.

Зои скрывает улыбку. – Я этого не знаю. После того как ты услышишь, что тебе нужно сделать, для меня, ты можешь смеяться. Она держит большой и указательный пальцы на пару дюймов друг от друга. – Может совсем чуть-чуть. Или, по крайней мере, Феникс посмеется над этим. Я знаю.

- Есть что-то, что я должна знать? Я смотрю на них подозрительно. – С начала у тебя были секреты с Адриком, а теперь с моей младшей сестрой. Я когда-нибудь приму участие в этих маленьких секретах?

Келлан толкает меня в бок и поднимает бровь. – Я уже доверил тебе один секрет. Огромный секрет, помнишь? Он подмигивает и поворачивается лицом к Зои, которая теперь странно на меня смотрит. Я уверена, что она просто сложила это вместе. – Читай вслух и как я и сказал, я сделаю все, о чем попросишь.

Келлан держит руку с бумагой между пальцами, Зои недолго колеблется, затем хватает его. – Ты действительно ждешь, что я прочту это вам обоим, сейчас?

Со скрещенными на груди руками, он кивает и прислоняется к столешнице. – Если тебе кажется, что не можешь читать, ты всегда можешь спеть. Держу пари, ты любишь петь, да? Твой брат любил петь. Это была его страсть.

Глаза Зои блуждали по мне, и я увидела в них то, чего я никогда прежде не видела. Надежду. Она прочистила горло и посмотрела на Келлана. – Это стих, так что я не уверена как он будет звучать, если я спою его, но я дам ему шанс. Я звучу в душе довольно прилично, я думаю.

Мой желудок скручивается в узлы от предвкушения, пока я жду, чтобы ее голос заполнил кухню, и когда это происходит, мое сердце разбивается. В ее сильном голосе столько страсти, как и у Адрика. Я понятия не имела, что она может петь.

 

- Есть ли место где можно спрятать, чтобы никто не узнал, эти чувства, чтобы не показывать?

 

Те, которые так глубоко спрятаны внутри меня, те, которые я не хочу, чтобы кто-то видел.