Сфера коллективного поведения

Сфера коллективного поведения

Термин «коллективное поведение». Природа коллективного поведения предполагает рассмотрение таких явлений, как толпы, сборища, панические настроения, мании, танцевальные помеша­тельства, стихийные массовые движения, массовое поведение, общественное мнение, пропаганда, мода, увлечения, социальные движения, революции и реформы. Социологи всегда интересова­лись этими явлениями, но только в последние годы были предприняты попытки сгруппировать их в единый раздел социоло­гии и рассмотреть в качестве различных выражений одних и тех же основополагающих факторов. Термин «коллективное поведе­ние» употребляется для обозначения этой сферы интересов социологии.

Групповая активность как коллективное поведение. С опреде­ленной точки зрения практически всякая групповая активность может мыслиться как коллективное поведение. Групповая актив­ность означает, что индивиды действуют вместе определенным образом, что между ними существует некое разделение труда и что налицо определенное взаимное приспособление различных линий индивидуального поведения. В этом смысле групповая активность является коллективным делом. В аудитории, например, имеется* определенное разделение труда между преподавателем и учащимися. Учащиеся действуют, придерживаясь каких-то ожидаемых от них линий поведения, и равным образом для преподавателя характерен какой-то особый, ожидаемый от него вид деятельности. Действия учащихся и преподавателя приспо­сабливаются друг к другу, чтобы сформировать упорядоченное и согласованное групповое поведение. Это поведение коллективно по своему характеру.

Основа коллективного поведения. В только что приведенном примере коллективное поведение появляется потому, что учащиеся и преподаватели обладают общим пониманием или традициями в отношении того, каким образом они должны вести себя в аудитории. От учащихся ожидаются определенные линии поведения, и они сознают подобные ожидания; точно так же и от преподавателя ожидаются вполне определенные действия, и он отдает себе отчет в подобном ожидании. Это направление поведения определенными экспектациями всегда отмечает группо­вую активность, которая находится под влиянием обычая, традиции, условностей, правил или институционных регулятивов. Таким образом, могут быть высказаны два положения: во-первых, подавляющее большинство случаев коллективного поведения людей объясняется их общими экспектациями и пониманием; во-вторых, значительная доля социологической сферы исследования посвящена изучению подобного коллективного поведения. Когда социолог изучает обычаи, предания, игровые традиции, нравы, институты и социальную организацию, он имеет дело с социальны­ми правилами и социальными детерминантами, посредством которых организуется коллективное поведение.

Коллективное поведение как раздел социологии. Из преды­дущего утверждения вытекает один вопрос: если практически вся социология связана с рассмотрением коллективного поведе­ния, то в каком смысле можно говорить об исследовании коллективного поведения как об отдельном разделе социоло­гии? Ответ на этот вопрос позволит нам с большей ясностью определить, на что именно направлено исследование коллектив­ного поведения.

Элементарные формы коллективного поведения. В то время как основной объем человеческого коллективного поведения существует в форме регулируемой групповой деятельности, достаточно часто наблюдается и такое коллективное поведение, которое не находится под влиянием каких-то правил или экспектаций. Возбужденная толпа, биржевая паника, состояние военной истерии, обстановка социальной напряженности пред­ставляют собой примеры такого рода коллективного поведения. В этих случаях коллективное поведение возникает спонтанно и не подчиняется предустановленным соглашениям (under­standings) или традициям. Изучение именно таких элементарных и спонтанных форм и составляет один из наиболее интересных моментов в сфере исследования коллективного поведения.

Организованные формы коллективного поведения. Не менее интересно в исследовании коллективного поведения прослежи­вание того пути, по которому элементарные и спонтанные формы развиваются в организованные. Обычаи, условности, институты и социальная организация. претерпевают опреде­ленное развитие, представленное переходом от расплывчатого и неорганизованного состояния к устоявшемуся и организо­ванному статусу. Определение путей и характера подобного развития становится в изучении коллективного поведения весьма важным аспектом.

Определение коллективного поведения. Приведенные в са­мой общей форме, эти замечания предполагают, что исследова­тель коллективного поведения стремится к пониманию условий возникновения нового социального строя, так как его появление равнозначно возникновению новых форм коллективного поведе­ния. Эта формулировка позволяет отделить область изучения коллективного поведения от прочих социологических исследова­ний. Можно сказать, что социология в целом занимается изучением социального строя и его составляющих (обычаев, правил, институтов и т. д.) как таковых; исследование же коллективного поведения занимается изучением путей ста­новления этого социального строя в смысле возникновения и закрепления новых форм коллективного поведения.

Экспрессивная толпа

Доминантный признак экспрессивной толпы. Отличительной чертой действующей толпы, как мы увидели, является направлен­ность внимания на какую-либо общую цель; действия толпы — это поведение, предпринятое для достижения этой цели. В противопо­ложность этой характеристике доминантным признаком экспрес­сивной толпы является ее обращенность на самое себя, интровертность. Она не имеет никакой цели — ее порывы и эмоции растрачиваются не более чем в экспрессивных действиях, обычно в ничем не сдерживаемых физических движениях, дающих снятие напряжения и не имеющих никакой другой цели.

Мы наблюдаем подобное поведение в его ярко выражен­ной форме на примере вакханалий, карнавалов и пляшущих толп примитивных сект.

Сравнения с действующей толпой. Объясняя природу экспрес­сивной толпы, мы должны отметить, что и по своему образованию и по фундаментальному характеру она очень напоминает действующую толпу. Она состоит из возбужденных людей, которые толкутся и тем самым распространяют и интенсифициру­ют возбуждение. В их среде возникает то же состояние контакта, отмеченное быстродействующей и неосмысленной взаимной отзыв­чивостью. Индивиды утрачивают самосознание. Пробуждаются порывы и эмоции, и они больше не подвержены ограничению и контролю, которые обычно осуществляет над ними индивид. В этих отношениях экспрессивная толпа в основе своей подобна действующей толпе.

Фундаментальное различие состоит в том, что экспрессивная толпа не вырабатывает образа какой-то цели и, следовательно, внушение не ведет к действию, не участвует в построении какого-то плана действий. Не имея никакой цели, в направлении которой она могла бы действовать, толпа оказывается в состоянии разрядить возникшее в ней напряжение и возбуждение только в физическом движении. Если сформулировать это сжато, то следует сказать: толпа должна действовать, но она не обладает ничем, в направлении чего она может действовать, и поэтому она попросту предается возбужденным движениям. Возбуждение толпы стимулирует дальнейшее возбуждение, не организующееся, однако, вокруг некоторого целенаправленного действия, которое могла бы стремиться выполнить эта толпа. В такой ситуации внешнее выражение возбужденных чувств становится самоцелью, поэтому поведение может принимать формы смеха, плача, крика, скачков и танцев. В своем более резком выражении она может принимать такие формы, которые сопровождаются невнятным бормотанием всякого вздора или же сильнейшими физическими судорогами.

Ритмическое выражение. Вероятно, наиболее интересной чертой этого экспрессивного поведения, поскольку оно осуще­ствляется коллективно, является его тенденция становиться ритмическим; при повторении и достаточном контакте оно принимает форму согласованного действия людей. Легко заме­тить, что оно может стать схожим с коллективным танцем; именно этот аспект подталкивает к определению экспрессивной толпы как танцующей.

Можно сказать, что, подобно тому как действующая толпа усиливает свое единство посредством формирования какой-то общей цели, экспрессивная толпа формирует свое единство посредством ритмического выражения своего напряжения.

Эта черта имеет исключительную важность, так как проливает некоторый свет на интереснейшую связь между «танцующим» поведением и первобытным религиозным чувством. Для иллюстра­ции этого пункта рассмотрим переживания индивида в танцующей толпе.

Индивид в экспрессивной толпе. Возбуждение, которое инди­вид воспринимает от тех, кто находится с ним в контакте, уменьшает его обычный самоконтроль, а также пробуждает импульсивные эмоции, постепенно завладевающие им. Он чувству­ет, будто он увлечен неким духом, происхождение которого неведомо, но воздействие которого воспринимается весьма остро. Вероятно, два условия делают это переживание переживанием экстаза и экзальтации и придают ему священный, или боже­ственный, оттенок. Первое состоит в том, что это переживание по природе своей является катарсическим. Индивид, который нахо­дился в состоянии напряжения, дискомфорта и, возможно, тревоги, внезапно получает полную разрядку и испытывает радость и полноту жизни, приходящие с подобным облегчением. Это естественное удовлетворение, безусловно, доставляет наслаж­дение и радость, которые делают это переживание весьма значимым. Тот факт, что подобное настроение завоевывает столь полный и беспрепятственный контроль над индивидом, легко приводит его к ощущению, будто он одержим или исполнен неким запредельным духом. Другое условие, которое придает этому переживанию религиозный характер, состоит в поощрении и одобрении, заключающихся в той поддержке, которая исходит от тех, с кем он находится в контакте. Тот факт, что и другие разделяют это же переживание, избавляет последнее от подозре­ний и делает возможным его безоговорочное принятие. Когда какое-либо переживание доставляет полное и совершенное удовлетворение, когда оно социально стимулируется, поощряется и поддерживается, когда оно выступает в форме таинственной одержимости потусторонними силами, оно легко приобретает религиозный характер. Развитие коллективного экстаза. Когда экспрессивная толпа достигает высшей точки подобного коллективного экстаза, это чувство приобретает тенденцию проецироваться на те объекты, которые ощущаются как находящиеся с ним в некой тайной и тесной связи. В результате эти объекты становятся священными для членов толпы. Эти объекты могут быть всем чем угодно; в их число, могут включаться люди (например, какой-нибудь религи­озный пророк), танец, песня или же физические объекты, которые воспринимаются как связанные с этим экстатическим опытом. Появление таких священных объектов закладывает основу для формирования какого-нибудь культа, секты или примитивной религии.

Не все экспрессивные толпы достигают этой ступени развития. Большинство и них не заходят дальше ранней стадии толчеи, или возбуждения. Но имплицитно они обладают возможностью такого развития и большинством из этих характерных черт, пусть даже и в подавленной форме.

Как и действующая толпа, экспрессивная толпа не обязатель­но ограничивается какой-либо небольшой компактной группой, члены которой находятся в непосредственной физической близости друг к другу. Характерное для нее поведение можно порой встретить и в какой-нибудь крупной группе, такой, например, как общественность (public) в масштабах целой нации.

Оценка. Здесь можно привести краткую оценку действующей толпы и экспрессивной толпы. Обе они являются спонтанными группированиями. Обе они представляют собой элементарные коллективы. Их форму и структуру невозможно возвести ни к какой культурной модели или же набору правил; структуры, которыми они обладают, совершенно самобытно развиваются из толчеи возбужденных индивидов. Действующая толпа фокусирует свое напряжение на некой цели и таким образом организуется вокруг некоего плана действий; экспрессивная толпа попросту разряжает свое напряжение в экспрессивном движении, которое имеет тенденцию становиться ритмическим, и именно таким образом устанавливает определенное единство. В обеих толпах индивид лишается большей части репертуара своего обычного сознательного поведения и становится уступчивым, податливым в тигле коллективного возбуждения. С разрушением его прежней личностной организации индивид должен развивать новые формы поведения и выкристаллизовать какую-то новую личностную организацию, двигаясь в новых и отличающихся от прежних направлениях. В этом смысле стадное поведение является средством, с помощью которого осуществляется разрушение социальной организации и личностной структуры, и в то же время потенциальным проектом возникновения ноых форм поведения и личности. Действующая толпа представляет собой одну из альтернативных линий для такой реорганизации — развитие агрессивного поведения в направлении целенаправленного соци­ального изменения. Мы увидим, что эта линия реорганизации приводит к возникновению политического строя. Экспрессивная толпа представляет собой другую альтернативу — разрядку внутреннего напряжения в поведении, которое имеет тенденцию становиться священным и отмеченным глубоким внутренним чувством.

Ее можно рассматривать как приводящую к возникновению религиозного строя поведения.

Масса

Мы выбираем термин масса для обозначения другого эле­ментарного и спонтанного коллективного группирования, которое во многих отношениях схоже с толпой, однако коренным образом отличается от нее в других отношениях. Масса представлена людьми, участвующими в массовом поведении, такими, например, которые возбуждены каким-либо событием национального масш­таба, или участвуют в земельном буме, или интересуются каким-либо судебным разбирательством по делу об убийстве, отчеты о котором публикуются в прессе, или участвуют в какой-то крупномасштабной миграции.

Отличительные черты массы. Понимаемая подобным образом, масса имеет ряд отличительных черт. Во-первых, ее члены могут занимать самое различное общественное положение, происходить из всех возможных слоев общества; она может включать людей, занимающих самые различные классовые позиции, отличающихся друг от друга по профессиональному признаку, культурному уровню и материальному состоянию. Это можно наблюдать на примере массы людей, следящей за судебным разбирательством по делу об убийстве. Во-вторых, масса является анонимной группой, или, точнее, состоит из анонимных индивидов. В-третьих, между членами массы почти нет взаимодействия и обмена переживанием. Обычно они физически отделены друг от друга и, будучи анонимными, не имеют возможности толочься, как это делают люди в толпе. В-четвертых, масса имеет очень рыхлую организацию и неспособна действовать с теми согласованностью и единством, которые отличают толпу.

Роль индивидов в массе. Тот факт, что масса состоит из индивидов, принадлежащих к самым разным локальным группам и культурам, имеет большое значение. Ибо это означает, что объект интереса, который привлекает внимание тех, кто составля­ет массу, находится за пределами локальных культур и групп и, следовательно, что этот объект интереса не определяется и не объясняется в терминах представлений или правил этих локальных групп. Объект массового интереса может мыслиться как отвлекающий внимание людей от их локальных культур и сфер жизни и обращающий его на более широкое пространство, на такие области, на которые распространяются правила, регулятивы или экспектации. В этом смысле масса может рассматриваться как нечто, состоящее из обособленных и отчужденных индивидов, обращенных лицом к тем объектам или областям жизни, которые интересны, но сбивают с толку и которые нелегко понять и упорядочить. Перед подобными объектами члены массы, как правило, испытывают замешательство и неуверенность в своих действиях. Далее, не имея возможности общаться друг с другом, разве что ограниченно и несовершенно, члены массы вынуждены действовать обособленно, как индивиды.

Общество и масса. Из этой краткой характеристики явствует, что масса лишена черт общества или общины (community). У нее нет никакой социальной организации, никакого корпуса обычаев и традиций, никакого устоявшегося набора правил или ритуалов, никакой организованной группы установок, никакой структуры статусных ролей и никакого упрочившегося умения. Она просто состоит из некоего конгломерата индивидов, которые обособлены, изолированы, анонимны и, таким образом, однородны в той мере, в какой имеется в виду массовое поведение. Можно заметить далее, что поведение массы, именно потому что оно не определя­ется никаким предустановленным правилом или экспектацией, является спонтанным, самобытным и элементарным. В этих отношениях масса в значительной степени схожа с толпой. В других отношениях налицо одно важное различие. Уже отмечалось, что масса не толчется и не взаимодействует так, как это делает толпа. Наоборот, индивиды отделены друг от друга и неизвестны друг другу. Этот факт означает, что индивид в массе, вместо того чтобы лишаться своего самосознания, наоборот, способен довольно сильно обострить его. Вместо того чтобы действовать, откликаясь на внушения и взволнованное возбужде­ние со стороны тех, с кем он состоит в контакте, он действует, откликаясь на тот объект, который привлек его внимание, и на основании пробужденных им порывов.

Природа массового поведения. Это поднимает вопрос о том, каким образом ведет себя масса. Ответ обусловлен стремлением каждого индивида ответить на собственные нужды. Форма массового поведения парадоксальным образом выстраивается из индивидуальных линий деятельности, а не из согласованного действия. Эти индивидуальные деятельности в первую очередь выступают в форме выборов — таких, например, как выбор новой зубной пасты, книги, пьесы, партийной платформы, новой моды, философии или религиозных убеждений,— выборов, которые являются откликом на неясные порывы и эмоции, пробуждаемые объектом массового интереса. Массовое поведение даже в каче­стве некой совокупности индивидуальных линий поведения может приобрести важное значение. Если эти линии сходятся, влияние массы может быть огромным, как это показывают далеко идущие воздействия на общественные институты, вытекающие из сдвигов в избирательных интересах массы. Из-за подобных сдвигов в интересах или вкусах может потерпеть крах какая-нибудь политическая партия или же коммерческое предприятие.

Когда массовое поведение организуется, например, в какое-нибудь движение, оно перестает быть массовым поведением, но становится по природе своей общественным (societal). Вся его природа меняется, приобретая некую структуру, некую программу, некие определяющие традиции, предписанные правила, культуру, определенную внутригрупповую установку и определенное «мы — сознание». Именно по этой причине мы подобающим образом ограничили его теми формами поведения, которые и были описаны выше.

Возрастающее значение массового поведения. В современ­ных — городских и промышленных — условиях жизни массовое поведение вышло на первый план по росту своего масштаба и значения. Это в первую очередь обусловлено действием тех факторов, которые обособили людей от их локальных культур и локального группового окружения. Миграции, перемены место­жительства, газеты, кино, радио, образование — все это способ­ствовало тому, чтобы индивиды срывались с якорей своих традиций и бросались в новый, более широкий мир. Сталкиваясь с этим миром, они были вынуждены каким-то образом приспо­сабливаться, исходя из совершенно самостоятельных выборов. Совпадение их выборов сделало массу могучей силой. Временами ее поведение приближается к поведению толпы, особенно в условиях возбуждения. В таких случаях оно подвержено влиянию тех или иных возбужденных призывов, появляющихся в прессе или по радио,— призывов, которые играют на прими­тивных порывах, антипатиях и традиционных фобиях. Это не должно заслонять тот факт, что масса может вести себя и без такого стадного неистовства. Гораздо большее влияние на нее может оказывать художник или писатель, которым удается прочувствовать смутные эмоции массы, выразить и артикулиро­вать их.

Примеры массового поведения. Чтобы прояснить природу массы и массового поведения, можно вкратце рассмотреть ряд примеров. Золотая или земельная лихорадка иллюстрирует многие черты массового поведения. Люди, участвующие в них, обычно самого разного происхождения; вместе они составляют некий разнородный конгломерат. Так, участники Клондайкской лихо­радки или Оклахомского земельного бума происходили из самых разных мест и областей. В период лихорадки каждый индивид (или в лучшем случае семья) имел собственную цель, поэтому между участниками наблюдались минимум кооперации и очень мало чувства преданности или лояльности. Каждый старался опередить другого, и каждый должен был заботиться только о себе. Как только лихорадка получает ход. налицо минимум

дисциплины и никакой организации для того, чтобы установить порядок. В этих условиях легко наблюдать, как лихорадка превращается в повальное бегство или панику.

Массовая реклама. Несколько дополнить наше понимание природы массового поведения позволяет краткое рассмотрение массовой рекламы. В такой рекламе призыв должен быть адресован анонимному индивиду. Отношение между рекламой и предполагаемым покупателем прямое — нет никакой организа­ции или руководства, которые могли бы, так сказать, выдать корпус покупателей продавцу. Вместо этого каждый индивид действует на основании своего собственного выбора. Покупатели представляют собой некую разнородную группу, происходящую из многих общин и слоев общества; в качестве членов массы, однако, по причине своей анонимности они являются однородными или, по существу, одинаковыми.

Пролетарские массы. То, что иногда называют пролетарскими массами, иллюстрирует другие черты массы. Они представляют собой некую крупную популяцию, обладающую малой степенью организации и малоэффективным сообщением. Такие люди были обычно вырваны с корнями из какой-то устоявшейся групповой жизни. Они обычно сбиты с толку, обеспокоены, пусть даже это выражается в форме смутных надежд или перемены вкусов и интересов. Как следствие, в их поведении много поиска наощупь — неопределенного процесса выбора между объектами и идеями, привлекающими их внимание.

Общественность

Природа общественности. Мы рассмотрим общественность как последнее из элементарных коллективных группирований. Термин общественность используется по отношению к группе людей, которые: а) сталкиваются с какой-то проблемой; б) разделяются во мнениях относительно подхода к решению этой проблемы; в) вступают в дискуссию, посвященную этой проблеме. Как таковую ее следует отличать от общественности в смысле составляющих нацию людей, в каком, например, можно говорить об общественности Соединенных Штатов, а также от привержен­цев, например, какой-нибудь кинозвезды, которых также называ­ют общественностью (public). Наличие проблемы, дискуссии и коллективного мнения являются отличительным признаком общественности.

Общественность как группа. Мы относим общественность к элементарным и спонтанным коллективным группированиям потому, что она возникает не в результате замысла, а в качестве естественного отклика на определенную ситуацию. На то, что общественность не существует в качестве устоявшейся группы и что ее поведение не предписывается никакими традициями или культурными моделями, указывает тот факт, что ее существование основано на наличии определенной проблемы. Поскольку эти вопросы разнообразны, разнообразными являются и соответству­ющие общественности. А факт существования определенной проблемы означает наличие такой ситуации, которая не может быть разрешена на основе какого-то культурного правила, но только на основе коллективного решения, достигнутого в процессе дискуссии. В этом смысле общественность есть спонтанное и непредустановленное группирование.

Характерные черты общественности. Этот элементарный и спонтанный характер общественности может быть лучше понят, если обратить внимание на то, что общественности, подобно толпе и массе, недостает характерных черт общества. Существование какой-то проблемы означает, что группа должна действовать; отсутствуют, однако, представления, определения и правила, предписывающие, чем должно быть это действие. Если бы они были, то и не было бы, конечно же, никакой проблемы. Именно в этом смысле мы можем говорить, что у общественности нет никакой культуры — никаких традиций, которые диктовали бы, каким быть ее действию.

Далее, поскольку общественность возникает только вместе с какой-то проблемой, она не имеет формы или организации общества. В ее рамках люди не имеют никаких фиксированных статусных ролей. Нет у общественности также и никакого сопереживания (we-feeling) или сознания своей идентичности. Вместо этого общественность выступает как разновидность некой аморфной группы, размер и состав членов которой меняются вместе с проблемой; вместо того чтобы заниматься заранее обусловленной и предписанной деятельностью, она предпринимает попытку прорваться к действию и, таким образом, вынуждена сама творить свое действие.

Общественность отличают разногласия и, как следствие, дискуссия относительно того, что следует делать. Это факт подразумевает ряд обстоятельств.

С одной стороны, он указывает на то, что взаимодействие, имеющее место среди общественности, заметно отличается от взаимодействия в толпе. Толпа толчется, устанавливает контакт и достигает единодушия, не ограниченного никакими разногласия­ми. Общественность взаимодействует на основе истолкования, вступает в спор и, следовательно, характеризуется конфликтными отношениями. Соответственно индивиды внутри общественности скорее интенсифицируют свое самосознание и обостряют свои способности к критическим суждениям, чем теряют их, как это имеет место внутри толпы. На уровне общественности происходят выдвижение каких-то аргументов, их критика и столкновение с контраргументами. Взаимодействие, таким образом, способству­ет противопоставлению, а не взаимной поддержке и единодушию, характеризующим толпу.

С другой стороны, интересно, что эта дискуссия, основанная на различии, показывает определенное предпочтение фактов и спо­собствует рациональному обсуждению. И если даже, как мы увидим, взаимодействие отстоит достаточно далеко от реализации этих характеристик, все же основная тенденция действует в их направлении. В толпе преобладают толки и театральные эффекты внушения; присутствие же оппозиции и разногласий в обще­ственности означает, что предметам споров брошен вызов и они стали объектом критики. В связи с нападками, которые грозят их подорвать, подобные предметы должны обосновываться или, пересматриваться в свете критики, которую нельзя игнорировать. Поскольку факты могут подтвердить их обоснованность, постоль­ку они должным образом оцениваются; постольку дискуссия содержит аргументацию, постольку значительную роль приобрета­ет рациональное обсуждение.

Поведенческие модели общественности. Теперь мы можем рассмотреть вопрос о том, каким образом общественность действует. Этот вопрос особенно интересен потому, что обще­ственность не действует так, как толпа, масса или общество. Общество умеет действовать, следуя какому-то предписанному правилу или консенсусу, толпа — устанавливая контакт, а мас­са — путем совпадения индивидуальных выборов. Обществен­ность же сталкивается в некотором смысле с дилеммой: как стать неким единством, если на деле она разделена; как действовать согласованно, если налицо разногласия относительно того, каким должно быть действие. Общественность приобретает свой особый тип единства и возможность действовать, благодаря достижению какого-то коллективного решения или выработке какого-то коллективного мнения. Поэтому становится необходимым рас­смотреть природу общественного мнения и способы его формиро­вания.

Общественное мнение

Общественное мнение следует рассматривать как некий коллективный продукт, но в качестве такового оно не является каким-то единодушным мнением, с которым согласен каждый составляющий общественность индивид, и не обязательно — мнением большинства. Будучи коллективным мнением, оно может быть (и обычно бывает) отличным от мнения некоторых групп общественности. Вероятно, оно может пониматься как некое мнение, составленное из нескольких мнений, имеющих место в общественности, а лучше — как центральная тенденция, уста­новленная в борьбе между этими отдельными мнениями и, следовательно, оформленная соответствующей силой противодей­ствия, которая между ними существует. В этом процессе мнение какого-либо меньшинства может оказывать гораздо большее влияние на формирование коллективного мнения, чем взгляды большинства. Будучи коллективным продуктом, общественное мнение представляет всю общественность в ее готовности к действию по решению проблемы и как таковое делает возмож­ным согласованное действие, которое не обязательно основано на консенсусе, контакте или случайном совпадении индивидуальных выборов. Общественное мнение всегда движется по направлению к какому-то решению, пусть даже оно и не бывает иногда единодушным.

Универсальность речи. Формирование общественного мнения происходит через открытие и принятие дискуссии. Аргументы и контраргументы становятся средством, при помощи которого оно оформляется. Чтобы этот процесс дискуссии развивался, для общественности существенно иметь то, что было названо уни­версальностью речи, т. е. владеть каким-то общим языком или способностью соглашаться относительно значения каких-то основ­ных терминов. Если люди неспособны понимать друг друга, дискуссия и аргументация не только бесплодны, но и невозможны. Сегодня общественной дискуссии, особенно по определенным проблемам национального масштаба, очевидно, препятствует отсутствие какой-либо универсальности речи. Далее, если входя­щие в общественность группы или партии занимают какие-то догматические и сектантские позиции, публичная дискуссия погружается в застой, ибо такие сектантские установки равносиль­ны отказу принимать точки зрения друг друга и изменять свою собственную позицию перед лицом нападок или критики. Форми­рование общественного мнения предполагает, что люди разделяют переживания своих ближних и готовы идти на компромиссы и уступки. Только следуя по этому пути, общественность, сама по себе разделенная, может начать действовать в качестве какого-то единства.

Заинтересованные группы. Общественность обычно состоит из заинтересованных групп и какого-то более отрешенного и неза­интересованного корпуса схожих со зрителями индивидов. Проб­лема, которая созидает общественность, обычно ставится состяза­ющимися заинтересованными группами. Эти заинтересованные группы обладают некой непосредственной частной озабоченностью относительно способа решения этой проблемы, и поэтому они стараются завоевать поддержку и лояльность со стороны внешней незаинтересованной группы. Это ставит незаинтересованную группу, как отметил Липман, в позицию судьи или арбитра. Именно ее расположение (alignment) и определяет обычно, какой из соревнующихся планов скорее всего и наиболее широко будет учтен в результирующем действии. Это стратегическое и решающее место, занимаемое теми, кто не входит непосред­ственно в заинтересованные группы, означает, что общественная дискуссия в первую очередь ведется именно среди них. Заинтере­сованные группы стремятся оформить и установить мнения этих относительно незаинтересованных людей.

С этой точки зрения понятна переменчивость общественного мнения, а также использование средств воздействия на него, как, например, пропаганды, которая разрушает рациональную обще­ственную дискуссию. Какое-то определенное общественное мнение скорее всего размещается где-то между в высшей степени эмоциональной и предвзятой точкой зрения и в высшей степени разумным и обдуманным мнением. Другими словами, публичная дискуссия может вестись на различных уровнях, с различной степенью основательности и ограниченности. Усилия, предприни­маемые заинтересованными группами с целью оформления общественного мнения, могут в первую очередь быть попытками возбудить или установить некие эмоциональные установки или же снабдить дезинформацией. Именно эта черта заставила многих исследователей общественного мнения отрицать его рациональ­ный характер и подчеркивать его эмоциональную и иррациональ­ную природу. Однако необходимо осознать, что уже сам процесс полемической дискуссии навязывает обсуждению определенную долю рациональности и что вследствие этого результирующее коллективное мнение характеризуется определенной рационально­стью. Тот факт, что предметы спора необходимо защищать и оправдывать, а противостоящие позиции — критиковать, дока­зывая их несостоятельность, предполагает такие операции, как оценка, сравнение и суждение. Вероятно, правильно будет сказать, что общественное мнение рационально, но не нуждается в том, чтобы быть разумным.

Роль публичной дискуссии. Ясно, что качество общественного мнения в большой степени зависит от эффективности обще­ственной дискуссии. В свою очередь эта эффективность зависит от доступности и гибкости механизмов массовой коммуникации, таких, как пресса, радио, общественные собрания. Основой их эффективного использования является возможность свободной дискуссии. Если некоторые из противоборствующих взглядов находятся под запретом и не могут быть представлены незаинтере­сованной общественности или подвергаются какой-либо дискрими­нации в возможности свободно обсуждаться и обосновываться, то соответственно наблюдается вмешательство, препятствующее эффективной общественной дискуссии.

Как отмечалось выше, озабоченность заинтересованных групп легко приводит их к попыткам манипулировать общественным мнением. Это особенно верно сегодня, когда общественные проблемы так многочисленны, а возможности для обстоятельной дискуссии так ограничены. Это обстоятельство привело к исполь­зованию во все возрастающей степени пропаганды; сегодня большинство исследователей общественного мнения считают, что их главной задачей является изучение пропаганды.

Пропаганда

Пропаганда может пониматься как умышленно спровоциро­ванная и направляемая кампания с целью заставить людей принять данную точку зрения, настроение или ценность. Ее особенность состоит в том, что, стремясь достичь эту цель, она не предоставляет беспристрастного обсуждения противоположных взглядов. Цель доминирует, а средства подчинены этой цели.