Диоскуризм материалистической школы

     Несмотря на явное желание современной материалистической школы привести все мифологии «к одному знаменателю», в сла-

 

215

вянском язычестве, кроме Сказа Захарихи о Близнецах, имеющих «одну душу в двух телах», нет ничего, что бы помогло найти диоскуризм[732] и в нем. Вестники Утра и Вечера были у ведийцев, но они слабо представлены у славян. Можно думать, что диоскуризм Спарты единственный, сохранившийся у арийцев. Желание же «доказать», что это были Близнецы, да еще… Лошата[733], а сама Мать их — Кобыла, покоится на заблуждении, считавшем, что арийцы «обожествляли лошадь». Это недоказательно. Наличие священных коней еще не означает, что были Божества-Кони. Быки божественными были[734], и то в древности, значительно более ранней, чем ведизм, откуда пошел брахманизм, буддизм, маздеизм, религии весьма высокого духовного содержания, и конечно, далекие от языческого примитива примитивных же народов. Арийцы, вероятно, примитивными не были, они ими стали, когда начали заниматься одним скотоводством, но коль скоро они были и земледельцами, они развивались дальше, и если впали в эллинизм греческий, и если можно так выразиться, римский, то виной тому была их оторванность от источников чистой и духовной религии ведизма. Вероятно, тому способствовало военное время, падение знания, как результат грубой борьбы за существование. Но уже кимвры показали высокий уровень военного искусства и заставили Рим драться за свою жизнь, а римские легионы были ими разбиты вдребезги. Примитивные народы такой войны вести не могли. Это доказывает, что они были на высокой ступени развития. Итак, диоскуризма в славянстве почти нет, и упомянутый нами Сказ, может быть, тоже отражает иноплеменное влияние. Но если даже он[735] и может быть доказан, то в Сказе показано решение племени иное, чем в случаях подобных же, у других народов. Никакому преследованию их не подвергали, не преследовали их мать, и согласились на бигамию[736] их общей невесты по моральным соображениям, хотя с нашей, уже христианской точки зрения, эта мораль кажется неверной. Медицина говорит, что действительно, близнецы-монозиготы[737] могут рассматриваться как один субъект! Таким образом, народ, поступивший соответственно Сказу, как бы прав, хотя наше моногамическое[738] представление и не соглашается с этим. Медицина говорит, что близнецы-монозиготы[739] болеют одними и теми же болезнями, и если живут даже на разных континентах, то умирают в одно и то же время! Следовательно, если подобному решению вопроса противится наша совесть, то в случае монозиготов[740] мы не правы: они лишь случайно разделены, и должны были бы представлять одного субъекта. Нам неизвестно, чтобы близнецы в народе возбуждали какую-либо, хотя бы атавистическую, предубежденность. На них скорее смотрели, как на нечто забавное, редкое и удивительное. В

 

216

Юрьевке близнецов называли «Громовыми Детьми», указывая тем на Перуна.

     Фарнелл даже утверждал, что «Ашвины[741] не появляются на Лошади, а в телеге»! Между тем, в «Риг-Веде» сказано прямо: «прежде, чем проскачет Всадник!» О чем же спорить в таком случае? Надо прямо сказать, что Ашвины[742] — это Всадники, и если в другом месте сказано, что они были в телеге, колеснице и т.д., от этого дело не меняется. Утренняя Заря в Сапта Синдху чрезвычайно коротка, и,[743] «прежде, чем проскачет Вестник-Всадник», уже является солнце. Колесница, хотя бы и мчалась во весь опор, никогда не сможет проехать так же быстро, как скачущий галопом всадник. Между тем, время чрезвычайно короткое. Через минуту является солнце, и всадник должен его опередить, чтобы оповестить весь живой мир о явлении Царя Небес и Земли.

     Попытка материалистической школы изобразить Ашвинов[744] Лошатами (Жеребятами) несостоятельна, ибо символ Ашвинов[745] означает Герольдов[746] Небесного Царя. У них есть не только лошади, но и стремена, и уздечки, и даже, вероятно, трубы, или рога[747], в которые они трубят. Почему же останавливаться на таком «удачном» пути и не утверждать, что Ашвины[748] — это… стремена? Иного объяснения, чем то, что Ашвины[749] — Всадники и Вестники Царя-Солнца, собственно и не надо. В Антоновке говорили, что «Илья Пророк (Перун) катит в Железной Колеснице», и этим объясняли гром. Но что Ашвины[750] —[751] Близнецы, это еще не доказывает, что они Жеребята! Вообще, лучше не «объяснять» того, что самому непонятно. Даже имя «Ашвин»[752] значит на санскрите — «Владелец Лошадей». Ольденберг на основании этого почему-то заключил, что они — «Жеребята»! В греческой мифологии, в «Илиаде» и «Одиссее», Кастора называют «объездчиком лошадей», и это название сохраняется за Диоскурами везде. Чтобы знать, какой образ скрывается за тем или иным названием, недостаточно одной, хотя бы и научной фантазии, но нужны источники или же серьезное изучение символики. Если же теперь кому-нибудь пришло в голову сказать о них: «они как Жеребята, ласкаются к матери-Кобыле», то этого было бы вполне достаточно, чтобы опустить метафору и утверждать: «Диоскуры —[753] Жеребята!» Правда, в течение тысячелетий в мифологии метафора, то есть сравнение, отпадает, и на место сравнения становится утверждение, как мы это видим в «Риг-Веде»[754], но мы сами, да еще произвольно, проделывать подобных вещей не имеем права.

     Если близнецы Левкиппиды являются дочерьми Левкиппида, имя которого значит «Белый Конь», то это еще не значит, что «Белоконь» юга Руси… тоже Лошадь! В древности имена людей были, как и сейчас, случайно им даны соседями, но это еще не значило, что, скажем, «Черепахин»

 

217

обозначает «сын Черепахи». В тысячелетней мифологии все именно происходит так, но мы, изучающие эту мифологию, не имеем оснований опережать ее естественную эволюцию и приписывать ей то, что взбрело нам на ум.

     Из всего сказанного видно, что мы не согласны с мнением материалистической школы, ибо она стремится отказать древним мифам в духовном содержании, или запутать их значение различными хитроумными объяснениями, идущими дальше истины. Если Диоскуров называют «Детьми Грома», «Детьми Неба», то этим хотят сказать, что рождение их — специальное благоволение Неба, что Грм, или, если хотите, скажем, Славянский Дуб — икона Божества, так хотел. Потому-то во время великих бедствий у многих народов принято обращаться к Близнецам, говоря: «Молитесь! Вы — Дети Неба, и Оно вас услышит!» Но сказать, что Близнецы, например, Жеребята, это до такой степени их материализовать, что всякое духовное их значение исчезает. Это означает привести их к абсурду. Символика ведет ко все большей и большей сублимации понятия, а не ко все большей его материализации. Это — путь обратный не только мифологии, но и всякой мудрости, ибо затемняет первоначальное значение феномена. Также абсурдно и не выдерживает никакой критики утверждение, что Св. Фома, просветитель Индии был… братом-Близнецом[755] Христа! (Харрис, «The Dioscuri[756]», или А. Краппе «Универсальная мифология»,[757] стр. 62).

     Мы знаем, что англосаксы меньше всего верят текстам Евангелия, и больше — Библии, но не устают и повторять слова врагов христианства, и все, что может вредить христианству, они повторяют с упорством, достойным лучшего применения. Если имя «Фома» значит Близнец, это еще не значит, что Св. Фома был Братом-Близнецом Христа. Братом называли в Иудее всякого человека, которого хотели назвать Другом.

     Насатьи-Ашвины[758] были Близнецами, подающими блага, здравие и благополучие, потому что они являлись эквивалентом святых христианства, и к ним могли обращаться с просьбами, молитвами, так как на них, Близнецах, была благодать Неба. Они были посредниками между людьми и Небом. Тут никаких особенных объяснений даже не надо.

     Сведение же содержания Асвинов-Диоскуров к Жеребятам не только ни на чем не основано, но уподобляется той самой «современной» музыке, которая нам раздирает уши на каждом концерте и которую упорно чья-то злая рука сует в каждую музыкальную программу. Слушай, и только! Нравится ли тебе, другое дело. В конце концов, идя по пути материализации, можно сказать, что Нептун-Посейдон является ничем иным, как… «Хлором» на том основании, что морская соль состоит[759] главным образом[760] из хлористого натрия! Идти от символа к материальному представлению,

 

218

вызвавшему к жизни этот символ, крайне трудно. Надо иметь простую и наивную душу первобытного человека, какой, конечно, современный ученый не обладает. В таких случаях лучше воздержаться.

     Надо понять фактическую сторону появления близнецов. Примитивные люди не понимали, что значит, что вместо одного ребенка, являются на Свет Божий два, да еще столь похожие друг на друга, что порой их невозможно различить? Одни сопоставляли их появление с ударом Грома в Дуб, то есть что они «зачаты Громом»-Перуном, или другим Божеством, другие объяснили это грехом матери, обвиняя ее в двоемужестве, третьи разными иными причинами. В Средние века женщин могли обвинить в колдовстве и в «связи с Сатаной». Некоторые искали в этом нехорошего знака для всего племени. Не надо забывать, что в древние времена люди вопрошали природу, события, Божества, и искали объяснения явлениям на основании разных случайных совпадений. Сначала им факт рождения близнецов казался зловещим, затем он казался необычным, означающим нечто, а потом — особым Божественным благоволением. К этому жрецы, которых спрашивали в первую очередь, подыскивали какое-либо объяснение, затем отбрасывали его, чтобы дать иное, а затем укрепились в каком-то третьем, более или менее подходившем к случаю. Во всяком случае, они быстро придали такому явлению религиозное значение и стали его толковать положительно. Для этого они нашли аналогии в религиозных мифах, а затем аналогия могла перейти в тождество. Конечно, и в этом случае тождество было лишь относительным. Мы не восстаем против изучения диоскуризма как такового, но противимся идентификации, или установлению тождества, что вот, так именно это и было. Таких утверждений мы не имеем права делать, не имея формальных[761] доказательств. Не имеем мы права и обращаться с истиной, как нам хочется. Она должна быть установлена совершенно независимо от нашего желания, ибо иначе она перестанет быть истиной. На наш взгляд, Ашвины[762] были образом Первых Всадников, которых породнили, назвав их Близнецами, на том основании, что Утренняя Заря и Заря Вечерняя похожи друг на друга, и потому их Вестники должны быть тоже похожими друг на друга. Для того, чтобы они могли быстро оповестить мир о приходе или уходе Солнца, им народное воображение дало Коней. Они скачут на Лошадях, чтоб передать весть всему миру. Какую весть могли бы они передать, будучи… жеребятами[763]? Нам кажется, что в этом главная порочность материалистических анализов духовного явления, каким является мифология: в пылу «развития идеи» ученый забывает о цели того или другого мифологического персонажа. Между тем, без этого и само «развитие» лишается смысла. Конечно, как при этом думают маори Новой Зеландии на этот счет, важно только в смысле определения, как вообще реагирует

 

219

примитивный человек на факт рождения близнецов. Однако, искать объяснения роли Ашвинов[764] у маори неправильно. Маори думают так, а индоевропейцы иначе[765], и знака равенства между этими двумя различными народами провести нельзя. Надо сначала условиться, что понимать под словом «примитивный», «мышление» и так далее.

     Ведийское понятие об Ашвинах[766], говорит Краппе, сходится с народным, утверждающим, что один из Близнецов — плод греховного сожительства. Так один из Ашвинов[767] — сын человека по имени Сумаха, а другой — сын Неба. Современные исследователи утверждают, что «это не противоречит названию, в другом месте ведического текста[768] Близнецов называют — Диво Напата [769]». Гюнтерт, основываясь на этом, говорит, что «Ашвины[770] не были настоящими Близнецами». Современные исследователи это оспаривают. По нашему мнению, либо эта идея, что только один из Близнецов — сын Неба, вошла в текст позже появления персонажей Ашвинов[771], либо она — реминисценция[772] более раннего периода. Сама же идея Ашвинов[773] могла быть созданной жрецами, или авторами Гимнов «Риг-Веды». Однако, поскольку авторы были свободны составлять Гимны, постольку жрецы ревниво хранили свое тайное знание, то есть имели некое учение, в «Риг-Веде» не записанное. Оно, вероятно, было лишь достоянием жрецов и профанам не сообщалось.[774] В таком случае миф об Ашвинах[775] сначала получил одобрение жрецов, и они его сложили вне зависимости от народных поверий на этот счет, а как им нужно было. Какого мнения придерживался народ, в конце концов не имело значения. Побеждало мнение жрецов. Потому-то мы, несмотря на желание Краппе и других современных исследователей, думаем, что ведийское понятие об Ашвинах[776] с народным расходилось, ибо если Веда называет их Диво Напата [777], то этим она им обоим приписывает небесное происхождение. Имя отца одного из Ашвинов[778], Сумаха, может быть, было придумано для ответа наивным верующим[779], которые хотели знать имя [их отца] во что бы то ни стало. Наконец, религия ведийцев была нескольких уровней, и та религия, которую имел народ, резко отличалась от жреческой и княжеской. Но мы попутно возвратимся к ведическому названию Диво Напата [780]. В очерке, касавшемся Дива Дивного [781] славян, мы забыли указать, что, вероятно, Диво Дивное [782] и есть Ашвин[783], все равно какой, ибо оба они — Близнецы, имеющие одну Душу в разных телах. В этом случае Диво Дивное [784] приобретает значение Вестника Неба. О роли жрецов мы напомним, что ко времени, когда миф об Ашвинах[785] уже ясно определился, жреческое сословие стало, по некоторым данным из «Риг-Веды», тоже наследственным, и образовались целые жреческие семьи, которые, конечно, хранили свои собственные традиции. Конечно, в таком случае представление жрецов об Ашвинах[786] должно было быть иным, чем у народа.

 

220

     В славянском понимании Ашвины[787] есть лишь легенда о Братьях, о которой мы уже писали в предыдущих книгах по фольклору, или легенда о Вестнике Ночи [и Зари]. Диоскуров, как Кастор и Поллукс греков, в славянской религии не было, потому что наше язычество было более духовным, чем эллинизм, и Божествам не приписывало человеческих побуждений. Оно именовало Близнецов Перуновыми Детьми, как например, называло ирис Перун-Цветом, не вдаваясь в мифологические подробности. Да и,[788] кроме всего, славянскому мышлению антропоморфизм греческой религии не свойствен[789].