Сказ Захарихи про Троян-царя (VI)

Когда деды дедов наших да бабы баб наших

пришли с краю дальнего в степи наши,

а было то неподалеку от Ирия-Рая Птичьего,

где мостили они гать большую,

чтоб через семь рек быстрых ходить да ездить,

да мостили, а сами поссорились,

да разошлись, одни на полдень,

другие на сход сонечка[334], а третьи на закат,

да ни[335] одна волость не пошла до полночи,

так пошли они на полдень, а затем на закат,

а дошли до моря узкого[336], там заставились[337],

а ставили себе город большой.

И долго там жили, да пришли другие,

люди чужие, на них напали,

город разбили, разорили, сожгли,

а пошли тогда наши деды дедов на тот берег,

через море узкое на кубышках спасались,

а много скота потопло, много коней пропало,

а рады были, что вырвались,

так там Орай-Царь сказал им:

«Три сыны у мене, а в Троицу веримо,

так и пусть они будут вам по мне[338] Троян-Царем,

а судить будете друг друга сами,

а собираться на сборы сами,

они ж будут за час[339] войны,

та[340] чтоб всех их за тот час[341] послухались!»

И стал у дедов дедов дедов наших,

у пращуров, у праб, у прад[342] наших

Царь-Троян, а то[343] три браты,

и первый шел до Киева, град ставил,

и другой шел до Хурвати-Гор, а там жилс людьми,

и третий шел до чехов и там жил.

И стали жить прады[344] наши под Троян-Царем,

а Бог дал ему жизнь долгую,

бо то во имя Святой Тройцы.

 

146

а жил он семьсот лет,

а коли отжил, так помер, Богу преставился.

А наши прады были с ним счастливые,

и никогда уж такими не будут!

 

 

Объяснения к сказу (VI)

     Прежде всего, предки наши пришли из края дальнего, «что неподалеку от Ирия-Рая Птичьего». Этим указано шестое, откуда пришли наши предки. Как бы не относиться к неисторичности данного сказа, но указано в нем еще и следующее: они «мостили гать через Семь Рек», да поссорились и разошлись. Впечатление создается такое: какие-то слишком большие общественные работы заставили людей уйти из «края дальнего у Семи Рек». Почему упорно повторяются эти «Семь Рек», «Ирий-Птичий Рай»? Потому что эти данные в прошлом [345] наших предков действительно имели место. Мы уже упоминали, что Захариха передавала не небылицы, но именно были прошлого. Таких повествований было много в свое время, до революции, на юге Руси, но ими никто не интересовался. Может и мы бы не заинтересовались, если бы не революция, которая обнажила пласты веков на наших глазах и заставила интересоваться быстро исчезающей Традицией прошлого. Есть указание, например, в сказе, что «ни одна волость не ушла на полночь». В сказе говорится, что «шли они на полдень, а затем на закат (запад) и дошли до моря узкого». Здесь видимо имеется в виду какой-то пролив, у берегов которого они поставили «город большой». Старуха не указывает, как назывался этот город. На наши расспросы она сказала лишь: «Знала когда-то, да забыла!» Там жили предки довольно долго, но ушли под давлением какого-то нашествия. Они переплыли море узкое и там Орай-Царь сказал им: «Три сыны у мене, а в Троицу веримо, так пусть будут вам (после меня) Троян-Царем, а судить друг друга будете сами, а собираться на Сборы (Веча) сами, они же будут только на часы войны». Значит, Орай-Царь учредил у наших предков особый Триумвират, а сыновей своих назвал «Троян-Царь». Первый шел до Киева, где град ставил (крепость), второй до Хурвати-Гор (Карпаты), а третий до чехов, а там жил. Значит, это начало «Повести временных лет», только в иной редакции, ибо христианские летописцы (не один Нестор, а, вероятно, многие) переделали текст в соответствии со своими взглядами, или по приказу епископов-греков, или князей-варягов. Дальше старуха говорит, что «Бог ему дал долгую жизнь, семьсот лет жил он». Это, конечно, надо понимать, как то, что учрежденный троянов образ правления сущест-

 

147

вовал семь веков. По словам сказа, предки наши были в этот период очень счастливы.

     Этим сказом, нам кажется, наноситсясильный удар блужданию в объяснении слов из «Слова о полку Игореве» — «Троянов путь», «Троянов век». Этот век действительно существовал,в чем свидетельствует сказ, объясняющий, что такое Троян. Это, вероятно, — Вече, суд с судьями и князья, как власть исполнительная и военная.

     «Земля Трояна», действительно, политическая характеристика земли киевской, а самое имя Троян — Тривластие, посвященное Тримурти наших Предков — Троице[346].

     Что касается переделки текста наших преданий, легших в основу «Повести временных лет[347]», так это и понятно: какие-то язычники утверждают, что они верили «в Троицу»! Эта Троица ведь ногайская, а не христианская? Кроме того, были указания устной традиции на какие-то там Веча, которых князья-варяги урезывали в правах, соединяя их законодательную власть со своей исполнительной, чтобы сделаться полными хозяевами славян. С другой стороны, греки-епископы крестили Русь не для того, чтоб она вспоминала о своих свободолюбивых традициях Вече. На Вече могли образоваться и языческие большинства, а тогда дело христианизации пошло бы насмарку. И так ведь новгородцы восстали сразу же, как только им предложили креститься. В муромском крае, где были сильны финские волхвы, при попытке уговорить население, князь Михаил Святой был убит! В 1113-м году в Мценске погиб от руки своего ученика Преподобный Кукша. Около 1074-го года новгородская летопись говорит: «Сице бо волхвъ въсталъ при Глебе в Новгороде… людье вси идоша за волхва, и быстъ мятежь между ими». Было значит целое восстание на религиозной почве. Поддерживать правильность устной традиции записями было даже неполитично в это время! Вероятно, эти соображения, как и соображения династические, заставили как князей, так и епископов, изменить начало Летописи. До самого монгольского нашествия Русь сопротивлялась проникновению христианства.

     Итак, Троянова земля и Трояново время — время до прихода варягов, а именно семь веков, значит, начиная с первого века до Рождества Христова, за которыми были, вероятно, века два, если не три, хазарского владычества, а затем варяжский период, закончившийся образованием киевского княжества и крещением Руси.

     Конечно, все, что существовало в преданиях народных, должно было исчезнуть, так как записи об этих языческих преданиях не говорят ни слова. Так, или почти так, было в эпоху преобразований Петра Великого, и так же делается при Ленине-Сталине. Все русское заменяется «советским», ос-

 

148

нованным на новой, материалистической религии. Так же история первых веков протекала и в Китае: завоеватели, пришедшие из царства Т-Син[348], дали даже свое имя всему Китаю! Книги были уничтожены, а были написаны новые, фальсифицированные. Однако, повесть «Слово о полку Игореве» изобилует еще в XII-м веке всякими языческими образами. Значит, в этом произведении автор заимствовал из народного предания все образы. Они, значит, еще жили в народе. Дошли до нас сказы Захарихи, содержащие, не в пример северным былинам, более точные сведения и меньше анахронизмов.

     Как ни подходить к сказам, мы обязаны их изучить и сказать, в чем их значение. В «Дощьках Изенбека» есть тоже слова, касающиеся «ромов». В период Троянова Века как раз была завоевана римлянами дунайская область, но, вероятно, не киевская земля!

     Для изучения прошлого нашего народа нам крайне необходимо изучить все, что его касается. Мы не согласны с советской исторической школой, считающей, что «седьмой век Трояна» совпадает с веком Всеслава Полоцкого, а именно 1101-ым годом. «Семь Веков Трояна» ясно говорят о независимом существовании в этот период, но ведь было еще хазарское иго? Куда же его поместить? Очевидно, что после Семи Веков и до начала Киевской Руси.[349] Только в этот исторический отрезок хазарское иго, бывшее не лучше монгольского, и может поместиться. Недаром ведь наш великий ученый Ломоносов боролся против «нормано»-немцев, засевших в Академии Наук, где они сокращали начало нашей истории, давая нам начало государственности только из рук варягов-князей. Да и кроме того, варяги не завоевывали Русь, а освобождали ее из хазарского ига, значит, Русь под это иго подпала раньше варягов, а раз так, то до прихода хазар она должна была быть самостоятельной. Родовое управление, вече и князья были основами «Троянова Века». Это принцип троичности, принцип Триглава-Тримурти, идущий еще из ведического прошлого, с которым мы связаны крепче всех арийских народов[350]. Мы — прямые наследники ведизма, изменившегося и ставшего славянским язычеством. Последний Сказ Захарихи повествует о том, как ушли наши предки из Края Дальнего и как пришли к Узкому морю. Здесь они остановились и построили город большой. Дальше они идут через Узкое море, и перейдя, устанавливают, по слову Царя Орая, форму правления Троян-Царя, триумвират. Конечно, искажения, неточности, непонимание пересказчиков, о чем речь идет, повлияли на стиль сказа, на его логичность, но он крайне краток. Видимо, передатчики традиции стремились, благодаря краткости, суметь передать главное и важнейшее. Этим и объясняется краткость сказа. Об этом автор настоящей книги спрашивал Захариху и получил ответ: «Почему мало сказано? А то же правда сама[351], а правды всегда дуже[352] мало. А кто Троян был? Так я же сказала Три

 

149

Браты! Так меня и Прабка учила, и должна была я много крат повторять, чтоб не забыть. А когда забывала слово одно, так Прабка сердилась на меня». Нам кажется, что из этих ее словесных объяснений видно, какое важное значение имеет этот сказ для Прабки Захарихи и для нас самих. Характерно, что и в Антоновке (возле Кривого Рога) нам тоже приходилось слышать от стариков: «Трояк был Царь нашей Земли! За такого старого часу[353], что и самые старые деды уже не помнят точно! А то было за часу[354], когда прадеды пришли на землю нашу». Эта традиция настойчива, и отметать ее, нам кажется, мы не имеем права из уважения к прошлому нашей земли. Не можем мы и соглашаться с «норманскими теориями». Ведь теория еще не означает истины? Всякая теория подвергается критике, а затем, если она неправильна, отбрасывается. Нам кажется, что сказ целиком подтверждает такое положение, и «Семь веков Трояна» получают вполне правильное и исчерпывающее объяснение.

     С нашей точки зрения, слово Троян вовсе не означает римского императорского Траяна, ибо и без этого имени в славянском обиходе было еще Божество Триглав, изображавшееся в виде статуи с тремя ликами; это Божество было аналогично Тримурти ведийцев, и слово Троян могло произойти от Триглава, тем более, что все Божества разбивались на Великие и Малые Триглавы, по временам года и деятельности солнца и дождя. «Были веци Трояни» — слова из «Слова о полку Игореве» тоже значат, кажется, буквально, что «были века Трояна». Можно ли после таких слов искать еще их тайного смысла? Видеть в них метафору? А почему не буквальное их значение? Потому что читавшие слависты не нашли в себе достаточной храбрости? Такой аргумент мы считаем недостаточным. Может быть, с императором Траяном славяне даже имели не одно дело, но это не значит, что такое совпадение имен должно рассматриваться, как доказательство зависимости первого от второго. Логика нас учит, что при постановке проблемы: является ли Траян императором Трояном «века Трояна», ответ может быть не только «да» или «нет», но и третьим, то есть, что Троян «веков Трояна» неидентичен с императором. Он — третий, то есть лежащий вне зависимости идентификации. Иначе говоря, он не является императором, не является не-императором, но является иным, самостоятельным Трояном, не состоящим в связи с императором. Вместе с тем, наша история не была столь простой: «придите и княжите нами!» Она была сложной. Славяне Руси выдержали изнурительную борьбу, прежде чем попасть под хазарское иго, а затем под власть варягов, пришедших к нам не по зову, а из собственных намерений. Об этом ясно говорят «Дощьки Изенбека». В противоположном случае непонятно: сидели на земле какие-то жители,

 

150

довольно большая группа, а… собственной жизни не имели! Каким же это образом могло случиться? Если они в состоянии были принять христианство, принять его и понять, то, вероятно, не такими уж были ограниченными людьми? А выходит, по «норманской школе», что вот, сидели-сидели, да и надумали: давай-ка позовем варягов! Ну, и позвали, а те пришли. «И — все завертелось», и способными оказались, и не такими уж глупыми, и порядок кой-какой завели… Странно! Мы из истории знаем, что как раз варяги были грабителями и разбойниками, а не «благодетелями» человечества! В смысле культурном, даже, пожалуй, скифы, жившие до того за тысячу лет, были развитее их. Вообще, в это время культура была на юге: Рим, Византия. Все, что к северу, то совсем было некультурно. Варяги были несомненно ниже в культурном отношении, нежели славяне. Они были воинственнее, может быть, но север в то время был варварским, жестокость была в моде, и люди клялись[355] в храбрых подвигах в одинаковой мере, как и в грабежах беззащитного населения, считая и одно, и другое вполне достойными. Эти суровые люди, ничего кроме войны, пиратства и нападений не знавшие, могли просветить славян, дать им государственное устройство и… приготовить их к переходу в христианство?

 

 

Диво Дивное в сказках

     Советские комментаторы беспомощно бьются над разрешением вопроса, что такое Див, или Диво. В русской сказке говорится:

     «И встало перед ним Диво Дивное, невиданное, то кречетом кличет, то кукушкой кукует». Это — Морок, то, что «мерещится», когда человек принимает пень за зверя, птицу за цветок. Это древняя «мерещеть», значения коей, конечно, в трудах Маркса не отыскать! Однако, надо им напомнить, что в «Риг-Веде» есть Дэва, и этот Дэва и есть наше Диво. Это некое Божество удаленных мест, уединенных углов леса или поля, где никто никогда не бывает, а потому мистическое[356] в себе. Диво прямого зла человеку не делает, но морочит его, показывая «мерещеть», то есть нечто несуразное, непонятное, так, что нагоняет на него в конце концов страх. Конечно, Див или Диво ни в коем случае не «Половец» (!)[357], как думал некий ученый Вицын в 1902 году (А.М. Павлов). Див или Диво удивляет то ли красой видимого, то ли непонятностью. Не годится и объяснение, что Див — это филин. Диво — это некое Божество, пугающее и чарующее людей разными метаморфозами. Было и другое понятие — Чудо, но оно осталось в языке и приобрело христианское значение[358], тогда как Диво осталось только в словах «у див ляться», «у див ительный», «у див ление», «див ный», и

 

151

из этого значения и надо искать значение самого Дива. «При чуд илось» — того же порядка явление; при чуд илось, значит, при вид елось. Глагола «при див иться» нет, но в украинском наречии «див иться» значит не «у див ляться», как по-русски, а «смотреть». Таким образом, Диво возникает перед глазами человека, манит его, удивляет, может быть пугает как своей причудливостью, так и неожиданностью форм. Диво, однако, имело положительное значение в славянской мифологии. Диво — Божество благоприятное, как и Чудо. Иной раз оно показывалось в лесной чаще в виде прекрасной Дамы, не то Русалки, не то Лесницы, Леснянки. Увидевший Диво — зачарован им. Оно может удивить и причаровать человека. По всем данным, после принятия христианства, часть признаков Русалки были перенесены на Диво. Божество это скорее среднего рода, хотя и близко к женскому. В противоположность ему Лихо — Потьма, злое начало, которое тоже может причаровать. Но от первых чар человеку радость, а от вторых — боль и страдание. Причарованный Лихом человек становится жертвой Карины и Жали, двух Божеств Тоски и Печали. «Лихие люди» — злые люди на южном наречии, а «дивные люди» — хорошие люди по-русски. Зато «лихой» — молодецкий человек. Однако значение этого понятия проистекло из другого положения: лихой человек может быть не злым в себе, но приносить зло другим, то ли необдуманными поступками, то ли по легкомыслию, ветренности, особенно в отношении девушек. Увидеть «Диво Дивное» — любоваться им, а видеть Лихо — быть в испуге от чего-то ужасного.

     В некоторых сказках упоминается «Лихо Одноглазое», в других — «Лихо Семиглазое». Между тем Диво называется только «Диво Дивное». Так как язык сказок — приблизительно язык XVI-ro века, то Диво Дивное должно быть переводимо как «Диво Удивительное». Из «Дощек Изенбека» следует, что было некое Божество, которое в них названо «ПЫТАРЕ ДИАIЕ»[359]. Это, вероятно, общеарийский «Дьяус»[360], откуда вышло латинское слово «Деус» — Бог. «Диво»[361] близко фонетически к «ПЫТАРЕ ДИАIЕ»[362], но оно же близко к Дева[363]. Диво являлось в виде Девы Чудесной, по сказкам, которая очаровывала путника, не причиняя ему зла. В одной из них Диво Дивное помогает Иван-Царевичу покинуть заколдованную землю. Враждебное Божество, как Лихо Одноглазое, или Семиглазое, этого не сделало бы. В другой сказке, смысл которой — трудное положение Ивана Царевича в Кащеевом Царстве (та же Заколдованная Земля), из которого он находит выход благодаря царевне-пленнице Кащея, которую тот похитил в детстве и держит до совершеннолетия, чтобы жениться на ней. Царевна Прекрасная знает всех сторожей Кащеева Царства: Лихо Одноглазое, Лихо Двуглазое, Треглазое, Четвероглазое, Пяти-, Шести- и Семиглазое. Каждое из них лютей предыдущего, но против каждого есть свой способ, как обмануть его бдительность, когда

 

152

Одноглазое спит, оно ничего не видит, зато все слышит: надо обмотать сапожки свои юхтовые[364] гагачьим пухом. Когда спит Двуглазое, у него один глаз открыт, и оно все видит, все слышит, и спит оно на правый глаз, а проходить мимо него надо слева. Треглазое спит правым глазом и средним, а левый у него открыт, потому надо идти справа от него. Четвероглазое спит крайними глазами, и средние у него открыты: надо идти справа, или слева, но только не посредине. Пятиглазое спит тремя средними глазами, а крайними смотрит: надо идти прямо, а дойдя до него, храбро карабкаться на спину: Лихо проснется, почешется и снова заснет! Шестиглазое спит пятью глазами, а шестой, на лбу, все видит. Надо идти, крадучись с краю, под самыми кустами сгибаться, надеясь, что не заметит. Лихо заметило и спросило: «Кто там?» — «Это я!» — ответила Царевна, удерживая Ивана Царевича, уже обнажившего меч. Лихо улеглось поудобнее и снова заснуло. С Семиглазым, вечно недремлющим Лихом, Иван Царевич сразился и ударил его крестообразно, отчего, пораженное мечом, оно издохло. Дальше им предстали Семь Оград, Семь Трудностей и Семь Лесов, Семь Рек. Они все преодолели, потому что помогло им Диво Дивное Шестикрылое, Семиглазое. Здесь явное указание на значение Дива. Это — Ангел, вернее. Шестикрылый Херувим и Многоглазый Серафим, вместе взятые. То, что народный эпос смешал воедино эти два разных христианских ангельских чина, означает, что и у язычников было такое же понятие — Диво Дивное.

     Характерна подробность: поскольку есть Семиглазое Лихо, есть и Семиглазое Диво. Они народным эпосом противопоставляются один другому. Пока работает Лихо, Диво, на один глаз большее, помогает. Оно сильнее.

 

 

Красавец-май — Зеленосвят

     Май-Зеленосвят обычно совпадал с праздниками Троицы, и древнее празднование — радование зелени совпадало с ним, а потому зелень — клечево, ветки березы, осокори[365] или клена — украшали красные углы хат на юге Руси и везде на полу лежала трава, так же были убраны и Церкви, а Евангелие читал в эти дни, лицом в народ, священник, возлагая его на большой травяной сноп. Фольклорное значение Зеленых Святок — Троицы выражено в стихах:

 

Весна рукою гибкой вяжет

сирень, фиалки и тюльпан,

смеется звонко, после пляшет, —

в цветах мелькает сарафан,

 

153

летит в луга, летит в поля,

за нею тянется блажная

в истоме сладостной земля.

Красавец-Май стоит, и розы

в руках его как жар цветут;

дрожит от песен синий воздух;

прекрасен в мае тяжкий труд.

До вечера в плетнях, в крапиве

мелькает ярая Весна,

на перелазе, легшем криво,

в лучах купается она,

и соловьи звенят в малине,

сладка и песня, и любовь!

Благословенная отныне,

Весна уйдет, но будет вновь.

 

     Весна пляшет в мае по лугам, в зарослях, траве и в зелени ветвей. Благодатное тепло идет. Мир населен благими силами, и начиная с Троицы, можно купаться в реке. Русалки не утащат в омут, не защекочут в зарослях, Леснянки не будут гоняться, вешаться на шею, направляя к болоту, где — гибель христианской душе. Вся нечисть отныне должна оставить человека. Он — освящен Святой Троицей, вооружен благодатью, чтобы противостоять темным силам. Троицын День — Зелены Святы — за месяц до дня Ивана Купалы, и весь этот месяц был посвящен Русалиям, празднованиям младших Божеств воды, леса и поля. Значит, те же дни были посвящены Водяному, Лешему и Полевику. Эти дни знаменовали собой проникновение Зеленой Силы в жизнь людей. «Люди осилялись о весне», говорит древняя рукопись, то есть в них вливалась новая сила зеленого мира, и в эти дни происходили состязания молодежи, юношей, а самое состязание носило название «Дыбления» (дыбиться[366] — оголяться, но одновременно и усиливаться). Дыбление сопровождалось купаниями. С Троицина Дня можно было купаться в реке (начиная с Дня Святого Духа). «Дыбление» или «Дубление» — посвящение себя Перуну-Дубу, значит, самому Сварогу. В эти Три Дня старики ходили с дубовой веточкой в руке, с дубовой палкой, или с зеленой веткой, Малым Клечевом, а женщины с цветами, особенно в церкви.

 

154