День первый. Знакомство с лагерем и заселение

«Я что, таки заснул за компом?» – была моя первая мысль после пробуждения, но до открытия глаз. Ведь спал я, очевидно, сидя и в одежде. Но свежий запах леса тут же сбил меня с толку. Ароматизаторы я к себе в квартиру точно не покупал. Хотя, может, и стоило, запах очень приятный, летний. Да и птицы кругом щебечут… «Какие ещё птицы?! Разве вороны могут щебетать?» С трудом продирая веки, я рывком вскочил на ноги и тут же ударился о сидение автобуса перед собой. «Где я?» – картина, представшая передо мной, была абсолютно незнакомой. Пустой автобус, за окном какая–то зелень и что–то, напоминающее старомодную остановку. Я совершенно не мог понять, где нахожусь, и бессмысленно крутил головой из стороны в сторону. «Как я здесь оказался?» Я потряс головой, прогоняя остатки сна, и, наконец, вспомнил вчерашний день. Хотя вчерашний ли? Послание от сестры; подозрительная старуха; несущийся, как спортивная машина, автобус; тьма, окутавшая водительское сидение и приближающаяся ко мне; мои попытки выбраться; неработающий телефон; странные смс–ки; навалившийся внезапно сон; непонятное видение; наконец, просьба о помощи из пустоты… Может, я просто заснул и проспал свою остановку, а все тревоги и страшные вещи, которые пережил в автобусе, – на самом деле лишь тягостная бредь от переутомления, и сейчас бы неплохо даже извиниться перед водителем, на которого я наорал, хотя он ехал ради единственного пассажира. Но вторая мысль меня отрезвила.

Нет, маршрут автобуса от моего дома всего один, и точно не ведёт в лес! Даже если я проспал конечную, и автобус поехал в парк, на автобусный парк это место совершенно не походило. Скорее, на обычный парк, для прогулок.

Куда же я всё–таки доехал? Докуда успел добраться? Это депо, гараж, автовокзал, загородная стоянка, или что?.. Скорее всего – последнее. ЧТО…

Автобус стоял, и его двери были распахнуты. Открыты настолько широко, что будто исчезли вовсе. Пазы, куда они могли убираться, явно отсутствовали. Я всегда любил технику и решил удовлетворить своё любопытство. Протянув руку со своего места, я пощупал рамку двери, но никаких щелей там не ощутил. «Интересно, куда ушли створки? Вот это высокая технология!» Я даже восхитился, с наслаждением потягиваясь. «А, может, их просто свинтили за ночь, дабы на металлолом сдать?» Это объяснение было проще и логичнее, хотя гораздо более банальным. Жизнь вообще банальна, увы. В ней нет места чудесам и сказкам. Работа, деньги – рутина. Мысли потекли по более привычному руслу, да и спина сильно затекла. Всё–таки спать сидя неудобно. Но вот почему я сидел впереди, хотя засыпал на последних рядах, меня что, кто–то перенёс? Нафига? А ещё мне было жарко, очень жарко. Особенный жар чувствовался в ногах, и первой моей мыслью было скинуть с себя всю одежду, начиная с сапог. Я снял куртку, но остальное – это чересчур. Двери автобуса открыты, но ещё не известно, что ждёт за ними. А встречать неизвестно что босиком, а, тем более, голым явно в мои планы не входит. Мало ли, убегать придётся. Для того, чтобы отогнать от себя столь аморальную, но привлекательную идею, я как следует потряс головой и даже слегка долбанулся ей о поручень, чтобы уж наверняка проняло. Это неприятно, но иногда помогает. Уфф! Но жара отступать и не думала.

– Можно хоть обувь–то снять? – спросил я сам у себя, и сам же себе ответил:

– Нет, Лекси, нельзя. Здесь грязный пол, и ты заразишься какими–нибудь шипицами, как в отеле в той командировке – потом будешь их год морской солью изводить.

Поглядев в окно, я наконец–то осознал, что на улице лето. Обильный свет заливал весь салон. По обочинам дороги ярко зеленели поля, перемежающиеся одинокими деревьями и кустарниками. Я что, проспал несколько месяцев? Или почему я ничего не помню? Автобус явно тот же, что и «вчера». Но «вчера» было начало марта, а сейчас? Больше на середину июля похоже. Это что ж за регион такой тропический экваториальный?

Я встал, нетвёрдым шагом дошёл до водительской кабины и рванул в сторону аккуратно выглаженную шторку. Водителя за рулём не было, а из идеально прозрачного лобового стекла открывался вид на извилистую грунтовую дорогу. Казалось, она бесконечно тянется вдаль… Солнце светило из «задницы» автобуса, а потому всё было видно чётко и ровно, и глаза ничем не слепило. Но при этом горизонта я не различал, он куда–то «скатывался».

Я достал смартфон и сделал несколько снимков для истории. Хлоп–хлоп. Что бы со мной ни случилось, доказательства не помешают. Глаза сами собой отметили заряд: восемьдесят девять процентов. Выходя из дома, я снял своё переговорное устройство с зарядки. А за день неактивного использования оно как раз теряло процентов десять. Значит, это было вчера… да и дата на телефоне подтверждает. Вряд ли кто–то додумался специально разрядить смартфон и переставить дату. Это уже попахивает паранойей и вообще требует больших технических ресурсов!

Снимки получились очень удачные. Безмятежная природа средней полосы России. Такие пейзажи нередко в инете призы в фотоконкурсах выигрывают. «Красиво, конечно, но… ГДЕ Я?!» – воскликнул я, пряча смартфон, и уверенным движением ударил по центру руля, чтобы подать знак. Нутро автобуса зарычало, а потом взвизгнуло. Я отпустил «клавишу» и посмотрел в окно: не бежит ли ко мне водитель. Может, и отчитает за вторжение в его рулевую «епархию», но хоть объяснит, где я нахожусь, и когда они возвращаются назад в Сочи, дабы прихватить меня с собой. На крайняк, закошу под пьяного, мол пойми, мужик, бывает, не помню ничего. Я даже залез в карман за проездным, готовясь его показать ещё раз на случай, если водитель сменится или забудет о своём клиенте. О «похищении» и прочем я решил ничего не говорить, надеясь, что водитель не в курсе. А просто заказали довести до нужного места. Такие любят не впутывать в дело лишних свидетелей, используя их «в тёмную». Не такая я важная шишка, чтобы ради меня целый заговор устраивать. Уж тем более, если я и так «ничего не помню».

«Но лето? Откуда здесь лето? Или, вернее, как я оказался в этом лете? Насколько я понимаю, такой теплоты сейчас нет нигде – ни в Северном полушарии, ни в Южном… В одном весна – в другом осень. Разве что экватор, что маловероятно… Поэтому надо бы ещё дату на всякий случай у водителя уточнить». Не увидев никого, я, нервничая, ударил по кнопке ещё раз и задержал руку секунд на десять. Автобус вовсю «дудел» до хрипоты, но дорога всё также оставалась пустынной.

«Наверное, он покемарить решил. Такая жара… самое оно вздремнуть. Может, и выпил, и ничего не слышит. С них станется. Если заложил за воротник, хуже всего – ждать, пока протрезвеет. С пьяным я не поеду!» – решил я про водителя и решительным шагом вышел из автобуса с твёрдым намерением сейчас же отправиться на поиски, чтобы выяснить, кто и с какой целью посмел совершить столь вопиющий акт насилия над моей личностью.

«Кстати! Надо бы ещё раз попробовать вызвать полицию или хотя бы посмотреть по Яндекс.Карте, где я очутился! Вдруг сигнал появился». Когда фотографировал, то об этом не вспомнил. Не проснулся ещё до конца, бывает…

Однако мобильного сигнала опять не было. Совсем. Странно. В автобусе его не так сложно заглушить, но здесь–то что? Я попробовал набрать экстренные службы, но даже они, как и раньше, находились вне зоны доступа…

«Это глушители по площади? Ладно ещё в автобусе, но под открытым небом?! Я уже достаточно от «Икаруса» отошёл. Экстренные службы должны везде работать! И чтобы даже их заглушить на таком расстоянии, нужно очень дорогое оборудование, японское. Я на какой–то частной территории… или военном испытательном полигоне? А вроде ничего подозрительного не видно: ни вышек, ни заборов с колючей проволокой под напряжением. Тишь да благодать… Ага, думают, я расслаблюсь и позволю делать с собой, что угодно. А фиг им! Бежать, срочно бежать! Сам же слышал, как похищают людей, а потом… а потом на органы! Или, может, какой–нибудь маньяк, типа «Конструктора» Джона Крамера из «Пилы», решил поиграться со мной… Да, действительно, на игру больше похоже. Иначе зачем оставлять мне свободу действий? Или каждое движение может стать последним… Оружие бы, оружие! А ещё надо валить подальше от этого автобуса!»

Выйдя на дорогу, я осмотрелся. Мне хотелось подыскать себе путь для отступления, но через секунду такое желание исчезло, а сам я глупо замер, осматривая окрестности. Странное чувство… созерцания… красоты? «Как будто в сказку попал!» – ни к селу, ни к городу подумал я. «Вот такие пейзажи надо было для своей игры брать, но только кто их нарисует?» Действительно, всё вокруг казалось гораздо более привлекательным, нежели виденное мною за последние месяцы. Будто во сне из раннего детства очутился! Солнце, поле, лес вдалеке – Свобода. Всепоглощающее ощущение юности: перед тобой открыты все дороги: иди по любой, куда сердце позовёт. Или даже раскрой крылья и лети наверх, к Солнцу. Весь мир – он твой. Твой навеки.

Всё–таки, что я, что сестра – натуры творческие. Может, поэтому я и не засел, как многие мои знакомые, в офисе с девяти до шести, хотя были и очень неплохие предложения. Я всегда мечтал сделать что–то своё. Я – тоже творец. Пускай я – программист, а не художник или композитор. Но создать идеальный программный код – это тоже нужно иметь талант, особое видение, вдохновение.

Но не зря говорят, что все творческие люди – странные. Малость не от мира сего. Тараканы в моей голове явно эту идею приняли к сведению и активно используют. А иногда моя неугомонная логически–математическая муза и вовсе берёт верх над разумом и привычным рационализмом, заставляя восхититься чем–то прекрасным, будь то грамотно составленный плагин, доведённый до совершенства, новый офигительный девайс, или даже, как сейчас, пейзаж. «Разве может в окружающей красоте таиться что–то злое, опасное? Не место ему тут!» Желание сражаться за жизнь ушло куда–то вниз… Туда, под окутанную мягкой травой землю, за таящийся за лесом горизонт, и я задумался.

«Похоже ли это место на убежище маньяка? Думаю, нет… Маньяки – они в тёмном лесу в лачуге или в бетонной тюрьме под колодцами всякими своих жертв прячут. А здесь просто забытое Богом место, настоящая дикая русская природа с бесконечными нераспаханными полями. Да и зачем маньяку отпускать жертву на свободу? Поиграть, возможно. Но здесь и убежать не проблема, и спрятаться, а можно и дубинкой обзавестись – растительности для этого достаточно».

«Сумасшедшие учёные или военные эксперименты тем более должны быть в лаборатории, да и датчиков на мне никаких нет. Если, конечно, они не вшиты».

«А вот ещё террористы, ИГИЛы всякие. Они людей как вербуют? Привозят в райский уголок и внушают, что перед дураком – загробная жизнь, и чтобы остаться в ней навсегда, надо взорвать бомбу и оборвать несколько десятков невинных жизней… Тогда будет тебе бесконечное вино с виноградом да райские девы–гурии. Уголок и правда вполне себе райский; гурий, правда, не наблюдается, но они в любом случае не на того напали! Я невербовочный, меня просто так не объегоришь! Я жить люблю!»

Но до чего же хорошо! Эта чистая зелёная трава, эта без единой трещины и царапины девственная грунтовая дорога (казалось, что колёса её ни разу не касались), по её краям фонарные столбы, похожие на миниатюрные останкинские башни, как у нас в Сочи. Кое–где и высоковольтные имеются. Всё–таки добралась и в этот уголок цивилизация. Один из столбов–гигантов, стоящий недалеко от меня, привлёк моё внимание. Похоже, он выше, чем обычно. Или мне так только кажется… Надо подойти поближе. «Всё зафиксирую! Всё!» Я в третий раз достал свой самсунговский смартфон гэлэкси, который успел уже спрятать в карман после попыток неудачной связи, включил камеру и сделал ещё несколько снимков этого местечка. «Продолжение истории. Потом будет, что в газету отправить». Правда, такой материал разве что к Юлиане в «Тайны. Загадки. Сенсации» возьмут. Похитили и отвезли в бескрайние поля. На свежий воздух вытащили в принудительном порядке, прогуляться хотели заставить. Не хватает только летающей тарелки вместо автобуса, чтобы история выглядела совсем канонично. Но вообще, становиться звездой номера в газете про проделки привидений и зелёных человечков хотелось не особо.

Надо мной пронеслась большущая белая птица, напоминающая аиста. Только без мощного клюва. Она на бреющем полёте спустилась прямо ко мне, обдав лицо резким порывом воздуха от взмахов обширными крыльями, вытянула вперёд когтистую лапу и дотронулась ей до вытянутого вперёд телефона. Хорошо, что я успел пригнуться. Явно не сорока, но к блестящему тянется, да и людей не боится. «Ручная?» – удивился я. – «Может быть, просто с курса сбилась», – птица, кажется, мысленно согласилась со мной, поджала под себя ярко–коричневые лапы, вновь набрала высоту и решительно умотала прочь, скрывшись не то за деревьями, не то в облаках. Значит, или людей здесь совсем не бывает, что невозможно, раз недалеко остановка автобуса, или кто–то её кормит… «Меня захватили эко–террористы?» – рассмеялся я. – «Людей ненавидят, природу обожают, и птиц подкармливают. Причём, этими самыми бедными людьми».

Я с удивлением понял, что совершенно расслабился. И даже моё «похищение» не вызывает больше с трудом контролируемого бешенства. Весело будет потом выложить в инст всю эту историю вместе с фотками или рассказать той же сеструхе за банкой пива.

Но это всё – потом, а сейчас–то что делать дальше? Единственной идеей было дождаться водителя автобуса. Так что я повернул назад. Но практически сразу осознал, что совершил непростительную ошибку. Рассматривая природу, охотясь за фотками высоковольтки и наблюдая за птицами, я упустил автобус из вида! И вообще упустил! Когда я снова посмотрел на остановку, там ничего не было. Я подошёл к тому месту, где Икарус должен был бы стоять, чтобы увидеть вмятины от колёс, и увидел их, но по отдельности без следов езды (грунт был довольно мягким, и любой след на нём отображался очень чётко. Ещё и плавящая жарень). Я увидел ямки от четырёх раздельных шин с каждой стороны, и никакой тебе полосы. Как будто автобус просто поставили здесь, спустив его с неба, но он вообще не двигался. И простоял так изрядно – часов эдак пять. А потом его так же в небо и забрали. Но вертолет я бы точно не пропустил: ещё бы, в такой тишине. Только птички чирикают, да шмели жужжат.

А ещё странность заключалась в том, что я не услышал звука мотора, и даже не почувствовал духа бензина, хотя это было крайне маловероятно, ведь резкие запахи меня с детства раздражают!

– Что это, мать его, за чертовщина!

Попробовал снова громко позвать несколько раз водителя, активно используя при этом нецензурную брань. Чего церемониться со злостными нарушителями прав личности или их сообщниками? Хотя какой водитель, если автобуса и в помине нет? К сожалению (или к счастью), моя попытка закончилась провалом, и тишина не нарушилась ничем, кроме моего голоса и лёгкого шелеста травы.

Посмотрев на противоположную сторону дороги, я понял, что не заметил самого главного. Что–то я сегодня совсем расклеился. Всё про логику рассуждаю, но зачем нужна остановка посреди леса и полей, не подумал. И точно, в отдалении виднелось какое–то учреждение, состоящее из нескольких невысоких корпусов, огороженное высоким железным забором. Оно располагалось не совсем у дороги, но к нему вела протоптанная тропинка от остановки. Я пригляделся повнимательнее. Вверху ближайшего ко мне здания красовалась надпись, выполненная сероватыми металлическими буквами с лёгким отливом – «Совёнок». Я сразу понял, что это учреждение детское, потому что представить юридическую контору или загородную виллу с таким названием было бы крайне трудно даже с моей богатой фантазией. Да что с моей?! Даже с фантазией моей сестры, и то! А уж она горазда на всякие нелепые придумки…

Мои предположения подтвердило слово «пионерлагерь», выбитое на массивных воротах учреждения пониже. Тут же вспомнилась СМСка сестры про пионерские галстуки. Её точно не могли вовлечь в заговор против меня или в какие–то эксперименты. Хоть мы с Юлианой и не особо близки, сестра меня любит и любого прикончит, кто хоть пальцем меня тронуть надумает. Недаром мы близнецы. Только… Может, это как в фильме «Игра»? Она мне розыгрыш устроить решила? Вообще, не в Юлькином стиле, но мы уже так давно не виделись… Ух, намылю я ей шею, если это – её рук дело. И пожизненно буду только Анкой и называть. А–то и Нюркой, ежели в ближайший час не выберусь отсюда!

Я, конечно, злился. Да какое там злился, я был просто в бешенстве! Но идея, что я оказался здесь благодаря идиотской выходке сестрицы, нравилась мне куда больше, чем террористы или маньяк, или продажа на органы. И хоть в версии имелась куча противоречий, взять хотя бы то же лето вместо ранней весны; но, во–первых, Юлиана обладала не дюжей фантазией; во–вторых у неё был хоть какой–то мотив устроить такое шоу именно мне; а в–третьих, не похоже, чтобы моей жизни серьёзно угрожали. Да и местечко уж больно своеобразное. Сооружать такое специально для меня, конечно, никто бы не стал, а вот арендовать… Наверняка, в глуши не один такой заброшенный «пионерлагерь» есть. А место явно дикое, раз даже сотовый не ловит. Да и загадочное исчезновение автобуса только подтверждает эту теорию. Нечто подобное можно инсценировать, если постараться. Фокусники всякие там вон и Эйфелеву Башню исчезать заставляли, а она куда больше пресловутого «Икаруса».

– Небось растратилась преизрядно! Какое легкомыслие – у неё же ребёнок подрастает – в школу готовить надо! – и я топнул ногой.

Решив оставить за рабочую версию происходящего именно шутку сеструхи, я принялся рассматривать «пионерлагерь». Какие пионеры в наше время? В лучшем случае, скауты или ролевики. Но надо отдать должное специалисту по декорациям. Выглядело всё очень по–советски. По бокам стояли две скульптуры, изображающие пионеров – мальчика и девочку. Мальчик дудел в горн, а девочка стояла с поднятой кверху рукой, будто показывая на неопознанный летающий объект и приглашая своего спутника вместо бесполезных дуделок присоединиться к созерцанию сверхъестественного. Вперёд в космос! Построим коммунизм на Луне и на Марсе! «И на Марсе будут яблони цвести!..»

Если это Юлиана, то расстаралась она с поистине королевским размахом. Наконец, нашла, куда приложить амбиции? Да и идею воспитать меня она, как «старшая» сестра, лелеяла, должно быть, с пелёнок. Где только на свои царские амбиции деньги взяла? Ну да с неё станется. Небось, кого из бывших подключила…

Эти мысли меня несколько успокоили, и очень вовремя. Ворота «пионерлагеря» со скрипом приоткрылись, и в проёме показалась миловидная голубоглазая девушка славянской внешности с длинными светлыми волосами, заплетёнными в две косички, будто в русской народной сказке. Причём, её косы, подвязанные бирюзовыми ленточками в тон голубым глазам, опускались до самых бёдер! Даа, такая причёска точно на любого произведёт неизгладимое впечатление, что уж про меня говорить. Это ж если косы распустить – волосы до коленок будут!

Сказочная природа, сказочная девушка: что ж, надо отдать должное режиссёру этой пьесы. Чувство стиля у него отменное. Может, предложить ему потом вакансию дизайнера? Осталось только избушку на курьих ножках поставить для полного антуражу…

Девушка тем временем сделала несколько шагов в мою сторону и остановилась, посмотрев прямо в глаза. К моему удивлению, она была одета во что–то, напоминающее школьную форму, а на её груди алел очень пышный и длинный пионерский галстук, хотя по возрасту девушке было лет 17, и подходила она больше для комсомола, нежели пионерии. И опять же, на дворе сейчас двадцать первый век, и никаких пионеров в России давным–давно не существует! Но короткая пионерская юбочка открывала прекрасный вид на стройные длинные ноги. Да и в целом форма ей была к лицу; подчёркивала всё, что нужно, оставляя при этом простор для буйной фантазии.

Сам я родился поздно и не успел застать советские времена, но даже минимальных знаний истории хватало, чтобы заметить всю нелепость ситуации.

Может, это какой–то карнавал, либо съёмка фильма из советской истории? Опасения насчёт маньяков и террористов окончательно ушли. Разделка на органы также показалась нелепостью: «Ежели бы они того хотели, то просто воспользовались бы временем, пока я спал, приковали и вырезали, что им там надо. Слава Богу, я уже проснулся, и всё, вроде, на месте! Ничего не болит…»

«Небось, ещё и съёмку ведут безо всякого моего согласия! Или у меня провалы в памяти – вот и не помню, как я согласие подписывал, под гипнозом подсунутое?» – промелькнуло в моей голове, но девушка прервала поток рассуждений и, как ни в чём не бывало, спросила:

– Привет, ты, наверное, только что приехал? – «а может быть, это её рабочая форма? Официантки в кафе, например. В некоторых ресторанах персонал одевается в национальную одежду. В центре Сочи хватает таких заведений. Может, и тут нечто подобное, игровое».

Я задумался об этой версии, но девушка подняла руку и щёлкнула пальцами перед собой, привлекая моё внимание.

Ну конечно, я только что приехал. Это самоочевидный факт, спорить с которым я не мог в силу его неоспоримости. Другой вопрос, что слова девушки показались мне чересчур… наивными? Судя по выражению её лица, в моём приезде не было ровным счётом ничего необычного. Смотрит не настороженно: скорее приветливо, однако не удивлённо. Ну да, у неё тут, должно быть, каждый день автобусы исчезают.

– Куда приехал? Что здесь происходит? – недоумевал я в ответ на её вопрос. Но девушка явно считала, что я и должен здесь находиться, что именно это единственно правильное и логичное положение вещей во Вселенной.

– Как куда? – блондинка подошла ко мне почти вплотную, поправляя свою белоснежную рубашку, и удивлённо подняла брови. – В «Совёнок» же!

В доказательство своего мудрого умозаключения русская красавица указала рукой на вывеску и посмотрела на меня, как на дурачка, демонстративно поведя плечами и поджав губы.

– Я не слепой – я прекрасно вижу, что это «Совёнок», – показав одновременно с ней пальцем на надпись, сказал я. – Ты мне лучше скажи, я сейчас в России? И в какой области? Это Краснодарский край, Лоо, Псоу? Мы в Абхазии? Почему так жарко? На дворе, вроде как, март! Даже для Кавказа это слишком… Вот у меня в Сочи тоже аномально, но холодно. Госссподи, что с погодой–то творится! Проехал несколько километров, и уже такая перемена климата!

– А что с ней творится? – большие глаза девушки несколько раз недоумённо моргнули. – Какая перемена?

– Да даже если и жара, то откуда трава и листья? Когда успели озелениться эти серые заросли? – я подошёл к серым железным воротам и провёл по резному краю, обвитому сочным плющом. – Прошлогодняя зелень давно уже опала, а новые почки раскрыться ещё не должны бы успеть – март месяц.

– Не, это ты проспал лишка. На дворе уже давно лето. Лето вовсю, – девушка подошла и тронула меня за плечо, дабы я обернулся. Она недоумённо вытаращила глаза, секунду подумала, пожала плечами, снова вытаращила глаза, и, явно придя к какому–то выводу, возмущённо сверкнула глазами. Будто я перед ней в чём–то виноват, и она от меня извинений ждёт. Когда только я её обидеть успел? Такая замороченная – прямо Василиса Премудрая!

Так и не дождавшись от меня никакого ответа, она поправила косу и твёрдо заявила, как будто аксиому произнесла:

– Ты просто фордыбачишь и разыгрываешь! И вообще какой–то странный. Перегрелся что ли? Сам приехал, и не знаешь куда и когда? Надо тебе отрывной календарик подарить будет на конец смены, чтобы не забывался!

– Какое лето? Какое приехал? Не приехал я – привезли меня. Я к вам и не собирался…

Девушка довольно резко перебила меня, отмахнувшись рукой, как будто я говорю что–то совсем неважное и будничное.

– Раз ты новенький, тебе надо к вожатой. Она всё расскажет и заселит.

– Не надо меня никуда заселять! Я путёвок не покупал – ещё не курортный сезон… – девушка мой возглас проигнорировала, и я понял, что дальнейшие расспросы бессмысленны: добиться вразумительных ответов от этого создания мне не удастся, и я только ещё больше накалю себе нервы.

Решено! Найду кого–нибудь более осведомлённого.

– Сейчас пойдёшь прямо, дойдёшь до площади с памятником, потом налево. Там будут домики. Спросишь у кого–нибудь, где домик Ольги Дмитриевны, тебе и покажут.

Её предложение показалось мне разумным, ведь лучшего решения в данный момент я придумать бы всё равно не смог. Вожатая – не вожатая, мне любое начальство подойдёт. Ну я им щас устрою! Они у меня ответят за попрание прав человека! Пусть даже это – просто розыгрыш, я на него согласия не давал. Так что с превеликим удовольствием выслушаю их отмазки, а там решу, что с этим делать. Подавать в суд на такие глупости точно неохота, но как минимум моральное удовлетворение за эту нервотрёпку я получить просто обязан. Даже если вместо какой–то Ольги Дмитриевны в домике окажется Юлиана с большим тортом и в игрушечной короне.

Несмотря на решимость, уверенности в ногах я всё ещё не чувствовал (уж слишком долго разоспался в автобусе, хотя обычно вообще не умею в транспорте дрыхнуть; особенно, сидя), и с опаской зашёл за приоткрытые ворота, прикрывая их за собой, чем вызвал недовольство своей собеседницы:

– Эй, ты совсем уже дурной? Мне тоже туда.

– Прости, прости… не о том я думаю, – я снова открыл дверь и пропустил девушку. Она хмыкнула и быстро скрылась между густыми высокими кустами, махнув напоследок на тянущуюся вглубь территории дорогу. Интересно, а что она сделает, если я развернусь и пойду обратно? Выскочит из–за кустов и силком потащит на эту их площадь, в эти, как их там, домики? Следит за мной? Я резко подскочил к зарослям и заглянул за них, но блондинки и след простыл. За кустами были только деревья, по направлению к которым вела узкая тропинка. Лес у них что ли на территории? Зачем? Это ж сколько налога за землю выдерут! Странно, но ладно. В любом случае, я хотел заглянуть к начальству этого «лагеря», так что отложим прогулку по лесным тропам на следующий раз. А лучше и вовсе вычеркнем из моего графика.

Вглубь территории вела потрескавшаяся от времени асфальтированная аллея. Она была довольно широкой, но у́же обычной дороги. По ней я и зашагал, стараясь двигаться как можно быстрее, но не переходя на бег. Я шёл размашистыми широкими шагами, с силой впечатывая свои армейские ботинки в старый асфальт. Пусть на нём новые трещины останутся! Пусть все тут слышат, что я иду. После общения со «сказочной блондинкой» моё благодушное настроение растаяло без следа. И каждая лишняя секунда, проведённая в этом Богом забытом месте, меня бесила. Какого чёрта меня вообще заставляют здесь ходить? Почему до сих пор ничего не объяснили? Что ещё за игрища в пионерлагерь? Я им что – игрушка?! Домашнее животное?!! Я был в ярости от того, что меня насильно заставляют находиться там, где быть меня не должно вовсе. Я, если б мог, разнёс эту аллею, да и весь «пионерлагерь» по камушку.

Аллея всё тянулась и тянулась. Вокруг неё были рассажены кусты, кое–где виднелись советского вида лавочки – полностью железные, покрашенные в яркие цвета. Как ни странно, возле них ничего не валялось: ни оберток от шоколадок, ни фантиков, ни окурков. Хотя ни одной мусорной урны я не встретил. За территорией явно следят, хоть и не делают ремонта. Куда же я всё–таки иду? Пустынная аллея, вдали корпуса какие–то. Вновь вспомнились утренние мысли о логове маньяка. Может, лучше вернуться к остановке и идти по дороге в любую сторону? Вдруг дачник мимо проедет или селянин, к которому можно бы напроситься довезти меня до ближайшего города или хотя бы посёлка. Я заплачу даже.

Пока я размышлял, по правую сторону от меня показалось слегка обшарпанное, серое здание с белой на синем фоне надписью «Клубы» на стенде справа от деревянного входа. Несмотря на свою обшарпанность, здание было довольно массивным. Особенно мне понравилась лестница – основательная, широкая, блестящая на Солнце, как будто серебро с золотым отливом. Все окна были самыми обычными, кроме одного, где стояла решётка. Причём, очень фигуристая, как будто её дизайнер разрабатывал: круг, органично вписанный в ромб. Люблю своеобразный стиль…

Слева от широких, затенённых крышей, дверей, были приклеены какие–то объявления. Мне захотелось подойти к ним и прочитать, но мой порыв хоть что–то узнать о своём местонахождении самым наглым образом прервали.

Дверь резко открылась, и оттуда вышла девушка с короткими фиолетовыми волосами, завязанными по бокам в забавные хвостики. Одета она была также, как и первая моя знакомая, но на её лице читалась грусть–печаль–тоска. Девушка испуганно подняла на меня свои огромные тёмно–зелёные глаза и на шаг отступила в сторону.

«Я её испугал? Может, сказать что–нибудь? Поздороваться? Извиниться?» – подумал я. – «Не, пусть первой заговорит. Она тут местная, а я – иностранец».

Но тут из–за здания «клуба» со стороны, где особенно густо раскинулись пышные кусты, выскочила другая девочка, помладше первой, лет четырнадцати, в ярко–красной футболке с ярко–жёлтой надписью: «СССР» и с красными волосами. Зачем краситься в столь дикие цвета? Это у них мода здесь такая? Или они парики носят? Мысли о маньяках да ИГИЛах вновь развеялись. Ну точно карнавал! Глядя на этих двоих, я уже не сомневался, что меня втягивают помимо моей воли в какое–то развлекательное мероприятие. Вот только участвовать в нём я не собирался!

– Если б мне были нужны аниматоры, я б лучше в Турцию съездил! – крикнул я девочкам. Они обе резко остановились и одновременно нахмурились, как будто сёстры–близнецы. Но мордашка младшей тут же растянулась в улыбке:

– Хорошая шутка! Но каждый школьник знает, что никакой Турции не существует. Это всё выдумки, как дед Мороз или Леший, – девочка в яркой майке звонко рассмеялась.

– Может быть, он ещё верит в сказки? Это даже романтично, – ответила та, что с фиолетовыми волосами, и отошла от собеседницы на почтительное расстояние.

В мою голову пришла ещё одна догадка, хуже всех предыдущих:

«Это уже чересчур… я что, в сумасшедший дом попал? Не стоило так часто просиживать ночи за компьютером. И вообще надо бы как следует выспаться. Глядишь, и глюки сами пройдут! Всё. Теперь буду ложиться спать вовремя и каждый день, чтобы не нажить никаких психических проблем, вроде вот этого. Интересно, от переизбытка кофеина может быть и такое?»

– Неужели я сумасшедший? – зачем–то спросил я вслух. Должно быть, эта мысль просто не желала оставаться в моей голове невысказанной.

– Может быть, – ответила одна из девочек. По голосам я их пока не различал, а смотрел в другую сторону, в сторону деревьев.

Я с силой зажмурил глаза, потом их открыл, надеясь, что всё исчезнет. Но всё оставалось на своих местах. Девочка с красными волосами достала крупного кузнечика и стала размахивать им перед самыми глазами «фиолетовой». Последняя пугливо завизжала и ускакала вглубь территории «лагеря» по направлению к зарослям деревьев. Там как раз виднелась опушка.

«СССР» (мысленно я прозвал так «красноволосую») бросилась за ней. «Возня малышковская! Про Турцию они не знают, дуры – географию учить надо!»

– Не бойся. Это всего лишь саранча. Она кусается больно, но безопасно. Таких у нас нА поле много, – прокомментировал я, специально сделав неправильное ударение, потому что так говорили на моей малой Родине. Вот только слов моих уже никто не услышал.

«Бояться насекомых. Таких милых и няшных – ну что может быть глупее? Это же не шершни, в конце–то концов!»

Почему–то насекомое привлекло моё особое внимание. В младших классах я увлекался энтомологией, но таких внушительных особей никогда в наших краях не замечал, хотя оббегал все поля и леса родной деревни. Правда, видел я странное насекомое лишь пару секунд и на внушительном расстоянии, но опытному энтомологическому глазу этого хватило. Особь была как минимум сантиметров десять, а то и пятнадцать, хотя по виду не отличалась от обыкновенной зелёной саранчи, которую я в своё время отлавливал целыми банками. Будучи по своей натуре ребёнком добрым, я в конечном итоге отпускал свою добычу на свободу и с наслаждением наблюдал, как они медленно выпрыгивают, а некоторые даже взлетают в воздух (в зависимости от уровня развития по сезону). А вечером они пели, как будто благодарили меня за спасение от беды, учинённой мною же…

Некстати вспомнилась «вчерашняя» старуха со своим атомным институтом. От радиации саранча как раз могла вымахать. А ещё она говорила, кажется, что в снег «дурь» впиталась. Теперь я уже готов был поверить и в секретный атомный институт, и в его галлюциногенные отходы. Лишь бы отпустило поскорее, и очнулся бы я дома или на той же остановке. Пускай даже замёрзну – ничего, вылечусь!

Но глюки – не глюки, не стоять же на месте? Может, вся жизнь – это сплошной глюк – не умирать теперь! Пока я здесь, в «лагере», буду считать именно его реальностью и действовать сообразно. А значит, надо наконец разобраться, что здесь происходит. Может, это у них просто какая–то местная шутка про Турцию, а у меня нервы сдали к чертям.

Определившись с планом действий, я направился в сторону домиков. Должен же мне хоть кто–то адекватный встретиться? Как говорилось в «Простоквашино»: «С ума поодиночке сходят. Это только гриппом все вместе болеют».

Но стоило мне пройти несколько шагов, как я почувствовал довольно сильный удар по спине, который прервал нахлынувшие воспоминания, вернув к реальности. От неожиданности я аж подпрыгнул, раскрыл рот и быстро обернулся. Передо мной стояла очередная девушка–«пионерка», на этот раз рыженькая. «Ого! Вот и райских гурий, кажется, завезли. Только грубоваты они для ангельских созданий!» Её белая рубашка была задрана почти до груди и завязана на пляжный манер узлом, а глаза бойко прожигали моё лицо. В целом, выглядела девушка довольно вызывающе, но мне как раз такие по жизни нравились.

– Чего застыл? Челюсть с пола подними, – довольно нахально, но спокойно произнесла она и, не дожидаясь моего ответа, добавила. – Новенький? Ещё увидимся!

Не успел я рот открыть для достойного ответа или хоть в Турцию ту же послать и посмотреть на реакцию, как она рванула на предсветовой скорости и скрылась за поворотом. «Ну и ладно», – подумал я. – «Не гоняться же за ней в конце концов!» Сейчас у меня есть куда более важные задачи. Необходимо выяснить, где же я нахожусь, и как попасть назад в Сочи. И не переехал ли случайно за границу, а то паспорта у меня с собой не было. Равно как и обижаться на такие пустяки я смысла не видел. Плохого она всё равно ничего не сделала. Да и во взгляде не заметно ничего враждебного… Встреться я с ней в своих родных краях, обязательно бы познакомился… Хотя, есть ли ей восемнадцать лет? Ещё не хватало нажить себе проблемы. Вернусь домой, точно надо тян завести. И захватить с собой в Турцию, поваляться на пляже, побегать в набегающих волнах… Можно, конечно и в Париж или в Рим съездить (денег хватит), но после странной реакции девушек хотелось из принципа именно на пески Анталии, в пятизвездочный отель «всё включено». Могу ведь себе позволить на недельку? Ещё как! А раз могу – почему бы и нет! Кто–то скажет, Сочи не хуже Анталии, там то же самое. Для меня – не то же. Сочи – это дом. Я все местные пляжи видел тысячу раз: видел, как окурки с них сметают по ночам, осколки бутылок. Сочи для меня – это суровый быт, и все мысли будут только о работе. Эдак и сбегу с пляжа к родному ноуту. Нет, отдыхать надо в новых, неизведанных местах, и чтоб никакого наплыва «советскости». «Хм… о чём это я?» Ах… да… лагерь…

Вызвало ли во мне неожиданное попадание неизвестно куда страх? Не такой сильный, как можно было бы подумать. Скорее, недоумение и любопытство… Но, прежде всего, возмущение. И кто–то за эти свои проделки точно ответит. Перед моим внутренним взором предстал образ виноватой мордашки Юли в сползающей набок картонной короне, одетой в такой же нелепый пионерский наряд. Рассмеявшись, я направился дальше.