Этап эмпатии: дети должны быть услышаны (и поняты)

 

Вот что нам известно об этапе эмпатии: это этап, когда мы собираем информацию о том, что беспокоит ребенка, и выясняем его мнение по поводу того или иного требования, с выполнением которого возникают трудности. Мы также знаем, что это необходимо делать в упреждающем режиме.

Как и у взрослых, у детей есть важные, обоснованные причины для беспокойства: голод, усталость, страх, желание что‑то купить или сделать и склонность избегать того, что пугает или вызывает чувство дискомфорта или в чем они не сильны. Ваша задача на этапе эмпатии – показать ребенку, что вас действительно интересуют его заботы и тревоги.

На этапе эмпатии вы его не поучаете. Собственно, и на других этапах вы этого не делаете. Вы не выносите оценочных суждений. Вы также избегаете многих стандартных высказываний, которые нередко звучат от взрослых в ответ на выражаемое детьми беспокойство. Так, на слова малыша «Я боюсь, что у меня под кроватью прячется чудовище» вы не скажете: «Да ладно тебе, нет там никакого чудовища». На слова «Этикетка на рубашке мне мешает» не ответите: «На всех рубашках есть этикетка, тебе придется смириться с этим». А фраза «По‑моему, ты должен быть мужчиной» не станет лучшим откликом на жалобу сына: «Ребята пристают ко мне в школьном автобусе». Ведь, отвечая таким образом, по детской реакции вы обязательно почувствуете, как со свистом уносятся надежды ребенка, заботы которого вы проигнорировали, не учли, выбросили из головы, смахнули со стола.

Некоторые взрослые никогда не считали важным собирать информацию о нуждах, взглядах, мнениях ребенка и не пытались понять их. Вот почему многие дети (к сожалению, вероятно, таких большинство) привыкли к тому, что старшие не обращают внимания на их проблемы, отмахиваются от них или умаляют их значимость. Ведь мы, взрослые, часто уверены, что сами знаем, что мешает ребенку справиться с той или иной проблемой. И это объясняет, почему мы не очень стараемся вникнуть в истинные причины. У нас есть собственные поводы для беспокойства, которые мы стремимся донести до своего чада, и часто делаем это, не учитывая или умаляя тревоги ребенка. И мы уже подготовили потрясающие решения (а раз решение принято, не нужно ничего изучать, обсуждать и вырабатывать совместно).

К сожалению, слишком часто наши предположения о тревогах детей далеки от истины. Поэтому и наши потрясающие решения оказываются совсем не такими потрясающими. Еще хуже то, что дети, которые привыкли, что их тревоги игнорируют, обычно менее склонны прислушиваться к своим воспитателям и воспринимать их беспокойство. Кроме того, как уже упоминалось, если вы не интересуетесь тем, что волнует вашего ребенка, и не стараетесь услышать, прояснить и решить его проблемы, он в конце концов перестанет с вами разговаривать. И тогда вы лишитесь партнера для совместной работы над проблемами, они не будут решены, а ваш авторитет пошатнется.

Хорошая новость в том, что вопросы, которые вас заботят, будут все‑таки услышаны (на этапе определения причин беспокойства взрослых) и рассмотрены (на этапе привлечения к участию), и у вас еще появится шанс предложить свой вариант решения (также на этапе привлечения к участию). Еще одна хорошая новость: вы не уроните свой авторитет, если будете собирать информацию, вникать в проблемы ребенка и относиться к нему с эмпатией. Итак, гора с плеч: не нужно угадывать, что его тревожит и каково его мнение, не нужно быть телепатом. А что действительно нужно, так это овладеть навыками получения информации от своего сына или дочери.

Как это делать? Когда вы применяете упреждающий план Б, процесс сбора информации и ее осмысления начинается с представления нерешенной проблемы. Представление обычно начинается со слов «Я заметил, что…» и завершается словами «В чем дело?». Между ними вы вставляете описание нерешенной проблемы. Чтобы облегчить себе задачу, можно воспользоваться общими рекомендациями по составлению списка нерешенных проблем, о котором мы говорили в главе 4. Вот несколько примеров:

 

• «Я заметил, что у тебя не получается завтракать перед школой. В чем дело?»;

• «Я заметил, что в последнее время ты не ладишь с сестрой. В чем дело?»;

• «Я заметил, что у тебя никак не получается кормить собаку по утрам. В чем дело?»;

• «Я заметил, что в последнее время тебе не очень хочется ездить на школьном автобусе. В чем дело?»;

• «Я заметил, что ты не справляешься с домашним заданием по математике. В чем дело?»;

• «Я заметил, что тебе трудно ответить по мобильнику, когда я тебе звоню. В чем дело?»;

• «Я заметил, что тебе трудно держать нас в курсе, с кем ты и где ты. В чем дело?»;

• «Я заметил, что в последнее время тебе трудно вовремя встать и собраться в школу. В чем дело?».

 

Обратите внимание, что, согласно рекомендациям, в этих фразах, которые представляют нерешенные проблемы, не упоминается о вызывающем поведении ребенка (например, крике, ругани, драках) и не содержатся предположения взрослых (вроде «потому что ты меня ненавидишь»), к тому же фразы носят конкретный, а не общий характер. Благодаря таким формулировкам уменьшается вероятность того, что ребенок, вступая с вами в диалог, будет бояться неприятностей, понижается градус его защитного поведения и возрастает шанс, что он ответит на ваши расспросы. Добиться этого важно, поскольку главная задача этапа эмпатии заключается в сборе информации, необходимой для выяснения причины беспокойства ребенка и его точки зрения на проблему. Если он откажется вам отвечать, невозможно будет выявить и обсудить вопросы, которые его волнуют, и проблема останется нерешенной.

Должен отметить, что представление проблемы – самая легкая часть этапа эмпатии. Следующая часть сложнее. После вашего вопроса «В чем дело?» последует один из пяти вариантов развития событий.

 

1. Он что‑нибудь ответит.

2. Он промолчит или скажет: «Я не знаю».

3. Он ответит: «У меня с этим нет никаких проблем».

4. Он скажет: «Я не хочу сейчас говорить об этом».

5. Он займет оборонительную позицию и скажет нечто вроде: «Я не обязан с тобой разговаривать» (или что‑нибудь похуже).

 

Давайте рассмотрим каждый вариант в деталях.

 

Вариант 1. Он что‑нибудь ответит

 

Если после представления проблемы ребенок начинает говорить, это хорошо. Теперь вам нужно разговорить его, потому что его первая реакция вряд ли позволит ясно понять, что его беспокоит и какова его точка зрения на эту проблему. Вам нужно провести своего рода расследование, чтобы получить больше необходимых сведений. Я называю этот процесс добыванием информации. Для многих он оказывается довольно сложной задачей, особенно вначале и в основном потому, что они не знают, что говорить. Эти трудности часто заставляют отказываться от плана Б. К счастью, существуют определенные стратегии, которые помогут овладеть искусством добывания информации и оставить план Б в вашем родительском арсенале.

Прежде всего, обратите внимание, что мы используем слово «добывание», а не выражение «допрос с пристрастием». Главная цель добывания информации – выяснить причины возникновения проблемы, тогда как допрос – это акт устрашения или проявление опасений, что ребенок не захочет общаться или начнет лгать. Перед вами встает задача показать ему, что ваши попытки понять его тревоги или узнать его мнение не притворство и не формальность. Вам и в самом деле интересно, и вы действительно хотите понять его.

Во‑вторых, добывание не то же самое, что разговор. Есть родители, которые часто разговаривают со своими детьми (или, скорее, выговаривают им, читают нотации), но никогда не получают полного представления об озабоченности или мнении ребенка по поводу конкретной нерешенной проблемы. Добывание информации гораздо труднее обычной беседы.

В‑третьих, добывание информации включает процесс слушания, которое не предполагает поучений, игнорирования или умаления значения проблем ребенка.

В помощь вам предлагаем следующие стратегии. Все они эффективно помогают ребенку почувствовать, что его услышали, поняли и признали его значимость, побуждают разговаривать с вами, а не замыкаться.

 

Стратегия 1. Используйте рефлективное слушание. Его особенность в том, что вы просто «отзеркаливаете», или повторяете то, что говорит ребенок. Если на ваш вопрос, почему он не ладит с сестрой, ребенок отвечает: «Потому что она мне не нравится», – вы должны сказать: «Вот как, она тебе не нравится». Затем вы добавляете уточняющую реплику, например: «Как это?», или «Что‑то я не совсем понимаю», или «Ты меня прямо озадачил», или «А если поподробнее?», или «Что ты этим хочешь сказать?» Вам может показаться, что это звучит глуповато. Я тоже так думал тридцать пять лет назад, когда получал первый практический опыт в области психологии в качестве кризисного консультанта на телефоне горячей линии. Во время подготовки меня инструктировали использовать в первую очередь стратегию рефлективного слушания. С тех пор я применяю ее постоянно. Я быстро понял, что рефлективное слушание – хороший способ показать, что вы внимательно слушаете и понимаете собеседника. Это эффективное, надежное средство разговорить ребенка и собрать дополнительную информацию. Рефлективное слушание – это стратегия по умолчанию. Если вы находитесь на этапе эмпатии и не знаете, что сказать, рефлективное слушание – беспроигрышный вариант.

 

Стратегия 2. Задавайте ключевые вопросы (кто, что, где, когда). Эти вопросы – также хороший способ показать, что вы действительно слушаете и нуждаетесь в дополнительной информации. Примеры: «Кто приставал к тебе в школьном автобусе?», «Что мешает тебе отвечать на звонки по мобильнику?», «Когда сестра достает тебя?». Помните: добывание – это сбор информации, а вопросы – самый простой способ ее получить. Обратите внимание, что среди ключевых вопросов есть начинающийся со слова «почему». Его не следует использовать слишком часто. Как правило, он нацелен на теоретическое объяснение, и ребенок, отвечая на него, может высказывать мнение, которое, вполне вероятно, позаимствовал у взрослых. Когда‑то давно (когда я время от времени еще задавал детям вопрос «почему») я спросил четырехлетнюю девочку, почему она плохо ведет себя дома. Она ответила: «Я это делаю для негативного подкрепления». С тех пор я практикую другие ключевые вопросы.

Часто ребенок еще отвечает на вопрос, а у нас уже готов следующий. Или у нас уже сложилось решение и нам не терпится его предложить (или навязать). Это наглядно показывает, что на самом деле вы не слушаете или не понимаете собеседника.

 

Стратегия 3. Спросите о ситуативной изменчивости нерешенной проблемы. Временами может показаться, что ребенок действительно способен исполнять то или иное требование, потому что иногда ему это удается. Нередко это приводит взрослых к поспешному выводу о том, что он может выполнять условие взрослых, когда ему хочется, и не выполнять его, когда желания нет. Реальность такова, что между сходными требованиями возможно существование тонких, едва заметных различий, которые и объясняют непоследовательность поведения ребенка. Вместо того чтобы делать скоропалительные выводы о недостаточной мотивации: «Я знаю, что он может выполнять задания по математике, когда хочет! Вчера же он все сделал!», – лучше попросите чадо прояснить ситуацию. Помните: когда вы добываете информацию, вам не нужно заниматься чтением мыслей: «Помоги мне понять, как тебе удалось справиться с математикой вчера, а сегодня не получается», «Иногда ты встаешь вовремя, когда надо идти в школу, а порой тебя не добудишься. Помоги мне понять это».

 

Стратегия 4. Спросите ребенка, о чем он думает, находясь в эпицентре нерешенной проблемы. Это еще один способ сбора информации о том, что волнует ребенка, о его мнении по поводу данной нерешенной проблемы. «Скажи мне, о чем ты думаешь, когда сидишь за столом и пытаешься сделать домашнюю работу по математике?» Обратите внимание, вы не спрашиваете, что он чувствует. Конечно, задать такой вопрос ребенку не преступление. Просто его ответ (он чувствует себя довольным, грустным, разочарованным, в замешательстве, ему скучно) обычно не дает нужной вам информации, касающейся причин его озабоченности или видения ситуации. Заметьте также, что вы не спрашиваете, что ему нужно: этот вопрос, скорее, заставит его предложить решение, а не высказать свою озабоченность, в то время как вы не готовы думать о решениях до следующего этапа – этапа привлечения к участию.

 

Стратегия 5. Разбейте нерешенную проблему на части. Большинство нерешенных проблем складывается из многих составляющих. Например, процесс подготовки ко сну включает целый ряд компонентов (принять душ, почистить зубы, надеть пижаму, почитать книгу и т. п.). Сборы в школу утром тоже состоят из нескольких компонентов (вовремя проснуться, встать с постели, почистить зубы, принять душ, выбрать одежду, подготовить рюкзак, позавтракать и т. п.). Но дети иногда нуждаются в помощи, чтобы определить эти составляющие и выявить те, которые вызывают у них затруднения.

 

РОДИТЕЛЬ (представление проблемы): Я заметил, тебе трудно решить, что надеть в школу. В чем дело?

РЕБЕНОК: Я не знаю.

РОДИТЕЛЬ: А если немножко подумать?

РЕБЕНОК (подумав): Я правда не знаю.

РОДИТЕЛЬ: А если мы вместе подумаем о том, что тебе мешает определиться с выбором одежды? Тебе это поможет?

РЕБЕНОК: Давай.

РОДИТЕЛЬ: Ну, одна вещь, которую ты, по‑моему, делаешь, – это определяешь, соответствует ли одежда, которую ты собираешься надеть, погоде. Разве это трудно?

РЕБЕНОК: Нет.

РОДИТЕЛЬ: Значит, подумать о погоде и решить, что надеть, не составляет труда?

РЕБЕНОК: Нет.

РОДИТЕЛЬ: Хорошо. Еще одна вещь, которую ты делаешь, – это определяешь, нравится ли тебе, как смотрится одежда. Разве это трудно?

РЕБЕНОК: Нет.

РОДИТЕЛЬ: Итак, тебе не трудно определить, как будет смотреться одежда?

РЕБЕНОК: Нет.

РОДИТЕЛЬ: Приятно слышать. Дальше ты решаешь, удобно ли ты себя чувствуешь в одежде. Разве это трудно?

РЕБЕНОК: Да!

РОДИТЕЛЬ: Трудно определить, удобно ли ты себя чувствуешь в одежде?

РЕБЕНОК: Да!

РОДИТЕЛЬ: Что тут трудного?

РЕБЕНОК: От многих вещей я чешусь, и на многих есть этикетки, и все слишком тесное, и этикетки меня раздражают. Поэтому я ничего не могу выбрать.

 

Вот все и выяснилось.

 

Стратегия 6. Выскажите в корне отличающееся наблюдение. Это значит, что вы высказываете замечание, которое противоречит описанию ситуации, представленному ребенком. Это самая рискованная стратегия добывания информации, поскольку может привести к тому, что ваше чадо перестанет с вами разговаривать. Объясняется это тем, что многие дети, особенно те, которых часто обвиняют во лжи, ошибочно принимают такие замечания за обвинение в нечестности. К счастью, на самом деле вы не обвиняете ребенка во лжи, а просто обращаете его внимание на то, что ваши выводы отличаются от его слов. Тот факт, что ваше восприятие действительности отличается от восприятия ребенка, вовсе не означает, что он говорит неправду. Например: «Я знаю, ты говоришь, что сейчас вы с Шарлоттой прекрасно ладите, но вчера за завтраком ваши отношения показались мне не очень хорошими. Как ты думаешь, в чем тут дело?»

 

Стратегия 7. Представьте составленный ранее список (и попросите рассказать о других проблемах). Таким образом вы систематизируете некоторые тревоги, уже высказанные ребенком, чтобы облегчить рассмотрение других вопросов. Вы не отказываетесь от решения более ранних проблем; вы просто на время откладываете их, чтобы освободить место для обсуждения других, которые, возможно, беспокоят ребенка. Например: «Итак, если бы я пекла блинчики каждое утро и они были бы готовы за десять минут до твоего выхода из дома, а твои брат и сестра тебя не доставали, что еще могло бы помешать тебе завтракать перед школой?»

 

Стратегия 8. Подведите итог (и попросите рассказать о других проблемах). Вы подводите итог всему услышанному от ребенка и спрашиваете, нет ли еще каких‑то вопросов, которые вы с ним не обсудили. Эту стратегию рекомендуется использовать перед тем, как переходить к этапу определения причин беспокойства взрослых, чтобы удостовериться, что все проблемы рассмотрены. Например: «Давай проверим, правильно ли я поняла все, что ты сказал. Тебе трудно выполнять письменное домашнее задание по обществоведению, потому что ты очень устаешь после школы и футбольной тренировки, потому что на кухне шумно из‑за телевизора, который твой брат смотрит в гостиной, и потому что тебе нужна моя помощь, а я бываю занята, так как укладываю спать твою сестру. Есть ли еще что‑то, что мешает тебе выполнять письменное задание по обществоведению?»

 

Вот иллюстрация того, как может происходить сбор информации, с примерами применения разных стратегий ее добывания.

 

МАТЬ: Я заметила, что в последнее время тебе трудно укладываться в тридцатиминутный лимит на пользование электронными устройствами. В чем дело?

МАКС: Это несправедливо.

МАТЬ (применяя стратегии 1 и 2): Это несправедливо. А что именно несправедливо?

МАКС: Тридцати минут недостаточно.

МАТЬ (применяя стратегию 1): Тридцати минут недостаточно. Как это понимать?

МАКС: Потому что ты все засчитываешь в экранное время.

МАТЬ (применяя стратегию 1): Я все засчитываю в экранное время.

МАКС: Ты засчитываешь Minecraft. И я согласен с тобой. Ты засчитываешь игру Clash of Clans на моем айфоне. И здесь я тоже согласен с тобой. Но ты засчитываешь и обмен эсэмэсками. И Instagram. И Snapchat. Если все это засчитывать в экранное время, то тридцати минут недостаточно. Значит, это несправедливо.

МАТЬ (применяя стратегию 1): Значит, ты считаешь несправедливым, что я засчитываю все эти вещи в экранное время.

МАКС: Ну да! Я хочу сказать, что я даже не так много играю! Тридцатиминутный лимит устанавливался только для игр. Но теперь ты засчитываешь все в экранное время, в эти тридцать минут!

МАТЬ (применяя стратегию 1): А тебе кажется, то, что не является играми, не должно считаться.

МАКС: Нет! Я хочу сказать, что все остальные вещи – это то, как сейчас ребята общаются между собой. Именно так я общаюсь с друзьями. И тогда, если все это будет считаться экранным временем, у меня не останется времени на игры.

МАТЬ (применяя стратегию 4): Я поняла. Значит, когда я прошу тебя выключить мобильник или компьютер, о чем ты думаешь?

МАКС: Я думаю, что ты единственная из всех родителей, которых я знаю, кто все засчитывает в экранное время. И я думаю, что это несправедливо. И я думаю, что тебе надо бы лучше разбираться в том, как дети сейчас общаются между собой.

МАТЬ (применяя стратегию 8): Значит, ты считаешь, что несправедливо устанавливать тридцатиминутный лимит на пользование электронными устройствами; и ты думаешь, что все, что ты делаешь с гаджетами, кроме игр, не должно засчитываться в эти тридцать минут; и тебе кажется, что большинство других родителей не думают, что все это должно засчитываться в экранное время. Есть ли еще что‑нибудь, что мешает тебе укладываться в тридцатиминутный лимит на экранное время и о чем я должна знать?

МАКС: Ну, ты просто из себя выходишь, если видишь мобильник у меня на столе, когда я делаю уроки. Я могу обмениваться эсэмэсками с друзьями и все равно успеваю выполнить домашнее задание. Иногда обмен эсэмэсками связан с домашней работой.

МАТЬ (применяя стратегию 6, рискованную): Ладно. Правда, ты говорил мне, что иногда эсэмэски отвлекают тебя, когда ты делаешь уроки.

МАКС: Да, иногда, но не всегда. К тому же, если это меня отвлекает, я просто не обращаю внимания на сообщения, пока не сделаю уроки.

 

Разговор оказался довольно информативным. Мы прошли от утверждения «Это несправедливо» до более ясного понимания точки зрения подростка на проблему, которую мы пытаемся решить. Вся эта информация будет весьма кстати, когда мы будем готовы к обсуждению возможных решений на этапе привлечения к участию. Взрослых часто поражает, как много нового они узнают, когда начинают расспрашивать ребенка о том, что его волнует.

А сейчас, просто из интереса, посмотрим, как могла быть «решена» эта проблема, если бы родитель предпочел использовать план А.

 

РОДИТЕЛЬ: Поскольку ты не укладываешься в тридцатиминутный лимит на электронные устройства, я решил забрать у тебя мобильник и убрать игровую приставку, пока не решу, что ты снова готов ими пользоваться.

 

И конечно, если по каким‑то причинам, изложенным в главе 4, для работы над этой нерешенной проблемой временно используется план В, вряд ли вы вообще станете поднимать данный вопрос.

В некоторых случаях взрослым, которые достигли определенных успехов в понимании проблем своих детей на этапе эмпатии, трудно удержаться от искушения вернуться на прежние позиции, то есть не принимать их проблемы всерьез или прибегать к односторонним решениям, тем самым прерывая процесс сотрудничества. Вот несколько примеров, показывающих, чего делать не следует:

 

РОДИТЕЛЬ: Я заметил, что у тебя не получается завтракать перед школой. В чем дело?

РЕБЕНОК: Я не люблю яйца.

РОДИТЕЛЬ: Тем не менее это все, что есть сегодня в меню! Я не повар в ресторане быстрого питания.

 

РОДИТЕЛЬ: Я заметил, что у тебя не получается кормить собаку по утрам. В чем дело?

РЕБЕНОК: Я забываю.

РОДИТЕЛЬ: Если ты не можешь запомнить, что нужно покормить собаку, тогда я не буду помнить о том, чтобы возить тебя на гимнастику три раза в неделю.

 

РОДИТЕЛЬ: Я заметил, что ты без особого удовольствия ездишь в школу на школьном автобусе. В чем дело?

РЕБЕНОК: Меня там обижают.

РОДИТЕЛЬ: А ты не давай себя в обиду. Лучшая защита – нападение.

 

 

Вариант 2. Он промолчит или скажет: «Я не знаю»

 

Это еще один возможный ответ ребенка на представление нерешенной проблемы. Такая реакция может иметь разные причины.

 

• Ваша формулировка неудачна. Если вы не можете сформулировать нерешенную проблему в соответствии с рекомендациями в главе 4, велика вероятность такой реакции, как молчание или фраза «Я не знаю». Часто это объясняется тем, что ребенок не совсем понимает, о чем вы спрашиваете, или думает, что его ожидают неприятности или что вы сердитесь на него. Возможно, вы затеваете разговор о проблемах, только когда на самом деле раздражены или когда ему действительно грозят неприятности. Поэтому нужно убедить его, что вы просто стараетесь понять его проблемы и решить их вместе.

• Неудачен выбор времени. Помните: чрезвычайный план Б только накаляет обстановку и создает спешку. Если применять план Б в упреждающем режиме, чтобы ребенка не удивляло ваше желание устроить обсуждение, и о теме разговора предупреждать заранее, то это может уменьшить вероятность такой реакции, как молчание или ответ «Я не знаю».

• Ребенок действительно не знает, каково его отношение к проблеме, которую вы пытаетесь обсудить. Возможно, раньше вы никогда не расспрашивали его о том, что его беспокоит, во всяком случае в таком ключе. Вероятно, он никогда на эту тему не размышлял. Быть может, он так привык, что на его заботы не обращают внимания, что давно не задумывается об этом.

• В его жизни слишком часто применялся план А, и он до сих пор «ставит на эту лошадь». Вам придется доказывать ему (решая проблемы совместно, а не в одностороннем порядке), что вы «сменили лошадь». Кстати, одни убеждения могут не помочь – все проверяется практикой (обед узнают по кушанью: не попробуешь – не узнаешь).

• Быть может, ребенку не хочется говорить, что его волнует. Возможно, жизнь научила его: если он выскажет то, что думает, вы просто не согласитесь с ним или обидитесь, и это приведет к ссоре. Ваша задача на этапе эмпатии состоит в том, чтобы придержать свою эмоциональную реакцию на слова ребенка, потому что, если вы слишком бурно отреагируете на услышанное, он замкнется, и вы больше ничего от него не добьетесь. А вам крайне необходимо узнать, что беспокоит ваше чадо, даже если сами являетесь частью его проблем.

• Он тянет время. Многие дети говорят «Я не знаю» вместо междометий, например «хм», или таких слов, как «минуточку», «дай подумать». Поскольку вы не торопитесь, то можете дать ребенку немного времени на раздумья. Многие молчат, потому что собираются с мыслями или им трудно выразить их словами. К сожалению, взрослые в ответ на молчание ребенка заполняют пустоту своими собственными соображениями, предположениями или решениями. В результате вы уходите в сторону от основной цели этапа эмпатии (сбора и осмысления информации) и делаете обдумывание ответа еще более сложной для ребенка задачей. Необходимо научиться спокойно воспринимать его молчание, когда он начинает размышлять над своими проблемами.

 

Если вы дали ребенку возможность подумать и стало ясно, что он действительно не представляет, в чем заключается его проблема, или просто не в состоянии выразить свои мысли словами, лучший выход в этой ситуации – попробовать сделать обоснованное предположение или проверить свою гипотезу. Выскажите несколько предположений, исходя из собственного опыта, и, возможно, какое‑то из них окажется верным.

 

РОДИТЕЛЬ: Я заметил, что в последнее время ты без особой охоты идешь на хоккей. В чем дело?

РЕБЕНОК: Я не знаю.

РОДИТЕЛЬ: Давай подумаем. Торопиться некуда.

РЕБЕНОК (через десять секунд): Я правда не знаю.

РОДИТЕЛЬ: Не спеши, подумай.

РЕБЕНОК (еще через пять секунд): Я действительно не знаю.

РОДИТЕЛЬ: Хм. Ну, кое‑что я, кажется, знаю, ты говорил мне об этом раньше, когда не хотел идти на хоккей. Помнишь, что это было?

РЕБЕНОК: Нет.

РОДИТЕЛЬ: Ну, иногда ты боишься ошибиться перед всеми ребятами. Это так?

РЕБЕНОК: Вроде того.

РОДИТЕЛЬ: И ты боишься, что, если сделаешь ошибку, другие дети разозлятся на тебя. Это тоже так?

РЕБЕНОК: Да.

РОДИТЕЛЬ: И тебе не нравится, когда тренер кричит на тебя. Случается такое?

РЕБЕНОК: Не очень часто.

РОДИТЕЛЬ: В общем, дело по большому счету в том, что ты боишься опозориться и разозлить остальных ребят, если ошибешься?

РЕБЕНОК: Угу.

РОДИТЕЛЬ: Может быть, мы что‑то упустили?

РЕБЕНОК: По‑моему, нет.

 

Хотя это довольно короткий пример, все страхи ребенка видны как на ладони. Высказывая свои предположения, помните, что вы, скорее, предлагаете вероятные причины возникших затруднений, а не строите догадки. Вот как может выглядеть подобное угадывание – пример того, чего делать не следует.

 

РОДИТЕЛЬ: Я заметил, что в последнее время ты без особой охоты идешь на хоккей. В чем дело?

РЕБЕНОК: Я не знаю.

РОДИТЕЛЬ: Я думаю, ты боишься, что на тебя будет кричать тренер.

 

 

Вариант 3. Он ответит: «У меня с этим нет никаких проблем»

 

Многие взрослые думают, что, если сын или дочь заявляют: «У меня с этим нет никаких проблем», – это тупик. Действительно, как говорить с ребенком о какой‑то проблеме, если он утверждает, что у него с этим никаких проблем нет? Но такой ответ – вовсе не тупик. На самом деле это отправная точка, чтобы узнать больше о том, что беспокоит ваше чадо, и о его взгляде на проблему. Вполне возможно, она волнует его не так сильно, как вас, однако это не значит, что нельзя применить план Б. В качестве первоначальной реакции может служить первая стратегия добывания информации (рефлективное слушание).

 

РОДИТЕЛЬ: Я заметила, что в последнее время ты плохо ладишь с сестрой за обедом. В чем дело?

РЕБЕНОК: У меня с этим нет никаких проблем.

РОДИТЕЛЬ: Ага, у тебя нет проблем. Извини, но, похоже, я не очень поняла, что ты имеешь в виду.

РЕБЕНОК: Я имею в виду, что мне реально все равно, как мы ладим с сестрой.

РОДИТЕЛЬ: Ах вот как, тебе реально все равно, как вы ладите с сестрой. А нельзя ли поподробнее?

РЕБЕНОК: На самом деле это совершенно не важно.

РОДИТЕЛЬ: Что ты хочешь сказать?

РЕБЕНОК: Она просто маленькая, шумит, надоедает, мы с ней никогда не поладим.

РОДИТЕЛЬ: Она просто маленькая, шумит, надоедает, и ты думаешь, что вы с ней никогда не будете ладить.

РЕБЕНОК: Она не перестанет шуметь и доставать меня. А я не перестану думать, что она шумит и надоедает, поэтому ничего не изменится. Это безнадежно. Кроме того, она знает, что она у тебя в любимчиках. Она всегда может пожаловаться тебе и доставить мне неприятности.

 

Похоже, у него на самом деле есть проблема с сестрой (она шумит, надоедает и доставляет ему неприятности, жалуясь матери). Кстати, даже если проблема волнует ребенка не так сильно, как вас, возможно, его беспокоит конфликт, который является ее следствием. Таким образом, проблема все равно существует и требует решения.

 

Вариант 4. Он скажет: «Я не хочу сейчас говорить об этом»

 

К счастью, он и не должен говорить об этом прямо сейчас. Вы поступите разумно, если дадите ему это понять. Многие дети начинают говорить в ту самую секунду, как получают разрешение этого не делать. Если ребенок действительно не желает обсуждать проблему в данный момент, значит, у него есть на то веская причина; возможно, он о ней скажет. Очень многие дети охотно рассказывают, почему они не желают говорить о чем‑либо, что само по себе весьма информативно. Позднее, после того как они объяснят мотив отказа, им станет легче приступить к обсуждению того, о чем они поначалу не хотели говорить. К сожалению, многие взрослые в ответ на нежелание сына или дочери что‑то обсуждать начинают с еще большим упорством этого добиваться. Но если давить на ребенка, настаивая на обсуждении проблемы непременно сегодня, можно утратить его доверие завтра. Вряд ли вы этого хотите. Ведь завтра неизбежно наступит! Многие дети отказываются говорить, пока не будут готовы к этому. Кстати, я знаю и немало взрослых, которые ведут себя точно так же.

 

Вариант 5. Он займет оборонительную позицию и скажет нечто вроде: «Я не обязан с тобой разговаривать» (или что‑нибудь похуже)

 

Давайте подумаем, почему ребенок занимает оборонительную позицию в ответ на просьбу старших рассказать подробно о конкретной нерешенной проблеме. По сути, мы уже рассмотрели некоторые причины. Не исключено, что он привык к одностороннему решению проблем (план А). Возможно также, он думает, что, если проблема поставлена на обсуждение, значит, его наверняка ожидают неприятности, то есть разнос и наказание. А может быть, не видит смысла в размышлении о своих проблемах или в их озвучивании, поскольку привык, что от них просто отмахиваются.

К счастью, мы стараемся разрушить сложившиеся модели общения и реакций взрослых, которые заставляют ребенка убедиться, что обсуждение – не лучший для него выбор. На наш взгляд, оптимальный принцип реагирования на ершистые детские высказывания – не встречное оборонительное поведение или угрозы применить дисциплинарные меры воздействия, а честность. Правильным ответом на заявление «Я не обязан с тобой разговаривать» будут слова: «Ты и не должен разговаривать со мной». Хорошим ответом на высказывание «Ты мне не начальник» может быть фраза: «Я и не стараюсь командовать тобой, как начальник». Верной реакцией на заявление «Ты не можешь заставить меня говорить» будет его подтверждение: «Я не могу заставить тебя говорить». Разумно также заверить ребенка в том, что вы не собираетесь использовать план А, например: «Я не указываю тебе, что делать» (вы действительно не указываете), «У тебя не будет неприятностей» (у него их на самом деле не будет), «Я не злюсь на тебя» (вы правда не злитесь) и «Я просто пытаюсь понять тебя» (вы серьезно пытаетесь понять). Заявления вроде «Я просто хочу для тебя самого лучшего» и «Я это делаю (навязывая свое решение), потому что люблю тебя» – далеко не идеальный вариант.

Вы будете готовы перейти к этапу определения причин беспокойства взрослых, когда у вас появится полное понимание имеющихся у ребенка трудностей и его точки зрения на отдельно взятую нерешенную проблему. Как узнать, что вы достигли этой стадии? Продолжайте суммировать полученные сведения и выяснять подробности (стратегия добывания информации № 8), пока не выявите все вопросы, вызывающие у ребенка тревогу и огорчения.

 

Этап определения причин беспокойства взрослых: реальное влияние

 

Не только у ребенка могут быть причины для беспокойства. У вас для этого тоже есть веские поводы, в основе которых лежат ваши опыт, житейская мудрость и ценности, и вы хотите, чтобы ваша озабоченность была замечена и учтена. Вы хотите добиться влияния. Ваше время пришло.

Сложность этого этапа состоит в том, что взрослые часто не очень задумываются об источниках своего беспокойства, связанного с теми или иными проблемами. Часто, не задерживаясь на причинах, они начинают предлагать (а нередко навязывать) свои решения. Но решения, которые принимают, не разобравшись в происхождении озабоченности с обеих сторон, обычно не работают, поскольку не направлены на ее источники. Когда вы с ребенком предлагаете конкурирующие решения (не учитывающие интересы обеих сторон), возникает борьба за власть, о которой мы упоминали в главе 3. Кстати, такой вещи, как конкурирующие интересы, не существует – есть только разные интересы, которые необходимо учитывать. Интересы одной стороны не затмевают интересы другой, и задача не в том, чтобы определить, кто прав, а кто ошибается. Интересы обеих сторон имеют одинаковое право на существование.

Вы считаете, что у нас с ребенком равные права?

Нет, но если вы хотите решать проблемы в сотрудничестве с ним, тогда его интересы не могут быть менее обоснованными и значимыми, чем ваши.

Вам нужно будет тщательно обдумать то, что вас беспокоит, и это можно сделать заранее, если трудно держать все в голове во время обсуждения. В очередной раз повторить свое ожидание, которому ребенок не соответствует, например «Я расстроена, потому что ты не очень хорошо успеваешь по математике», не значит выразить причину своего беспокойства. Причины вашей озабоченности практически всегда подпадают под одну или обе из двух категорий: 1) как неразрешенная проблема, влияющая на вашего ребенка; и/или 2) как неразрешенная проблема, влияющая на других людей.

Выражая свою обеспокоенность, взрослые обычно начинают разговор словами «Дело в том, что…» или «Меня волнует, что…», но практически никогда не используют слова «Все это замечательно, но…». Рассмотрим, какими могут быть типичные причины беспокойства взрослых относительно некоторых из обсуждаемых нами проблем. В конце каждого примера вы увидите номер, обозначающий категорию (см. предыдущий абзац), в которую попадают эти причины.

 

Ребенку трудно вставать по утрам.

Меня беспокоит, что, когда ты с трудом встаешь утром, ты в итоге опаздываешь в школу и к тому же отстаешь по двум предметам, потому что часто не присутствуешь на них из‑за опозданий. (1)

 

У ребенка не получается завтракать перед школой.

Меня беспокоит вот что: тебе нужна энергия, чтобы успешно начать день, а когда ты не завтракаешь, тебе труднее сосредоточиться на том, что происходит на уроках. (1)

 

У ребенка не получается кормить собаку по утрам.