Встреча мистера Рейнольда Моргана и режиссёра Питера Уоллберга

Дверь с золотой табличкой и надписью «Р. Морган». За дверью сидят два респектабельных господина: режиссёр Питер Уоллберг и владелец кабинета.

- Ну как тебе наш новенький? – спросил мистер Морган режиссёра, осторожно выглядывая в окошко. Отсюда, с верхнего этажа здания «Дримс Пикчерз», открывался прекрасный вид.

- Да такой же, как и все остальные. Я тебе вот что скажу, Рейни: ничего сверхвыдающегося в нём нет. Задатки неплохие, но без хорошего контроля ничего из него толкового не выйдет. Сегодня я прощупал его потолок, и он чуть выше, чем у других, но до гения ему далековато. Очередной выскочка. Если б мы его не взяли под своё крыло, сдулся бы через пару лет и все бы о нём забыли.

За это время старина Морган успел вернуться к письменному столу и раскурить дорогую кубинскую сигару. Зажав её в зубах, он спросил:

- Так думаешь, зря мы заплатили такие деньги за него?

- Думаю, зря. Такие гонорары! И за что? За то, что сегодня я наблюдал целый день? – повисла пауза. Уоллберг, немного подумав, высунулся из кресла, будто сейчас он скажет, что-то наиболее важное, - эти молодые выскочки слишком привыкли к большим деньгам. А за что, собственно? Сценарист пишет, что играть. Режиссёр объясняет, как играть. А они не могут выдать, что от них требуется. Постановщики света, операторы – все работают на то, чтобы показать их с самой благовидной стороны. Гримеры создают им образы, облагораживают их лица. А потом мы видим, как у них берут интервью, развешивают постеры с их физиономиями, снимают с ними передачи о том, сколько у них машин и какого размера у них виллы. А сейчас доходит до того, что уже и играть не надо! Теперь мы им платим просто за красивые лица, получается?! Слишком балуем мы их. И этот Вайер. Я вижу в нём стремление, но избалован красивой жизнью, как и все остальные: только чуть больше стали от него требовать, так сразу зубы показал. Он, видите ли, звезда, у него уже даже и статуэтка есть. Решил, что лучше меня знает, как это сыграть надо. А сегодня вообще не явился на съёмки. Я бы его вообще снял с этой роли - пусть чуть пыл остудит.

- Ну ты так не горячись, Питер. Парнишка молод. Талант в нём есть. Слегка заносчив, согласен. Но при этом внутренне неуверен. Сейчас крайне популярен! Это всё нам на руку. Я считаю, что нам с этим молодым человеком очень повезло, и это вложение ещё точно окупится. Думаю, тебе удалось сбить с него спесь. Мои люди доложили, что видели его вчера в «Гавана Хауз», и он был в самом непотребном виде. Ничего. Пусть почувствует вкус похмелья от звёздной болезни. Не забывай, он – идеалист и хочет сыграть хорошо. Это тоже нам на руку. Продолжай прощупывать его, выжимай всё, что можешь. А я думаю, нам пора с ним встретиться.

- Джессика, - мистер Морган обратился к приятному женскому голосу, прозвучавшему после нажатия кнопки телефона, - найди и пригласи ко мне мистера Джона Вайера.

«Эмоушен Диджитал»

- Здравствуйте, мистер Вайер. Какой плохой вид у Вас сегодня. Плохо спите? Может, работа сильно напрягает? – Рейнольд Морган, как мастер переговоров, сразу начал давить на боли, дабы при подписании важного для него контракта не было значительного сопротивления. Надо было смоделировать такую ситуацию, чтобы Джон был рад любому решению проблемы. – Да, мистер Вайер, большие деньги не достаются просто так. Всегда надо быть начеку и быстро реагировать на всякие неожиданные обстоятельства, уметь находить выход из сложных ситуаций, принимать правильные решения. Согласны? – мистер Морган подошёл к окну, отодвинул шторку и многозначительно и недоверчиво посмотрел вдаль.

- Да, согласен. Вы меня пригласили по поводу вчерашнего скандала с Уоллбергом? – Джон решительно ударил в лоб, не желая оправдываться и ходить вокруг да около. Тем более, голова после вчерашнего сильно болела и была совсем не своя. Хотелось быстро закончить этот явно нелицеприятный разговор и снова оказаться в баре с бутылкой холодного пива в руках.

- Совершенно верно, мистер Вайер, - глава «Дримс Пикчерз» внимательно посмотрел на собеседника. - У нас с мистером Уоллбергом состоялась беседа сегодня утром. Он сообщил, что Вы не справляетесь с ролью Микки. Справедливости ради надо сказать, играете Вы совсем не плохо. Но чего-то не хватает, не правда ли? Я думаю, Вы и сами это чувствуете. Это как небольшая клякса чернил. Совсем… чуть-чуть… не справляетесь, - в этом предложении мистер Морган подчеркнул каждое слово, сделав многозначительные паузы после каждого. - Но как Вы сами прекрасно знаете, в кино не может быть чуть-чуть. Даже маленькое чуть-чуть способно настолько испортить общую картину, что мы перестаём верить в происходящее на экране. Мы больше не наслаждаемся просмотром, а всматриваемся в это чуть-чуть, и оно кажется нам не таким уж малым. Теперь маленькая клякса чернил выглядит, как огромное пятно, от которого в лучшем случае рябит в глазах, в худшем – тянет на рвоту.

Джон был приятно удивлён рассуждениям мистера Моргана: такой с виду циничный и абсолютно прагматичный человек свободно мог пофилософствовать на тему магии кино. И как ни странно, глава компании «Дримс Пикчерз» был абсолютно прав: ему чего-то не хватало, хотелось большего, лучшего. Пусть он сорвался и нагрубил Уоллбергу, но сейчас об этом очень жалел. Не стоило этого делать. Теперь это может иметь самые печальные последствия. В голове рисовались картины, наполненные самыми глубокими страхами. Его с треском выгоняют из «Дримс Пикчерз». Слухи о его провале словно черви расползаются среди звёздной элиты. С ним перестают заключать контракты крупные компании. На пробах уже никто не смотрит на его талант, уже никто не хочет слышать имени Джон Вайер. Звёздная карьера закончилась. Он – отработанный материал, выброшенный на помойку.

- Я могу больше, - не совсем уверенно ответил Джон, - и я хочу сыграть Микки. Я сожалею о том, что нагрубил Уоллбергу.

- Хорошо. Это очень хорошо. И для Вас есть хорошие новости, мистер Вайер. Вы, наверное, думаете, что мы собираемся Вас уволить? Но спешу Вас заверить, вовсе нет. Было бы глупо лишиться такого молодого и талантливого актёра. И Вы можете даже не сомневаться в этом.

Джон поднял глаза. В них появилась искорка радости. Он был актёром до мозга костей, поэтому постоянно нуждался в признании окружающих, в их высокой оценке, и ему льстило, что его так высоко ценит глава компании «Дримс Пикчерз».

- Подумаешь, чуть-чуть не дотянули. С кем не бывает? Благо мир не стоит на месте. Технологии активно развиваются. Появляются всякие новые штучки и хитрости, способные значительно облегчить жизнь: роботы, чипы, виртуальная реальность, интернет. Человечество вступило в цифровую эру, и многое, действительно многое стало проще. Доступнее. Такое количество возможностей легло к нашим ногам. Даже сложно представить, что ждёт нас через пятьдесят лет. Масштабы происходящего просто невероятны. И уверяю, Вас это тоже очень скоро удивит, - на несколько секунд мистер Морган остановился, отслеживая реакцию собеседника. - Вижу, во взгляде лёгкое недопонимание. Вероятно, Вы хотите спросить, зачем я всё это рассказываю? Да, мистер Вайер, теперь технологии, основанные на логике и алгоритмах, способны не только решать уравнения: они могут проникнуть в самую глубь человеческого сознания и прикоснуться к самой сути жизни. И, возможно, понять нас лучше нас самих?! И прежде чем я сделаю тебе предложение, я обязан спросить: Джонни, ты действительно хочешь сыграть эту роль? Сыграть хорошо, возможно, даже гениально. Сыграть так, как никто не сыграл бы? – Рейнольд Морган умышленно перешёл в этом месте на ты, чтобы подчеркнуть, что он друг и желает только хорошего.

Джон смущённо замялся от такого вопроса. Такого ему никто никогда не предлагал, но, как человек, преданный своему делу, жаждущий оставить своё имя в истории и на устах миллионов, он мог ответить только:

- Да, мистер Морган. Сейчас для меня это самое важное в жизни.

- Хорошо, Джонни. Я знал, что ты не остановишься при первых трудностях, - мистер Морган подошёл и похлопал его по плечу. – Хочу поделиться с тобой одной идеей. Уверен, это расширит твои представления о собственной профессии, если не сказать больше – изменит их навсегда. Уже некоторое время в «Дримс Пикчерз» активно внедряется новая технология на основе нанороботов под названием «Эмоушен Диджитал». Технология уже прошла всевозможные испытания, доказала свою безопасность и надёжность и успешно используется в нашей компании. Не буду вдаваться в детали. Сейчас ты пройдёшься по отделу научных разработок и сам всё увидишь. После чего мы подпишем договор, и ты примешь участие в проекте.

Рейнольд Морган не стал дожидаться ответа и нажал кнопку громкой связи. Раздался приятный женский голос.

- Джессика, проведите, пожалуйста, экскурсию мистеру Вайеру. Необходимо познакомить его с технологией «Эмоушен Диджитал».

Затем мистер Морган снова обратился к Джону:

- Всё. Даём тебе неделю на размышления. И помни, Джонни, в контракте уже прописан пункт о неразглашении данной информации. Не будем создавать друг другу проблем, - глава «Дримс Пикчерз» дружелюбно предложил актёру встать и крепко пожал ему руку.

Отдел научных разработок

Сразу же на выходе из кабинета Рейнольда Моргана актёра ждала очаровательная девушка в строгом деловом костюме цвета серый металлик. Юбка, скрывающая две трети ног, казалась такой узкой, что непонятно было, как девушке удаётся в ней ходить. Волосы были педантично зализаны в аккуратную причёску. На лице сияла дежурная улыбка.

- Рада приветствовать, мистер Вайер. Меня зовут Джессика. Пройдёмте со мной.

Джессика подошла и вызвала лифт. В лифте она начала стандартный вводный экскурс:

- Технология «Эмоушен Диджитал» является детищем отдела научных разработок компании «Дримс Пикчерз» совместно с компанией «Хил Роботикс». «Хил Роботикс» использовала дистанционно управляемых нанороботов, чтобы выполнять сложнейшие хирургические микрооперации. Нанороботы вводились пациенту внутривенно, затем доставлялись до проблемного места и выполняли необходимые программы по оперативному вмешательству.

Лифт остановился. Двери открылись, и Джон Вайер попал в настоящий мир будущего. Ручки, стулья, лампы, мониторы компьютеров, клавиатуры, мышки, кофеварки – от всего веяло «последним словом» техники.

Джессика невозмутимо продолжила, уже шагая по помещению, похожему на лабораторию:

- Идея использования нанороботов в киноиндустрии родилась ещё в двухтысячном году, когда на съёмках одного из самых дорогих и культовых проектов «Великая игра» у актёра Лика Фёрста, исполнявшего главную роль, случился инсульт. Актёр остался жив, но без последствий не обошлось: у него парализовало половину лица. Дальше играть он не мог. Без участия Фёрста сериалу пророчили скорейший крах, так как зрители импонировали именно ему. В «Великую игру» были вложены слишком большие деньги, и никто не хотел их терять, поэтому были предприняты беспрецедентные попытки реанимировать актёра. Ему делались всевозможные операции, его пытались заменить другими актёрами, используя компьютерную графику, маски, грим, но всё было безрезультатно: получалась лишь дешёвая подделка, которая точно не могла удовлетворить привередливых ценителей сериала.

Тогда один врач по имени Грег Купер из компании «Хил Роботикс» предложил использовать его технологию. Он решил, что совсем необязательно вылечивать Фёрста, достаточно вживить нанороботов в нужные места, и, воздействуя малыми токами, управлять мышцами лица. В то время это казалось просто фантастичным, но делать было нечего, так как идеи к тому моменту уже иссякли. Проект «Великая игра» был временно приостановлен.

Джессика подвела Вайера к экрану, включила презентацию и продолжила рассказ, сопровождая его красочными слайдами:

- Требовалось решить множество вопросов. Во-первых, поскольку нанороботы «Хил Роботикс» использовались для операций, они были сложные и дорогостоящие. Для управления мышцами лица такие роботы были не нужны. Во-вторых, в отличие от микроопераций, которые проводились в течение достаточно короткого промежутка времени, актёр мог находиться на площадке довольно долго, поэтому требовалось решить проблему питания.

Учёным из научного отдела «Дримс Пикчерз» совместно с работниками из «Хил Роботикс» потребовался год для оптимизации технологии под поставленные задачи.

Роботов значительно упростили. В результате технологию «Хил Роботикс» удалось удешевить в четыре раза. Изменения коснулись и материала, из которого выполнялись наномашины: теперь они были изготовлены из полимера, абсолютно безвредного для человека, и могли находиться внутри тела хоть десятки лет. Проблема с питанием была решена с помощью установки на роботов специальных нанотермогенераторов, которым достаточно температуры человеческого тела для выработки токов воздействия на мышцы. Однако пришлось пожертвовать их подвижностью: мощности термогенераторов не хватает для передвижения роботов по организму. Таким образом, роботы вживляются один раз и остаются в теле человека на всю жизнь.

Импульсов, вырабатываемых нанороботами, достаточно только на управление небольшими мышцами. Крупными мышцами, такими, например, как бедро, бицепс, предплечье нанороботы управлять не могут. Но для мышц лица, языка и голосовых связок их вполне достаточно. Вам всё понятно, мистер Вайер? Может быть, я рассказываю слишком быстро? – Джессика улыбнулась.

Вайер стоял словно заворожённый, не зная, что на это ответить. Девушка продолжила, не дожидаясь ответа:

- Понимаю, слишком большое количество информации, но потерпите немного, я скоро закончу. Итак, продолжим. После успешных проверок Лик Фёрст стал первым испытуемым. Далее усовершенствование технологии, которая получила уже самобытное название «Эмоушен Диджитал», было связано с алгоритмами управления мимикой человека, его голосом и речью. Техническая начинка оказалась крайне удачной, поэтому остаётся неизменной до сих пор. Ещё через полгода после накопления достаточного опыта, создания соответствующего программного обеспечения, Лик Фёрст снова появился на съёмочной площадке. Одна половина его лица играла по-настоящему, другая – управлялась новейшей нанотехнологией. Играл он, как и прежде, просто блестяще. Проект «Великая игра» был разморожен и имел просто оглушительный успех в свете разросшихся сплетен вокруг него.

После продолжительного использования удалось выяснить, что технологию можно применять не только в случае, когда лицо парализовано. «Эмоушен Диджитал» - вполне приемлемый инструмент и для здоровых актёров.

Просто представьте, Вы не можете достаточно правдоподобно передать какую-нибудь эмоцию, или Ваш голос не дотягивает до нужной ноты или, например, недостаточно жалостлив, весел, испуган. Новейшие алгоритмы управления, большой опыт применения, огромнейшая база данных позволяют добиться просто восхитительных результатов при наименьших усилиях. Мы с полной уверенностью можем заявить, что можем изобразить любые самые тонкие чувства на лице человека. Наши последние разработки позволили нам просканировать множество картин прошлого и снять эмоции с игры по-настоящему великих актёров, сформировав из них специальные адаптивные модули. Теперь любой актёр, использующий нашу технологию, может встраивать в свою профессиональную деятельность эти модули, тем самым улучшая игру, делая её более разнообразной и глубокой, обогащая свой творческий потенциал. К тому же нельзя забывать и о стабильности результата. Представьте, Вы заболели и плохо себя чувствуете или у Вас депрессия, разве Вы сможете выполнить всё, что от Вас требуется на съёмочной площадке? В такие сложные моменты можно спокойно довериться «Эмоушен Диджитал». «Эмоушен Диджитал» - с нами Ваша игра станет по-настоящему совершенной, - последние две фразы прозвучали, как рекламные слоганы. Джессика опять включила дежурную улыбку.

- И что, есть живые примеры? – спросил неуверенно Вайер.

- Что, простите? – переспросила Джессика.

- Есть актёры, которые пользуются данной технологией? Живые примеры?

- Боюсь, мистер Вайер, данная информация конфиденциальна. Мы понимаем, какой ущерб это может нанести как репутации актёров, так и имиджу компании, поэтому уже в Вашем контракте имеются обязательства о неразглашении подобных сведений - пункт 6.5.1. Ещё вопросы, мистер Вайер? – опять дежурная улыбка на лице.

В принципе информация, предоставленная Джессикой, была исчерпывающей. У Джона не было вопросов, но всё это заставило очень серьёзно задуматься о будущем:

«Так вот что мне предлагает мистер Морган. Технологии на службе у искусства. Цифровые эмоции. Программы, воспроизводящие любовь, страх, радость, разочарование, злость, доброту, совесть. Неужели математическая модель, алгоритм способны заменить тончайшие человеческие чувства, душу? Живую душу…?! Разве это возможно? О, этот дивный новый мир! Что же мне делать? Ты же знаешь правила, Джонни: либо заедешь во дворец победителем, либо не подпустят даже к воротам. Никто не станет тебя ждать. Да через пару лет любой мало-мальски известный актёр будет пользоваться этой технологией. Ты же видел её возможности. Тебе не удастся удержаться на плаву. Тебя раздавят и выбросят, как когда-то выбрасывали видеокассеты, заменяя их на лазерные диски. Цифра победила. Аналог – ещё одно ископаемое из прошлого. Прогресс беспощадно изменяет всё вокруг нас. Видимо, подошёл черёд и самого человека…»

За этими размышлениями Джон Вайер не заметил, как оказался вне здания «Дримс Пикчерз». Он шёл по улице, и, несмотря на множество людей, которые все, сломя голову, спешили куда-то, ему казалось, что он пребывал в пустоте. Его мир только что перевернули с ног на голову. Никто из этих сверхзанятых людей даже подумать не мог, что человечество семимильными шагами вступает в новую эру. Теперь в мире кино всё станет гораздо сложнее. Он искал способ, и вот способ сам нашёл его. Это ли не подарок судьбы? Случайность вовсе не была случайной – жизнь явно давала ему ещё один шанс. Пусть у других есть дорога, и они знают, куда им суждено прийти. Мы, остальные, будем читать знаки и падать ниц перед волею случая.

Принятие решения

У Джона Вайера ровно одна неделя на раздумья, после чего он должен либо принять правила игры, либо отказаться. Отказаться означает путь в один конец. Скорее всего, от него попытаются избавиться любым из возможных способов: откупиться, отсудиться, расстаться по-хорошему. И тогда ему больше не достичь той популярности и престижа, какими он обладает сейчас.

Как странно: он так стремился на самый верх, чтобы обрести свободу, но вновь связан по рукам и ногам. Такая свобода – лишь иллюзия: он всегда будет работать на кого-то, его талант - лишь слуга. Но с другой стороны, чего он так боится? Совсем недавно он хотел избавиться от всей этой шумихи вокруг своей персоны. Его раздражали журналисты с бестактными вопросами, газетчики с вульгарными статейками. Он же так жаждал, чтобы о нём забыли хоть на секундочку.

«Ну, подумаешь, забудут о тебе на пару лет? Потом, если будешь упорно трудиться, идти к цели, то, возможно, сможешь вернуться обратно на Олимп. Жаль, только времени маловато. Пара лет может легко превратиться в пять, а то и десять, а там уже и до заката карьеры недалеко», - рассуждал Джон, посмотривая на статуэтку, которую буквально полгода назад получил за лучшую мужскую роль. Да, как было приятно, что его мастерство отметили, что, несмотря на все слухи, его признали и наградили. И гонорары после этого возросли в десятки раз. Джон всё же был актёром, и желание состояться в профессии играло ведущую роль во многих его решениях. Он почти всю жизнь посвятил этому делу, и отказаться от недавно обретённой славы и успеха просто так не мог. Да, он пренебрегал сейчас ими, потому что они у него были. Он мог прятаться от журналистов, запираться на некоторое время в своём мирке с Джилл, чётко осознавая, что он всегда может вернуться под прожекторы славы и ему будут рады. Совсем другое – потерять всё это, потерять в одночасье. Несколько месяцев его будут обсуждать, даже, может быть, позовут на какое-нибудь топовое ток-шоу и будут расспрашивать о том, почему он решил уйти из такой престижной компании. Ему будут обещать, что всё наладится, но роли почему-то станут отдавать другим, а кастинги превратятся в одну бесконечную очередь ожидания, из которой выбраться будет просто невозможно.

И может, как-то раз, на каких-нибудь очередных пробах, кто-то из комиссии вспомнит знакомое имя: «Джон Вайер? Это, случаем, не тот, кто в фильме «Книжная любовь» сыграл Энтони?»

И Джон застенчиво и очень робко ответит: «Да, это был я», - стесняясь того, что ему пришлось так низко пасть после такого взлёта.

И что останется? Да, деньжат хватит надолго – благо, удалось подзаработать. Но в остальном? Джиллиан продолжит сниматься, играть великолепные роли, а что будет с ним? Превратится в домохозяйку? Или будет хвастаться, что ему дали «грандиозную» роль в фильме, создатели которого надеются, что привлечением такого, вроде бы, известного имени, как Джон Вайер, они смогут обратить на себя хоть какое-то внимание? Что дальше? Разница с Джиллиан была и так ощутимой. Он – обычный смертный, который добрался до Олимпа, она там родилась, она – звезда, сверкающая, бесподобная звезда, с детства окружённая атмосферой творчества и искусства. Вероятно, дома у неё бывали известные художники, скульпторы, талантливые писатели, сценаристы, именитые режиссёры, она с молоком матери впитала весь этот мир. Все трудности, через которые она прошла, лишь раскрыли это в ней. У Джона этого ничего не было. Он многому учился, но некоторым вещам научить невозможно: они усваиваются через ту среду, в которой находишься. А у него была совершенно иная среда. Поэтому Джилл была совершенством, а он ей даже в подмётки не годился. Возможно, это было не так, но он так думал.

«Нет, я не могу больше надеяться на Джилл. Я же мужчина, чёрт побери! Я должен твёрдо стоять на ногах без посторонней помощи. Мне нужно стать лучше для неё, для себя, для всех. Чтобы окружающие видели, что я не спрятался за известностью жены, что я достоин быть её мужчиной, а она моей женщиной. Я должен быть опорой, защитой, а не она. Что такого уж плохого в этих нанороботах? Да, это не совсем искренне по отношению к зрителю. Ну и что? Это же кино! Там очень много фальшивого. В этом его суть: показать зрителю только то, что нужно, сфокусировать его внимание на чём-то, спрятав детали. Об этом говорит уже сам тот факт, что зритель видит кино глазами оператора: куда направлена камера, туда и смотрят его глаза. Это от начала и до конца вымысел. Тогда о какой искренности может вообще идти речь? Мы изначально заявляем, что история – выдумка, и мы прибегаем к различным способам и техническим средствам, чтобы изобразить её как можно красивее и правдоподобнее, если это нужно. Так это устроено. Так ведь?

Сейчас появилось новое техническое средство, которому мы неизбежно сопротивляемся. Но оно со временем завоюет своё место в кинопроизводстве и станет его неотделимой частью, и мы уже будем относиться к этому совершенно нормально.

Кроме того, сейчас ведь никто об этом не узнает. Пункт о неразглашении. Помнишь? «Дримс Пикчерз» хранит эту тайну и будет делать это впредь, потому что им самим невыгодно открывать все карты. Это такой лёгкий обман, от которого выигрывают все: зритель наслаждается хорошей игрой актёров, актёры показывают эту хорошую игру, компания получает высокие прибыли из-за того, что выпускает первоклассное кино. Все в плюсе. Все довольны. Что в этом такого? Эх, жаль Джилл нельзя рассказать. Интересно, что бы она на это ответила? Опять ты за своё? Неужели так важно, что скажет Джилл? Да и какая ей, собственно, разница? Она всё равно об этом не узнает».

Всю неделю Джон мучал себя подобными рассуждениями. Он бродил взад-вперёд, мерия шагами жилище и пытаясь прийти каким-то логичным образом к единственно правильному решению. Ему неинтересно было смотреть телевизор, читать книги или новости, и даже на Джилл он стал обращать меньше внимания. Они вообще в эти дни мало разговаривали. Раздумья, постоянное эмоциональное напряжение – всё это накапливалось в нём, делало рассеянным, раздражительным и угрюмым. Обычно он был гораздо веселее и приветливее. Конечно же, Джилл не могла не заметить этого.

- Всё хорошо, любимый? – спросила она однажды. Было утро, но Джон уже успел погрузиться в себя. Он стоял и молча заваривал кофе. Почему-то его так покоробило от этого вопроса, что он даже вздрогнул и рассыпал сахар на стол. Джиллиан обратила на это внимание, но не подала виду.

- Да, всё хорошо, дорогая, - ответил односложно Джон, пытаясь как-то погасить этот разговор и держать себя в руках.

- Точно? Может, ты что-нибудь хочешь рассказать? Может, что-то случилось?

- Нет, моё солнышко, всё отлично, - Джон повернулся и сыграл довольное лицо.

- Просто ты последнее время весь какой-то напряжённый. Я подумала, может, у тебя какие-то проблемы на работе? Может, роль не идёт? Я помню, как этот Уоллберг наседал на тебя.

- Да вроде бы, всё в порядке сейчас. Уоллберг наконец-то отстал. Конечно, всё не так гладко, как хотелось бы, но пока справляюсь, – Джон соврал. Роль не шла. На самом деле Уоллберг за последнюю неделю, словно с цепи сорвался. Он был беспощаден и терзал Джона на каждой реплике. Пару раз с его уст куда-то в сторону слетела фраза «ещё одна бездарность», но предназначалась она именно Джону, и Джон её хорошо расслышал. Как же сильно это укололо его, но тогда он не подал виду, а вечером снова отправился заливать обиду в бар.

- Просто у меня тут будет парочка свободных дней, и мы могли бы вместе порепетировать, если хочешь? – предложила Джиллиан.

Джон замешкался немного. Видно было, что он борется с собой, но в этот раз сдержать себя он не смог:

- Знаешь, а почему мы никогда не репетируем твои роли?!

Он с таким укором посмотрел на Джилл, что она сначала даже не сообразила, что ему ответить. Первый раз он смотрел на неё такими глазами.

- Мне казалось, ты не против, что я иногда тебе помогаю? Я не вижу в этом ничего плохого. Просто, если мне потребуется твоя помощь, для меня это не будет чем-то таким, знаешь…

- Если потребуется моя помощь, - перебил её Джон и усмехнулся. – А она тебе когда-нибудь потребуется? От меня, скорее всего, нет! Потому что у нас ты звезда, а не я!

- Да что на тебя нашло, Джон? Неужели в этом твоя проблема? Если для тебя так важно самому расти и развиваться, пожалуйста, я не буду тебе мешать и помогать советами. Если ты так хочешь быть выше и талантливее меня, то я тебя могу успокоить, потому что так оно и есть. По крайней мере, я так считаю. Твоему таланту нужно направление, и всё. Когда оно будет, ты сам поймёшь, насколько ты гениален. И в этом не будет больше сомнений ни у кого, и даже газетчики перестанут рвать тебя на части, потому что всё и так будет понятно. И знаешь, у меня никогда не было цели затмить тебя собой. Просто там в павильоне…

- Нет больше того павильона, и мы должны двигаться дальше. И я не могу постоянно надеяться на тебя. Понимаешь? Если я должен раскрыться, если я должен дойти до какого-то нового качества, нового состояния, то мне нужно сделать это самому. Мне нужно самому научиться принимать решения.

В воздухе повисла напряжённая пауза. Джиллиан ничего не стала отвечать. Не скрывая обиды, она просто ушла в другую комнату. Джон стоял посреди кухни, как выжатый лимон. Что он сейчас сделал? Зачем? И как ему нужно было поступить в данной ситуации? Разве могло быть иначе? На одной чаше весов то, к чему он стремился всю жизнь, на другой – безвестное и безрадостное существование в тени яркой звезды. Что может быть хуже для актёра? Оставалось дождаться часа икс…