Таким образом, эволюция бумаготкацкой промышленности в дореформенной России имела обратный характер сравнительно с новейшей эволюцией.

 Крупное производство породило мелкое, фабрика превратилась в домашнюю промышленность, кустарное производство. Так называемый самостоятельный кустарь явился последней ступенью эволюции фабричного рабочего, освободившегося от подчинения фабриканту.

Но, может быть, развитие бумаготкацкой промышленности имело особый специфический характер и не может считаться типичным для других отраслей производства? Обратимся к фактам.

 Тканье грубого холста было исконным занятием русского крестьянина. Казалось бы, уж в области кустарного льняного ткачества фабрика не должна была играть роли. Но это только кажется.

 

 В действительности же история тонкого льняного ткачества представляется во всех отношениях аналогичной только что рассказанной истории бумажного ткачества.

 Кустарное ткачество тонких полотен в Шуйском уезде, как упомянуто, ведет свое начало от устройства Тамесом при Петре I полотняной фабрики в селе Кохме33. В важнейшем центре кустарного льняного ткачества, селе Великом, Ярославского уезда, возникновение кустарного ткачества тонких новин также находится в непосредственной связи с устройством, тоже при Петре, фабрики Затрапезного34.

На дальнейшее развитие ткачества в этом селе оказала крупное влияние фабрика помещиков села Великого Яковлевых, закрывшаяся в 1842 г.35 В другом центре полотняного ткачества Ярославской губернии, селе Никольском, развитие ткачества тонких полотен также вызвано вотчинной фабрикой Салтыковых.

 Эта фабрика закрылась в начале этого века, и с этого времени в крестьянских избах всего окружающего района быстро распространилось "самостоятельное кустарное ткачество"36. То же самое наблюдалось и в Костромской губернии: полотняные фабрики вызвали или, по крайней мере, содействовали развитию кустарного ткачества37.

 Я сказал, что история полотноткацкого производства вполне аналогична истории бумажного ткачества. Действительно, на наших первых огромных полотняных фабриках вся работа производилась в самом фабричном здании.

В конце XVIII века старинная фабрика начинает распадаться: фабриканты переходят от фабричного ткачества к раздаче пряжи по домам - домашней системе крупной промышленности.

 При некоторых медынских паруснополотняных фабриках еще в 1785 г. число рабочих, работавших у себя на дому по заказам фабрикантов, превосходило число рабочих в самом фабричном заведении38.

 Мы встречаем указания на раздачу пряжи по деревням костромскими полотняными фабрикантами в интересном рукописном описании Костромской губернии начала этого века.

 По словам этого описания, "во многих местах Нерехотского уезда находятся в селениях построенные обывателями оных ткацкие светлицы, конх поселяне берут с заводов пряжу и ткут оную".

 В городе Плессе местный полотняный фабрикант Зубарев "отдает делать фламские полотна и равендук сельским жителям, которые в домах своих имеют собственные свои станы и там оное ткут и тканье доставляют к нему на фабрику".

 То же самое сообщается и о другом фабриканте г. Плессы, Ермолине39. В Ярославской губернии точно так же крупная фабрика начала разлагаться с начала этого века40. По словам "Памятной книжки Ярославской губ[ернии]" на 1862 г., "льняная промышленность прежде была сосредоточена в руках больших фабрикантов, впоследствии же она мало-помалу перешла в руки крестьян"41.

 В 30-х годах этого века обычай раздавать льняную пряжу по домам сильно распространился и во Владимирской губернии42. Вместе с тем, появилось и кустарное ткачество тонкого полотна из собственного материала. И в данном случае крупное производство породило мелкое, кустарная изба явилась завершением эволюции фабрики43.

Таким образом возникло домашнее полотняное ткачество. Более зажиточные ткачи покупали пряжу за свой счет и сами сбывали приготовленные изделия, а более бедные получали пряжу от фабрикантов. Так называемое "самостоятельное" ткачество было сильно распространено в Ярославской губернии, особенно вокруг села Великого.

 И для полотноткацкого, как и для миткалевого производства, вторая четверть этого века была эпохой энергичного развития кустарной промышленности. О степени разложения прежней фабрики можно судить по тому, что в 1852 г. на всех полотняных и полотнопестрядинных фабриках Владимирской губ. работало 2 977 рабочих, а по деревням на те же фабрики работало 8 579 рабочих44.

Неудивительно, что и полотняные фабриканты, подобно миткалевым, жаловались на конкуренцию кустарей. В 1835 г. министерство финансов разослало циркуляр всем губернаторам с просьбой указать меры для развития промышленности в городах45.

 Костромской губернатор предложил высказаться по этому вопросу местному купечеству и фабрикантам.

 В числе причин, вызвавших упадок полотняных фабрик, фабриканты указывали на "распространение фабричных заведений в малом виде между крестьянами, без всякого платежа и браковки выработанных там изделий, почему изделия тех заведений хотя и далеко отстали в качестве от таковых же, вырабатываемых на обширных фабриках, но имеют на своей стороне преимущества дешевизны, которая увлекает большую часть покупщиков...

 Изделия мелочных заводчиков... по причине дешевизны сходят с рук без затруднения". Точно так же калужское купечество признало "первою причиною упадка городской промышленности и торговли чрезмерное увеличение числа ходебщиков и разносчиков, отчего купеческое сословие в городах расстраивается, капиталы истощаются, скудеют средства к устройству каких-либо фабричных заведений"46.

Таким образом, и в области полотняного ткачества, как и миткалевого, в дореформенной России кустарь бил фабриканта. Я не буду останавливаться над историей других отраслей ткацкой промышленности.

 Суконное ткачество (солдатских и тонких сукон) прошло такой же круг развития, как и миткалевое и полотняное. Солдатское сукно выделывалось в XVIII веке только на крупных фабриках, но уже в начале XIX века вокруг Москвы распространилось домашнее ткачество солдатского сукна, частью по заказам фабрикантов, частью за собственный счет крестьян.

В 1809 г. в числе поставщиков сукна для казны фигурируют наряду с крупными фабрикантами и московские и владимирские кустари47. По словам сенатора Аршеневского, большинство московских суконных фабрик занималось только крашеньем и отделкой сукна, а суровье заготовлялось по окрестным деревням48.

На суконных фабриках XVIII века вся работа по обработке шерсти в сукно - кардование, пряденье шерсти, тканье, крашенье, валянье, ворсование и пр. - производилась на одной и той же фабрике.

 С начала этого века стали возникать особые фабрики для пряденья шерсти, а также и для окончательной отделки сукна.

 Это благоприятствовало развитию кустарного ткачества из фабричной шерстяной пряжи. В "Журнале мануфактур и торговли" за 1830 г. мы читаем, что "ткачество драдедамов17*, драдедамовых платков и некоторых родов средственных сукон18* производится уже в большом количестве крестьянами деревень Черкизова, Преображенского, Семеновского и других мест Московского и Коломенского уездов.

 Сему счастливому (sic!) обороту сукноделия, - прибавляет автор статьи, - обязаны мы неимоверной дешевизной наших драдедамов". Как видно из дальнейших объяснений автора, в данном случае мы имеем дело с наемной домашней системой, достигшей такой степени развития, что в некоторых случаях предприниматель-торговец совсем не имел фабричных построек; такие торговцы раздавали всю пряжу крестьянам для обработки, а заготовленное сукно отдавали красить и отделывать в специальные красильни и апретурные заведения.

Любопытны комментарии автора: "Некоторые московские фабриканты вопиют против сего усиливающегося состязания деятельности и происходящего от оного понижения цен; но сочинитель радуется преуспеянию самого хода сей мануфактурности и постепенному раздроблению прежних нажитков малого числа лиц на умеренные выгоды многих трудолюбивых промышленников"49.

Московское отделение мануфактурного совета в том же году обратилось с официальным "Объявлением" к московским фабрикантам, вызванным, очевидно, все тем же неудовольствием фабрикантов на развитие кустарного ткачества.

 По словам этого "Объявления", "хотя некоторые капиталисты понесли убытки, строения их опустели и многие заведения ослабли, но зато навык и искусство, приобретенные на них, не только не погибли в народе, а, напротив, более распространились; смышленые мастеровые, оставив упадшие фабрики, водворили промышленность по селениям, устроив собственные мастерские и увеличив оные своими домашними...

 Так единожды водворившаяся промышленность никогда не погибает в народе, несмотря на упадок некоторых фабрик"50.

Возникновение кустарного ткачества и вязанья шерсти иногда непосредственно можно приурочить к фабрикам.

Так, в главном центре кустарного шерстяного чулочного производства Владимирской губернии, селе Пестяках, местный исследователь объясняет происхождение этого промысла "устройством в Пестяках в конце прошлого столетия суконной фабрики.

 По закрытии ее осталось много шерсти, которая и была куплена по сходным ценам местными крестьянами"51 (вероятно, торговцами, судя по тому, что в этом промысле решительно преобладала наемная домашняя система).

 В Симбирской губернии "развитие сукноделия (кустарного) вообще заметно в селениях, находящихся близ суконных фабрик, потому что там можно доставать с фабрик шерсть и пользоваться на фабриках же валкой сукна"52. Но вообще суконные фабрики в гораздо меньшей степени подверглись тому процессу раздробления в домашнюю промышленность, который был констатирован нами относительно миткалевых и полотняных фабрик; соответственно этому и кустарные промыслы по обработке шерсти в значительно меньшей степени могут быть приурочены к фабрикам.

 Шелковое кустарное ткачество было всецело созданием фабрики. Как известно, этот промысел сконцентрирован в очень небольшом районе, преимущественно в нескольких уездах Московской губернии и прилегающих уездах Владимирской.

 Чем же объясняется такая ограниченность распространения промысла? А тем, что в Московской губернии были устроены еще при Петре крупные шелковые фабрики, из которых крупнейшие, Фряновская и Купавинская, были в Богородском уезде, и поныне остающемся центром кустарного шелкового ткачества.

 При простоте техники ткачества шелковых материй промысел этот, очень выгодный, не замедлил переселиться в деревню вместе с возвращавшимися в деревню рабочими шелковых фабрик.

 Я уже говорил, что шелковые кустарные ткачи с успехом конкурировали с фабриками уже в конце XVIII века. В начале XIX века кустарное ткачество было сильно распространено в Московской губернии. Я упоминал выше, что, по словам одного описания Московской губернии этого времени, в одном Московском уезде у государственных крестьян было около 300 станов для тканья разных шелковых и бумажных материй да несколько сот станов для тканья флера20* и лент53.

Аршеневский также говорит о мелких шелковых фабриках, имевших по 1-10 станов и наполнявших в Москве Покровскую слободу и под Москвой Преображенское и Измайловское села.

 Работа в этих кустарных заведениях производилась частью силами только семьи хозяина, частью при помощи наемных рабочих, и притом как по заказам крупных шелковых фабрикантов, так и для "собственного торга" - за свой счет54.

 

Следовательно, в данном случае мы имеем дело как с наемной домашней системой, так и с "самостоятельным" кустарным производством.

 В 1813 г. в 30 верстах от Москвы, в селе Гребенкове, около тысячи крестьян занимались выделкой шелковых и бумажных материй. Вахонская волость, в 80 верстах от Москвы, заключавшая до пяти тысяч душ населения, имела более двух тысяч станов; во многих деревнях крестьяне занимались выработкой разных тканей для московских фабрикантов55.

 В 20-х и 30-х годах, когда наша промышленность начала развиваться особенно энергично, возникло множество мелких шелкоткацких фабричек и кустарных изб, некоторые из которых впоследствии превратились в огромные фабрики56. В 30-х годах в Московском и Богородском уездах очень распространилась ручная размотка и сученье шелка в крестьянских избах57.

 В Московском и Богородском уездах в 30-х годах "не было избы, где бы у окна не вертелся карась21* или где бы подчас не выделывали какую-нибудь тафтинку22*"58. Во Владимирскую губернию кустарное шелковое ткачество также было занесено фабричными рабочими.

На фабрике Залогиных (бывшей Лазаревых) в числе рабочих был некий Канин, крестьянин Покровского уезда, Владимирской губернии. В 30-х годах он завел ткачество шелковых тканей у себя в деревне: "благодаря Канину и другим рабочим на шелковых фабриках получило развитие кустарное производство шелковых тканей"59.

 В области пенькового производства домашняя промышленность развилась, главным образом, в первой стадии обработки волокна - прядении.

 В Калужской губернии, старинном центре фабричного парусно-полотняного ткачества, ткачество парусных полотен производилось на самых фабриках, но пряжа заготовлялась преимущественно по деревням отчасти по заказам фабрикантов из их материала, отчасти же за собственный счет крестьян60.

Прядение канатной пряжи тоже производилось крестьянами на дому по заказам купцов61. В г. Ржеве, Тверской губернии, важнейшим зимним промыслом местных жителей было прядение канатной пряжи, главным образом, по заказам местных канатных торговцев62. Наемное домашнее прядение канатной пряжи в 40-х годах сильно развилось в Орловской губернии. По словам современного исследователя, "когда и как установилась здесь эта ветвь значительной городской и сельской промышленности - неизвестно.

Полагать надобно, что в Орловском крае канатные заводы, точно так же, как в Московском и Рязанском крае нанковые фабрики для ткачей, были основанием тех прядилен, которые первоначально возникли в городах средней и западной полос Орловской губернии, откуда потом перешли и в селения государственных крестьян.

 Как там вокруг Москвы нанковые фабрики, раздавая бумагу сельским ткачам на дом, мало-помалу ввели ткачество между крестьянским населением даже в Рязанской губернии, так и здесь канатные фабрики и значительные городские прядильни начали уже раздавать крестьянам-прядильщикам за условленную плату известное количество пеньки пакли для приготовления из них пряжи"63.

Точно так же в Арзамасский уезд пенькопрядильный промысел был занесен местными крестьянами, работавшими на канатных заводах соседнего уезда64. Я говорил выше (в главе I) о падении паруснополотняных фабрик Калужской губернии; но они оставили после себя след.

 На месте прежних фабрик возник, хотя и не особенно цветущий, новый кустарный промысел - пряденье и тканье пеньковых тканей для парусов, мешков, брезентов и пр. Центром этого промысла в Медынском уезде явилось село Полотняный завод.

 Промысел этот развился в 50-х годах нашего века, причем главным деятелем был некий Ерохин23* - лучший ткач одной из закрывшихся парусных фабрик.

 Ерохин основал небольшую фабрику и, вместе с тем, стал раздавать пеньку для пряденья и тканья по домам.

 Промысел принял характер наемного домашнего производства.

 До сих пор я говорил только о текстильной промышленности: в этой области своеобразная эволюция - от фабрики через домашнюю промышленность к "самостоятельному" кустарю, или, точнее, от фабрики через наемную систему домашней промышленности к покупной системе, - наиболее очевидна.

 

 В других производствах влияние фабрики не так велико. Кустарная обработка металлов, изготовление железных и медных изделий в гораздо меньшей степени могут быть приурочены к фабрике.

 Тем не менее и здесь во многих случаях можно констатировать влияние фабрики. Возьмем, например, всем известную павловскую промышленность.

О павловцах как об искусных замочниках и слесарях упоминается еще в начале XVII века.

 Но все исследователи признают, что на развитие павловской промышленности оказал огромное влияние железный завод, устроенный графом Шереметевым в половине прошлого столетия и прекративший производство в 1770 г.65 Помещики села Павлова и после уничтожения завода содействовали развитию павловской промышленности выпиской английских мастеров, обучением рабочих и пр.

Большую роль в возникновении промыслов всего павловского района играли и соседние старинные Балашовские заводы.

В позднейшее время новые промыслы в этом районе нередко возникали под непосредственным влиянием фабрикантов. Так, отцом ножничного производства в Павлове, по словам г. Лабзина, был петербургский ножевой фабрикант Канапль, "который ездил в Павлово и обучал ножничному делу тамошних более смышленых мастеров, чтобы, за дороговизной петербургской работы, иметь возможность получать более дешевые изделия местной выработки".

Этот же фабрикант значительно содействовал также и улучшению техники производства перочинных ножей. Г-н Лабзин прибавляет, что о Канапле павловцы "вспоминают не иначе, как с почетом, а многие чтут его решительно своим благодетелем"66. Развитию муромского ножевого производства, центром которого является село Вачи, также сильно содействовала фабрика Кондратова, устроенная в 1831 г.67 Кустарное производство проволочных полотен в селе Безводном, Нижегородской губернии, было занесено фабричными рабочими68. В Ардатовском уезде, Нижегородской губернии, все металлические промыслы имеют отношение к крупной горнозаводской промышленности и к существованию в уезде чугуноплавильных заводов69.

 Важнейшим центром кустарного кузнечного и слесарного производства в Ярославском уезде является село Бурмакино.

 По словам проф. Исаева, до 30-х годов этого столетия изделия бурмакинских кузнецов были очень грубы и незатейливы, "но с этого времени началось их усовершенствование.

 Вызвано оно было тем, что помещик Бурмакина Варенцов устроил ножевое заведение. Оно существовало недолго и не привило среди крестьян ножевого производства.

 Косвенно же оно оказало большое влияние: мастерами в заведении были немцы, искусные кузнецы и слесаря. Помещик набирал в работу наиболее способных мальчиков, которые и получали там правильное ремесленное образование.

Когда заведение было упразднено, то рабочие разошлись по домам и принесли с собой техническую ловкость. Одни из них, сыновья и племянники кузнецов, усовершенствовали производство в прародительских кузницах, - другие сами построили кузницы"70.

 С этого времени в Бурмакине начинается производство многих стальных изделий, которые раньше не выделывались вследствие недостатка знания и искусства.

"Нет сомнения, что железоделательные заводы способствовали развитию кузнечного промысла” Слободского уезда Вятской губернии71.

 То же самое мы узнаем и относительно пермских кустарных металлических промыслов. "История возникновения промысла в том или другом заводе имеет, обыкновенно, общий характер. Родоначальниками промысла являются лица, вывезенные владельцами из средних губерний России с целью обучения ремеслу крепостных людей.

 В Кыштыме, например, была даже устроена заводоуправлением небольшая гвоздарная фабрика, в которой обучились многие гвоздари"72. Тульское железоделательное производство, принадлежащее к числу очень старинных, точно так же развилось под непосредственным влиянием железных заводов, устроенных еще в XVII веке и просуществовавших более 100 лет. "Заводы исчезли, - говорит исследователь тульской кустарной промышленности Борисов, - а знание ремесла осталось"73.

 Многие металлические промыслы этого района и в настоящее время сохраняют непосредственную связь с заводами и фабриками.

Так, например, наводильщики в Сергиевской волости, Тульского уезда, занимаются своим промыслом только по заказам тульских самоварных фабрикантов, дающих им не только материал для обработки, но и самые инструменты.

Точно так же кустари, занятые наклепным промыслом, работают только по заказам гармонных фабрикантов74.

 Уральские горные заводы создали вокруг себя очень разнообразную и цветущую кустарную промышленность, обрабатывающую заводской материал.

"Нижнетагильское кустарное дело, - читаем в трудах кустарной комиссии, - обязано своим развитием вниманию администрации (заводов) в старые годы... Заводская администрация старалась направить избыток рабочей силы на это дело... и кустарный промысел буквально процветал".

 То же самое сообщается и о кустарном производстве разных металлических изделий вокруг заводов Боткинского, Редвинского и других75.

 В Красноуфимском уезде медный кустарный промысел возник благодаря существовавшему в прошлом веке, но затем закрывшемуся Суксунскому металлическому заводу.

 Этим же объясняется происхождение в этом округе и кузнечно-слесарного промысла.

 "Прививка промысла принадлежит также заводу, и развитие его обусловливается тем, что Суксун, будучи главным заводом в округе, занимал в былые времена большое число ремесленников всякого рода, в том числе кузнецов и слесарей...

По закрытии механического производства в Суксуне (фабрика сгорела и больше не возобновлялась) большинство работавших на фабрике было уволено за оброки на отхожие работы...

 Затем по обнародовании свободы и ввиду бездействия завода... почти все оставшиеся дома кузнецы открыли свои мастерские"76. Гвоздорубный промысел вокруг Бисердского завода возник благодаря устроенной заводом гвоздорубной фабрике, закрытой в 60-х годах77.

 Я мог бы привести еще много примеров эволюции мелкого производства из крупного, кустарной промышленности из фабричной, но и приведенных достаточно.

 Этой эволюцией вполне объясняется факт, поражавший многих исследователей кустарного производства, а именно вытеснение крупного производства мелким, раздробление промышленности.

Нередко оказывается, что в данном промысле лет 40-50 тому назад господствовали более или менее крупные мастерские, а теперь крупных мастерских совершенно не существует, а место их заняли кустарные избы.

 Так, например, "в первое время после возникновения (в Арзамасском уезде) кузнечный промысел принимал характер маленьких кузнечных фабрик, хозяева которых держали работников и до известной степени эксплуатировали их труд.

 На кузнице каждого хозяина работало 12-18 работников... Но потом, когда промысел значительно распространился и когда кузнецы хорошо ознакомились с частностями промысла, они стали понемногу выходить из-под хозяйской опеки... и промысел стал вести каждый за свой страх"78.

 История скорняжного промысла в Арзамасском уезде представляется в следующем виде: "В начале скорняжества в селениях, только немногие умели работать скорняжный товар, другие, чтобы научиться этому делу, должны были жить у них в работниках за небольшую плату; таким образом, скорняжный промысел в деревнях имел несколько фабричный характер.

 Хозяева маленьких фабрик были завалены работой, которую они выгодно исполняли при помощи дешевых работников. Затем, когда скорняжному делу научились многие, число маленьких фабрик стало уменьшаться, рабочие стали делаться самостоятельными хозяевами. Скорняжный промысел, имевший первоначально фабричный вид, стал принимать постепенно кустарный характер, какой он сохранил и до сих пор"79.

То же самое наблюдается в целом ряде крестьянских промыслов Московской губернии: щеточном, цветильном, шляпном, мебельном и др. По словам профессора Исаева, исследовавшего мебельную промышленность Московской губернии, "история этого промысла блистательно доказывает, что одиночка-столяр не только с успехом выдерживает борьбу с крупной мастерской, но что сама одиночная изба вышла в некоторых местах из объятий крупной мастерской"80. Совершенно верно.

 Кустарная изба вышла из крупной мастерской, и не только в мебельном промысле, но, как я старался показать, и во многих и очень важных других промыслах.

 Тем не менее из этой "блистательной победы" кустаря мы не сделаем того вывода, который делает профессор Исаев и не заключим о преимуществах кустарной промышленности в наше время и возможности для нее при современных условиях техники успешно конкурировать с фабрикой.

 Итак, промышленный капитал сыграл огромную роль в развитии нашей кустарной промышленности. Происхождение наших кустарных промыслов, как я указывал, двоякое: старинные промыслы возникли из домашнего производства, промыслы более новые - главным образом, из фабрики и крупной мастерской.

 Установить более или менее точно, какую роль в нашей кустарной промышленности играют промыслы того и другого происхождения, совершенно невозможно по отсутствию статистических данных.

Только для очень немногих губерний такое сравнение возможно. Наилучше исследована в промысловом отношении Московская губерния: ею мы и займемся. Значительно большая часть кустарных промыслов Московской губернии (эти промыслы в главной своей массе являются не "самостоятельным" производством, а работой по найму) происхождения очень недавнего, некоторые возникли в конце прошлого века, другие еще позже — в 20, 30, 40-х годах нашего века. Московские земские статистики обыкновенно весьма тщательно отмечали историю каждого промысла; посмотрим же, о чем говорят их наблюдения. Из 141 тыс. крестьян, занятых в мелком товарном неземледельческом производстве Московской губернии, не менее 82 тыс. (т.е. около 59% работающих) заняты в промыслах, непосредственно созданных фабрикой или крупной мастерской (сюда относятся бумажное, шерстяное и шелковое ткачество, ткачество позумента, бахромы, размотка бумаги, шелка и шерсти, патронный промысел26*, игрушечный, шитье перчаток, щеточный промысел, производство пуховых шляп, канительный27*, золотокружевной и другие, более мелкие, промыслы). О возникновении бумажного, шелкового и шерстяного домашнего ткачества я уже говорил81; что касается других промыслов, то история их в общем одна и та же. Возьмем, например, игрушечный промысел (1 400 кустарей работают из покупного материала: "самостоятельное" производство).

"История игрушечников Московской губернии как первоначальных производителей была такова, что сначала они работали у хозяев в Москве в качестве наемных работников, потом... отходили от своих хозяев и заводили дело у себя на домах, в деревне. Почти всегда бывало так, что отошедший от хозяина работник первое время сохранял со своим бывшим хозяином деловую связь, т.е. продолжал работать на него товар, так что положение нового предпринимателя на первых порах мало разнилось от положения простого рабочего... Но затем, по мере того как игрушечник знакомился с коммерческой стороной своего дела... его отношения к бывшему хозяину менялись к большой для него, производителя, выгоде" (Сборн. стат. свед. по Моск. губ. Т. VI Вып. II. С. 5-6).

Схема развития - крупная мастерская, наемная домашняя промышленность и так называемое самостоятельное производство - выступает с полной ясностью. Щеточный промысел (880 работающих; большею частью сами покупают материалы). Промысел был занесен в конце XVIII века крестьянином, работавшим на одной щеточной мастерской в Москве. Первые основатели промысла имели довольно значительные мастерские. В настоящее время преобладают мелкие заведения82.

 Производство касторовых шляп28* (480 работающих; преобладающий тип - мелкие мастерские с наемными рабочими; работа из покупного материала). Промысел возник из шляпной фабрики Александрова в 30-х годах этого века. "С течение времени некоторые мастера, обучившись шляпному производству, стали работать шляпы на дому, но вначале работали исключительно на Иванова (Александрова), получая от него материал.

Затем бывшие мастера Иванова (Александрова) стали обращаться в самостоятельных производителей... Шляпное производство, сначала сконцентрированное в обширной мастерской Иванова (Александрова), постепенно децентрализировалось по селениям Кленовской волости"83. Итак, опять то же развитие - фабрика, домашняя промышленность, мелкое "самостоятельное" производство. Шитье лайковых перчаток (3 тыс. работающих; работа по заказам торговцев из их материала).

 "Лет сто назад помещик Шалашников выстроил завод для выделки тонких кож для перчаток в деревне Языкове... Обученные девушки шили отчасти в особо устроенном для этого помещении или же, как впоследствии, получали работу на дом.

 Мало-помалу, таким образом, уменье шить перчатки распространилось по окрестностям"84. Фабрика породила домашнюю промышленность. Патронный промысел. Работающих около 9 тыс. (работа отчасти на торговца, по заказам, отчасти "самостоятельное" производство).

 «Расспрашивая крестьян о происхождении промысла, - читаем в "Земском сборнике", - мы получали однообразные ответы: приехал в такую-то деревню приказчик от такого-то купца, снял или купил избу и открыл фабричку.

 Девушек и женщин обучал даром, потом раздавал на дом все нужные материалы и орудия производства... Бывали и такие случаи. Крестьянин, занимавшийся несколько лет на какой-нибудь патронной фабрике в Москве, решал ехать домой и жить в деревне. Он уговаривался со своим хозяином, что будет на него работать патроны за известную цену...

 Самостоятельные производители появились, а деревне только в более позднее время... Почти фабричная форма, появившаяся в деревнях Московской губернии, породила и самостоятельное мелкое патронное производство"85.

Опять, следовательно, то же - фабрика, домашняя промышленность, "самостоятельное" кустарное производство. Кустарная изба оказывается результатом эволюции фабрики. Точно таким же образом были занесены в селения Московской губернии пуговичный, золотокружевной, бахромный, золотошвейный, позументный, сусальный и многие другие промыслы.

 Как я сказал, промыслами капиталистического происхождения занято около 59% всех московских кустарей.

 Каким же образом возникли другие промыслы Московской губернии, дающие занятие остальным 41% кустарей? Значительная часть этих последних промыслов если не прямо возникла из крупной мастерской, то, во всяком случае, развилась под непосредственным ее влиянием.

Сюда относится, например, мебельный промысел, исследованный проф. Исаевым. Производство дорогой мебели до 50-х годов было сосредоточено в Лигачевском районе в крупной мастерской Зениных28*, имевших до 70 рабочих.

 В этой мастерской научились работать дорогую мебель мастера, впоследствии начавшие самостоятельное мебельное производство. Как я говорил выше, проф. Исаев отмечает, что в мебельном промысле крупная мастерская породила мелкие промышленные единицы.

 То же следует сказать и о металлических промыслах. Московский губернии - изготовлении жестяных и медных изделий, подносов, булавок, проволочных сеток и пр.

Все эти промыслы в большей или меньшей степени обязаны своим развитием крупным мастерским. То же следует сказать и о портняжном, гребенном, зеркальном, грохотоплетном и прочих промыслах. Заметим, кстати, что развитию кустарных промыслов оказали огромное содействие и помещики, обучавшие разным ремеслам своих крепостных.

 Это отмечается относительно мебельного промысла86, кружевного, перчаточного, плетенья из прутьев и других промыслов Московской губернии. По словам г. Плотникова29*, "одной из причин развития кустарных промыслов (в Нижегородской губ[ернии]) было воздействие помещиков, старавшихся насаждать в своих вотчинах, особенно многолюдных и малоземельных, какие-либо промыслы. Такие крупные владельцы, как Шереметевы30*, Салтыковы, Толстые, владея в разных концах России селами, уже отличившимися в той или иной отрасли промышленности, нередко переносили вместе с мастерами этих селений и их искусство в свои более бедные и непромысловые селения.

 Так, Салтыкову, владевшему одновременно в конце XVII века селом Кимрами и селом Выездной Слободой, Арзамасского уезда, приписывают начало сапожного промысла в этой последней. Владелец села Богородского Шереметев не только содействовал развитию в своем имении кожевенного производства, но и перенес его в село Юрино, Васильского уезда, в виде рукавичного промысла"87.

 То же сообщается и относительно промыслов Ярославской губернии. "Развитию кустарной промышленности немало способствовало крепостное право... Помещики отправляли мальчиков для обучения разным мастерствам на фабрики и заводы в Петербург, Москву и другие промышленные города России. Опытность этих мастеров влияла на кустарную промышленность". Так, например, на Ухтоме "если и существуют кустарные промыслы, то потому лишь, что на Ухтоме много помещичьих усадеб и усадеб богатых, а, следовательно, в среде населения найдется немало народу, обученного известным мастерствам бывшими их помещиками"88.

Вернемся, однако, к Московской губернии. Какую же роль играют в московской промышленности старинные кустарные промыслы89, промыслы чисто "народного" происхождения, не носящие на себе ни капитализма, ни крепостного права? - Довольно незначительную.

 К этой категории относятся такие вполне национальные промыслы, как, например, плетение лаптей, прядение льна и шерсти, отчасти вязанье и плетенье чулок, сетей и пр., сапожный и башмачный промысел, скорняжничество, валянье шерсти, бондарный промысел, кожевенный, метельный и пр.

 Число лиц, занятых в этих промыслах, вряд ли превзойдет 30 тыс. человек, т.е. не достигнет и 25% всего числа московских кустарей. Итак, в Московской губернии (как и во всем центральном промышленном районе) промыслы более новые, капиталистического происхождения, решительно преобладают над "народными" промыслами, начало которых теряется в дали времен.

 Разумеется, если бы мы взяли для сравнения не промышленную, а какую-нибудь земледельческую или северную лесную губернию, то результат получился бы иной.

 Например, в Вятской губернии промыслы "народного происхождения", несомненно, преобладают над капиталистическими90. Но для нас важно было не определить в цифрах, какие промыслы в России занимают больше рабочих (такое определение совершенно невозможно по отсутствию данных), а доказать, что господствующее мнение о происхождении кустарной промышленности из домашнего производства в своей категорической форме совершенно неверно, так как оно игнорирует многие весьма важные промыслы чисто капиталистического происхождения, преобладающие не только в Московской губернии, но и во всем центральном промышленном районе России.

Московская же губерния должна была только иллюстрировать этот факт, и для такой иллюстрации она вполне годится. Я отнюдь не утверждаю, что факт происхождения отдельных промыслов из фабрики не был отмечен в нашей литературе.

 

Напротив, как видно из вышеизложенного, очень многие исследователи неоднократно его отмечали. В. Безобразов в "Общем обозрении выставки 1882 г." (СПб., 1884. С. 457) прямо заявляет: "Весьма примечательно, что у нас фабрики в известной степени содействовали насаждению и развитию кустарных промыслов".

 Но все же вышеприведенное мнение г. В.В. о "народном" происхождении нашей кустарной промышленности может считаться господствующим.

Корсак видел в раздроблении фабричной промышленности в рассматриваемую эпоху доказательство неприложимости фабричной формы промышленности к хозяйственным условиям дореформенной России.

Фабрика XVIII века, по его мнению, была явлением "искусственным", и потому она раздробилась. Против этого мнения, до сих пор не потерявшего кредита в нашей литературе, я уже возражал во Введении.

1. Я доказывал, что петровская фабрика была естественным продуктом экономических и социальных условий тогдашней России.