Это были купеческие и крестьянские фабрики.

Что же такое представляли собой вотчинные фабрики? К сожалению, об этих фабриках мы знаем очень немного. В 1803 г. правительство собирало подробные сведения о посессионных фабриках, числе рабочих на них, заработной плате, времени работы и пр.

  При этом случайно были доставлены и сведения по некоторым вотчинным фабрикам с крепостными рабочими.

 Из этих случайных данных видно, что на некоторых вотчинных фабриках рабочие работали без всякой платы - "брат на брата", т.е. разделялись на две смены, каждая из которых поочередно работала на фабрике, в то время как другая оставалась дома.

 В этом случае, следовательно, фабричная работа исполнялась так же, как и всякая другая барщина.

 Таким образом были распределены рабочие, например, на суконной фабрике кн. Барятинского в Рязанской губернии, Пронской округи; на фабрике работало 292 мужчины и 264 женщины, причем рабочие увольнялись на два месяца в году от фабричных работ для сенокоса и уборки хлеба.

Так же была организована работа и на суконной фабрике Скопинского уезда, оберпровиантмейстера Окулова3; но в большинстве случаев крепостные фабричные получали заработную плату иногда только деньгами, иногда же деньгами и предметами потребления; нечего и говорить, что заработная плата крепостных рабочих была значительно ниже, чем вольнонаемных рабочих.

В своей известной записке "О крепостном состоянии в России” Заблоцкий-Десятовский приводит пример суконной фабрики, устроенной в Нижегородской губернии помещиком П., на которой работали "месячники" - крестьяне без всякой платы.

 Устроив в своем имении фабрику, помещик уничтожил ббльшую часть крестьянской запашки.

"Мужики не привыкли к работе, - замечает Заблоцкий, - дело отправляется худо, их наказывают, не выполнившего урок секут и сажают в воскресенье на работу.

По отзывам соседей, все эти люди точно вышедшие из тюрьмы. Многие из них находятся в бегах"4. На других вотчинных фабриках, которые перечисляет Заблоцкий, рабочие получали плату.

 При исследовании фабричной промышленности Московской губернии земские статистики обратили внимание, между прочим, и на бывшие раньше вотчинные фабрики.

По словам проф. Эрисмана2*, существование в крепостную эпоху таких фабрик сказывается и настоящее время во многих местностях России образованием безземельного фабричного пролетариата.

 

 

 Типичной вотчинной фабрикой Московского уезда г. Эрисман считает устроенную помещиком Волковым в 1828 г. при сельце Горенках.

Волков купил для фабрики заброшенный дворец Разумовских и перевел туда крепостных, как взрослых, так и малолетних, из своих деревень в семи окрестных губерниях; часть этих подневольных поселенцев была помещена в самом фабричном здании, а остальным был отведен для поселения небольшой участок земли при фабрике5.

Точно так же Воскресенская бумагопрядильная и ткацкая фабрика была основана в 1840 г. помещиком Скуратовым, который вывез для работы на этой фабрике крестьян из других губерний.

 Таково же происхождение деревни близ Моуринской суконной фабрики и вблизи фабрики Лысенковыхв Рузском уезде. Эти деревни возникли из поселений крепостных рабочих, переселенных владельцем для работы на фабрике.

 В Можайском уезде в 20-х годах была устроена кн. Гагариным бумагопрядильня, на которой работало более 1 тыс. человек крепостных из 12-15 окрестных деревень.

 В том же уезде была основана в 40-х годах гр. Уваровым суконная фабрика с 1 тыс. человек крепостных рабочих. Крупная суконная фабрика кн. Хованского в сельце Ваулино работала также крепостными.

В Рузском уезде было довольно много вотчинных суконных фабрик (Белавина, кн. Хованского, Воейковой и др.). На фабрике Воейковой работало до 300 крепостных, "над которыми помещица тиранствовала с таким изуверством и жестокостью", что старый рабочий, рассказывавший об этом земскому статистику г. Погожеву, "даже теперь не мог вспомнить без ужаса и содрогания об этой барыне, за малейший проступок подвергавшей нещадной порке по 10-15 рабочих ежедневно"6.

В Богородском, Дмитровском, Серпуховском и других уездах Московской губернии земские статистики также констатировали существование в прежнее время вотчинных фабрик с крепостными рабочими7. Писатель 30-х годов Шелехов3* рассказывает о вотчинной фабрике, работавшей холстинку и кисею близ г. Клина. Рабочие на этой фабрике прокармливались хлебом с собственных полей помещика.

 В Зубцовском уезде Шелехов называет вотчинную фабрику, на которой ткачество производилось барщинными крестьянами, "брат на брата"8. Понятно, крестьяне с крайней неохотой соглашались работать на помещичьих фабриках, особенно в том случае, когда они не получали никакой платы.

Развитие нашей фабричной промышленности в 30-х и 40-х годах повело к тому, что и в помещичьих имениях число вотчинных фабрик стало увеличиваться (мелких, не попадавших в официальные списки), хотя в это время принудительный труд на фабрике быстро вытеснялся вольнонаемным9.

 По словам Гакстгаузена, во второй четверти этого века дворянство стало усиленно заботиться об устройстве фабрик.

 Рабочими на этих фабриках сначала были дворовые, но они работали плохо; затем помещики стали брать на фабрики крестьян, которые были излишни для земледельческих работ, а под конец нередко и открывать крестьян от земледелия, так как фабричное дело оказалось гораздо выгоднее земледелия.

Но, по словам того же Гакстгаузена, помещики не замедлили убедиться, что русский крестьянин работает на фабрике очень плохо, если трудиться из-под палки, но может быть превосходным работником по вольному найму, почему в конце 40-х годов работа крепостными на фабриках стала практиковаться уже значительно реже10.

 Это подтверждает и Бутовский11. "Опыты, сделанные некоторыми помещиками, - пишет он, - заменить барщину фабричным и заводским трудом почти всегда мало удавались: содержание, выдаваемое помещиком-фабрикантом барщинному крестьянину вместо свободных дней, обходилось ему дорого, но всего более подобные заведения терпели ущерб от труда вялого и неудовлетворительного".

 На обращение дворовых и фабричных указывает и Шелехов. "В наше время, - говорит он, - наступила новая эпоха помещичьего быта, а именно эпоха промышленная".

 Он советует обращать дворовых в фабричных "с безобидною платою за труд" и приводит примеры дворянских фабрик - бумагопрядильной и ткацкой, основанных одной помещицей, причем около 400 дворовых были обращены в фабричные12.

О крепостных рабочих на вотчинных фабриках говорит также Николай Тургенев в своей известной книге "La Russie el les Russes". По его словам, возвышение цен на армейское сукно вызвало распространение в помещичьих имениях суконных фабрик.

 "В последние годы появилось новое несчастие для бедного русского мужика - суконные и другие фабрики...

Помещики помещали сотни крепостных, преимущественно молодых девушек и мужчин, в жалкие лачуги и силой заставляли работать...

 Я вспоминаю, с каким ужасом говорили крестьяне об этих заведениях; они говорили "в этой деревне есть фабрика" с таким выражением, как если бы они хотели сказать "в этой деревне чума"13.

 Вполне естественно, что, как общее правило, положение крепостных рабочих на фабриках было гораздо хуже, чем вольнонаемных, крестьяне очень тяготились фабричной работой и всячески старались от нее уклониться.

 Интересна попытка улучшить положение крепостных фабричных рабочих, принадлежащая известному московскому генерал-губернатору 30-х годов князю Голицыну.

В начале 30-х годов крестьяне помещика Груздева в Рузском уезде отказались работать на бумагопрядильной фабрике своего владельца и подали жалобу начальству на притеснения Груздева и в особенности на принуждение их работать на фабрике, к чему они, по их словам, не привыкли.

 Кн. Голицын признал нужным выработать особые правила, которыми должны были бы руководствоваться помещики при учреждении в своих имениях фабрик.

Проект Голицына поступил на рассмотрение министерств финансов и внутренних дел.

 Московский губернский предводитель дворянства, мнение которого было спрошено, заявил, что так как помещики имеют право употреблять своих крепостных на всякие работы, то "явное и непосредственное прикосновение к сим правам и обязанностям может обратиться к тому, что выведет многих из границ послушания".

 Дело поступило в комитет министров. Комитет признал неудобным непосредственное вмешательство правительства в отношения помещика к крепостным и остановился на следующем (высочайше утверждено 23 декабря 1834 г.): "Поручить губернским предводителям дворянства, дабы они сами и через уездных предводителей обращали особое и постоянное внимание на состояние помещичьих людей и к особенности крестьян, употребляемых на фабриках и заводах, наблюдая:

1) чтобы при учреждении новых фабрик и заводов помещики не возможности избегали обращения пахотных крестьян, особенно же целыми селениями, к фабричным работам...

 2) чтобы на фабриках и заводах наблюдать общее правило - не требовать работы более трех дней в неделю или же чтобы работали брат на брата так, чтобы половину месяца оставались всегда на своем собственном хозяйстве; там же, где работающие не имеют своего земледелия, полагаема была, вместо сего, соразмерная трудам задельная плата;

 3) чтобы помещика пеклись о содержании и благосостоянии людей на их фабриках, не принуждая их к работам в воскресные дни, двунадесятые и храмовые праздники"14.

Эти правила, имевшие необязательный характер, так как предводители дворянства должны были "внушать" их дворянам, а не требовать по ним исполнения, были единственным законодательным актом, направленным к регулированию отношений помещиков к работам на крепостных фабриках.

 Правительство не признавало возможным ограничить власть помещика над его крепостными и потому совершенно воздерживалось от какого бы то ни было вмешательства в порядок работы на вотчинных фабриках. Перейдем теперь к другой группе фабрик, пользовавшихся также принудительным трудом, именно к посессионным. Известно, как образовался особый класс посессионных крестьян15.

 Указом Петра была разрешена покупка крестьян к фабрикам и заводам, но с тем условием, чтобы прикупаемые крестьяне уже навсегда состояли при фабрике или заводе, к которым они были куплены.

Кроме того, правительство само прикрепляло к частным фабрикам и заводам крестьян. Эти посессионные крестьяне назывались приписными.

 Группа приписных крестьян сложилась из самых разнообразных элементов.

1. к частным фабрикам и заводам нередко прикреплялись по особым указам казенные крестьяне;

2.  правительство приписывало к казенным заводам солдат, бродяг, преступников и др., и когда эти заводы передавались частным лицам (что нередко имело место), то вместе с ними переходили к частным владельцам и прикрепленные рабочие;

3. по указу 1736 г. все (кроме чернорабочих) работавшие на фабриках в момент издания указа были навсегда прикреплены к фабрикам ("вечно отданные мастеровые");

4.  бродяги и нищие иногда приписывались правительством к частным фабрикам;

5.   люди разного звания иногда добровольно приписывались к фабрикам (были и такие)16.

 Из этих разнообразных элементов (я перечислил только важнейшие группы) сложился класс посессионных фабричных крестьян. Можно думать, что значительная часть этих крестьян не порывала связи с земледелием.

 К сожалению, общих данных о числе фабричных крестьян, безземельных и имевших особые наделы, не имеется.

 При суконных фабриках по шестой ревизии числилось посессионных крестьян с землею 15 729, а безземельных 219817.

 Мы знаем, что и на многих других фабриках (шелковых, полотняных, стеклянных и пр.) посессионные мастеровые нередко земледелием не занимались, но все-таки, по-видимому, в большинстве случаев фабричные крестьяне имели хотя и небольшие наделы - по большей части приусадебные участки земли, огороды, луга, сенокосы, леса.

 Пахотные земли принадлежали им в более редких случаях. Общее число посессионных фабричных крестьян установить трудно.

 В 1797 г. сенат поручил Мануфактурколлегии собрать сведения о посессионных фабриках. Эти сведения собирались несколько лет Собирание их было закончено только в 1807 г.: оказалось,что при 127 посессионных фабриках и заводах (кроме горных), которые доставили требуемые сведения, числилось по пятой ревизии 34 066 покупных и приписных крестьян м.п., а от 28 фабрик отзывов не было получено18. Но, по-видимому, в действительности посессионных фабричных крестьян было гораздо больше, так как в официальных “Ведомостях о мануфактурах в России" за 1813 г. посессионных рабочих показано 35 58119, эта последняя цифра не могла быть выше действительной, а только ниже, и хотя на многих фабриках работали не одни мужчины, но и женщины, все же следует думать, что посессионных фабричных крестьян м.п. было много больше 35 тыс., так как далеко не все посессионные фабричные крестьяне работали на фабриках20.

  Что же такое были посессионные фабричные крестьяне? Чем отличались они от крепостных? Существенное отличие заключалось в следующем.

1. По терминологии того времени, они были "крепки фабрике", а не владельцу.

2. Власть фабриканта над ними была ограничена, и правительство оставляло за собой право регулировать взаимные отношения владельца посессионной фабрики к рабочим.

 3. Посессионная фабрика признавалась вместе со всеми находящимися при ней рабочими нераздельным целым; владелец не имел права раздроблять фабрику, продавать крестьян отдельно от фабрики или переводить их на другую, изменять характер производства или сокращать его.

4. Со времени учреждения департамента мануфактур и внутренней торговли никакие имущественные акты на посессионные фабрики не могли совершаться без утверждения этого департамента.

5. Состоящих при фабрике рабочих владелец имел право употреблять только на фабричные работы, выдавая им "достаточную" заработную плату; размер этой платы, продолжительность рабочего дня, высота уроков (при поштучной работе) могли быть устанавливаемые фабрикантом, но правительство признавало за рабочими право обжаловать постановления фабриканта, и в таком случае дело решалось правительственной властью, а именно министерством финансов (с 1819 г. - до этого времени министерством внутренних дел) по департаменту мануфактур и внутренней торговли, в ведении которого были посессионные фабрики.

 

6. Правительство могло по своему усмотрению устанавливать весь внутренний распорядок фабричных работ, определять все отношения рабочих к владельцу.

7. За неисполнение содержателем посессионной фабрики его обязанностей (например, в случае прекращения фабричного производства) фабрика могла отбираться в казну.

8. Точно так же за притеснение рабочих, за неправильное употребление их - например, вместо фабричной работы, в домашние услуги - фабриканту грозило освобождение рабочих21.

 С другой стороны, и фабрикант имел разнообразные средства заставить рабочих повиноваться себе.

9.Достаточно сказать, что помимо так называемых "домашних наказаний" фабрикант мог в некоторых случаях отправить непослушного рабочего в Сибирь, но только с разрешения высшего правительственного органа, ведавшего посессионные фабрик.

 Таково было в общих чертах юридическое положение посессионных крестьян.

  Каким же образом сложились в действительности взаимные отношения хозяев и рабочих на этих своеобразных фабриках, остатке XVIII века, упорно державшемся и в XIX веке, несмотря на полное несоответствие хозяйственным условиям нового времени? Более всего посессионных фабрик было в Московской губернии (почти 1/4 всего числа), затем в соседних промышленных губерниях - Ярославской, Владимирской, Костромской, Калужской.

 

По числу рабочих впереди стояли суконные фабрики. В 1813 г. на них числилось 14 679 посессионных рабочих - немногим менее половины всех значащихся по спискам посессионных фабричных работах.

 

 В том же году на полотняных фабриках было 7 522 посессионных рабочих, на чугунных, стальных и железных заводах (кроме горных) - 6 610, на писчебумажных - 2 107, на шелковых - 1 90822. Число посессионных рабочих на стеклянных и фарфоровых заводах, ситцепечатных, позументных, минеральных и других фабриках было невелико.

 

Некоторые посессионные фабрики были огромных размеров. При Глушковской суконной фабрике графини Потемкиной (в Курской губернии) состояло (по пятой ревизии) 9 121 душа м.п. На полотняной и писчебумажной фабриках Яковлева в Ярославле (Большая ярославская мануфактура) работало в начале этого века 1 625 мужчин и 2 250 женщин, главным образом, приписных.

 

На полотняной и писчебумажной фабриках Гончарова (в Медынском уезде) работало 962 посессионных фабричных23. На суконной фабрике Осокина было около 1 000 рабочих. Рабочий день на огромном большинстве посессионных фабрик продолжался 12 часов.

Менее продолжительный рабочий день мы встречаем на одной суконной фабрике, одной шелковой, трех полотняных, пяти писчебумажных и двух стеклянных24.

 Более 12 часов рабочий день продолжался на пяти суконных фабриках, семи полотняных и одной стеклянной25.

Почти на всех фабриках, доставивших требуемые сведения, рабочие получали денежную плату; только на трех суконных фабриках, семи полотняных, одной бумажной, одном кожевенном и одном минеральном заводе рабочие не получали денежной платы26.

 

 Фабрики последнего рода были или небольшие, или же на них работа производилась "брат на брата", т.е. крестьяне полгода работали на владельца, полгода на себя.

На других фабриках плата производилась рабочим и в том случае, когда они работали только полгода на владельца - такой порядок практиковался на трех суконных фабриках и пяти полотняных.

 Но обыкновенно работа на фабриках шла круглый год, за исключением праздников и воскресных дней (работали около 260 дней в году), и только на немногих фабриках рабочие увольнялись на один или два летних месяца для полевых работ.

 Ночная работа, как общее правило, не практиковалась на посессионных фабриках. Женщины в большинстве случаев принимали участие в фабричной работе точно так же, как и малолетние.

 Только на писчебумажных и стеклянных фабриках работали преимущественно взрослые мужчины.

По-видимому, рабочие по большей части имели свои собственные дома с огородами и сенокосами (если фабрика была не в городе).

 Иногда они жили при фабриках в помещении владельца или же нанимали квартиры на стороне (на городских фабриках).

 Как я сказал, посессионные рабочие были прикреплены к фабрике, но не были крепостными фабриканта.

 Правительство сохраняло за собой право регулировать весь фабричный распорядок и все частности отношений хозяев к рабочим.

 Высота заработной платы, продолжительность рабочего дня, размер уроков, условия фабричной работы и многое другое подлежало контролю правительственной власти.

Правда, фактически этот контроль осуществлялся очень неполно, и в огромном большинстве случаев правительство совершенно не вмешивалось в отношения фабрикантов к посессионным рабочим и даже не знало точного числа посессионных фабрик; но все же юридически посессионный рабочий не был таким бесправным существом, как крепостной; в некоторых отношениях положение посессионного рабочего представляло известные выгоды (правда, более номинального свойства) даже перед положением вольнонаемного.

 Вольнонаемный рабочий предоставлен только самому себе, его положение на фабрике определяется экономическими силами, устанавливающими цену рабочих рук, как и всякого другого товара, игрой спроса и предложения. Расширяется производство - спрос на рабочие руки растет, заработная плата повышается, и рабочему на фабрике живется полегче; наступает затишье в сбыте товаров - производство сокращается, и рабочий выбрасывается из фабрики на улицу.

 Посессионному рабочему ничего подобного не грозило. Каково бы ни было состояние рынка, он получал один и тот же заработок на фабрике.

Фабрикант мог, разумеется, сокращать производство, но он обязан был давать занятие своим рабочим и выплачивать им заработную плату, хотя бы, по состоянию рынка, ему выгоднее было распустить рабочих.

 Высота заработной платы не определялась условиями рабочего рынка; правительство признавало за рабочими право требовать от фабриканта такой заработной платы, которая обеспечивала бы их существование.

Нечего и говорить, что в огромном большинстве случаев все эти "права" были мертвой буквой; мы видели, что на некоторых фабриках (преимущественно небольших) рабочие совсем не получали денежной платы.

 Но зато на крупных фабриках рабочие иногда с успехом отстаивали свои интересы27.

Я старался показать во Введении, что возникновение посессионных фабрик в прошлом веке отнюдь не было делом случая или ошибочной политики правительства Петра и его ближайших преемников.

В петровской России фабричная промышленность могла основаться только на принудительном труде, а так как господствующий класс - дворянство - очень ревниво оберегал свои прерогативы, то результатом компромисса между необходимостью принудительного труда и невозможностью распространения на фабрикантов из купечества права владения крепостными явился новый социальный институт - прикрепление крестьян к фабрике или заводу.

Уже в конце прошлого века положение изменилось.

Число фабрикантов-недворян сильно увеличилось. Фабриканты-дворяне не нуждались в посессионных рабочих для обеспечения своих фабрик принудительным трудом.

С другой стороны, фабриканты из купцов были мало заинтересованы в сохранении за собой права покупки крестьян, ибо благодаря увеличению числа вольнонаемных рабочих28 явилась возможность нанимать рабочих, а труд вольнонаемного рабочего был гораздо производительнее работы из-под палки.

Поэтому посессионная фабрика, бывшая раньше естественной и необходимой формой крупного фабричного производства, в XIX веке стала пережитком прошлого, потерявшим raison d’etre5*.

 Из стимула промышленного развития она сделалась тормозом его. В первые годы царствования Александра I отношения правительства к посессионным фабрикам еще не установились. Следуя екатерининским традициям, правительство в 1802 г. существенно ограничивает право покупки крестьян к фабрикам и заводам, но не решается совершенно его отменить. В 1808 г. издаются новые правила покупки крестьян купцами и разночинцами к суконным фабрикам.

Как я говорил выше, самое существенное в этих правилах было то, что покупаемые крестьяне прикреплялись к фабрике не навсегда, а только на определенный срок (не более как на 20 лет), а затем становились вольными29.

 В следующем году эти правила были распространены и на другие фабрики. Но так как на таких условиях никто не изъявлял желания покупать крестьян, то в 1811 г. министр внутренних дел (в ведении которого были фабрики мануфактуры) представил в Государственный совет6* новый проект "Положения, на основании коего лица, дворянского достоинства не имеющие, могут к суконным фабрикам приобретать деревни".

 В объяснительной записке к этому проекту министр внутренних дел Козодавлев7* говорит, что фабрики, имеющие вольнонаемных рабочих, не могут выдержать конкуренции дворянских вотчинных фабрик и "должны упасть непременно".

Ввиду этого он считает необходимым дозволить и недворянам приобретать навсегда крестьян к суконным фабрикам как особенно важным для государства.

 Проект Козодавлева интересен тем, что в нем видна попытка точнее определить законом взаимные отношения фабрикантов и посессионных рабочих.

 Работа на фабриках по будням должна продолжаться 12 часов в сутки кроме субботы, когда фабричные работают только 6 часов. В воскресные и праздничные дни работа прекращается. Жены и дети фабричных не могут быть принуждаемы к работам.

 Фабричные должны получать такую же плату, как и вольнонаемные рабочие на окрестных фабриках.

 Только 1/3 фабричных крестьян должна находиться в фабричной работе, а остальные - заниматься земледелием30. Этот проект не был утвержден, и через несколько лет (в 1816 г.) покупка крестьян к фабрикам и заводам была совершенно запрещена.

Так как приписка казенных крестьян к фабрикам частных владельцев перестала практиковаться еще ранее, то с этого времени, следовательно, число посессионных фабричных рабочих могло увеличиваться только путем естественного размножения31.

Как мы увидим в следующей главе, отношения между содержателями посессионных фабрик и их рабочими были далеко не дружелюбны. Постоянные жалобы посессионных фабричных настоятельно требовали каких-либо мер к улучшению их положения.

 Пока фабрики находились в заведовании министерства внутренних дел (до 1819 г.), правительственная политика по отношению к посессионным фабричным характеризовалась стремлением установить ясные и определенные правила, регулирующие возможно полнее весь строй фабричной жизни и все отношения фабриканта к рабочим.

 С этой целью на некоторых более крупных посессионных фабриках были введены особые "Положения", о которых мне еще придется говорить в следующей главе. Первое из таких "Положений" в этом веке - Положение Купавинской шелковой фабрики - было высочайше утверждено 11 декабря 1803 г. при передаче фабрики, принадлежавшей раньше казне, князю Юсупову8*.

 Положение устанавливает размер заработной платы причем плата должна была быть увеличиваема через каждые 10 лет соответственно повышению цены хлеба и других предметов продовольствия рабочих. Фабричная работа должна была продолжаться 12 часов в сутки.

Содержатель фабрики не имел права сокращать или приостанавливать производство, и если рабочие по его вине оставались без работы, то он должен был платить им по определенному расчету за каждый прогульный день.

 Малолетним, а также больным и престарелым рабочим, не способным к работе, содержатель обязывался производить "пристойное богадельное содержание"32. Я только что говорил о проекте Козодавлева 1811 г., не принятом Государственным советом.

 

Этот проект должен был урегулировать отношения содержателей фабрик к рабочим на всех вновь учреждаемых посессионных суконных фабриках; но, как сказано, проект не получил силы закона.

 Тем не менее министерство внутренних дел продолжало держаться взгляда, что государственное регулирование положения рабочих на посессионных фабриках является лучшим средством предотвратить неудовольствие и волнения рабочих.

В 1818 г. департамент мануфактур и внутренней торговли представил обширный доклад по этому вопросу министру внутренних дел Козодавлеву Департамент докладывал, что "неудовольствие фабричных людей на содержателей фабрик существует на многих посессионных фабриках", указывая при этом на жалобы рабочих Кознова, Лазарева, Яковлева и Осокина.

"Все сии и многие другие, сим подобные дела по министерству внутренних дел, - заключал департамент, - главнейше получили начало свое оттого, что со стороны правительства поныне еще не сделано никакого положительного постановления, как в рассуждении взаимных соотношений и обязанностей владельцев посессионных фабрик и мастеровых, так и на счет производимой задельной платы Поныне назначение задельной платы зависит от произвола хозяина фабрики, который, не был обязан давать по сему предмету отчет правительству, естественно, действует более в свою пользу...

 Сие делает мастеровых к работе небрежными, штрафы и наказания, за то на них возлагаемые, приводят их в необходимость вопиять о таковой несправедливости перед правительством... почему и настоит крайняя и необходимая нужда в сочинении для всех посессионных фабрик общего Положения... и чем скорее намерение такое будет приведено в исполнение, тем скорее будут пресечены существующие на фабриках раздоры".

 Козодавлев вполне согласился с мнением департамента и 4 мая того же года представил комитету министров о необходимости командировать для этой цели на различные посессионные фабрики начальника отделения департамента мануфактур и внутренней торговли Бурнашева.

В представлении министра внутренних дел буквально повторяются цитированные соображения департамента, и издание Положения для всех посессионных фабрик признается единственным средством предупредить неудовольствие рабочих33.

Бурнашев объехал фабрики Яковлевых, Осокина и Лазарева и составил для них Положения. Все три Положения, имевшие обязательную силу как для фабриканта, так и для рабочих, точно определяли заработную плату за каждый год труда; плата не подлежала понижению в течение 5 лет, по прошествии же этого времени должна была вновь устанавливаться министерством внутренних дел применительно к новым ценам предметов потребления рабочего.

 Расценка труда была заимствована из ранее существовавших плат на каждой фабрике, но в общем была несколько повышена; престарелым и малолетним было определено содержание хлебом и деньгами. Продолжительность рабочего дня на трех фабриках установлена различная: на Ярославской мануфактуре - 14 часов, а у Осокина и Лазарева - 12 часов.

Число праздничных дней на всех фабриках определено одинаковое - 100 дней в году; за прогульные дни по вине фабриканта рабочие получали такую же плату, как и за рабочие дни.

Ярославское Положение, кроме того, требует содержания при фабрике больницы и доктора.

 По Положению Фряновской фабрики Лазарева, из среды рабочих выбираются особые старосты для надзора за правильностью расчетов с фабричными. Положение фабрики Осокина определяло штрафы за дурное качество работы и за неявку к работе.

 Все три Положения были утверждены сенатом. Подобные Положения министерство внутренних дел предлагало мало-помалу ввести и на других фабриках.

 Но в 1819 г. департамент мануфактур внутренней торговли, заведовавший фабриками, был передан в министерство финансов, которое держалось совершенно иных взглядов на задачи фабричного законодательства.

 В 1823 г. беспорядки на шелковой посессионной фабрике Красильникова побудили ярославского губернатора составить для этой фабрики Положение. Но министерство финансов не признало это нужным и не утвердило Положения34. В 1826 г., по поводу истечения срока действия Положения фабрики Осокина относительно заработной платы (заработная плата, как выше указано, подлежала пересмотру через каждые 5 лет), департамент мануфактур и внутренней торговли в докладе министру финансов Канкрину9* высказался вообще относительно полезности таких Положений.

 Со времени 1818 г. взгляды департамента диаметрально изменились. По словам доклада (декабрь 1826 г.). Положения введены правительством "на некоторых только многолюдных посессионных фабриках потому единственно, что не было других средств прекратить взаимные претензии содержателей на крестьян фабричных и сих последних на содержателей... Но дробность предметов, входящих в состав Положения, и непостоянство цен на съестные припасы делают означенные Положения непродолжительными; назначаемая по оным задельная плата либо превышает настоящую цену, какую бы содержатель должен давать за изделия, либо для мастеровых делается недостаточной...

 К ним невыгодам нельзя не присовокупить и того, что таковые Положения, предписывая содержателям посессионных фабрик правила управления мастеровыми, дают повод сим последним считать себя независимыми, так что владелец в каждом предприятии своем встречает упорство в крестьянах".

 В частности, о Положении фабрики Осокина департамент высказался еще резче; "Положение сие не только не полезно, но даже и вредно для мануфактуры, ибо через оное дается фабричным повод думать, что кроме изложенного в Положении никаким уже содействием не обязаны они фабриканту, отчего власть фабриканта теряет в их глазах всякий вес...

Все выгоды его на стороне фабричных; фабриканту же остаются одни убытки"35. Ввиду этого департамент решительно высказался против возобновления Положения для фабрики Осокина и полагал совершенно его отменить "как распоряжение, оказавшееся на опыте несообразным цели и намерениям правительства, и предоставить Осокину распоряжаться на фабрике своей на том основании, какое было прежде введения сего Положения".

Доклад департамента был внесен на рассмотрение совета министра финансов; совет хотя и согласился с мнением департамента, что "Положение не только не споспешествует благосостоянию фабрики Осокина, но даже и препятствует оному", тем не менее не счел удобным отменить его, так как "Положение сие существует 5 лет, фабричные к нему привыкли, и изменение его может по известной буйности фабричных Осокина послужить к вящшим беспорядкам".

С мнением совета согласился и Канкрин; для фабрики Осокина было выработано и утверждено в 1834 г. новое Положение с сокращением заработной платы; но так как по новому Положению рабочие должны были получать плату ассигнациями без вычета лажа10*, то фактически их заработок остался прежним.

Выше указано, что по Положениям фабрик Яковлевых и Лазарева заработная плата должна была пересматриваться через каждые 5 лет, а по Положению Купавинской фабрики - через каждые 10 лет.

Но так как министерство финансов не разделяло взглядов министерства внутренних дел на полезность таких положений, то и правило о периодическом пересмотре заработной платы фактически не соблюдалось, и все три названные фабрики так и не получили новых Положений, хотя вопрос об их составлении возбуждался неоднократно.

 Волнения рабочих на Купавинской и Фряновской фабриках в 30-х годах побудили кн. Голицына назначить особые комиссии для выработки новых Положений для этих фабрик, но Канкрин не утвердил их. Еще раньше, в 1824 г., был составлен проект нового Положения и для Ярославской мануфактуры (под влиянием всеподданнейшей жалобы рабочих), но не получил утверждения министра финансов.

 

 В царствование Николая I убеждение в неприспособленности посессионных фабрик к новым условиям промышленности быстро распространилось в правительственных сферах.

 

 Еще в 1804 г. Шторх заметил, что "при самом поверхностном взгляде бросается в глаза, как мало соответствуют такие фабрики требованиям промышленности"36. Но пока промышленность наша развивалась слабо, несостоятельность посессионных фабрик была не настолько очевидна.

 

 Одним из условий посессионного владения фабрикой было, как известно, лишение владельца фабрики права сокращать или изменять по своему усмотрению род производства.

 

 Это требование не было особенно стеснительным для фабриканта в XVIII веке, пока промышленность удовлетворяла из года в год одному и тому же постоянному и неизменному спросу.

 

 Но когда с начала XIX века в России стали возникать новые отрасли производства - например хлопчатобумажная, - вытеснявшие старинные производства; когда стали изменять сорт и качество продуктов, изготовляемых на фабриках (например выделывать на фабриках тонкие сукна, а не только толстые солдатские, как прежде); когда техника производства стала прогрессировать (вводились новые машины и пр.), - тогда посессионное владение фабрикой стало крайне неудобным для фабриканта.

 Фабрикант должен был изготовлять в одном и том же количестве из год в год одни и те же продукты, хотя бы эти продукты и не спрашивались рынком; он обязан был давать раз навсегда определенную работу своим рабочим и оплачивать ее, каков бы ни был сбыт его товаров; он не мог ввести новых машин, как бы они ни были выгодны, так как не в его власти было сократить число рабочих рук на фабрике, а рабочие, кроме того, не обязаны были обучаться новым приемам работы.