Как из великой империи сделать маленькое государство.

Возможны пять типов взаимоотношений Центра и регионов (рис. 3.78). Речь идет не о фиксированном политико-правовом формате, а об общей направленности процесса балансировки. Первая модель — центростреми- тельная. Вектор региональной ориентированности задан в направлении Центра¹⁴¹. Вторая модель — развитие региона выражено в виде дрейфа в на- правлении другого Центра, что предполагает его последующий выход из си- стемы. Третья модель — регион сам становится самостоятельным центром притяжения. Четвертая модель — распад региона, осколки которого дви- жутся по различным осям. Пятая модель — распад Центра, погружающий регионы в дискурс о выборе новой системы центроориентированности. Задача, которая ставится при такой типологизации в управленческом пла- не, заключается в том, чтобы актуализировать именно первый модельный принцип, снизив вероятность других четырех моделей.

Какая система государственности в плане центро-региональных отно- шений представляется наиболее устойчивой (рис. 3.79)?

Господствует точка зрения, что региональная система должна калькиро- вать систему федеральную. Однако совершенно иной механизм взаимоот- ношений Центр–регионы существовал в Российской империи. Это было со-

¹⁴⁰ Франклин Б. Избранное. М., 2002. С. 105.

¹⁴¹ При центростремительной ориентированности регионов система может репродуциро- ваться даже в случае подрыва интеграционного Центра. Именно так произошло в 1612 г., когда собранное по регионам народное ополчение освобождало Москву от компрадорско- го режима «семибоярщины». Через концепт «Третьего Рима» Центр России связывался с русской цивилизационной идентичностью.

 

        

Первая модель: центростремительная

Вторая модель: переориентация на иной центр

 

            

Третья модель: превращение региона

в самостоятельный центр

Четвертая модель: распад региона

Пятая модель: распад центра

Рис. 3.78. Типы взаимодействия «Центр–регионы»

 

1

 

0                                                                                         Год

 

-1

1995                       2000                        2005

Рис. 3.79. Осмысленность региональной политики федерального Центра

с созданием «вертикали власти» исчезла (коэффициент корреляции инвестиций и дотаций в регионы)

 

 

четание самодержавной власти и земского самоуправления. Отказ от такого разносодержательного комбинирования по уровням в СССР, когда дей- ствовала абсолютно подобная модель (партком–совет–исполком) на всех уровнях в пользу модели по типу подобия оборачивался в конечном итоге структурной дезинтеграцией. Еще А. де Токвиль писал о компенсаторском характере различных уровней административной власти в США, скрыва- ющих за ширмой американской демократии структурно сложную систему синтеза гетерогенных компонентов¹⁴².

«Цветущая сложность» вместо однообразия и армейской вертикали власти есть индикатор жизнеспособности. Наиболее жизнеспособными являются, соответственно, структурно сложные организации государств. Для разрушения государственной системы ее следует, соответственно, ре-

¹⁴² Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 1992.

дуцировать, максимально упростить по однотипному шаблону. Это можно осуществить посредством соединения друг с другом одноименных компо- нентов. Дезинтеграционный вектор развития, вызванный силой взаимоот- талкивания, не замедлит проявиться.

Не отсюда ли в России построена «вертикаль власти», очевидно и су- щественно снижающая способности государственной системы управле- ния? Заметно ли это явление и можно ли это утверждение доказать? Да. На рис. 174 показано, как «исчезла» скоординированность региональной поли- тики федерального Центра после изменения схемы формирования Совета Федерации, Государственной думы, корпуса губернаторов, что составляет суть модели «вертикали власти», т. е. ее осмысленность и эффективность существенно снизились. Неслучайно различия показателей развитости рос- сийских регионов пошли «вразнос», число субъектов Федерации — доноров стало уменьшаться, а реципиентов — расти (рис. 3.80–3.81).

Отношение максимального значения к минимальному значению

50                                                                                90

45                                                                                80

70

40

60

35                                                                                50

30                                                                                40

25                                                                                30

20

20                                                                                10

15                                                     Год                    0

 

 

Год

1994 1996 1998  2000  2002 2004

ВРП на душу населения

1994 1996 1998 2000 2002 2004 2006

Безработица

Рис. 3.80. Различия в развитии регионов стали нарастать

 

80  71  70   71   71  71  67   64   67

70

60

50

40

30

20

16  18   16  16   16              22  19

10

0

2000  2001  2002  2003  2004  2005 2006  2007

 

Доноры Реципиенты

 

Год

Рис. 3.81. Число регионов-доноров падает, регионов-реципиентов растет

Глядя на эти результаты, аналитику остается только предположить, что России навязаны решения, подрывающие ее государственность в террито- риальном аспекте.

Парадоксально, но государство в региональной своей миссии должно проводить политику, прямо противоположную той, которую оно пытает- ся реализовать во внешнеполитической сфере. Если при взаимодействии с внешним миром оно должно стремиться к отстаиванию собственной суверенности, то в отношении регионов его задача заключается в недопу- щении их суверенитета. Максимум государственного суверенитета при минимуме возможностей для суверенизации структурных компонен- тов. Чего стоит в этом плане ст. 5 Конституции РФ, в которой говорится:

«2. Республика (государство) имеет свою конституцию и законодатель- ство». В другой статье говорится, что на территории республики вводит- ся ее государственный язык. То есть в России, как государстве, внутри существуют другие государства? Что в итоге останется от российской го- сударственности?

Если в геополитическом плане всякое государство должно стремить- ся к самодостаточности, неуязвимости от внешнесредовых вызовов, то по отношению к регионам в его интересах — минимизировать возмож- ности такой самодостаточности. В современной России доминирует прямо противоположный взгляд, согласно которому административно- территориальное устройство должно соотноситься с хозяйственным рай- онированием. Как раз этого-то — в целях поддержания государственной целостности — и нельзя допускать. От хозяйственной самодостаточности один шаг до самодостаточности политической. Нужна такая система, в ко- торой один регион экономически зависит и, соответственно, не может су- ществовать без другого (рис. 3.82).

 

Уровни региональных структур

 

Рис. 3.82. Модель государственной устойчивости

Распад России как сценарий

Насколько актуальна тема распада Российской Федерации? В междуна- родной экспертной практике существует множество различного рода индек- сов. Одна из такого рода оценок, проводимая экспертными организациями The Fund for Peace и Carnegie Endowment for International Peace, относится к расчету коэффициента угрозы государственного распада. Общим недо- статком международных индексных оценок такого рода признается приве- дение к единому знаменателю довольно различных государств. Поэтому для оценки подлинного уровня угрозы государственной дезинтеграции России корректнее было бы рассматривать по этой индексной шкале группу сопо- ставимых стран. Такое сопоставление может быть, в частности, проведено по группе BRICh — Бразилия, Россия, Индия, Китай (рис. 3.83–3.84). В ней Российская Федерация имеет наивысший уровень угрозы распада¹⁴³.

 

 

100

 

80

 

60

 

40

Отн. ед.

 

20

Россия

 

Бразилия

 

Китай

 

Индия

Рис. 3.83. Индекс государств BRICh по угрозе распада

 

Россия

10

Бразилия

Китай

Индия

 

8

 

6

 

4

 

2

Демографические проблемы

 

Неравномерное Криминализация экономическое  и коррупция

развитие в стране                 власти

 

Массовое нарушение прав человека

 

Раскол среди властных элит

 

Рис. 3.84. Индекс государств BRICh по угрозе распада в разрезе отдельных индикаторов

¹⁴³ FfP & Carnegie Endowment // <http://rating. rbc.ru/article.shtml?2005/11/10/1293374>.

Дело не ограничивается одной лишь констатацией угроз. Как политиче- ская реальность существуют конкретные сценарии российской дезинтегра- ции. Их разработка ведется уже довольно давно. Еще в 1959 г. в рамках об- суждения в США Закона о порабощенных нациях недостатка в такого рода сценариях не было. Причем дезинтеграция предполагалась по линиям не только союзных республик СССР, но и ряда территорий, входящих в состав РСФСР. Сама формулировка подразумевала, что поработителем является не коммунистическая система, а русский исторический шовинизм. Провоз- глашалась борьба за освобождение как реальных, так и вымышленных на- ций Советского Союза, за исключением самой многочисленной — русской. Ставилась задача добиться национального суверенитета не только для со- юзных республик, но и для таких фантомных этносистем, как Казакия или Идель-Урал¹⁴⁴. В обнародованном в 1992 г. исследовании «Американские прогнозы развития геостратегической ситуации в мире в конце XX и нача- ле XXI века» излагались соображения о целесообразности деления России на шесть независимых государственных образований: Западную Россию, Урал, Западную Сибирь, Восточную Сибирь, Дальний Восток и Северные территории. «Децентрализованная Россия, — заявлял З. Бжезинский, — это реальная и желанная возможность»¹⁴⁵. По его проекту, помимо урезанной европейской России (без Санкт-Петербурга и Пскова, передаваемых Евро- пе, а также без всего Северного Кавказа, Краснодарского и Ставропольского краев, аннексируемых Турцией), на построссийской территории институ- ционализируются Дальневосточная республика (без отданных Китаю Бла- говещенска, Хабаровска, Владивостока) и Сибирская республика (без юга Сибири, также присоединенного к Китаю). Впрочем, «потеря территорий, — по оценке З. Бжезинского, — не является для России главной проблемой». Он именует ее не иначе как «черной дырой», не подлежащей прогрессивной аккультурации. На заседании Совета национальной безопасности США им было высказано соображение, что чем меньше населения будет проживать на российской территории, тем успешнее пройдет ее освоение Западом. В Бильдербергском клубе апробировался проект разделения России по зо- нам контроля: США — Центр и Сибирь, Германия — Северо-Запад, Тур- ция — Юг и Поволжье, Япония — Дальний Восток¹⁴⁶.

Казалось бы, здесь можно было бы сослаться на контекст 1990-х гг., когда мотив распада постсоветского пространства доминировал в общественном сознании. Но вот наступают 2000-е гг., и в открытом доступе появляется аналитический доклад ЦРУ о глобальных тенденциях развития мира, в ко- тором утверждается о вероятном распаде территории России на восемь су-

¹⁴⁴ Текст закона Конгресса США № PL–89–90 от 1959 г. Экологическая война Запада против России. М., 1995.

¹⁴⁵ Независимая газета. 31 декабря 1998 г.

¹⁴⁶ Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 1998.

веренных государств (рис. 3.85)¹⁴⁷. Прогноз, надо сказать, в российском по- литическом бомонде не остался незамеченным. Но от него отмахнулись как от беспочвенной фантасмагории. Спикер Государственной думы выступил с комментарием о нереалистичноси данного сценария. Однако Центральное разведывательное управление США менее всего походит на организацию, специализирующуюся на фантастике¹⁴⁸.

 

Рис. 3.85. Сценарий распада России № 1 (по прогнозам ЦРУ)

 

Есть и другие презентуемые в различных экспертных прогнозах сцена- рии дезинтеграции территории современной России. Институт приклад- ной математики им. Мстислава Келдыша РАН опубликовал карту России 2030 г. (точнее, организации пространства нынешней территории России) при инерционном сценарии развития, т. е. сохранении ныне имеющихся показателей «развития» нашей страны. По оценкам экспертов института, при сохранении нынешних тенденций в экономике, демографии, деграда- ции элит и т. д., в течение ближайших двадцати лет от России отсоединят- ся Карелия, Чечня, Ингушетия, Дагестан, Калмыкия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия, Татарстан, Башкирия. Китай получит обширные тер- ритории на Дальнем Востоке (левый берег Амура и Уссури), Япония — Ку- рилы (все), Сахалин и часть западного берега Татарского пролива; между континентальными владениями Японии и Китая будет создана «независи- мая» буферная зона, а большая часть Сибири, Дальнего Востока, полярный и приполярный Урал, а также Ненецкий автономный округ войдут в состав

¹⁴⁷ <www. cia.gov/cia/publications/factbook>.

¹⁴⁸ <www. newsru. com/world/28Apr2004>.

США (рис. 3.86)¹⁴⁹. Варьируется (причем не принципиально, что подтверж- дает общность логических оснований) конфигурация построссийских госу- дарств, при общей сути устранения РФ с политической карты будущего.

Рис. 3.86. Сценарий распада России № 2

 

А как при этом сами россияне оценивают прочность российской госу- дарственности (рис. 3.87)? Существует ли у них ощущение надвигающегося распада?¹⁵⁰

Несмотря на, казалось бы, благоприятную экономическую (рост ВВП) и политическую (рейтинги популярности президента) конъюнктуру, опросы показывают, что более трети россиян ставят под сомнение факт сохранения Российского государства в ближайшей временной перспективе. Причем самое скептическое отношение на этот счет фиксируется в Центре. Такое положение, когда в самом Центре, должном интегрировать вокруг себя го- сударственное пространство, не верят в долгосрочность такой интеграции, есть индикатор надвигающегося краха.

Центр-региональные отношения формализуются в ряде связующих звеньев — приводных ремней государственности. Посмотрим уровень их функциональной прочности.

¹⁴⁹ <http://www. keldysh.ru/departments/dpt_17/ph/pu. files/frame. htm#slide0014.htm>.

¹⁵⁰ <www.ng.ru/ideas/2006–12–08/11_karta. html — 56k>.