Некрополи городов Европейского Боспора

В разделах, посвященных некрополям Боспора, мы не ставим своей целью подробное описание их топографии, погребальных сооружений, инвентаря и т. п.

Все это в большинстве случаев уже сделано в специальных работах. Они рассматриваются только в плане проблемы этнического состава населения. Прочие вопросы иногда затрагиваются лишь попутно.

Изучение некрополей боспорских городов в предшествовавшую эпоху показало их специфику в европейской и азиатской частях государства. Поэтому целесообразнее анализировать их новые черты и особенности раздельно, по территориям.

В этой и следующих главах использован материал раскопок многих экспедиций, но по разным причинам в основном накопленный к началу — середине 80-х годов. В количественном отношении это более 2000 датированных погребений. Встает вопрос: достаточно ли этого для каких-либо выводов и не изменятся ли результаты в связи с находками самых последних лет? Думается, на первый вопрос можно ответить уверенно. Что касается второго, то известно, что для получения принципиально новых выводов, вернее, для нового анализа на более высоком уровне надо, чтобы исходные данные оказались на порядок выше. Это значит, что количество введенных в научный оборот погребений должно стать не в два, три, а не менее чем в десять раз больше. Даже при современном масштабе раскопок такое произойдет, вероятно, не скоро.

Раскопки некрополей боспорских городов, в том числе находящихся на нынешнем Керченском полуострове, ведутся, как известно, уже давно. Причем, городам, расположенным в азиатской части Боспорского государства, повезло в этом отношении в последние десятилетия больше. Масштабы работ на некрополях европейских городов, напротив, до недавнего времени были невелики. Исключение, пожалуй, представляют лишь раскопки некрополя Нимфея, проводившиеся под руководством Н. Л. Грач, и большемасштабные исследования О. Д. Чевелева на некрополе Тиритаки. Результаты их,особенно работ на Тиритаке, почти не опубликованы и используются нами очень ограниченно.

Хорошо известно, что без изучения материалов некрополей невозможно представить себе динамику численности городского населения, его погребальный обряд, культуру, традиции, верования, уровень материального достатка, не говоря уже о выяснении его этнического и социального состава. К чести отечественной науки необходимо сказать, что значение этого вида археологических памятников отчетливо представляли себе русские исследователи конца прошлого — начала текущего столетия: Ю. А. Кулаковский, К. Е. Думберг, В. В. Шкорпил, В. В. Фармаковский, В. В. Латышев и М. И. Ростовцев[46].

Вместе с тем в специальной литературе уже отмечалась сложность работы с этим источником. Она заключается прежде всего как в невозможности по разным причинам учета всех когда-либо раскопанных погребений (или их слишком суммарное описание не позволяет проследить многие элементы обряда, не говоря уже о хронологии), так и в незавершенности исследования некрополей[47]. Первое в большей мере относится к самому обширному и раскопанному из некрополей — Пантикапейскому, второе — скорее к некрополям прочих городов Европейского Боспора.

Значительную сложность вызывает интерпретация тех или иных черт погребального обряда. Это особенно касается захоронений, несколько отличных от тех, которые совершались по обрядам, описанным у античных авторов и известным по раскопкам в Греции, Малой Азии, Западном Причерноморье.

Остановимся кратко на общей характеристике некрополей европейских городов Боспора в рассматриваемое время.

Почти все города этой части государства, возникшие еще в VI—V вв. до н. э., продолжали существовать и в первые века нашей эры. Некоторые из них даже переживали в I — III вв. н. э. период своего наивысшего подъема. Более того, греческие и римские географы и историки этого периода приводят ряд новых названий: Казека[48], Акра[49], Зефирий[50], Гермесий[51], Дия[52], Зенонов Херсонес и Гераклий[53].

Чрезвычайно досадно отсутствие каких-либо сведений о некрополе римского времени такого значительного города, как Феодосия. Небольшие раскопки курганов в ее окрестностях были проведены в середине — второй половине XIX в., однако все обнаруженные погребения относились к VI — IV вв. до н. э.[54]

Из Феодосии, правда, происходят несколько надгробий I —II вв. н. э., но обстоятельства их находок либо остались невыясненными, либо не проливают света на хотя бы приблизительное местоположение некрополя этого времени.

Судя по разведкам Восточно-Крымской экспедиции, городок Казека и его некрополь, локализуемый предположительно на мысе Чауда, восточнее Феодосии, почти совершенно разрушен. Какие-то высеченные в скале гробницы здесь видели еще в прошлом веке[55]. Несколько плохо сохранившихся захоронений в этом районе было доследовано в 1954 г. отрядом экспедиции И. Т. Кругликовой.

Следующим к востоку боспорским городом был Киммерик. Трудно сказать, как были связаны между собой более древнее поселение на западном склоне горы Опук и построенная, по-видимому, в I в. до н. э. — I в. н. э., хорошо укрепленная крепость на плоской вершине самой горы. Возможно, они были в первые века нашей эры двумя частями одного города, но не исключено, что более поздние постройки на плато являлись особым населенным пунктом, крепостью. 

Раскопки некрополя (или некрополей) Киммерика никем не проводились. В начале XX в. здесь было ограблено несколько гробниц, в музеи даже попала надпись фиаситов, найденная над одной из них, более конкретными сведениями мы не располагаем.

В поле, севернее Элькенского озера, в 1,5 км от городища видны следы распаханных курганов. Не исключено, что здесь находился курганный некрополь Киммерика.

Приблизительно в 8 км к востоку от г. Опук на побережье, несколько юго-восточнее бывшей д. Кыз-Аул (ныне Яковенково) находится интересный грунтовой могильник первых веков нашей эры. После длительного перерыва, его раскопки возобновил в начале 80-х годов О. Д. Чевелев.

Его материал подробно рассматривается в разделе о сельском населении Боспора. Неоднократные разведки в этом районе до сих пор не обнаружили никаких следов поселения. Поскольку здешний берег моря разрушается сейчас очень интенсивно, не исключено, что городище уже совершенно исчезло. Обращает на себя внимание и то странное обстоятельство, что Псевдо-Арриан, приводящий довольно точные расстояния между прибрежными боспорскими городами, помещает Киммерик в 60 стадиях, т. е. 11 —12 км, к западу от города Китея[56]. Местоположение Китея в 6 км юго-западнее с. Заветное, на высоком обрывистом берегу, благодаря находке храмового стола с надписью III в. н. э., сообщающей о сооружении общиной города Китея храма «богу гремящему»[57], не вызывает сомнения. Поскольку на указанном расстоянии к западу от Китея находится не Киммерик, а Кыз-Аульский могильник, можно предположить, что возле него был какой-то небольшой боспорский городок, неизвестный или упущенный Псевдо-Аррианом (или его переписчиками), вместо которого по ошибке был поставлен Киммерик.

О существовании обширного некрополя возле Китея было известно давно. На грунтовом могильнике, находящемся на равнине к северу от городища, раскопано несколько десятков могил, в том числе и римского времени.

К северу равнина замыкается скалистым кряжем Джург-Оба, у основания которого в 1928—1929 гг. экспедицией Керченского музея было обследовано пять высеченных в скале и один земляной склеп, относящийся также к I — IV вв. н. э.[58] Два каменных склепа I — IV вв. н. э. под невысокими, сильно расплывшимися курганными насыпями были открыты в 1973 и 1977 гг. Е. А. Молевым и дали весьма интересный материал[59]. Изучение самого городища и находки с территории некрополя свидетельствуют, что именно в I — III вв. н. э. в Китее наблюдалась эпоха подъема, и могильник его занимал наибольшую площадь.

Большинство исследователей, начиная с И. Бларамберга, помещали городок Акру на мысе Такиль, крайней юго-западной точке Керченского полуострова[60]. И. Бларамберг довольно убедительно пишет о развалинах при входе в Керченский пролив, но план, прилагаемый им, при внимательном рассмотрении представляет собой план городища Китея. В этом убеждает нас расположение его относительно берега и частей света, направление стен города и контуры рва, заметные и поныне, очертания зольного холма в центре городища, у обрыва, и выступов башен в северном и восточном его углах. 

Правда, на плане И. Бларамберга город несколько вытянут с юга на север. Это объясняется, без сомнения, тем, что в результате сильного и быстрого разрушения берега (которое происходит и сейчас) площадь городища со времен снятия плана, т. е. по крайней мере за 130-150 лет, сократилась почти на четверть.

Неоднократные обследования мыса Такиль и окрестностей[61] показали, что здесь попадаются фрагменты античной посуды, в том числе и первых веков нашей эры, есть даже сильно размытый зольник, относящийся к более раннему времени. Однако никаких следов поселения пока не обнаружено. Ссылки на то, что это поселение уже исчезло вследствие размыва берега моря, не убедительны, так как, по мнению геологов, именно мыс Такиль сложен из крепких пород[62]. Возможно, тут все же существовала еще не найденная маленькая деревенька или маяк, но была ли это Акра? Обратимся к письменным источникам. У Плиния в перечне городов после Китея Акра упоминается вслед за Зефирием[63]. Судя по тому, что это название почти не встречается более ни у кого, городок этот был невелик, вероятно, меньше Акры. Псевдо-Арриан отмечает Акру в 30 стадиях (примерно 5,6 км) от Китея[64], т. е. на расстоянии значительно более удаленном, чем мыс Такиль, в районе современной северо-восточной окраины с. Заветное, у небольшого соленого озера. Действительно, именно в этом удобном для поселения месте (озеро в древности было заливом, вблизи есть источники пресной воды) имеются остатки относительно небольшого античного поселения. Культурный слой мощностью до 1,5 м и содержащий находки III — II вв. до н. э. — III в. н. э. прослеживается в обрыве берега Керченского пролива на 100 — 150 м[65]. Недавние подводные исследования К. Шилика свидетельствуют, что большая часть города находится в настоящий момент под водой.

Вблизи городища, к северу и югу от него во время разведок 1975—1977 гг. были зафиксированы разрушенные могилы. Отсюда же происходят и антропоморфные надгробия, поступившие в Керченский музей.

О местонахождении Акры у с. Заветное говорит и название этого городка у Клавдия Птолемея — ποϱτάϗϱας, свидетельствующее, что здесь имелся хотя бы маленький порт или, возможно, (южная) переправа на Таманский п-ов. Район же мыса Такиль совершенно лишен не только гаваней, но и опасен для мореплавания. Таким образом, Акра находилась, вероятнее всего, у с. Заветное, на берегу пролива, а Зефирий[66] был на мысе Такиль.

Не противоречит такой локализации и свидетельство Страбона о том, что пролив зимой замерзал на юге до городков Акры в Восточном Крыму и Корокандамы на нынешнем Таманском п-ве[67], расстояние между которыми 70 стадиев (около 13 км)[68].

В настоящий момент оно, правда, несколько больше, ввиду того что уровень воды в проливе за 2000 лет повысился по меньшей мере на 3 м[69]. Важно то, что, как сейчас, так, по-видимому, и в древности, расстояния до противоположного берега пролива и от мыса Такиль, и от предполагаемой Акры примерно равны.

Далее к северо-западу, на южном берегу Тобечикского оз., на мысе северо-восточнее д. Костырино, также располагалось небольшое античное поселение V—IV вв. до н. э. — III—IV вв. н. э.[70] В древности это озеро, видимо, было заливом. Сведений о некрополе как этого, так и другого поселения, на северном берегу озера у нас пока нет.

Некрополь Нимфея римского времени был известен по крайней мере с середины XIX в. М. И. Ростовцев отмечал наличие в нем склепов, в том числе с рельефными изображениями[71]. В 1973—1974 гг. и в 1977 г. интенсивные раскопки его велись экспедицией Государственного Эрмитажа. Всего было открыто 27 склепов-катакомб, три склепа, сложенных из плит, и несколько десятков простых грунтовых могил, вырубленных в скале. Погребения в них относились к I в. до н. э.—III в. н. э.[72] Пять грунтовых могил II—III вв. н. э. здесь было доследовано сотрудником Керченского музея А. С. Шестаковым в 1975 г. во время строительных работ[73]. Исследованный участок представлял собой северо-восточный район Нимфейского некрополя.

Грунтовой некрополь первых веков нашей эры предполагаемой Тиритаки раскапывался в 1933 — 1934 гг.[74] Было обнаружено 19 простых могил, одна подбойная и 16 земляных склепов. Погребения в них датировались I—IV вв. н. э. Восемь гробниц эллинистического и римского времени здесь было раскопано в 1983 г.[75]

Еще более 100 разновременных могил обнаружено, как уже говорилось, О. Д. Чевелевым в 1985-1987 гг.

Границы обширнейшего из некрополей, Пантикапейского, в целом были выяснены благодаря большим раскопкам начала XX в. под руководством В. В. Шкорпила и впервые четко указаны М. И. Ростовцевым[76]. Топография Пантикапейского некрополя была уточнена и подробно описана в работах Г. А. Цветаевой[77]. В дальнейшем случайные находки и эпизодические охранные раскопки на территории города, которые проводились силами Керченского музея, не внесли сколь-либо серьезных изменений или дополнений к этой картине[78].

Общее количество раскопанных могил I—IV вв. н. э. не поддается учету. Но приблизительно с начала нынешнего века их открыто более тысячи. Находки разбросаны по нескольким музеям, сохранились далеко не полностью и не всегда по комплексам. Подавляющее большинство захоронений относится к I—II вв. н. э. По мнению всех исследователей, население города в это время значительно выросло, естественно, расширились и границы грунтового некрополя. Он включал в себя районы на северном и южном склонах г. Митридат и «Глинище». На склонах г. Митридат границы некрополя проходили по Шлагбаумной ул. и между вторым «креслом» Митридата и Пирамидальной г. — на востоке; за южным склоном «Длинной» г. — на юге; у Золотого кургана — на западе; и близ старой феодосийской дороги — на севере[79]. На «Глинище» западная граница проходила по 2-й Булганакской ул., южная — по берегу моря, на севере — относительно недалеко в степи[80]. В настоящий момент не вполне ясно, сливался ли на востоке некрополь Пантикапея с западной оконечностью некрополя Мирмекия. М. И. Ростовцевым[81] и вслед за ним Г. А. Цветаевой этот вопрос решался утвердительно[82]. Однако большие строительные работы в зоне предполагаемых границ, новые находки на могильнике Мирмекия заставляют считать этот вопрос открытым. Возможно, район современного парка не был использован в древности под некрополь, и следовательно, могильники этих двух городов не смыкались. 

В последующие столетия территория некрополя боспорской столицы резко сократилась. В III в. н. э. на северном и южном склонах г. Митридат его границы, правда, продвинулись восточнее некрополя I—II вв. н. э. Но на западе они сильно сузились. На «Глинище» некрополь уменьшился в северо-западном направлении и занимал площадь кладбища II в. до н. э.[83]

Еще более уменьшились его размеры в IV в. н. э. Погребения этого времени единичны и обнаружены на северном и южном склонах г. Митридат и в некоторых местах на «Глинище»[84].

В первые века нашей эры продолжал функционировать и курганный некрополь столицы. Однако погребения часто устраивались в ранних насыпях и даже в склепах. Новые курганные насыпи были, как правило, невелики, да и располагались в основном вблизи города. К западу от Пантикапея курганы этого времени не доходят до Золотого кургана. В северо-восточном же некрополе города они располагались на «Глинище». На юге, возможно, отдельные погребения совершались в гряде Юз-Обинских курганов[85].

Число курганных погребений III —IV вв. н. э. совершенно незначительно. Все они обнаружены лишь в районе «Глинища» и на западном склоне г. Митридат[86]. Обряд возведения круганов продержался на протяжении всей античной эпохи, подкурганные погребения располагались в пределах обычных, грунтовых некрополей города.

О существовании довольно обширного могильника к северо-востоку от Керчи, принадлежавшего городу Мирмекию, было известно еще с середины прошлого века. Значительные работы на нем проводил в конце XIX в. Ф. И. Гросс и граф Бобринский[87]. Суммарные отчеты их мало пригодны для исследователей, хотя рисунки Ф. И. Гросса в известной мере помогают представить район раскопок и типы гробниц. В 1905 — 1906 гг. В. В. Шкорпил открыл здесь довольно много разновременных могил[88].

После долгого перерыва в 1974 г. здесь было раскопано 10 погребений I —II вв. н. э.[89] Некрополь, насколько мы теперь можем судить, простирался к юго-западу и западу от городища, но не более чем на 2—2,5 км. В северном направлении могил не обнаружено. Еще М. И. Ростовцев отмечал схожесть некрополей Пантикапея и Мирмекия, однотипность могил и обрядов погребения[90].

Погребения I в. до н. э.—I в. н. э., очень похожие на могилы с «Глинища», известны по раскопкам конца прошлого и начала нынешнего века в районе пос. Капканы[91].

Возможно, это некрополь городка Гермесия, упомянутого Плинием, или какого-то другого незначительного поселения, существовавшего у Змеиного мыса или далее к северо-востоку. Большой знаток древностей Восточного Крыма В. В. Веселов упоминает о сильно разрушенных погребениях в полукилометре к западу от «Змеиного мыса»[92], в пределах пос. Капканы[93], в 700 м северо-западнее крепости Ени-Кале[94] (судя по описанию надгробий — римского времени), на северном склоне г. Хрони и в районе пос. Бондаренково[95]. Изучение этих могильников никем не производилось, как и некрополей довольно больших поселений, предположительно отождествляемых с Парфением и Порфмием.

Далее к западу, вплоть до мыса Зюк, побережье, по-видимому, было в первые века нашей эры слабо заселено. 

На мысе Зюк в 18 км северо-западнее Керчи, находится относительно небольшое античное городище, отождествляемое с Зеноном Херсонесом Клавдия Птолемея. Поселение существовало с конца VI в. до н. э. до по крайней мере VI в. н. э.

Некрополь этого городка располагался в 0,3—0,5 км к югу, юго-западу от мыса на территории нынешнего с. Курортное. В конце XIX в. на нем А. А. Дириным, а также Ю. Кулаковским было раскопано более 60 гробниц, главным образом относившихся к I —IV вв. н. э.[96] Однако очень суммарное описание их, составленное А. А. Дириным, не позволяет выделить более точные хронологические группы.

Возможно, здесь же были найдены и два фрагмента надгробий I в. н. э.[97]

В 1,5 км к юго-востоку от мыса Зюк, в районе «Черной» горы находился, видимо, дальний участок некрополя Зенонова Херсонеса. А. А. Дириным открыто здесь шесть гробниц, также датированных I —IV вв. н. э.[98], а в 1978—1979 гг. Восточно-Крымской экспедицией был раскопан склеп II—I вв. до н. э., большая плитовая гробница I в. до н. э. —I в. н. э. и захоронение с трупосожжением того же времени.

Относительно местоположения Гераклея — последнего из городов, упомянутых Птолемеем, на побережье Азовского моря, единого мнения нет. И. Т. Кругликова помещает его в районе мыса Казантип[99], мы склонны считать им крупное поселение, находящееся в 11 км. западнее мыса Зюк. Ни в том, ни в другом месте некрополи пока не обнаружены.

В глубине Керченского п-ва у деревень Ивановка, Михайловка, Белинское, Тасуново, Ново-Николаевка известны довольно большие укрепленные поселения первых веков нашей эры, вблизи некоторых обнаружены и частично раскопаны некрополи. Возможно, это были боспорские города, упомянутые у Клавдия Птолемея, как «расположенные в Таврике»[100].

После предварительного экскурса в историческую географию и топографию некрополей Европейского Боспора остановимся непосредственно на погребальном обряде (рис. 1).

Существенным элементом его являются погребальные сооружения. Самыми простыми и распространенными в первых веках нашей эры повсеместно оставались обычные грунтовые могилы. Они либо вырывались в грунте, либо, если скальные породы подходили близко к поверхности, высекались в скале. Размеры их, естественно, диктовались в каждом случае конкретными условиями. Форма господствовала одна — прямоугольная яма с относительно равными или слегка сужающимися стенками. Глубина могил зависела от характера грунта и менялась в самых широких пределах. Так, например, в грунтовом некрополе Пантикапея первых веков нашей эры она колеблется от 0,5 до 2,9 м[101].

Многие грунтовые могилы не имели перекрытий. Строго говоря, это не противоречило нормам греческого погребального обряда. Хорошо известно, что в представлениях эллинов, тело покойного должно быть просто предано земле или в крайнем случае на него достаточно бросить горсть земли. Простые грунтовые могилы обходились недорого и являлись местами захоронения самых небогатых слоев городского населения, а также, видимо, и рабов. Это подтверждается и тем, что обнаруженный в таких могилах инвентарь беден, а нередко и вовсе отсутствует. Большинство простых грунтовых ям без перекрытий содержало единичные погребения. Но наличие в некоторых из них повторных захоронений, заставляет предполагать и существование каких-то надмогильных сооружений, хотя бы в виде небольших холмиков земли, впрочем, исчезавших довольно быстро, что подтверждается случаями разрушения могил при сооружении новых гробниц, подчас не столь уж поздних по сравнению с предшествовавшими.

В некрополях европейских городов Боспора все же большая часть простых грунтовых могил имела перекрытия. Само развитие представлений, связанных с заупокойным культом, у греков (да и у других народов) вело к стремлению как-то оградить тело умершего, а также инвентарь и приношения. Этой же цели главным образом служили гробы и саркофаги. Деревянные перекрытия не получили в некрополях городов Керченского п-ва большого распространения. Это, вероятно, было вызвано ограниченностью запасов леса на полуострове в рассматриваемое время. Столь же редки случаи комбинированных (дерево-камень) или сырцовых перекрытий, хорошо известных в некрополях Таманского п-ва.

Главным материалом для перекрытий являлся камень, как правило, местный известняк, имевшийся в изобилии. В могилах с каменным закладом довольно часто встречаются повторные захоронения, хотя их число и невелико: от двух до четырех. Безынвентарные погребения в них очень редки.

Могилы этих типов известны повсеместно в городских некрополях Греции, Малой Азии, Фракии, Западного и Северного Причерноморья, а также у различных сопредельных с Боспором варварских народов и сами по себе не могут свидетельствовать об этносе покойного. Они отмечены во всех некрополях городов Европейского Боспора.

Так, по-видимому, все доследованные в 1954 г. гробницы вблизи предполагаемой Казеки относились к этой группе.

В некрополе Китея пока открыто два одиночных погребения I в. до н. э.—1 в. н. э. в простой грунтовой могиле без перекрытий[102].

51 грунтовая могила небольшой глубины (0,5-1 м), как с каменным закладом, так и без него, раскопана в некрополе Нимфея. Погребения одиночные, реже парные. Могилы ориентированы чаще всего по оси восток-запад с отклонениями и высечены в скале, стены их сужаются ко дну. Все они относятся к I в. —началу IV вв. н. э.[103]

В некрополе Тиритаки до 1985 г. было также известно около 20 захоронений I — III вв. н. э. в простых грунтовых могилах. Возможно, к этому же времени относятся и некоторые безынвентарные гробницы[104].

Несмотря на то что обширный некрополь Пантикапея в различных его районах имеет свои особенности (преобладание гробниц разных типов и т. н.), простые могилы, в основном с каменными перекрытиями, в большом количестве встречаются всюду. Они доминируют на северном, но много их и на южном склоне г. Митридат[105]. Для района «Глинища» мы даже имеем относительно точные и весьма показательные статистические данные. Из сотен раскопанных тут могил I — II вв. н. э. простые земляные составляют 80%[106]. Иногда костяки в них лежали в гробах или саркофагах с гипсовыми украшениями в виде фигур Ниобид и головок Медузы.

В уменьшившемся некрополе III—IV вв. и. э. этот тип гробниц абсолютно преобладал над прочими. Основная масса грунтовых могил боспорской столицы была ориентирована по оси восток—запад и заключала единичные и парные захоронения.

Некрополь Мирмекия также в основном содержал могилы данного типа, вырытые в мягком грунте или высеченные в скале[107]. Для них характерны ориентация в основном по оси восток-запад, глубина от 2 до 2,5 м, чаще всего единичные захоронения. В качестве перекрытий иногда использовались более ранние антропоморфные надгробия. Большинство гробниц Мирмекийского некрополя «римского» времени датируется I-II вв. н. э.

Схожи с ним по облику и несколько могил, найденных у пос. Капканы еще в конце XIX в.[108]

Земляные гробницы I-III вв. н. э. с каменными перекрытиями были открыты А. А. Дириным в ближних и дальних окрестностях Зенонова Херсонеса[109]. В некоторых из них находились погребения в деревянных гробах. Число могил определить точно невозможно, но их не менее двух десятков. Ориентированы могилы, видимо, были по оси север-юг, но описание А. А. Дирина весьма неточное.

Так называемые плитовые могилы некрополей боспорских городов являются как бы развитием вышерассмотренных типов гробниц, и ни в коей мере не связаны происхождением с грубыми каменными ящиками VI-I вв. до н. э. местного варварского населения Восточного Крыма. Вместе с тем это уже качественно иной тип сооружений, ибо в отличие от двух первых, сооружавшихся, по-видимому, силами одной семьи, при их строительстве мог привлекаться труд специалиста каменщика. Плитовые могилы часто встречаются в некрополях Греции, да и городов Боспора в предшествовавшие столетия. По обряду находившихся в них захоронений и своей ориентации они мало чем отличаются от простых грунтовых могил. Разумеется, их постройка обходилась дороже, но вряд ли можно утверждать, что в плитовых могилах хоронились люди с материальным достатком значительно большим, чем в простых земляных гробницах с перекрытиями. Инвентарь, который в них находился, в основном подтверждает это. Правда, плитовые могилы, как правило, использовались неоднократно. В целом среди прочих типов гробниц рассматриваемого времени они не занимают видного места. Их пока не найдено в некрополе Китея. Прекрасный образец такой гробницы из четырех хорошо обработанных плит с пазами, изготовленных из крепкой породы камня, находится и поныне невдалеке от развалин Акры. В некрополях Нимфея и Тиритаки они единичны. Немного их и на северном и южном склонах г. Митридат, а в районе «Глинища», где их было больше всего, они составляют лишь 4% от общего числа[110]. Видимо, эта цифра, с известными оговорками, может быть принята как средняя, по крайней мере, и для некрополя Мирмекия I-II вв. н. э. Как и простые грунтовые — они встречаются и в последующие столетия, вплоть до средневековья. Имелись плитовые могилы I-IV вв. н. э. и в некрополях Зенонова Херсонеса[111].

Такой чисто греческий по происхождению тип могил, как черепичные, встречается в I-II вв. н. э. редко и зафиксирован пока лишь в некрополе Пантикапея.

Зато более распространенными стали подбойные могилы. Этот тип гробниц появился в некрополе боспорской столицы, по-видимому, в конце III или в начале II в. до н. э.[112] Подбойные гробницы, как известно, достаточно часты в могильниках Ольвии и Херсонеса начиная с V в. до н. э. и, следовательно, не были для греков чем-то новым. В I-II вв. н. э. они встречаются повсеместно в некрополе Пантикапея, как в районе северного и южного склонов г. Митридат, так и главным образом на «Глинище», где они составляют 13% от всех прочих гробниц[113]. Заклады в подбойных могилах были различными, но более чем в 80% они сооружались из каменных плит или досок.

В последующие два столетия число могил этого типа сильно сокращается[114]. Помимо Пантикапея, подбойные гробницы пока не найдены в некрополях «римского» времени других городов, за исключением Зенонова Херсонеса[115]. Это примечательно, хотя, быть может, объясняется их недостаточной изученностью.

Подбои Пантикапейского некрополя в целом характеризуются следующими чертами: ямы могил — прямоугольной формы, сами камеры подбоев невелики. Длина их обычно 1,5-2,1 м, ширина 0,5-1,2 м, высота до 0,6 м.

Дно большинства из них находилось на 0,08-0,30 м ниже дна входной ямы. Камеры сооружались чаще всего в южных или северных стенах ямы. В погребениях преобладала восточная ориентация. Захоронения в подбоях, как правило, мало чем отличаются от массы погребений в простых грунтовых или плитовых могилах. Подбойные могилы в небольшом количестве встречаются в некрополе Ольвии I-II вв. н. э.[116] В некрополе Херсонеса в это время их число составляет около 4,3%, а в III-IV вв. н. э. даже увеличивается[117]. Подбои Херсонеса в большинстве своем типологически близки аналогичным могилам Юго-Западного Крыма. Их появление, скорее всего, связано с влиянием сарматских традиций[118].

Гробницы подобной формы известны, правда в более ранее время, и в некоторых районах Восточного Средиземноморья[119], хотя вряд ли именно из этих мест они были заимствованы северопонтийскими греками.

Достаточно широко подбойные могилы были распространены и у различных варварских племен. Особенно важны при этом аналогии в меото-сарматском мире, на что уже давно указывали исследователи.

Подбойные могилы встречаются в ряде районов Средней Азии, где они принадлежали родственным сарматам сако-массагетским племенам[120]. Подбои очень характерны для сармат-прохоровцев (III-II вв. до н. э.), где они составляют четверть всех погребений[121]. На среднесарматском этапе (I в. до н. э. — II в. н. э.) в Поволжье и в Приуралье подбои по-прежнему весьма многочисленны[122]. Узкие и довольно глубокие подбои господствуют в сарматском погребальном обряде и позднее, во II-III вв. н. э.[123]

Некоторые ученые даже связывают подбои этого типа с аорсами, или аланорсами (К. Ф. Смирнов, В. Б. Виноградов).

В грунтовых могильниках Прикубанья подбои появляются с конца III в. до н. э.[124] Число их невелико и несколько возрастает лишь в I-III вв. н. э.[125], а появление связывается с проникновением сармат в среду местного населения[126].

В Крыму подбойные могилы I-III вв. н. э. хорошо известны по раскопкам Неаполя Скифского[127] и ряда могильников на юго-западе полуострова[128]. Их широкое распространение связывается с сарматами.

Для сарматских подбойных могил этого времени как в Западном Крыму, так и в Нижнем Поволжье, Прикубанье и в Нижнем Поднепровье, в целом характерны[129] узкие глубокие ямы, ориентированные с северо-востока на юго-запад, камеры средних размеров 2X0,7X0,9 м в юго-восточной или восточной стене, дно ее, как правило, на уровне или немного ниже дна ямы, заклад в виде каменных плит, ориентация костяков на юг или север[130]. На поверхности эти могилы отмечены (в Западном Крыму) выкладками из камней. Изредка встречаются подбои с двух сторон ямы.

Таким образом, сравнивая подбойные могилы Пантикапейского некрополя с близкими им по конструкции гробницами в могильниках соседнего варварского (точнее, сарматского и меото-сарматского) мира, следует сказать, что, несмотря на ряд общих черт, полного сходства между ними нет. Пантикапейские подбои, хоть и появляются довольно поздно, но все же несколько раньше, чем у их непосредственных соседей. Форма их, ориентация и расположение камер в массе своей не тождественна сарматским. А анализ самих захоронений и инвентаря тоже в большинстве случаев не свидетельствует о сарматской принадлежности покойных.

Подбойные могилы некрополя боспорской столицы по своему происхождению (во всяком случае, большинство их) восходят к подобным гробницам греческих некрополей.

Вместе с тем нельзя не учитывать и сарматское влияние. Какая-то часть подбойных могил могла принадлежать им или сарматизированному населению Прикубанья и Крыма. Так, нам известны погребения в подбоях с ногами покойников; перекрещенными в голени, кистями рук, положенными на кости таза, сопровождаемые костью барана в миске, поставленной возле черепа[131], и особенно с деформированными черепами[132]. Однако таких могил немного, и все они относятся ко II-III вв. н. э.

Несколько особняком стоят подбойные могилы, раскопанные А. А. Дириным западнее д. Куль-Тепе (Сююр-Таш), в которых костяки имели северную ориентацию. Возможно, здесь были захоронены представители какого-то населения, близкого поздним сарматам[133]. Но этот могильник относится уже к населению хоры.

Самой примечательной особенностью некрополей городов Европейского Боспора в первые вена нашей эры следует считать широкое распространение предназначенных для повторных захоронений склепов, вырытых в грунте или высеченных в скале.

Они впервые появились в некрополе Пантикапея еще в конце эллинистической эпохи[134], но особенно многочисленны в последующие столетия.

Несмотря на некоторые особенности в конструкции этих сооружений, как локальные и временные, так и чисто технические (в зависимости от прочности грунта, в котором они делались), все боспорские склепы характеризуются несколькими общими конструктивными чертами. Они состояли из наклонного входа — дромоса — различной длины, ведущего в камеру коридора, как правило, довольно короткого, и собственно погребальной камеры, чаще всего одной, но нередко двух[135]. Почти все камеры имели форму неправильного четырехугольника или трапеции. Стены были различной длины, потолок камеры в подавляющем большинстве случаев плоский или слегка округлый. Нередко высота его повышалась у дальней, противоположной от входа стены. Размеры как дромосов, так и камер, были, естественно, весьма различными. 

Вдоль всех или у отдельных стен камер на высоте от 0,5 до 0,9 м устраивались лежанки, на которые устанавливались гробы и саркофаги или просто клали покойников. Склепы с лежанками появились в боспорских некрополях еще в начале нашей эры, но только во II в. н. э. они стали правилом[136]. Во многих склепах, особенно II—III вв. н. э., помимо лежанок, в стенах высекались небольшие ниши для приношений, а главным образом для установления светильников. Стены и потолок некоторых склепов были оштукатурены и расписаны.

В редких случаях на стенах делались рельефные изображения, например головы Афродиты, Диониса, Пана и Селена в одном из нимфейских склепов[137]. Иногда на стенах встречались и надписи, главным образом имен умерших. Вход в камеру закрывался каменной плитой. Дромос, имевший ступеньки, также, видимо, закладывался.

Курганные насыпи над этими склепами не сооружались, а для их строительства старались выбирать склоны холмов или скалистых кряжей.

Земляные склепы использовались вплоть до V—VI вв. н. э., причем в основном построенные в более раннее время. Новые высекались в небольшом числе[138].

Как уже говорилось, грунтовые склепы известны в некрополях многих городов Европейского Боспора. Возможно, именно ими являлись «высеченные в скале гробницы», которые видели в прошлом веке в окрестностях предполагаемой Казеки на мысе Чауда[139]. Какие-то «пещерные погребения» наблюдал еще в начале XIX в. близ г. Опук неутомимый Поль Дюбрюкс[140]. Этот тип погребальных сооружений хорошо известен в некрополе Китея (рис. 2). Здесь открыто и описано пять высеченных в скале и один земляной склепы I-IV вв. н. э.[141] Правда, все они были ограблены. Несмотря на неоднократные обследования, пока не удалось обнаружить склепы вблизи Зефирия на мысе Такиль, хотя окружающая местность (скалистые невысокие кряжи) позволяет надеяться, что если они тут были, то форма их должна быть близка к китейским. Число знаменитых нимфейских склепов, описанных М. И. Ростовцевым, благодаря раскопкам последних лет экспедиции Государственного Эрмитажа, достигло 27. Нимфейские склепы, расположенные в два ряда с разных сторон насыпей, имеют дромосы со ступеньками и камеры с арочным и четырехугольным входом и нишами. В одном земляном склепе было три лежанки, а стены восьмого склепа расписаны фризом с изображением животных и растений[142].

В некрополе Тиритаки до недавнего времени было известно 16 земляных склепов, очень близких между собой по конструкции[143]. Особенностью некоторых из них являются довольно длинные (до 10 м) дромосы. Захоронения в тиритакских склепах относятся к I-IV вв. н. э.