Родной язык современного осетинского народа

Существующее в современной науке разнообразие терминов, служащих для наименования различных речевых механизмов индивида (родной язык, материнский язык, первый язык, второй язык, первичный язык, вторичный язык, доминантный язык и т.д.) создает существенные проблемы при оценке роли различных языков, которыми владеет индивид. В то же время правильность толкования понятия «родной язык» представляется важным для адекватной интерпретации основополагающих положений теории билингвизма и социолингвистики в целом. Под родным языком может пониматься язык, усвоенный в раннем детстве путем подражания окружающим взрослым (О.С Ахманова) или выученный первым (У. Вайнрайх). Может иметься в виду и язык, которым повседневно пользуется основная масса народа, включающая данное лицо или группу лиц. Однако в этих случаях, видимо, правильнее говорить не о родном языке, а либо о языке родителей, либо о языке своей национальности.

Мы разделяем утверждение о том, что важно знать не столько оценку языков со стороны говорящих, сколько реальное соотношение ролей различных языков в жизни того или иного народа, его частей или отдельных представителей, которое зависит, в первую очередь, от соотношения степеней владения языками. «Именно этот решающий фактор и должен быть положен в основу определения лингвистического понятия «родной язык» [Fishman 1966: 454]. Мы полагаем логичным, что в понимании термина «родной язык» следует исходить из степени владения языком. Ведь человек на протяжении своего жизненного пути может утратить язык своих родителей и полностью перейти на новый язык. Отдельные представители того или иного народа и даже значительные группы, продолжая причислять себя к нему, могут с самого рождения не знать языка своей национальности и постоянно пользоваться языком другого народа.

Более того, мы согласны с выводом о том, что инонациональный язык, устанавливаемый как родной для значительного большинства этноса, может считаться родным для всего данного народа, даже если совсем недавно родным для него считался другой, исконный язык.

Окончательным для себя мы считаем определение, в соответствии с которым родным следует признавать тот язык, которым данный человек или коллектив людей владеют в совершенстве (в доступных для данного возраста и уровня образования пределах), не хуже, чем любым языком (когда налицо владение более чем, одним языком), и пользуются наиболее свободно и активно в любых случаях жизни — не только говорят, понимают, но и думают, не прибегая при этом к умственной операции перевода на иной язык [Аврорин 1975]. С психологической точки зрения родной язык при двуязычии является доминантным, т.е. способным на постоянную реализацию выражать мысли любого содержания, на приоритет в выполнении экспрессивной функции.

Мы отдаем себе отчет в том, что такое понимание противоречит традиции, в которой русский термин «родной язык», так же как и аналогичные ему в других языках, выражают, как правило, понятие «материнский язык» и содержат в своем значении сему кровного родства, предполагая своего рода биолого-социальное наследование. Однако очевидно, что язык не передается на генетическим уровне, а усваивается в процессе социализации. Именно поэтому неоправданно считать тот или иной язык родным для индивида только на том основании, что это язык его родителей. Более того, для многих осетинских детей русский язык становится «родным» даже в значении «язык родителей», поскольку значительное число молодых городских осетин слабо владеет своим этническим языком и практически не использует его в общении с детьми. Следование традиции «родной язык = языку родителей» делает практически неразрешимой достаточно типичную ситуацию последнего времени, когда многие осетинские дети и подростки совершенно не знают языка своих родителей или владеют им в очень слабой степени. Соответственно, «... может ли лингвист считать родным тот язык, которого изучаемые им люди или не знают вовсе, или знают хуже, чем какой-либо иной?» [Аврорин 1975: 126].

Выводы по I главе

Таким образом, комплексный исторический анализ взаимодействия языков — компонентов языковой ситуации в Северной Осетии в течение последних двухсот лет показал, что:

1. Значительная часть исторических контактов осетинского и русского языков в дореволюционный период протекала на фоне процессов языковой и культурной ассимиляции осетинского народа.

2. Непродолжительный период (1920–1950 гг.) либерального решения этноязыковых вопросов в Северной Осетии, в течение которого были созданы условия для расширения функционального поля осетинского языка и развития его внутренней структуры, сменился активным процессом сокращения социального функционирования осетинского языка и его структурным упадком.

3. Функциональное неравенство русского и осетинского языков создано в результате двух основных процессов:

— планомерной регламентации по увеличению объемов русского языка и сокращению доли осетинского языка в социально важных сферах образования, государственной власти и местного самоуправления, обоснованной реальными кадровыми, учебными, методическими и финансовыми проблемами;

— как следствие, снижения социального престижа осетинского языка и уровня владения родным языком большой частью осетинского населения, приведшего к самопроизвольному сокращению доли осетинского языка в сфере художественной литературы, науки, бытового общения и др.

4. В настоящее время языковая ситуация в Республике Северная Осетия — Алания может быть охарактеризована как многокомпонентная, многоязыковая, неравновесная, несбалансированная экзоглоссная ситуация, компоненты которой отличаются различным юридическим статусом и отсутствием генетической общности.

5. Билингвизм в Северной Осетии может быть определен как естественный, контактный, общенародный, преимущественно односторонний, однофокусный. Прослеживается динамическая тенденция перехода двуязычной ситуации от формы чистого билингвизма (национальное одноязычие этнических групп) через фазу смешанного (национально-русского) билингвизма к новой форме одноязычия (русского).

Таким образом, в Северной Осетии в полной мере реализовалась двоякая сущность билингвизма, его сложный и противоречивый характер, складывающийся из лингвистических, социологических, психологических, культурно-исторических и политических аспектов. С одной стороны, нельзя не учитывать его огромную роль в жизни осетинского народа, проявляющуюся в компенсации недостаточности коммуникативных ресурсов родного языка, в восполнении лакун в базовых потребностях языкового существования. Очевидно, что значительные успехи осетинского народа в создании современного общества с высоким уровнем образования, науки и культуры связаны с использованием русского языка для приобщения к достижениям отечественной и мировой цивилизаций. С другой стороны, двуязычие имеет и серьезные негативные последствия: целенаправленная политика по разрушению баланса языков привела к тому, что, с одной стороны, созданы предпосылки к языковой ассимиляции осетинского этноса, а с другой, осетинский язык, вследствие своей функциональной ограниченности, не смог полномасштабно реализовать свой внутрисистемный потенциал.