Параметры социального функционирования языка

Определение функционального состояния языков, являясь одной из основных задач при анализе языковой ситуации, предполагает, в первую очередь, уточнение самого понятия «функция языка».

В современной лингвистике существуют различные мнения о сущности функции языка, расхождения в которых, в основном, зависят от того, различают авторы уровни языка и речи или нет.

Разброс мнений о количестве функций языка весьма значителен: от одной — коммуникативной (у других исследователей — экспрессивной) — до практически неограниченного числа. А.А. Леонтьев выделяет только коммуникативную функцию языка, функцию «овладения общественным опытом», национально-культурную, функцию орудия познания [Леонтьев А.А. 1968: 102–104]. При этом число функций речи, по его мнению, относительно и зависит от конкретного общества. По заключению В.А. Аврорина, язык выполняет коммуникативную функцию, экспрессивную функцию, функцию формирования мысли и аккумулятивную функцию. Для дифференциации функций языка и речи он проводит следующую аналогию: «На языке математики функции языка можно назвать постоянными величинами, тогда как функции речи, по сравнению с ними, представляются величинами переменными» [Аврорин 1974: 360]. Ю.Д. Дешериев, не разделяя уровни языка и речи, выделяет коммуникативную и экспрессивную функции языка, а также особые «общественные функции»: 1) функции языка преподавания: а) в начальной школе, б) в средней школе, в) в высшей школе; 2) функции языка общественно-политической жизни (всякого рода собраний); 3) функции языка художественной, общественно-политической и научной литературы и т.д.; 4) функции языка периодической печати; 5) функции языка общения между собой его носителей во всех или отдельных сферах деятельности в рамках одного села или района; 6) функции языка общения между собой его носителей в пределах союзной или автономной республики; 7) функции языка межнационального общения [Дешериев 1966: 55].

В.А. Аврорин дополняет выделяемые им функции языка и речи системами социальных условий существования языка, форм существования языка, сфер и сред общения, «составляющих в своей совокупности то широкое понятие, которое принято именовать языковой ситуацией» [Аврорин 1974: 360]. При многоязычии особое внимание должно быть также уделено характеру взаимодействия языков [Аврорин 1975: 52].

Таким образом, язык понимается как орудие, под его функцией — цель использования этого орудия, под формой существования — вид орудия, под средой — условие использования орудия, а под сферой — область применения этого орудия.

Социальными условиями функционирования языка В.А. Аврорин называет: 1) уровень социально-экономического развития народа; 2) уровень этнического развития; 3) уровень политического развития народа, прежде всего, уровень суверенитета, форма государственной автономии; 4) уровень культурного развития, прежде всего, длительность литературных традиций; 5) численность и компактность народа; 6) этническое окружение.

Среда общения — это «тот вид общности людей, связанных между собой родственными, этническими, социальными или территориальными узами, в пределах которого реализуется общение» [Аврорин 1975: 69].

В числе сред общения В.А. Аврорин выделяет: семейное общение, общение внутри производственного коллектива, общение внутри социальной группы, общение внутри населенного пункта или ограниченного региона, общение внутри целого народа, независимо от его численности, общение при временном организованном средоточении людей, межнациональное общение, общечеловеческое общение [Аврорин 1975: 53–68].

Время и место общения, область общественной деятельности говорящих служат дополнительными признаками данной сферы общения, которая в сочетании с определенной средой общения и создает конкретную картину акта коммуникации.

Цепь зависимостей между компонентами языковой ситуации представляется В.А. Аврориным следующим образом: социальные условия → сферы и среды употребления языка → формы существования языка → структура языка.

Л.Б. Никольский выделяет следующие среды общения, называя их сферами общения: сфера общегосударственного общения, сфера регионального общения, сфера местного общения, сфера производства, сфера семейно-бытового общения, сфера ритуального общения. Ему же принадлежит иной перечень сфер общения: 1) сфера хозяйственной деятельности; 2) сфера общественно-политической деятельности; 3) сфера быта; 4) сфера организованного обучения; 5) сфера художественной литературы; 6) сфера массовой коммуникации; 7) сфера эстетического воздействия; 8) сфера устного народного творчества; 9) сфера науки; 10) сфера всех видов делопроизводства; 11) сфера личной переписки; 12) сфера религиозного культа [Никольский 1976]. По принятой терминологии данный перечень больше соответствует понятию «сферы использования языка».

В.А. Аврорин сферами использования языка считает: сферу хозяйственной деятельности, сферу общественно-политической деятельности, сферу быта, сферу организованного обучения, сферу художественной литературы, сферу массовой информации, сферу эстетического воздействия, сферу устного народного творчества, сферу науки, сферу всех видов делопроизводства, сферу личной переписки, сферу религиозного культа [Аврорин 1975: 75–83].

Но и В.А. Аврорин не совсем последователен в определении сфер использования языка: им же предложен следующий перечень — семейное общение, общение внутри производственного коллектива, в пределах населенного пункта, на разного рода собраниях, в школьном обучении всех ступеней, СМИ, удовлетворение эстетических потребностей, сфера науки, религии, общегосударственного и местного делопроизводства, общение внутри одноязычного коллектива, между разноязычными коллективами и т.п. [Аврорин 1975: 53 и след.]. В этом случае, как представляется, он уже не разделяет среды общения и сферы использования языка.

Ю.Д. Дешериев также не проводит границы между средами общения и сферами использования языка и выделяет следующие наиболее важные сферы использования языка, его общественные функции: начальная школа, средняя школа, высшая школа, наука, художественная литература, общественно-политическая литература, учебная литература, научная литература, периодическая литература, переписка и делопроизводство в пределах республики, проведение разного рода публичных собраний, объем территории использования, деятельность партийных, комсомольских, профсоюзных органов, культурно-просветительских и детских учреждений, в санаториях, домах отдыха, на стадионах, в государственных, общественно-политических, научных, культурно-просветительских и других организациях, в общении смешанного населения населенных пунктов Щешериев 1966: 62 и след.]. Позднее Ю.Д. Дешериев дополняет список основных сфер использования языка следующими видами: сфера повседневного взаимообщения носителей данного языка, сфера общения носителей данного языка с представителями других народов, сфера официальной переписки с центральными учреждениями и другими республиками, сфера судопроизводства, сфера радиовещания и телевидения, сфера искусства, сфера кино, сфера научной жизни, сфера культурной жизни (Дешериев 1977: 252].

Мы не уверены, что есть необходимость выделять отдельно деятельность государственных учреждений, с одной стороны, и судопроизводство, официальную переписку, делопроизводство, с другой, также как разделять культуру, искусство и культурно-просветительные учреждения или отделять науку и технику от научной жизни.

В качестве форм существования языка при анализе языковых ситуаций, как правило, рассматриваются литературный язык в устной и письменной разновидностях (единый или вариантный), просторечие, обиходно-разговорный язык, наддиалектные формы, диалектные формы (территориальные и социальные). Включение в анализ других, менее значимых форм языка, таких как арго, профессиональные жаргоны, тайные языки и т.д., нерелевантных в динамике языковых ситуаций, представляется нам излишним.

Мы также полагаем, что разделение сред общения и сфер использования языка является методически неоправданным. На наш взгляд, такие среды общения (по В.А. Аврорину) как семейное общение, общение внутри производственного коллектива, общение внутри социальной группы, общение внутри населенного пункта или ограниченного региона, общение внутри целого народа, общение при временном организованном средоточении людей, межнациональное общение и т.д. типологически ничем не отличаются от таких сфер использования языка как (по тому же В.А. Аврорину) сфера хозяйственной деятельности, сфера общественно-политической деятельности, сфера быта (выделено нами — Т.К.), сфера организованного обучения, сфера художественной литературы, сфера массовой информации, сфера эстетического воздействия, сфера устного народного творчества, сфера науки, сфера всех видов делопроизводства, сфера личной переписки, сфера религиозного культа. Видимо, неслучайно в позднейших работах В.А. Аврорина происходит их совместная группировка в рамках сфер использования языка.

При анализе функционирования языков — компонентов языковой ситуации в Северной Осетии мы считаем необходимым рассмотреть их использование в следующих сферах:

1. Общественно-политическая сфера:

— деятельность государственных и местных органов власти,

— деятельность общественных организаций,

— проведение разного рода публичных собраний.

2. Сфера производственной, интеллектуальной деятельности и художественного творчества:

— промышленность,

— сельское хозяйство,

— образование: дошкольное воспитание и образование, начальное образование, среднее общее образование, среднее полное образование, среднее специальное и среднее профессиональное образование, высшее образование, послевузовское образование,

— наука,

— культура,

— художественная литература,

— устное народное творчество,

— средства массовой информации: периодическая печать, радио и телевидение, кино, — книгоиздательская деятельность,

— сфера услуг (торговля, общественное питание, коммунальные, транспортные и др. услуги).

3. Сфера бытового общения:

— в семье,

— сродственниками,

— по месту жительства,

— с друзьями,

— в общественных местах,

— личная переписка,

— ритуалы традиционной культуры,

— религиозный культ.

Как видно, в основу выделения сфер функционирования языков нами положен индивидуальный уровень использования языков. Включение в перечень анализируемых сфер таких коллективных форм, как общение в рамках населенного пункта, внутри целого народа, между различными этническими группами, нам представляется необоснованным, поскольку общение реализуются на индивидуальном уровне в рамках конкретной общественно-политической, профессиональной или бытовой деятельности человека. Обобщение и интерпретация результатов анализа функционирования языков в рамках этих сфер на индивидуальном уровне может позволить получить картину их использования на коллективном уровне.

В то же время мы хотели бы остановиться на другом аспекте общественного функционирования языков. Дело в том, что при описании социальных функций языков акцент, как правило, делается на использовании языков в политической, культурной, производственной, бытовой и иных областях человеческой деятельности. Мы полагаем, что подобный подход не дает возможности оценить реальное взаимоотношение языков, их действительные роли в обществе. Такую картину можно получить только при параллельном учете параметра, который нами условно назван «потребление» языка. Под этим термином мы понимаем объем востребованности продуктов духовной, интеллектуальной, культурной деятельности, созданных на определенном языке в данном обществе. Введение в анализ этого параметра позволяет избежать искажений при описании языковой ситуации, которые неизбежны в тех случаях, когда, например, при изучении количества и объемов тиражей публицистических и художественных изданий, числа спектаклей, радио- и телепередач игнорируется степень потребления их носителями данного языка в частности и членами данного общества в целом. Таким образом, под социальным функционированием языка мы предлагаем понимать совокупные показатели его использования и потребления в различных сферах общественной жизни данного региона.

Еще один параметр языковой ситуации, четкость определения которого диктуется его значением для объективности результатов исследования, — это формы существования компонентов языковой ситуации. Русский языковой компонент языковой ситуации в Северной Осетии рассматривается нами как система, состоящая из таких разновидностей, как литературная (письменная и устная) форма во всей полноте функционально-стилевой дифференциации, просторечие, обиходно-разговорная речь, городское койне, определенные социальные диалекты (оформившиеся в Осетии в первую очередь как территориальные по принципу «город/село», что не исключает наличия профессионального и образовательного принципов), различные профессиональные жаргоны и молодежное арго.

Под осетинским языковым компонентом мы понимаем систему диалектов осетинского языка, имеющих письменную и устную форму реализации и незначительную функционально-стилевую дифференциацию. Причины, по которым мы не включаем в структуру осетинского языка литературную форму и производные от нее просторечие и обиходно-разговорную речь, будут раскрыты ниже, при описании состояния осетинского языка.

Изучение следующего параметра языковой ситуации — характер взаимодействия языков — предполагает использование основных принципов теории билингвизма, т.е. сосуществования у человека или у всего народа двух языков, обычно первого — родного, и второго — приобретенного [Никольский 1976].

Различные аспекты изучения билингвизма — педагогический, лингвистический, социолингвистический, психологический — обусловили появление различных классификаций типов двуязычия.

Выделяют два типа билингвизма на основании принципа надэтничности: 1) региональный (сосуществование двух и большего числа языков на ограниченной по административно-государственному или географическому принципу территории, населенной двумя и большим числом народов, из которых каждый имеет свой особый язык и пользуется в повседневном общении только или преимущественно им (Швейцария, Бельгия и др.) и 2) национальный — сосуществование двух и более разнонациональных языков у одного народа, что характерно, например, почти для каждого из народов России.

По типу усвоения Л.В. Щерба различал искусственный и естественный билингвизм. Ю.Д. Дешериев выделяет на этом же основании контактный и неконтактный, по направленности — односторонний и двусторонний билингвизм, по степени распространения — общенародный, территориальный билингвизм и билингвизм прослойки.

Психологическая типология билингвизма дана, в частности, Е.М. Верещагиным [Верещагин 1969: 22–49].

На основании критерия — число действий, выполняемых на основе данного языкового умения — он устанавливает:

1. Рецептивный билингвизм — если языковое умение (способность к осмысленному говорению, а именно — к выбору формы выражения — Т.К.) позволяет билингву понимать речевые произведения, принадлежащие вторичной языковой системе, но не более того.

2. Репродуктивный билингвизм — умение, позволяющее билингву воспроизводить (т.е.цитировать) вслух или про себя прочитанное и услышанное.

3. Продуктивный билингвизм — если данное умение позволяет билингву не только понимать (т.е. воспринимать и понимать) и воспроизводить речевые произведения, принадлежащие вторичной системе, но и порождать их.

Продуктивный билингвизм, в свою очередь, подразделяется на а) субординативный (если в речевых произведениях, порождаемых на его основе, устанавливается нарушение языковой системы, обычно вторичной) и б) координативный (если в речевых произведениях на вторичной языковой системе нет нарушений).

В соответствии с другим критерием — соотнесенность двух речевых механизмов между собой — Е.М. Верещагин различает чистый и смешанный билингвизм. «Если изучающий вторичный язык в определенной речевой ситуации (например, на работе) употребляет только этот язык, а в другой ситуации (например, дома) — только первичный язык, то складывающиеся в результате такой практики речевые механизмы никак не связаны друг с другом. Предлагается даже говорить, что лица — носители описываемого типа билингвизма в известном смысле монолингвистичны, так как в каждой ситуации могут пользоваться только одним языком. Данный тип билингвизма называется чистым» [Верещагин 1969: 27–28]. Соответственно, смешанным билингвизм считается в том случае, когда изучающий вторичную языковую систему с коммуникативными целями в одной и той же ситуации пользуется двумя языками.

На основании третьего критерия — способ связи речи на каждом из языков с мышлением — выделяются непосредственный билингвизм (при бессознательно-интуитивном практическом владении вторичным языком) и опосредованный билингвизм (когда билингв кодирует и декодирует мысли, выражаемые родным языком, т.е. относится к вторичному языку как к кодовой системе для обозначения выразительных возможностей первичного языка, и его вторичные речевые умения оказываются связанными с мышлением опосредованно).

Наконец, четвертый принцип классификации определяется гомогенностью / гетерогенностью отношений языков, в соответствии с которым различаются однофокусный билингвизм (когда представители группы А изучают язык группы Б или наоборот) и двуфокусный билингвизм (когда представители групп А и Б изучают язык группы В, язык которой становится языком посредником). С точки зрения психолингвистических и психологические аспектов двуязычия разработана и определенная типология языковых ситуаций. Сбалансированная двуязычная ситуация складывается в том случае, когда большинство членов некоторого социума владеет полностью обоими языками, использует их в любых речевых ситуациях, с легкостью переключается с одного языка на другой, не смешивая при этом системы разных языков. Однако, по мнению таких крупных лингвистов, как Б. Гавранек, А. Мартине, Э. Хауген, полное и автономное (без смешения языков) владение двумя языками превышает психические возможности обычного человека [Новое в зарубежной лингвистике 1972: 84-85, 100,62-63]. Как правило, в большинстве полиэтнических и полиязыковых социумов складывается неравновесная, несбалансированная языковая ситуация.

Анализ языковой ситуации в Северной Осетии без изучения национально-русского и, в частности, осетинско-русского двуязычия был бы неполным, поскольку понять и оценить роль двуязычия в обществе можно только в том случае, если рассматривать его как составную часть языковой ситуации. Двуязычие может быть охарактеризовано:

1) с точки зрения объема функционирования двух компонентов двуязычия в обществе в разных сферах (книгопечатание, сфера массовой коммуникации, преподавание в школе, средних учебных и высших учебных заведениях, оформление документации и т.д.);

2) с точки зрения использования компонентов двуязычия в разных сферах носителями двуязычия (чтение художественной литературы, сфера массовой коммуникации, переписка, общение дома, на производстве, в общественных сферах);

3) с точки зрения уровня владения вторым языком (выявление ошибок на всех уровнях языка в письменных и устных видах речи, обусловленных влиянием родного языка, диалектов или особенностями освоения вторым языком) [Трескова 1989].

Таким образом, изучение двуязычия как социального явления требует выявление, с одной стороны, объемов использования компонентов двуязычия во всех социальных сферах данного общества, а с другой стороны, объемов потребления продуктов, созданных на этих языках в этих же сферах.

Итак, в своей работе по анализу языковой ситуации в Северной Осетии мы различаем две основные задачи а) анализ исторической динамики развития языковой ситуации в процессе взаимодействия форм существования, ее компонентов в различных сферах их реализации, б) определение типологических синхронных параметров языковой ситуации.