V I . Что случилось с Российской империей?

 

Русское царство и преемственная ему Российская империя были величайшими в истории ценностными проектами. Это были проекты создания государственности на основе базовых ценностей Нового Завета. «Москва — Третий Рим», «Новый Иеруса-лим», «Православие — Самодержавие — На-родность» играли роль формул идеологиче-ского выражения российско-христианского государственного строительства.

Это было государство, смысл существо-вания которого определялся христианской идеей нравственного преображения чело-вечества. Российское государство брало на себя эту миссию. Его миссия виделась в спа-сении, спасении в том числе всего человече-ства. Высшими ценностными ориентирами были все составляющие российского госу-дарственного устройства — идеократиче-ская система власти, общинно-соборный тип

 

50

социальных отношений, государственно-патерналистская артельно-общинная эконо-мика.

Российская империя сдерживала коло-ниалистские устремления Запада и являлась главным препятствием для установления за-паднического, в любых его вариациях, миро-вого господства. Особенно наглядно эта роль России проявилась в период наполеоновских войн. После победы над Наполеоном была учреждена система международного устрой-ства — «Священный Союз», выражающая, прежде всего, российское видение основан-ной на христианской платформе модели ми-роустройства.

Но! Российской империи в 1917 г. не стало. Значит, были какие-то факторы, приведшие ее к гибели. Уроки истории должны предо-стерегать от повторения ошибок прошлого. Обращение к ним дает возможность «не на-ступать на одни и те же грабли».

Падение российской монархии было ката-строфическим системным обвалом государ-ственности.

 

51

Повторно такой обвал случился в августе 1991 г. И опять Русь, теперь уже в виде не-когда могущественного СССР «слиняет» в два-три дня. Не останется ни советской государственности, ни коммунистической идеологии, ни армии с КГБ, ни самой много-национальной общности. В повторяемости сценария стремительной гибели проявля-ется определенная закономерность. Она — предостережение об иллюзорности стабиль-ности. Гибель системы может наступить достаточно быстро.

Накапливаемые противоречия рано или поздно должны проявить себя в виде кризиса. К 1917 г. такого рода противоречия достигли критического порога, но не были своевре-менно сняты. «Виноваты все мы, — объяс-нял случившееся по прошествии четырех лет один из политических эмигрантов, — сам-то народ меньше всего. Виновата династия, ко-торая наиболее присущий ей, казалось бы, монархический принцип позволила выва-лять в навозе; виновата бюрократия, рабство-вавшая и продажная; духовенство, забывшее

 

52

Христа и обратившееся в рясофорных жан-дармов; школа, оскоплявшая молодые души; семья, развращавшая детей, интеллигенция, оплевывавшая Родину…»

Современная Россия повторяет во многом те же ошибки, которые сто лет назад стали роковыми для Российской империи. Устой-чивость исторических параллелей поражает.

Современная российская экономика пре-дельно демонетизирована. Дефицит финан-сов препятствует развитию. Но ровно такая же ситуация была в Российской империи. По количеству денежных знаков на одного жи-теля Россия отставала: от Австрии в 2 раза; Германии и США — в 4,5; Англии — в 5,5; Франции — в 8,7 раза.

Демонетизация в современной России усугубляется высокой ставкой кредитова-ния. Но и Государственный банк Российской империи устанавливал высокий учетный процент. В конце XIX — начале XX в. став-ка кредитования в России была самой вы-сокой в Европе. Это заставляло российских промышленников кредитоваться на Западе.

 

53

Стремительно рос внешний корпоративный долг, прямо как сейчас.

Естественной мерой в ситуации финан-сового кризиса является понижение ставки кредитования в банках. Именно таким об-разом реагируют на кризисную ситуацию банковские структуры во всем мире. Банки Российской империи действовали принци-пиально иначе, повышая ставку кредитова-ния. В результате кризисное состояние толь-ко усугублялось. Но именно так, вопреки мировому опыту, действует в современности Центральный Банк Российской Федерации.

Еще одна стратегическая ловушка — дол-говая зависимость. Совокупный внешний долг в Российской Федерации необоснован-но велик в сравнении с объемами экономики страны. При высоких ставках рефинансиро-вания отечественные компании подталкива-ются к попаданию в сети долговой зависи-мости от западных кредиторов.

Но в не меньшей степени долговое бремя в преддверии своей гибели взвалила на себя и Российская империя. Занимая четвертое-

 

54

пятое место по объемам промышленного производства в мире, она была первой по внешним долгам. Погашение долговых обя-зательств имело разорительные последствия для экономики России. Каждые шесть лет она выплачивала по долгам сумму, равную той, которую выплатила Франция в качестве репараций после поражения в войне с Герма-нией 1870–1871 гг.

Точно как сейчас, в Российской империи наиболее либеральным среди министерств было Министерство финансов. Оно тради-ционно оппонировало государственниче-ской линии Министерства внутренних дел. Российскую империю не принято характе-ризовать как либеральное государство. Но его финансовая политика осуществлялась в соответствии с канонами теории либера-лизма. Безусловно, это был специфический либерализм — с подавлением политических свобод и автократией. Но специфичность явления не упраздняет его родовой принад-лежности. В той же степени это относится и к современному российскому либерализму.

 

55

«Странные» решения и тогда, и сегодня принимали капитаны российской финансо-вой системы. Переход к свободному плаваю-щему курсу обмена валют в 2014 г. в услови-ях экономической войны с Западом привел к обрушению рубля. Переход в 1897 г. к зо-лотому рублю, сам по себе ошибочный шаг, усугубляемый контекстом таможенных войн с Германией, привел к рублевой девальвации и оттоку золота за границу.

Современный конфликт России с Западом заставил власть обнаружить, наконец, те угрозы, которые содержит ставка на привле-чение иностранного капитала.

Но ведь и Российская империя соверши-ла ту же стратегическую ошибку. По мне-нию министра финансов С.Ю. Витте, при-влечение иностранных капиталов было единственным способом обеспечения уско-ренного развития России. В итоге доля ино-странного капитала в акционерном капитале Российской империи на рубеже XIX–XX вв. составляла почти половину. Особо ощути-мым было поражение суверенности России

 

56

по ряду стратегических отраслей, таких как нефтедобыча. «Нефтяными королями» Рос-сийской империи стали представители кла-на Нобелей.

Экспортно-сырьевой характер современ-ной российской экономики является прит-чей во языцех. Экономическое и финансо-вое благополучие зависит исключительно от экспорта нефти и газа. Колебания мировых цен на энергоресурсы способны привести государство к краху.

Но ровно в такой же зависимости нахо-дилась Российская империя. Только роль нефти и газа выполнял хлеб. Современный образ «нефтяной иглы» корреспондентен образу «хлебной иглы», на которую была подсажена царская Россия. На экспорт зер-новых приходилось около половины всех экспортных поступлений. Снижение цен на зерно на мировом рынке обескровило рос-сийскую финансовую систему, ведя страну по наклонной к катастрофе 1917 г.

Производимый в Российской империи хлеб мог быть направлен на внутренний

 

57

рынок. В то время как помещики торгова-ли зерном в Европе, сама Россия не доедала, не единожды попадала в пандемии голода. Голод повторялся в 1891–1892, 1897–1898, 1906–1907, 1911 гг. Голодные смерти уносили тысячи, а в отдельные периоды — миллионы жизней.

Вывозя сырье, современная Россия им-портирует с Запада машины и оборудование. Сходной структура импорта была и в Рос-сийской империи. Вывозили главным обра-зом хлеб и сырье, ввозили — промышленные товары. Результат — усугубляющееся техно-логическое отставание. Импортная зависи-мость от Запада дала о себе знать в Первую мировую войну. В 1914 г. обнаружилось, что Россия зависела от Германии — своего про-тивника в войне по многим комплектующим военной техники. И сегодня государствен-ный оборонный заказ в условиях санкций срывается из-за его импортизации.

Экономика современной России характе-ризуется разительным региональным дис-паритетом. Существуют отдельные зоны

 

58

развитости при архаизации остального про-странства. По качеству жизни и концентра-ции капитала положение Москвы диссони-рует с положением остальной России.

Но региональной диспаритетностью ха-рактеризовалась и экономика Российской империи. Ее чертами в сравнении с другими ведущими странами мира была сверхвысо-кая территориальная концентрация произ-водства и капитала. Развитая промышлен-ность и банковский капитал в Петербурге и Москве и архаизированное остальное про-странство провинции. Европеизированные анклавы в сочетании с сохраняемыми в ре-гионах феодальными укладами. В.И. Ленин, писавший о многоукладности и военно-феодальном характере капитализма в Рос-сии, акцентировал внимание на ее внутрен-ней противоречивости, как благоприятном основании для революции.

Российская Федерация — государство со сверхвысоким уровнем социального не-равенства. По отражающему степень рас-слоения общества коэффициенту Джини она

 

59

превосходит любую из стран Европы. Третье место в мире по количеству долларовых мил-лиардеров и бедность большинства россиян. Но Российская империя еще в большей степени реализовывала модель социального неравенства. Оно было закреплено законо-дательно через сословное деление общества. Дворянин был в силу рождения «выше» че-ловека сословия мужицкого. Фактическое поражение большинства населения в правах касалось образования, суда, государствен-ной службы, выборов в органы управления. Несмотря на упразднение крепостного пра-ва, сохранялась де-факто система личной за-висимости крестьян от помещика (особенно

на национальных окраинах).

Наряду с тем, что сохранялось сословное разграничение, либеральные реформы ката-лизировали расслоение среди народа. Разбо-гатевшие крестьяне, «кулаки», становились эксплуататорами труда обедневшего боль-шинства односельчан. Властью искусственно разрушается основанная на идеалах равен-ства община. Разрушение соборной модели

 

60

общинного мира было особо болезненно воспринято в народной среде. Ответом на насаждение порождающего социальное не-равенство капитализма стало принятие на-родом идеологии революционного социали-стического преображения.

Политически современная Россия харак-теризуется тенденцией усиливающейся мо-нополизации власти, ее автосубъектности. Автократическим государством была и Рос-сийская империя. Даже после учреждения Государственной Думы сохранялась модель самодержавной монархии. Автократия дает преимущества, когда необходимо действо-вать быстро и решительно. Слабой ее сторо-ной является зависимость судьбы страны от профессиональных качеств и даже эмоцио-нального состояния правителя. Стране ве-зет, если на троне оказывается гений. Но ее может ожидать катастрофа в случае слабого автократа. Таким слабым правителем оказал-ся Николай II. Будучи хорошим семьянином, любящим мужем и отцом, он явно не соот-ветствовал статусу российского самодержца.

 

61

Двадцать три года находился Николай II на престоле. Времени для решения самых амбициозных задач было предостаточно. Но какие задачи были решены? Почти четверть века попросту упущено. История такого расточительства не прощает. Из самой дина-мично развивающейся и социально успоко-енной страны Европы Российская империя превратилась в форпост мировой револю-ции. Результат: крушение государства, под обломками которого погибает и царь, и лю-бимая им семья.

По-человечески жаль расстрелянного царя. Но вина императора в той кровавой трагедии, которая потрясла Россию, оче-видна. Очевидно и то, что трагедию можно было предотвратить при иной политической системе, в которой бы принятие стратегиче-ских решений было перенесено с плеч сла-бого и некомпетентного человека на профес-сиональную команду.

Никакое общество не может быть едино-мыслящим. Любой социум гетерогенен и не-сет в себе разные интересы. Если официаль-

 

62

ная политическая система не отражает этих противоречий, то они все равно проявятся, но только в формате не парламентской поле-мики, а революционной борьбы.

Именно так и произошло в Российской империи. Социалистическая оппозиция в Государственной Думе тех времен была пред-ставлена минимально. Думу бойкотирова-ли эсеры. В IV Думе из 442 депутатов было представлено только шесть большевиков. Партии, которые победят в итоге в 1917 г., оказались фактически вычеркнуты из офи-циального политического поля Российской империи. Преобладали же в Думе «черносо-тенцы» — процаристские, правомонархиче-ские силы.

Монархия создавала себе опору в виде ло-яльных царю партий, становящихся со вре-менем «клубом благонадежности». И где ока-зались все эти партии в феврале 1917 г.? Ни одна из них в критический момент не встала на защиту монархии и царя. Собранные под знамена монархических объединений кон-формисты и псевдопатриоты разбежались,

 

63

сменили идеологические позиции и партий-ную принадлежность.

Распространение непотизма в современ-ной России оборачивается деградацией элит, падением профессионализма управленче-ских кадров. На высшие государственные посты приходят случайные люди, чьи-то родственники, чьи-то сокурсники, компа-ньоны по бизнесу.

Но разве не то же самое было в Россий-ской империи? С одной стороны, существо-вал дворянский сословный фильтр на пути к высшим государственным должностям. Для выходцев из народных масс пропуск на уровень политической элиты был заказан. Другой стороной было лоббирование своих креатур придворной камарильей. Большая императорская «семья» фактически под-чинила своей воле мягкого императора. За влияние на царя соперничало несколько группировок. Отсюда зигзаги политическо-го курса, шараханья между либерализмом и охранительством. Консервативный либера-лизм, взятый на щит правящей группиров-

 

64

кой в современной России, в полной мере был характерен для режима последнего рос-сийского императора.

Предельное вырождение режима олице-творяла распутинщина. Вокруг престола появлялись различные проходимцы, среди которых Распутин не был исключением. Эти проходимцы лоббировали назначение ми-нистров, влияли на принятие важнейших политических и даже военных решений. Итогом стало появление в руководстве стра-ны фигур, в силу некомпетентности, прямой измены и даже непригодности по состоя-нию здоровья фактически парализовавших деятельность государственного аппарата в преддверии Февральской революции. На-рицательными в николаевское правление стали понятия «горемыкинщина» (по фами-лии председателя Совета министров И.Л. Го-ремыкина) и «куропаткинцы» (по фамилии военного министра А.Н. Куропаткина).

Коррупция в современной России охва-тила все государственные структуры, стала непомерным обременением для бизнеса. По-

 

65

нятие «чиновник» в настоящих российских условиях фактически идентично понятию «коррупционер».

Но и в Российской империи коррупция была  неотъемлемой составляющей чи-новничьего быта. «Воруют», — выразил Н.М. Карамзин одним словом содержание российской государственной жизни. Нико-лай I говорил, что он единственный из долж-ностных лиц России, кто не берет взяток. Все попытки взяться за борьбу с коррупци-ей, ровно как и в современной России, окан-чивались ничем.

Группы лиц, определяемых в настоящее время как российская элита, ценностно не ориентированы на Россию. Они живут на два дома. Один дом — Россия, второй — За-пад. Находясь на российской службе или выстроив бизнес на продаже российского сырья, они вожделеют Запад. Туда направ-лен туризм, там учатся и трудоустраиваются дети элиты, там — собственность на лазур-ных берегах морей, там — счета в непрого-рающих банках.

 

66

Но разве не такую же двойную жизнь вела элита Российской империи? Поездки «на воды» за границу были обязательным компонентом жизни привилегированных сословий. Российская элита была вхожа в западные элитаристские круги, вооружа-ясь в них соответствующими идеями и от-ношением к России. В европейских центрах создавались идеологические квазипартий-ные анклавы российской политической оп-позиции. Обычным делом было обучение в европейских университетах. В собствен-ности князей и промышленных королей из России находились в Европе роскошные замки. Многие видные российские чиновни-ки, предприниматели, знаменитые предста-вители творческих профессий заканчивали свою жизнь в комфорте за пределами Роди-ны. Языками общения в семьях элиты часто были иностранные языки (главным образом французский). За счет России обогащались, эксплуатировали ее ресурсы и народ, в Евро-пе прожигали жизнь, проходили курсы ре-лаксации, находили «идейную отдушину от

 

67

гнетущей атмосферы самодержавия». Иного чувства, чем ненависть, к этим русским ев-ропейцам народ испытывать вряд ли мог.

В современной России происходит рас-пад единого гуманитарного пространства. Появляются элитарные школы. Коммерциа-лизация вузов приводит к элитаризации ве-дущих высших учебных заведений страны. И именно на этих образовательных площад-ках ведется пропаганда западничества, фак-тическая подготовка кадров для «цветной революции».

Все это воспроизводит систему образова-ния в Российской империи. Вплоть до кру-шения монархии она сохраняла де-факто сословный характер. Доля обучающихся в высших учебных университетах представи-телей крестьянских семей — подавляющего большинства населения Российской им-перии — была минимальна. Ведущие уни-верситеты страны становились центрами оппозиции. Именно через студенчество осу-ществлялась, прежде всего, кооптация ка-дров профессиональных революционеров.

 

68

Российская империя катастрофически про-игрывала борьбу за умы и сердца молодежи.

Инструментом нравственного разложе-ния общества в постсоветской России стали новые, позиционируемые в качестве передо-вых, течения в культуре. С одной стороны, широкая пропаганда пороков, нормативиза-ция греха. С другой — постмодернистский релятивизм, разрушение традиционных до-бродетелей, представлений о долге.

Все это, хотя и под другими вывеска-ми, имело место и в Российской империи в преддверии ее гибели. Впоследствии дан-ный период был назван «Серебряным веком русской культуры». Действительно, это вре-мя выдвинуло целую плеяду выдающихся поэтов, художников, композиторов, фило-софов. Но яркость угасания не отменяет об-щий тренд, ведущий систему к гибели. Дека-данс — упадок, культурный регресс — стал доминантой этого периода в истории куль-туры России. С одной стороны, пропаганда разврата, распространение порнографии, оргиастические кутежи, фактическая норма-

 

69

тивизация на уровне элиты гомосексуализ-ма. Члены императорской фамилии, вклю-чая великих князей, оказались напрямую связаны с порочной субкультурой. С дру-гой, — поток россиефобии, высмеивание русской традиции и традиционных русских институтов, дискредитация царя и царской власти, агрессивное западничество, атеизм и подмена православия модернизированным богостроительством, гностицизмом и иным сектантством. Итогом всех этих культурных инноваций стало обрушение веры и, как следствие, социальный и государственный распад.

Конституция Российской Федерации уста-навливает запрет на государственную идео-логию. Деидеологизация России обернулась разрушением несиловых скреп российской государственности, ее фактической десуве-ренизацией. Восстановление в настоящее время в условиях новой «холодной войны» с Западом и угроз «цветной революции» института государственной пропаганды не может иметь успеха без артикуляции ба-

 

70

зовых ценностей, выдвижения идеологии, реализуемой через этот пропагандистский инструментарий. Но менять Конституцию власть не собирается. Будучи генетически связана с идеологией победившего в «холод-ной войне» западничества и либерализма, выдвинуть новую национально ориентиро-ванную идеологию, новый, обращенный к миру российский проект она оказалась не в состоянии.

Такую же неспособность обнаружила власть и в период правления Николая II. К началу ХХ в. в России возник вызов мо-дернизации. Нужно было ее идеологическое обоснование. Прежняя идеология христиан-ского имперостроительства в новых реалиях уже не работала. Требовалась ее модифи-кация, соединение религиозных ценностей с ценностями развития. Ничего подобного элита Российской империи выдвинуть не смогла. Не была даже сформулирована за-дача такого рода. В итоге новая идеология была выдвинута большевиками и с энтузи-азмом воспринята народом. Но этот идеоло-

 

71

гический переход был инициирован уже не сверху, а снизу, и сопровождался уничтоже-нием прежнего государства, прохождением через кровавый опыт Гражданской войны.

Между тем в Российской империи перио-да николаевского правления, равно как и в современной России, много говорили о па-триотизме, организовывали масштабные празднества, связанные с историческими юбилеями. Без отвечающей запросам време-ни системной идеологии все это оказалось тщетным. Миллионы дезертиров периода Первой мировой войны подвели итог про-валу николаевской пропагандистской кам-пании. Об этом провале свидетельствовал Иван Бунин: «Страшно равнодушны были к народу во время войны, преступно врали о его патриотическом подъеме, даже тогда, когда уже и младенец не мог не видеть, что народу война осточертела».

После распада советской общности Рос-сийская Федерация так и не смогла пред-ложить новой системы цивилизационной и даже гражданской идентичности. Без

 

72

идеологии это сделать невозможно. При отсутствии единой идентичности реальна угроза распада единого государственного пространства на национальные осколки. Пока центральная власть обладает достаточ-ной силой, такая угроза может казаться не актуальной. Но стоит ей ослабнуть — и все многообразие этнических сепаратизмов даст о себе знать.

Именно так происходил распад СССР.

Но точно так же погибала Российская им-перия. Без новой модернизационной идео-логии царская Россия не смогла выдвинуть и новой, интегрирующей национальные окра-ины, системы национальной идентичности. Прежняя общерусская идея идентичности давала сбой ввиду одновременной трактов-ки русскости в прежнем наднациональном и новом, формируемом под влиянием ев-ропейского национализма, национальном значении. Нужно было сделать выбор между концептами государства-цивилизации     и государства-нации. Этот выбор, равно как и другие выборы определения пути разви-

 

73

тия России, сделан не был. В результате — рост напряженности в отношениях русского большинства и национальных меньшинств, внутренний распад русского народа, с отпа-дением от него украинцев и белорусов, ме-жэтнические столкновения, погромы.

Режим не смог идеологически самоопреде-литься. Выбор между европеизационными и неославянофильскими установками так и не был совершен. В результате не только запад-ники, но и сторонники православной монар-хии относились к Николаю II резко критич-но. Вот свидетельство ведущего теоретика российского монархизма начала XX в. Льва Тихомирова: «Промелькнуло царствование Александра III. Началось новое царствование. Нельзя придумать ничего более противопо-ложного! Он просто с первого дня начал, не имея даже подозрения об этом, полный развал всего, всех основ дела отца своего, и, конечно, даже не понимал этого, так значит не понимал и в чем сущность царствования отца. С новым царствованием на престол взошел «русский интеллигент», не революционного, конечно,

 

74

типа, а «либерального», слабосильного, рых-лого, прекраснодушного типа, абсолютно не понимающего законов жизни. Наступила не действительная жизнь, а детская нравоучи-тельная повесть на тему доброты, гуманности, миролюбия и воображаемого «просвещения» с полным незнанием, что такое просвещение. И вот началась за чепухой чепуха, началось все распадаться то внутри, то извне…»

Развиваемая при Александре III идея рус-ской национальной модернизации стала при последующем царствовании пробуксовы-вать. Эта пробуксовка была связана с отсут-ствием государственной воли для осущест-вления движения по намеченному пути. Главная стоящая на повестке дня задача за-ключалась в синтезе модернизационных по-тенциалов развития с традиционными для России ценностями и институтами жизнео-беспечения. Именно такого соединения до-стичь не удалось. Намеченная при Алексан-дре III линия синтеза оказалась прервана.

Во вторую половину 1890-х гг. страна по инерции прошлого царствования еще ка-

 

75

залась достаточно успешной. К революции 1905 г. разбалансировка России между по-люсами традиционализма и модернизма достигает критической точки. Далее из со-стояния кризиса Российская империя так и не вышла. Для этого выхода требовался со-ответствующий масштаб государственного разума и государственной воли. Ни того, ни другого у Николая не было.

«Либеральствующий интеллигент на пре-столе» — так оценивали Николая II консер-ваторы. Для них он «своим», лидером монар-хической партии, не стал. Обвинения в его адрес состояли не столько в том, что он не имел волевого характера или устранился от ведения государственных дел в пользу се-мейного очага. Его обвиняли за курс либера-лизации, извращения самого смысла само-державной власти в России.

История падения николаевского режима поучительна для современной российской власти — нельзя сидеть на двух стульях одновременно. Нельзя быть одновременно и либералом, и сторонником российского

 

76

великодержавия. Сидение на двух стульях угрожает перспективой провалиться меж-ду ними, оказаться без какой-либо опоры. Так, всеми оставленный и преданный, был свергнут с престола в феврале 1917 г. Нико-лай II.

Современная российская государствен-ная власть игнорирует науку. По критерию научности принимаемых государственно-управленческих решений она получает са-мые низкие оценки. В условиях недофи-нансирования и административных препон многие ведущие ученые страны уезжают за рубеж.

Но ровно так же игнорировалась наука и в царской России. Научные разработки при принятии государственных решений не брались в расчет, отсутствовала сама си-стема связи власти и научного сообщества. Многие сделанные в России изобретения не были запатентованы и внедрены в произ-водство. Их патентовали иностранцы, а Рос-сийская империя была вынуждена ввозить технические новшества из-за рубежа. Бло-

 

77

кировался пропуск в академическую элиту наиболее передовым российским ученым, уступающим продвигаемым вверх по слу-жебной лестнице посредственностям. Сре-ди академиков дореволюционной Академии наук нет имен Н.И. Лобачевского, Д.И. Мен-делеева, Н.Е. Жуковского, Н.И. Пирогова, С.П. Боткина, В.И. Даля, К.Э. Циолковского, А.Г. Столетова, А.С. Попова, П.Н. Яблочкова, А.Ф. Можайского, В.С. Соловьева, Н.Я. Да-нилевского, С.В. Ковалевской. Многие вы-дающиеся российские ученые, отчаявшись в борьбе с бюрократией и ретроградством, уезжали работать на Запад, где для них соз-давали специальные лаборатории, предо-ставляли широкие возможности творчества. А между тем Россия оказывалась все более в положении технологического аутсайдера. Русско-японская и Первая мировая война воочию продемонстрировали связь техно-логического аутсайдерства с военными по-ражениями.

В целях поддержания высокого рейтинга власти современная Россия все более иску-

 

78

шается применением военной силы. Победа над внешним врагом представляется самым простым и легким способом достижения по-пулярности. «Бряцание оружием» все более усиливается.

Но ровно в такую же ловушку попала в на-чале ХХ в. Российская империя. Среди рос-сийской элиты распространилась идея, что для отвлечения масс от революции и укре-пления режима нужна «маленькая победо-носная война». Такой войной мыслилась во-енная кампания против Японии 1905 г. Она, как известно, не оказалась ни маленькой, ни победоносной. Бюджет был растрачен. По-ражения подтолкнули революцию, едва не приведшую к падению режима. Проходит немного времени — и Российская империя ввязывается в новую войну, подведшую чер-ту под ее существованием.

У Российской Федерации отсутствует гео-политическая стратегия. Отсюда ее шараха-нья между Западом во главе с США и Восто-ком во главе с Китаем. Отсутствие стратегии порождает непоследовательность политиче-

 

79

ских шагов на международной арене, неоп-равданные импровизации, череду ошибок.

Но и у Российской империи при Николае II геополитическая стратегия так же отсут-ствовала. Император долго не мог решить, какой из союзов — с Германией или с Ан-глией и Францией — ему более предпочти-телен. Выбранный в итоге ориентир на союз с Британской империей, объективно основ-ным геополитическом противником России, поставил страну в исходно проигрышную позицию при любом сценарии грядущего военного конфликта. Российская империя вступала в роковую для себя Первую миро-вую войну не имея четкого представления о своих целях и интересах. Еще в меньшей сте-пени было понимание тех ценностей, во имя которых империя жертвует сотнями тысяч солдатских жизней.

Монархия не смогла оседлать объективно происходящие в мире и российском обще-стве модернизационные процессы. Пре-пятствием на их пути оказалась архаиче-ская система, в рамках которой продолжала

 

80

функционировать империя. Модернизация, действительно, была для России жизненно необходима. Усиливалась геоэкономическая и геополитическая борьба. По отношению к этой стадии мирового развития Дж. Гобсон в 1902 г. применил понятие «империализм». Начиналась серия войн за колониальный пе-редел мира между ведущими экономически-ми державами. Русско-японская война была в их числе. И ее Россия проиграла. Задержка модернизации означала бы периферизацию Российской империи, вытеснение ее на поло-жение аутсайдера, а в перспективе — гибель. На повестке стоял вопрос о переходе к но-вому индустриальному укладу. Однако про-грамма модернизации у власти отсутствова-ла. Для Николая II она вообще не стояла в актуальной повестке. Единый политический курс, стратегия царствования вообще отсут-ствовали.

Российская империя сто лет назад пала. Ее гибель была объективно предопределена самоубийственным курсом государствен-ной власти. Но по прошествии века все как

 

81

будто повторяется с точностью до деталей. История проверяет, насколько Россией были усвоены уроки прошлого. По основным на-правлениям государственной политики Рос-сийская Федерация идет точно той же до-рогой, по которой шла Российская империя. Финал этого пути известен. Миллионы душ погибших, загубленных сто лет назад под осколками Российской империи, вопиют к живым: «Россия — одумайся!»