Культурный изоляционизм этнических мигрантов.

Ф. Риггс определяет культурный изоляционизм мигрантов «этнической непроницаемостью, вызванной отрицательной реакцией на политику ассимиляции в принимающем обществе»[116]. Субъективно культурный изоляционизм отличает внутренне осознаваемая недружественная установка мигрантов к местному окружению, основанная на полагании своей этнической самодостаточности. Изоляционизм мигрантской группы предполагает строгое следование групповому стилю и культивирование этнического менталитета.

Групповой стиль – сходство способов поведения, санкционированное традиционными нормами этнической родины мигрантов. Групповой стиль проявляет себя в особенностях одежды, моды, обстановке жилища, правах внутри семьи, организации повседневной жизни и праздников, обрядов рождения, свадеб и смерти, общительности и набожности. Этнический менталитет означает не относительное сходство поведения, а мировосприятия и переживания, культивируемые посредством родного языка. Основу менталитета образуют культурные стандарты оценочного отношения этногруппы к окружению – критерии блага, справедливости, красоты.[117] Групповой стиль и менталитет являются внешней и внутренней (духовной) сторонами поведения индивидов. Идентификация с группой обязывает к групповому стилю и мироотношению в соответствии с принятыми стандартами. Мигранты, практикующие свою этническую непроницаемость, не стремятся к культурным взаимообменам и предубежденно относятся к местной культуре.

Поселенческая сегрегация способствует культурному изоляционизму этнических мигрантов. В раздельном поселении легче культивировать стиль и менталитет этнической родины, хотя и в ограниченной степени. Эти возможности увеличиваются при включении беженцев и вынужденных переселенцев в диаспору, избирающую культурный изоляционизм. Этническая непроницаемость максимально ограничивает контакты с местными жителями. Контакты используются лишь в инструментальных целях трудовой занятости. Прерывные коммуникации создают напряжение этнического сосуществования, что проявляется в использовании обеими сторонами экзонимов, содержащих уничижительный смысл и неприязнь.Маловероятно, чтобы англо-американцы позитивно восприняли латино-американский экзоним «гринго», чернокожие американцы – «хонки» («крикливый»), русские – экзоним «москаль», а украинцы – «хохол». Для националистически настроенных местных жителей экзонимы-ярлыки призваны оправдать неравенство и дискриминацию. Для этнических мигрантов экзонимы-ярлыки – символическое средство протеста против несправедливости. Когда этногруппа начинает глубоко ощущать унизительное содержание экзонима- ярлыка, она может создать новое самоназвание и добровольно принять его как автоним. Например, в исследовании Л. Беннет доказывается, что в 50-60-х годах XX века американские негры сознательно адаптировали автоним «черный американец» и коммуникативно превратили его в новую и уважительную идентификацию, признанную англо-американскими и другими этногруппами.[118]

 В ХХ1 веке поселенческая сегрегация увеличивает социальную дистанцию между мигрантами и принимающей средой. Мигранты и коренные жители стремятся обособиться и изолироваться друг от друга, создать свои собственные социокультурные пространства на единой территории.[119]. Ощущение угроз от мигрантов формирует у местного населения стремление изолироваться от них, оградить себя от тесных межличностных коммуникаций.

Жилищные условия сегрегированных мигрантов в странах ЕС гораздо хуже, чем массы этнических переселенцев. По данным благотворительной организации «Каритас Европа», в городах и пригородах иммигранты разбивают целые «лагеря», состоящие из сконструированных собственными руками жилищ. Условия жизни в этих «лагерях» ужасающие. Положение  мигрантов из Болгарии в Элия (Греция), живущих в лачужном городке без электричества, проточной воды и канализации, является не единственным примером жилищного бедствования мигрантов. По данным исследования, проведенного в Лейпциге (ФРГ), мигранты, не имеющие вида на жительство, не имеет постоянного жилья и ютятся в машинах, вагонах поездов, фургонах, контейнерах, на лавочках в парке или в палатках. Мигранты находят приют в пустых домах, домах на снос или ночлежках, где место в комнате, рассчитанной на пять-десять человек, стоит от двух с половиной до пяти евро за ночь.[120]

Культурному изоляционизму этнических мигрантов способствуют незнание языка принимающей страны и религиозные различия. Языковой барьер и другие трудности коммуникационного плана, могут считаться главными проблемами, с которыми сталкиваются медики и их пациенты-иммигранты в процессе общения. Усложняют положение недоразумения, вызванные различиями культурного характера. Медицинское обслуживание зачастую не приспособлено к потребностям иммигрантов и не учитывает культурных особенностей, которые состоят в существовании разных убеждений по поводу феномена болезни и здравоохранения. Например, «Каритас Европа» сообщает, что из религиозных соображений многие беженцы, лица, нуждающиеся в политическом убежище и жертвы торговли людьми, особенно женщины, не обращаются за медицинским обслуживанием.[121]

  Культурный изоляционизм этнических мигрантов обусловлен неравными возможности при трудоустройстве. Мигранты сталкиваются с ограничениями доступа на рынок труда. В наибольшей мере это касается нелегалов и других категорий мигрантов. В некоторых странах Европы лицам, нуждающимся в политическом убежище, не разрешается работать вовсе или разрешается только по прошествии определенного периода времени. Например, в ФРГв 1997 году был введен общий запрет на работу для лиц, нуждающихся в политическом убежище. В Словении лица, нуждающиеся в политическом убежище, могут работать не более 30 часов в месяц. В Австрии лица, нуждающиеся в политическом убежище, очень редко получают разрешение на работу. Им позволено заниматься только сезонной работой от одного до четырех месяцев в год. В странах ЕС безработица среди сегрегированных мигрантов наивысшая. Недопущение  мигрантов на официальный рынок труда служит  скрытым барьером поселения в стране.[122]

   Те этнические мигранты чаще предпочитают культурный изоляционизм, у которых отсутствует избирательное право, т.е. право голосовать и выдвигать свою кандидатуру на выборах в органы местной, региональной и общегосударственной власти. Большинство старых и новых членов ЕС предоставили иммигрантам некоторые избирательные права, которые могут осуществляться на местном уровне. Планируемое принятие директивы о статусе граждан стран, не входящих в состав ЕС, которые прожили в одной из стран Евросоюза много лет, обяжет других членов ЕС рассмотреть возможность предоставления иммигрантам более широкого круга политических прав. Право голосовать на выборах в высшие органы государственной власти предоставляется иностранцам реже. Великобритания является единственной страной, где иностранцы могут принимать участие в выборах в качестве кандидата в органы государственной власти.[123]

    Культурный изоляционизм усиливает психологическую маргинальность этнических мигрантов. Политика культурного изоляционизма собирает мигрантов в закрытые группы, где они, находясь в состоянии фрустрации, злобы, депрессии,  находят поддержку негативных эмоций у представителей своих замкнутых анклавов.

Мигранты, избирающие культурный изоляционизм, наименее интегрированы в принимающее общество и наиболее склонны к скорейшему возвращению на этническую родину, где происходит затяжной конфликт. Эта группа мигрантов является преимущественным объектом экзофобских местных настроений и местного вигилантизма, свидетельствующего о нетерпимом отношении к мигрантам. «… Вигилантизм местного населения против иммигрантов может быть спровоцирован правительственными авторитетами средствами внушения страха перед иммигрантами, не имеющего основания в их поведении. Искусственно вызываемый вигилантизм отвлекает депривированные кризисом слои от просчетов государственной политики. Объектом мнимой угрозы вероятнее всего будет избран этнический анклав, который обосабливается и постоянно расширяется вследствие затяжного конфликта на этнической родине»[124]. Этнонациональный конфликт, вызывающий вынужденную миграцию, становится источником нового этнического конфликта в принимающем обществе. Местный вигилантизм проявляется в требовании репатриации мигрантов.

Репатриацию затрудняют не только этнонациональный конфликт, но и проблема мигрантов-апатридов, группы людей, не имеющих гражданства на своей этнической родине.

Безгражданство возникает при распаде государства. Новые государства устанавливают свои собственные критерии предоставления гражданства. Люди, которые не отвечают этим критериям, становятся апатридами, «людьми без гражданства». Когда балтийские государства получили независимость, их законы о гражданстве исключили из числа граждан сотни тысяч этнических русских, которые жили там десятилетиями. Безгражданство в новых дискриминационных государствах усугубляется лакунами в законодательстве и процедурах регистрации брака или рождения. В результате расколы бывшей Югославии 4 млн. человек стали перемещенными лицами, многие архивные документы, необходимые для установления гражданства, пропали, и это породило для множества людей проблему безгражданства. К этой проблеме так же ведет традиционная политика дискриминации этнически меньшинств. На Ближнем Востоке 120 тыс. курдов, которые всю жизнь проживали на северо-востоке Сирии, не могут получить гражданство. Четверть населения Кувейта – 250 тыс. бедуинов – не имеют гражданства. 3 млн. палестинцев не могут возвратиться в свои дома, поскольку их правовой статус постоянно оспаривается правительством Израиля. Этнические меньшинства – апатриды существуют в Африке, Азии, Европе и в других странах мира.[125]

Конвенции о статусе апатридов (1954 г.) и о сокращении безгражданства (1961 г.) составляют правовую основу, позволяющую избежать безгражданства и сократить число апатридов. ООН поощряет присоединение всех государств к этим конвенциям и создание национальных структур, которые могли бы представить интересы апатридов в получении гражданства и на этнической родине. Пока, однако, эти проблемы решаются в индивидуальном порядке и не рассматриваются на групповом уровне. Необходима согласованная международная система решения проблемы безгражданства.

Таким образом, культурная изоляция этнических мигрантов от местного населения  является одной из стратегий преодоления культурной маргинальности. Данная стратегия себя не оправдывает, поскольку усиливает пространственную, экономическую, структурно-ролевую и психологическую маргинальность мигрантов