Стратегия раздельного расселения этнических мигрантов.

Правительственная политика раздельного расселения этнических мигрантов поддерживает номинальный уровень толерантности местных жителей, поскольку ограничивает их контакты с мигрантами. В этих целях создаются лагеря беженцев и организуются районы временного размещения вынужденных переселенцев, что именуется в терминологии ООН «районами безопасности». М. Кнайт и А. Озердем называют несколько причин, по которым правительство принимающего общества предпочитает поселенческую сегрегацию этнических мигрантов: необходимость обеспечить безопасность, возможность организованной репатриации и привлечения гуманитарной помощи, использование мигрантов в качестве дешевой рабочей силы.[88] Подобные решения не противоречат ст. 36 Конвенции ООН 1951 года о статусе беженцев, касающихся права выбора беженцами места своего проживания и их свободного передвижения. Принимающие государства имеют право размещать беженцев в специальных лагерях или районах, если будут соблюдаться минимальные стандарты обращения с ними: обеспечение питанием, одеждой, медицинскими и образовательными услугами, а также покидание лагеря для устройства на работу, помощь в репатриации или для переселения в другую страну. Создание «районов безопасности» также не противоречит нормам международного гуманитарного права. Сегодня многие государства приняли законы, определяющие статус и порядок обеспечения прав вынужденных переселенцев. Например, в России действует Закон РФ «О вынужденных переселенцах» (1995). Права вынужденных переселенцев включают: получение единовременного денежного пособия на каждого члена семьи; получение направления миграционной службы на проживание в районах временного размещения; обеспечение проезда к месту временного размещения.

Само по себе раздельное поселение вынужденных мигрантов не является дестабилизирующим фактором местных толерантных отношений. Неспособность правительства обеспечить безопасность этнических мигрантов делает толерантные отношения неустойчивыми.

Лагеря беженцев представляют собой огороженные зоны, в которых находятся только беженцы и те организации, которые им помогают и контролируют внутренний порядок. По данным УВКБ ООН, местные власти не в состоянии обеспечить беженцам защиту, когда лагеря находятся в конфликтных регионах или недалеко от них. Действующие 10 и более лет лагеря могут стать опасными и криминогенными зонами, вовлеченными в контрабанду оружия и наркотиков, очагами организованной преступности. Беженцы в этих лагерях часто становятся жертвами жестокого обращения в семье и запугивания под угрозой физической расправы. Иногда вооруженные группировки устанавливают контроль над лагерями или используют их в качестве баз, как, например, моджахеды в Пакистане, «контрас» в Гондурасе и в последнее время группировка «Интерахамве» в Восточном Заире. «Утратив свой гражданский характер и превратившись в укрытие для вооруженных группировок, лагеря становятся мишенью для нападения вооруженных сил противника. Лагеря подвергаются бомбардировке, артиллерийскому обстрелу, набегам с целью захвата заложников, транспортных средств и продовольствия. Кроме того, они становятся конечными пунктами преследования «по горячим следам» со стороны вооруженных группировок. В таких обстоятельствах правительства принимающих стран видят в них повышенную угрозу безопасности и налагают на беженцев более жесткие ограничения»[89].

Когда лагеря беженцев становятся очагами преступности и политического экстремизма, местные жители начинают нетерпимо относиться к раздельному поселению этнических мигрантов и требуют их репатриации. Местная интолерантность распространяется на всех этнических мигрантов, хотя их малая часть вовлечена в противоправную деятельность.

Остается нерешенной проблема милитаризации лагерей беженцев, что увеличивает беззащитность этнических мигрантов и местных жителей. Например, в Западной Африке в районах поселения беженцев часто проводилась вербовка в ряды боевиков, а передвижение отрядов ополчения между Сьерра-Лионе и Либерией нередко обостряло конфликты в обеих странах и отражалось на безопасности беженцев. В 1998-1999 годах поселения и лагеря беженцев в Албании использовались Армией освобождения Косово как пункты сосредоточения боевиков. В Западном Тиморе лагеря беженцев, спасавшихся от насилия в Восточном Тиморе, предоставляли надежное убежище для вооруженных боевиков. В Бурунди повстанческие группировки использовали населенные беженцами районы в Танзании в качестве вербовочной базы и как источник ресурсов. В каждом из этих случаев присутствие боевиков среди беженцев подвергало гражданское население дополнительной опасности. Это делало беженцев беззащитными перед лицом вооруженных группировок, которые запугивали, притесняли их и в принудительном порядке производили вербовку в свои ряды. Это так же приводило к тому, что противостоящие боевикам войска совершали вооруженные нападения на лагеря и поселения беженцев, минировали районы их проживания, проникали на их территорию, похищали и убивали людей. Присутствие боевиков в лагерях также создавало проблемы для безопасности работников, оказывающих чрезвычайную помощь, и подрывало доверие к гуманитарным организациям.[90]

Неспособность правительства контролировать правопорядок в районах временного размещения вынужденных переселенцев делает неустойчивым толерантные отношения местных жителей к мигрантам. Местные общины нередко сотрудничают с гуманитарными организациями в деле оказания помощи переселенцам. Когда поселение мигрантов находится в зонах вооруженного конфликта или недалеко от них, возрастает угроза безопасности мигрантам и местным жителям и гуманитарная помощь прерывается. Например, в Сомали боевики, опасаясь утраты своего влияния на местное население, стремятся контролировать районы переселенцев. В 1994 г. гуманитарная помощь переселенцам осуществлялась через территорию, контролируемую кланом Айдида. Его боевики организовали серию открытых столкновений с силами ООН и местными жителями, оказывающими помощь переселенцам, что привело к прекращению гуманитарной миссии.[91]