Лирическое отступление о невозможности

 

Классификация словесных действий основана на законах высшей нервной деятельности (И.П.Павлов, И.М.Сеченов) на том, как связаны мысли с телом и мозгом. И пока никто ничего нового (я этим 50 лет своей жизни занимаюсь) не предложил. Бурлят, говорят, что это невозможно, мол, зачем действия закреплять. Не надо – не закрепляйте, а мне это в работе надо, поэтому я закрепляю и со своими учениками об этом разговариваю. Мы с вами сейчас разговариваем о безумных вещах, о чуткости к действию.

Выразительная педагогическая речь или монотон

Если я, педагог – веду себя чутко, радостно, нахожусь в хорошей мобилизации и лёгком весе, то я реагирую на ваше поведение. Тело держит одну ноту, голова работает на другую ноту, тогда и получается не только педагогическая выразительная речь, но и актёрская тоже тоже. Если я играю роль в плохой мобилизации и в тяжёлом весе, то как я буду на поведение партнёра реагировать? Никак.

Один человек подвижно воспринимает мир. Другой точно знает, кто он и кто все остальные, причем все люди для него одинаковы. У такого человека, педагога, никакого передвижения в словесных действиях не будет – все время будет монотон, тот, другой или третий – всегда упрекать или всегда приказывать и т.д.  Монотон в жизни зависит от плохого восприятия людей: все люди на одну «гребёнку» и я всегда одинаковая.

Или – я всегда разная: у меня то одна мысль, то другая, то третья, я могу думать про этого человека: «Не понимает? Нет! Он просто не хочет меня понять!» Но я могу понять того человека, с которым я говорю – из него надо что-то настойчиво вытребовать или его надо попросить.

Будьте какими хотите в жизни, но когда вы занимаетесь педагогикой, когда перед вами столько разных головок, то нельзя быть монотонным, ведь к одной головке надо так, а к другой эдак, к четвертой по-пятому, а потом надо обратиться ко всем вместе, а как ко всем вместе? Какой, в основном, нотой надо говорить?

Задание. Теперь нужно снова рассчитаться. (А.П. комментирует поведение некоторых педагогов: «Хорошо бы, если бы у нас была возможность полежать».) Первые, вторые соберитесь в группы. Быстрее, пожалуйста. Вокруг стула встаньте, пожалуйста, вот вам нота, тренируйтесь. Потренировались. Положили бумажку на стул и пошли к новому стулу. Так переходим ко всем стульям.

 

Лирическое отступление о развитии школы Станиславского

 

В театретак – сначала, если возникает живая речь на сцене, то уже хорошо, хоть бы какая, но живая. А дальше начинается выбор: такая живая речь мне, режиссёру, подходит, а такая живая – не подходит. Мне нужна живая речь, и именно такая. Вот что значит актёрское мастерство, а не просто, чтобы лишь бы как-нибудь было живое, органичное, достоверное. Вот в чем развитие Петром Михайловичем школы Станиславского: не просто действие, а определённое действие. Конкретность этого действия и составляет центр этой школы.

II

Мастер-класс для педагогов дополнительного

театрального образования

Работа с прогульщиками

А.П. (подозвала к себе тех, кто был на прошлом занятии) Ваша работа будет состоять в том, что вы к этим «дурачкам» подойдёте и соберёте их в кучку или пойдете один в одну компанию, другой в другую и расскажете, что было на прошлом занятии, с чего мы с вами начинали. Они же с этого не начинают, потому что они не были. А сейчас хотите вспомнить и проверить, что вы им будете рассказывать? Можете взять тетрадочки.

1-й: Карточки-ремарки и тексты из «Царя Салтана». Мы проигрывали по ремаркам и наталкивались на трактовки.

А.П. Это вы далеко взяли. Какие ещё можно рассказать ступеньки людям?

2-й: Мы делились на три группы, где были говорящие, слушающие, повторяющие. Одна группа говорит, другая повторяет, а третья контролирует, одинаково или неодинаково говорят.

А.П. Мы работали со звучащим словом, смотрели, откуда берётся разнозвучие и как его объясняют в театре, как звучит одна и та же реплика с двумя разными ремарками, а потом это звучание ловили.

(Обращаясь к остальным). Люди добрые, кто хочет узнать, что было на прошлом занятии? Эти две девочки пойдут сейчас в конец класса, а кто хочет узнать, идите к ним.

Продолжение занятия

А.П. Когда вы видите педагога или работаете сами педагогом, то в вашем поведении выражено, нравится ли вам эта работа, и это выражено в чем-то конкретном. Когда вы смотрите на человека и когда смотрят на вас, то по вашему поведению, без всяких знаний по технике действий вы видите: этому человеку нравится то, что он делает, он с удовольствием пришёл на урок или нет. Вы определяете это по весу. Если вы видите, что человек мобилизован, значит, он по- деловому относится к своей работе, он действительно считает минуты. А человек, который не считает минуты…? Когда на уроке нужно считать минуты, а когда этого делать не следует – это сложная, философская проблема.

В определённых случаях считать минуты – это мелочность, ерунда. Урок и жизнь, настроения и чувства не измеряются минутами. Помните, мы с вами делали упражнение «Волшебная палочка», когда нужно было начать предложение, а кто-то другой, тот, кому я передаю свою «волшебную палочку», будет его заканчивать? И я вас просила обратить внимание на то, что ребенку, получившему «волшебную палочку», очень трудно сочинить историю, даже – какое число «на два больше» данного – трудно сообразить. И вот когда он соображает, нужно, чтобы все остальные уважали эту его деятельность, его сочинение. Нельзя мешать и кричать: «Давай быстрей»! – когда ребёнок стоит-думает или неопределённо движется, потому, что не знает, что сказать – это надо уважать.

И в этом сопротивление секунд, которые убегают, и урок проходит, и тех секунд, которые нужны человеку, ребёнку, чтобы он думал, погружался в свои мысли, в свою память, в свои ассоциации, в своё воображение. На этом сочетании находится ритм урока. Этот ритм можно поймать, только если вы мобилизованы. А если вы не м обилизованы, то складывается такая ситуация: я пришёл на занятие, и вы обязаны меня слушать. А я буду думать, как получится: получится – быстро буду думать, не получится – медленно, как додумаюсь, так додумаюсь, а вы обязаны – сидеть у меня на занятиях.

Отсутствие мобилизации при желании сделать занятие пристойным приводит к пристройке «сверху», то есть к неравноправию, неравномерности: «вы мне обязаны», тогда я могу отдыхать на уроке и кричать, что ты у меня время отнимаешь. Редко у педагога бывает лёгкий вес во время ведения урока.

Показатели педагогической позиции читаются без слов, а в конечном счете, они выражаются в словах. Если педагог мобилизован, он понимает, что время идёт и что мысли учеников с каждой секундой меняются. А у педагога есть предмет, о котором он рассказывает, и совершенно неизвестно, какой кусок из этого предмета в следующую секунду ему надо предъявить ученикам. Если учитель всегда точно знает, что сначала говорить, что потом – тогда при чем здесь аудитория, с которой он разговаривает, ведь он должен как-то на неё реагировать.

О социо-игровой технологии

Педагогическая деятельность состоит в том, чтобы педагог обеспечил каждому ученику движение в его ученическом понимании. Мы не можем требовать это движение, мы должны обеспечить это движение, чтобы он начал лучше и больше понимать. Как сделать, чтоб он начал писать, говорить и делать – всё самой говорить и делать? У меня такое представление, что чем меньше говорить, тем лучше. Потому что, когда педагог говорит, он развивает своё представление о предмете, но, что в учениках происходит в это время, он не знает.

Все социо-игровые технологии построены на этом: не рассказывать о том, какой ученик должен быть и что ему нужно знать и делать, а всё время погружать ученика в деятельность, чтобы он там крутился. Поэтому, когда я посылаю тех, кто был на прошлом занятии, к тем, кто не был, я, естественно, думаю об организации этой деятельности.

Каждый из вас уносит с занятий «своё», и, если взять ключевые слова к прошлому занятию, какие ключевые слова были бы? Встаньте, кто был на прошлом занятии, и по эстафете спереди назад назовите ключевое слово. Называют: «ремарка» и т.д. (не слышно). Те, кто не был на уроке, наверное, ничего не могут понять? (Возгласы: «Нам уже рассказали – понимаем.)

Каждый из вас, вспоминая занятие, вспоминал что-то своё, но, надеюсь, всем было понятно, что мы работали над словом под лозунгом «не всегда важно, что мы говорим, но всегда важно как».