Шестое лирическое отступление

 

Вопрос о событиях и конфликтах требует дальнейшей серьёзной разработки.

Если бы у Петра Михайловича было четверо верных и последовательных детей, то один должен был бы заниматься театральной педагогикой, другой – театральной режиссурой, третий – теорией потребностей (наукой о человеке), а четвёртый – литературой. Литературой занимается В.М. Букатов, я – педагогикой, и вдвоём – режиссурой в продолжение Ершовской теории.

И есть люди, которые поучились у Петра Михайловича в 60-70х годах. При всей его талантливости как режиссёра-постановщика они не столкнулись по-настоящему с ним, подлинным, когда для него технология связалась с теорией потребностей. А это произошло на последнем этапе жизни. Его последняя книга «Искусство толкования», написанная в 1972 году, при жизни не вышла. Но с 1972 года и до конца жизни он прорабатывал связь толкования и техники действий. На домашних репетициях возникали замечательные эскизы образов из пьес А.П. Чехова, А.Н. Островского, У. Шекспира, персонажи были достоверны, удивительны нетривиальными особенностями поведения.

Занятие по «силе»

 

В институте П.М. Ершова решили позаниматься силой. 30 декабря 2006 года я проводила там занятие по силе. И сразу сказала, что не будем заниматься логикой грубой силы, чтоб не лезли грубость и хамство, и не будем заниматься силой в обороне. Будем заниматься силой во всех других видах. Мне хотелось выявить закономерности сочетаний позиции силы с пристройками и перестройками.

Например, легко предположить, что сильный человек в процессе воздействия на партнёра, может пристраиваться чётко снизу, то есть сильный человек волен и позволяет себе обращаться с партнёром так, как он в своих целях считает полезным, образно – как кошка с мышкой, которая не может убежать. Исследование этой зависимости обычно выпадает из нормального течения учебного процесса, как архитектурные излишества.

Работая над параметром силы, студент еле-еле осваивает технологию инициативы в силе, пользуясь для этого теми средствами, которые наиболее понятны и лежат на поверхности. И хотя иногда на учебных занятиях случаются индивидуальные открытия и победоносные показы, практически никогда не удаётся сделать подобное индивидуальное достижение общедоступным умением, в специальных же лабораторных условиях такое исследование возможно.

Работа этой мини-лаборатории, состоявшейся 30 декабря 2006 года, включала в себя сначала – соревнование: кто сильнее из двух встретившихся и поздоровавшихся, потом – в «измерении» каждого индивидуального микроэтюда избранным инструментом из технологии Ершова.

Объясню поподробнее. Каждый из принимающих участие в работе расположившихся широким кругом в комнате шёл навстречу какому-то из участников, с которым они предварительно связались глазами. Эти исполнители должны были не только поменяться местами, но и поприветствовать друг друга, встретившись. Где сила ставит себе границы? В. сделал хороший этюд, но в нём был кусок наглости. Мужчина и женщина встречаются, и он, её руку целуя, к себе подтягивает: это ситуация на грани наглости. Мы, зрители, отказывались (по предварительному договору) взвешивать, кто сильнее, когда видели грубость или безразличие к партнёру.

Из восьми выполненных «встреч» в двух случаях мы не смогли определить единодушно, кто сильнее. В трёх случаях мнения расходились. Два этюда мы сбросили со щитов, и только в одном этюде все единодушно согласились, что исполнитель В. был сильнее исполнительницы Л. Равенство  сил  продемонстрировала пара, которая с одинаковым энтузиазмом кинулась навстречу друг другу в объятия.

Вторая форма работы заключалась в специальном наблюдении за исполнителем (всех – за одним), когда каждый из наблюдателей «измерял» поведение изменениями веса, изменениями мобилизации, изменениями пристроек, особенностями речи, голоса, особенностями оценок.  Исполнитель должен был сыграть  силу  в любом виде в этюде, когда его куда-то зовут. В результате тридцатиминутной работы все увидели, осознали, каждый в меру своей квалификации, что можно отличить наигранную силу от подлинной, что искренность нетороплива, что хождение животом вперёд легко приводит к грубости, что, наконец, бодрая  сила, то есть лёгкий вес,  убеждают нас в том, что человек уверен в себе и доволен собой.

И за рамками этого лабораторного поиска осталась причина, по которой человек чувствует себя сильным, а ещё, конечно, то, насколько в нём сохранится эта сила, когда он встретит преграду, то есть в наступлении.

Из этого лабораторного эксперимента можно протянуть ниточку рассуждений к силе короля Лира, Чацкого, Катерины Измайловой и т. п. Каждый режиссёр и каждый исполнитель каким-то образом формируют свою точку зрения на каждую пьесу, каждый сюжет, каждую роль. Но, например, разговоры о том, что Чацкий благородный и сильный, часто не приводят артиста в роли Чацкого к воплощению логики сильного человека. Исполнители с репликами слишком торопятся – не как сильные их произносят и к партнёрам пристраиваются – не как сильные, даже к Молчалину.

Опыт изучения борьбы в разных студенческих коллективах

1, 2, 3 выпуски театрально-педагогических мастерских при Институте Художественного Образования РАО, студия Московского «Класс-Театра: режиссура как практическая психология» 1999, 2003, 2005.