Давление перерастает в угрозу

Английская дипломатия делала все возможное для того, чтобы помочь гитлеровцам в осуществлении плана международной изоляции Чехословакии. Лучшее средство для достижения этой цели английские консерваторы видели в том, чтобы любыми путями удержать Францию от оказания помощи Чехословакии. Тем более, что вступление в войну Франции могло втянуть в нее и Англию^[51].

Политика Англии по отношению к Чехословакии была изложена в упомянутом выше заявлении английского посла в Париже Э. Фиппса французам от 22 мая. В ответ на него Ж. Боннэ дал твердые заверения в том, что Франция не будет прибегать к военным мерам без консультации с английским правительством Он подчеркнул, что, в случае если Чехословакия будет проявлять «неблагоразумие», «французское правительство может заявить, что Франция считает себя свободной от своих обязательств»^[52].

Галифакс вынес 25 мая вопрос о будущем политическом курсе Англии на рассмотрение английского кабинета. Отметив, что французское правительство постоянно выражает опасения, как бы ему не пришлось делать выбор между бесчестием и войной, Галифакс считал необходимым «добиться освобождения французов от их обязательств». Он высказался за превращение Чехословакии в нейтральное государство. Англии неудобно ставить вопрос о ликвидации договоров о союзе Чехословакии с Францией и Россией, сказал он, но в случае нейтрализации Чехословакии «эти союзы будут автоматически ликвидированы». Н. Чемберлен и кабинет в целом одобрили предложенный Галифаксом курс^[53].

Американский посол в Англии Джозеф Кеннеди, вернувшись в Лондон из поездки в США, заверил германского [186] посла фон Дирксена, что правительство США поддерживает кабинет Чемберлена, в том числе «его стремление к достижению соглашения с Германией»^[54].

Париж вслед за Лондоном все больше склонялся к поискам соглашения с Германией, а вернее, к капитуляции перед ней. О сотрудничестве с СССР в деле оказания помощи Чехословакии на Кэ д'Орсэ и не помышляли. В разговоре с польским послом Ю. Лукасевичем Ж. Боннэ заявил, что франко-советский пакт является очень «условным» и французское правительство «отнюдь не стремится опираться на него». Он лично «не является приверженцем сотрудничества с коммунизмом». Боннэ указал, что он был бы исключительно доволен, если бы мог в результате расширения сотрудничества с Польшей «заявить Советам, что Франция не нуждается в их помощи»^[55].

Когда чехословацкий посланник во Франции С. Осуский поставил перед Ж. Боннэ вопрос о военных переговорах с СССР, он получил ответ, что «ввиду успешного сотрудничества между Англией и Францией такие переговоры теперь несвоевременны»^[56].

В начале августа в Прагу прибыл в качестве «посредника» в переговорах между чехословацким правительством и судето-немецкими фашистами представитель английского правительства лорд Ренсимен. С этого времени еще больше усилилось англо-французское давление на Чехословакию. Как отмечал помощник министра иностранных дел Англии О. Харви, «Ренсимен был подключен к делу, чтобы помочь правительству в грязной работе»^[57].

Разумеется, английское правительство не могло рассчитывать, что Ренсимену удастся урегулировать конфликт. Но оно имело в виду, что в критический момент он мог бы подготовить предложения, которые поддержало бы английское правительство и которые были бы приемлемы для Германии. Тогда они были бы предложены Чехословакии как конструктивное решение. Если бы чехословацкое правительство отказалось принять эти предложения, то вся вина была бы свалена на него и был бы повод для того, чтобы Англия и Франция могли бросить Чехословакию на произвол судьбы^[58].

Почти одновременно с лордом Ренсименом в Прагу прибыл американский посол в Берлине Хью Вильсон. Смысл его высказываний в Праге сводился к тому, что чехи могут надеяться на нормализацию своих отношений [187] с Германией лишь в том случае, если Чехословакия отречется от своего пакта с СССР^[59]. Тем самым американская дипломатия поддержала планы Лондона.

Английская и французская дипломатия все больше усиливала давление на правительство Чехословакии, добиваясь, чтобы оно удовлетворило требования нацистов в отношении Судетской области. Лондонские и парижские «умиротворители» стремились к тому, чтобы Чехословакия «совершила самоубийство с целью избежать убийства»^[60].

Излагая высказывания чехословацкого посланника в Лондоне Я. Масарика, И. М. Майский сообщал в Москву, что «английское правительство всемерно давило на Чехословакию, рекомендуя ей максимальные уступки судетским немцам. Почти каждую неделю Галифакс вызывал к себе Масарика и советовал, обращал его внимание, указывал, предостерегал, даже грозил, требуя все новых уступок» чехословацким немцам^[61].