Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Чемберлен мечтает «ездить верхом на тигре»
Начав подготовку к захвату других стран, Гитлер придавал важнейшее значение, в частности, арсеналу дипломатических средств. На нацистский внешнеполитический аппарат была возложена задача предотвратить возможность объединения сил СССР, Франции и Англии, так как это фактически сделало бы германскую агрессию невозможной. Один из ближайших подручных Гитлера фон Риббентроп, назначенный в 1936 году германским послом в Лондоне, сразу же принялся за обработку английских правящих кругов, делая при этом ставку прежде всего на их антикоммунизм и антисоветизм. Так, он доказывал в беседе с У. Черчиллем, что Германия стремится-де [159] к дружбе с Англией, Она даже «оберегала бы все величие Британской империи», но необходимо, чтобы Англия предоставила Германии «свободу рук на востоке Европы»[8]. Заверения Риббентропа, что Германия стремится к взаимопониманию с Англией, были, разумеется, грубейшим обманом. В одном из секретных документов Риббентроп писал, что задачи германской дипломатии в области германо-английских отношений заключаются в том, чтобы создавать у англичан «впечатление, что урегулирование и договоренность между Германией и Англией все же в конце концов возможны», но в то же время «сколачивать в глубокой тайне, но со всей возможной решительностью союз против Англии»[9]. Среди многих членов тогдашнего английского правительства Риббентроп встретил полное понимание и доверие, так как его заверения соответствовали их надеждам, что фашистские агрессоры обратят свои взоры прежде всего на восток. Наиболее последовательным проводником курса на соглашение с Германией был в Англии Невиль Чемберлен, ставший в конце мая 1937 года главой английского правительства. Он был консерватором до мозга костей, плоть от плоти реакционной правящей верхушки отживавшей свой век — хотя казавшейся еще могущественной — Британской империи. Чемберлен органически ненавидел все, что вело к прогрессивным изменениям в мире. Коммунизм был для него «враг № 1», к Советскому Союзу он испытывал злобную, патологическую ненависть. Это не могут не признать и английские историки, изучавшие политику Н. Чемберлена. Так, Р. Сенкэт констатировал, что «главным лейтмотивом в политике Чемберлена был антикоммунизм»[10].
Политические симпатии Чемберлена были на стороне крайне реакционных сил как в Англии, так и в других странах. В Гитлере и Муссолини, несмотря на их агрессивную политику, он видел прежде всего своих классовых союзников. Чемберлен возомнил, что он ниспослан для того, чтобы осуществить план двойного действия: руками гитлеровцев удушить Советский Союз, а заодно измотать силы Германии как империалистического конкурента Англии. «Невиль уверен в том, что он является мессией, которому самой судьбой предначертано достижение соглашения [160] с диктаторами»[11], — отмечал А. Иден в своем дневнике. Он полагал, что можно договориться с агрессорами, причем на условиях, не затрагивавших коренных интересов Британской империи. Чемберлен думает, метко сказал о нем Черчилль, что «можно ехать верхом на тигре»[12]. Не менее близорукой была также политика Франции. Нет сомнений в том, что французское правительство отчетливо представляло себе всю серьезность приближавшегося урагана. Это означало, что Франция не должна была допускать захвата фашистским рейхом других стран, а тем самым его усиления. Она могла опираться в этом на договор о взаимопомощи с СССР, однако французские правящие круги не желали сотрудничества с Советским Союзом. С приходом к власти во Франции в 1936 году правительства Народного фронта все большую роль в определении внешнеполитического курса буржуазных партий стали играть внутриполитические соображения. Если раньше многие деятели выступали за проведение твердой самостоятельной внешней политики, за укрепление безопасности страны и в этой связи за сотрудничество с СССР, то после победы на выборах Народного фронта страх перед «красной опасностью» толкнул большинство из них на путь сговора с агрессорами «любой ценой», то есть на путь предательства национальных интересов страны[13]. Эти же соображения оказывали все возрастающее воздействие и на представителей правого крыла радикал-социалистской партии, входившей в состав Народного фронта. Это касалось, в частности, таких деятелей, как Э. Даладье, Ж. Бонна и др., игравших важнейшую роль в определении внешнеполитического курса Франции.
Классовая основа политики как Англии, так и Франции была раскрыта М. М. Литвиновым в беседе с французским послом в СССР Р. Кулондром. Нарком отметил, что Англия стремилась бы к сближению с СССР, если бы этому не мешала социальная вражда к Советскому Союзу господствующих классов Англии. Это же можно сказать и о Франции, где немало влиятельных людей (Фланден и др.) открыто выступают за «пакт четырех»[14]. Советский полпред во Франции Я. З. Суриц отмечал, что в этой стране все меньше проявляется стремление [161] придать действенный характер советско-французскому договору о взаимной помощи, подходить к нему с точки зрения его «первоначального предназначения». Этот договор, как и вообще отношения с СССР, рассматривается во Франции «не в плане общей борьбы против германской угрозы, не в плане, словом, позитивном, а больше — негативном превалирует стремление удержать СССР подальше от Германии, не допустить и помешать германо-советскому сближению»[15]. Отречение французского правительства от франко-советского пакта Д. Ллойд Джордж считал проявлением совершенного безумия. Касаясь вопроса о том, кто может спасти Францию в случае войны, он справедливо указывал: «Не Англия, а только СССР... Победа над Германией может быть решена только большой сухопутной армией. Такая армия имеется лишь у СССР»[16]. Правящие круги Франции тем не менее исходили из того, что ее наиболее важной союзницей является Англия. Однако это были ничем не обоснованные иллюзии. Особенно характерна в этом отношении следующая запись, сделанная 6 февраля 1938 г. в дневнике английским генералом Айронсайдом. Очевидно, наше правительство понимает, писал он, что, если мы снова высадим армию во Франции, это будет означать повторение боев 1914 — 1918 годов, но в более трудных условиях. Теперешнее правительство правильно решило не делать этого «даже перед лицом опасности, что Франция может оказаться разгромленной»[17]. Впрочем, военная доктрина самих французов в принципе соответствовала английской. Заместитель председателя французского правительства Э. Даладье считал, что Франция должна проявлять заботу о коммуникациях со своими североафриканскими колониями; в остальном же она «могла бы жить в безопасности за линией Мажино, невзирая на то, что может произойти в Центральной и Восточной Европе»[18]. Об агрессивных планах гитлеровцев было информировано и правительство Соединенных Штатов Америки. Помощник государственного секретаря США Дж. Мессерсмит писал 11 октября 1937 г., что планы германских фашистов сводятся к следующему: захват Австрии и Чехословакии; установление господства Германии в Юго-Восточной Европе; захват Украины; изоляция России; ослабление Франции путем расторжения ее союза с Россией; [162] постепенное расчленение Британской империи; наконец, действия против США[19]. И тем не менее Соединенные Штаты не только не намеревались принимать каких-либо мер против агрессоров, но поощряли политику соглашения с ними, проводившуюся правящими кругами Англии и Франции. Министр иностранных дел Франции И. Дельбос даже не скрывал во время встречи с М. М. Литвиновым 6 ноября 1937 г., что США толкают Францию на соглашение с Германией[20]. Такая позиция США объяснялась тем, что, как признает в своих воспоминаниях заместитель государственного секретаря США С. Уэллес, осенью 1937 года в Соединенных Штатах господствовало убеждение, что Гитлер не начнет войны против западных держав, пока он не уничтожит своего истинного врага — СССР[21].
Американский историк Ф. Шуман, характеризуя политику Англии, Франции и США, писал, что имущие классы западных держав «восхищались фашизмом и полагали, что их собственные интересы были бы обеспечены сохранением и распространением фашизма». Более того, многие политические деятели этих стран надеялись и уверовали, что «предоставление фашистской тройке свободы рук... приведет к германо-японскому нападению на Советский Союз», что «цивилизация» таким путем будет «предохранена от большевизма» и что Франция, Англия и Америка смогут оставаться нейтральными, пока «фашизм и коммунизм будут уничтожать друг друга»[22]. Стремясь к достижению соглашения с гитлеровцами, английское правительство решило направить в Германию одного из наиболее влиятельных членов правительства лорда-председателя Совета Галифакса (бывшего вице-короля Индии). 19 ноября 1937 г. состоялась беседа лорда Галифакса с Гитлером. Галифакс отметил заслуги Гитлера в «уничтожении коммунизма» в Германии, в связи с чем она может по праву считаться «бастионом Запада против большевизма». Он дал понять, что в случае заключения «широкого соглашения», по которому Германия обязалась бы уважать целостность Британской империи, английское правительство готово предоставить ей свободу рук в Центральной и Восточной Европе. Галифакс сказал, что это относится к планам Германии в отношении Австрии, Чехословакии и Данцига. Он сделал лишь оговорку о том, что Германия должна осуществлять свою экспансию, не прибегая к вооруженной силе[23]. [163] Эта оговорка была связана с тем, что, учитывая существование военного союза между Францией и Чехословакией, английское правительство опасалось, что вторжение германских войск в Чехословакию могло бы привести к вооруженному конфликту, в который вслед за Францией оказалась бы втянута и Англия. А такая война означала бы крах всех расчетов английских реакционных кругов на войну между Германией и СССР. Галифакс пришел в Германии в восторг от нацистских главарей, и прежде всего потому, что все они были «смертельными врагами коммунизма»[24]. 24 ноября он сделал на заседании английского правительства отчет о своем вояже. Выслушав его, Н. Чемберлен отметил, что цель поездки заключалась в выяснении позиции немцев по вопросу о возможности достижения англо-германского соглашения, и выразил глубокое удовлетворение итогами визита[25].
В конце ноября 1937 года в Лондон были приглашены французский премьер К. Шотан и министр иностранных дел И. Дельбос, с тем чтобы согласовать дальнейшие планы двух держав относительно переговоров с Гитлером. При этом была уточнена, в частности, их позиция в случае германской агрессии против Чехословакии. Чемберлен твердо заявил, что Англия «не должна быть втянута в войну из-за Чехословакии». Шотан, излагая позицию Франции, отметил, что ее договор с Чехословакией вступит в действие, если со стороны Германии будет иметь место вооруженное вмешательство, но если Германия осуществит аннексию Судетской области без прямого «акта агрессии», то договор «не вступит в силу»[26]. Это заявление Шотана свидетельствовало о том, что Франция была готова согласиться на расчленение своего союзника, лишь бы не были нарушены определенные «правила игры». Как мы увидим дальше, Чемберлен приложит все силы к тому, чтобы агрессивные действия Германии осуществлялись без грубого нарушения этих, «правил». Во время неофициальных встреч английских и французских деятелей их политика обсуждалась еще более откровенно. И. Дельбос, прибывший в Варшаву после визита в Лондон, рассказывал о господствовавших в Англии настроениях: «Чемберлен убежден, что нет иного пути и следует договориться о сотрудничестве с Германией и Италией», Из переговоров с англичанами было [164] видно, сказал французский министр, что «в Лондоне настроение по отношению к СССР ухудшилось» и что «Англия не имеет ничего против того, чтобы СССР остался вне пакта и даже более, чтобы возник конфликт между Германией и СССР»[27]. Состоявшиеся в Лондоне переговоры свидетельствовали о том, что ни Англия, ни Франция не собирались оказывать помощь и поддержку Чехословакии, если Германия будет добиваться осуществления своих планов, не прибегая к открытой агрессии. Тем более они не намеревались противодействовать захвату Германией Австрии. При рассмотрении итогов англо-французских переговоров на заседании английского правительства Чемберлен сообщил, что была достигнута договоренность «продолжить попытку добиться общего урегулирования с Германией»[28]. На заседании внешнеполитического комитета английского правительства 24 января и 3 февраля 1938 г. подробно рассматривались вопросы, которые должны были быть урегулированы в англо-германском соглашении. При этом был поднят также вопрос о советско-французском и советско-чехословацком договорах о взаимопомощи. Участники заседания не скрывали, что они считали эти договоры препятствием к достижению соглашения с Германией. Английский посол в Берлине Н. Гендерсон, принимавший участие в дискуссии, прямо заявил, что «Чехословакии необходимо будет избавиться от ее соглашения с Советской Россией»[29].
Гитлер мог не беспокоиться и по поводу позиции правящих кругов Соединенных Штатов. 2 марта 1938 г. полпред в США А. А. Трояновский констатировал, что «судьба Австрии не вызывает здесь большого беспокойства. Изоляционисты всех толков в общем готовы примириться со всеми захватами фашистов»[30]. Аншлюс В начале марта 1938 года Гитлер начал форсировать захват Австрии. Ради перестраховки бывший германский посол в Лондоне фон Риббентроп, назначенный министром иностранных дел Германии, прибыл 10 марта в Лондон «для нанесения прощальных визитов». Воспользовавшись приездом Риббентропа, Чемберлен и Галифакс снова предложили Гитлеру руку и сердце[31], [165] В тот же день состоялась и другая встреча, менее официальная, но не менее важная. Это — беседа Гораса Вильсона, ближайшего советника Н. Чемберлена, явно имевшего задание последнего более откровенно изложить гитлеровцам сокровенные планы английского правительства, с сотрудником аппарата Риббентропа Э. Кордтом. Вильсон заявил, что Чемберлен преисполнен стремления «продолжать свой курс на достижение соглашения с Германией и Италией». Коснувшись сотрудничества между западноевропейскими державами и раскрывая конечную цель английского правительства, Г. Вильсон подчеркнул: «Россия должна быть в настоящее время полностью оставлена в стороне. В один прекрасный день господствующая там система... должна исчезнуть»[32]. Риббентроп сразу же сообщил Гитлеру первые результаты выполненного им задания о выяснении позиции Англии на случай, «если австрийский вопрос нельзя будет урегулировать мирным путем». Он выражал уверенность, что никакого противодействия Англия оказывать не будет. Чемберлен и Галифакс добиваются, писал Риббентроп, «взаимопонимания четырех великих держав Европы, исключая Советский Союз»[33]. Гитлер лишний раз убедился в том, что он может действовать, не опасаясь вмешательства западных держав. 11 марта он издал директиву о вторжении в Австрию. Если другие меры окажутся безуспешными, писал он в этой директиве, «я намереваюсь вторгнуться в Австрию при помощи вооруженных сил»[34]. По распоряжению из Берлина австрийские нацисты предъявили канцлеру Австрии К. Шушнигу ультиматум о его отставке и назначении на его место главаря местных нацистов Зейсс-Инкварта. В ночь на 12 марта гитлеровские войска вступили в Австрию и присоединили ее к Германии. Эта акция гитлеровцев не встретила противодействия со стороны Англии, Франции и США. Как видно из записи в дневнике Н. Чемберлена от 13 марта, несмотря на аншлюс, он рассчитывал в один прекрасный день снова начать англо-германские переговоры[35]. Следует, однако, отметить, что в Лондоне, в Париже и в Вашингтоне не могли не понимать, что аншлюс был началом конца Версальско-Вашингтонской системы договоров, на которой основывалось их господствующее положение как в Европе, так и во всем мире. По этому поводу И. М. Майский писал 12 марта 1938 г., что в связи [166] с захватом гитлеровцами Австрии в правительственных кругах Англии наблюдается «явная растерянность». «Престижу премьера нанесен сильный удар, а шансы близкой реализации «пакта четырех» сразу же упали»[36]. Захват гитлеровцами Австрии резко обострил положение в Европе. 14 марта НКИД констатировал в письме в ЦК ВКП(б), что это представляется важнейшим событием после первой мировой войны и «чреватым величайшими опасностями и не в последнюю очередь для нашего Союза»[37]. СССР выступил с решительным осуждением гитлеровской агрессии. В советской печати широко публиковались материалы, разоблачавшие агрессивные действия фашистского рейха. Касаясь захвата Германией Австрии, нарком иностранных дел СССР указывал в интервью представителям печати, что за последние годы Советское правительство неоднократно выступало с осуждением международных преступлений, заявляя о своей готовности «принять активное участие во всех мероприятиях, направленных к организации коллективного отпора агрессору». Советское правительство осудило военное вторжение в Австрию и насильственное лишение австрийского народа независимости[38]. Одновременно Советский Союз разоблачал и тех, кто своей политикой соглашательства с агрессорами сделал возможным захват немецкими фашистами Австрии, мостил Гитлеру дорогу в Вену. Можно с уверенностью сказать, указывала «Правда», что разгул фашистской агрессии является непосредственным следствием политического курса Чемберлена. «Проводимая им политика открытого сговора с агрессорами и отказа от системы коллективной безопасности, — отмечалось в газете, — развязала руки поджигателям войны»[39]. Присоединение Австрии к фашистскому рейху коренным образом меняло всю обстановку в Европе и являлось крупным шагом вперед ко второй мировой войне. Гитлеровцы заняли выгодные стратегические позиции в центре Европы. Непосредственная угроза нависла над Чехословакией. [167] Польский ультиматум Литве Не бездействовали и реакционные правящие круги Польши, которые мечтали о новых захватах чужих земель, прежде всего советских. Посол США в Варшаве А. Биддл на основе своих бесед с польским министром иностранных дел Ю. Веком пришел к выводу, что Польша стремится к установлению тесных отношений с Германией и приветствует германо-итальянское сотрудничество против коммунистической России, так как рассматривает ее как своего главного врага[40]. Гитлеровцы исходили из того, что внешняя и внутренняя политика Польши вполне соответствует политике Германии, Италии и Японии, и поэтому следовало бы привлечь ее к участию в антикоминтерновском пакте. Они неоднократно обращались к ней с соответствующими предложениями[41]. Не считая удобным открыто присоединяться к антикоминтерновскому пакту (во всяком случае в то время), Польша солидаризировалась с участниками пакта, в том числе в своей политике по отношению к СССР. 13 января 1938 г. Ю. Бек заявил министру иностранных дел Германии фон Нойрату, что он считает уничтожение большевизма «основной целью своей политики»[42]. 31 марта новый министр иностранных дел Германии фон Риббентроп не преминул поднять в беседе с польским послом в Берлине Ю. Липским «не выходящую у него из головы идею широкого антикоммунистического сотрудничества». Польский посол в ответ заявил, что он убежден в целесообразности сотрудничества Германии и Польши «в борьбе против коммунизма»[43]. Подогревая аппетиты польских правящих кругов, гитлеровцы подчеркивали, что Польше «недостаточно» выхода к Балтийскому морю и она должна иметь также «выход к Черному морю»[44]. Агрессивные устремления польских правящих кругов обращались и в сторону Литвы. В ночь на 11 марта польские пограничники спровоцировали инцидент на польско-литовской границе, чтобы создать повод для вторжения польских войск в Литву. Тогдашние польские правители рассматривали захват Литвы как «компенсацию» за поддержку агрессивных планов Германии в отношении Австрии[45]. Польский журнал «Пжеглёнд Повшехни» писал: «В связи с аншлюсом мы должны получить какую-то компенсацию... Качественно, ввиду своего геополитического положения, Литва является очень ценной»[46]. [168] 12 марта в Варшаве срочно было созвано чрезвычайное совещание, в котором принимали участие генеральный инспектор вооруженных сил Э. Рыдз-Смиглы, премьер Ф. Складковский и Я. Шембек, замещавший отсутствовавшего в Варшаве министра иностранных дел Ю. Бека. Было решено добиваться политического подчинения Литвы Польше[47]. У литовской границы были сосредоточены крупные силы польских войск, и в любой момент можно было ожидать их вторжения в Литву. Польша и фашистская Германия действовали в самом тесном контакте. Так, во время пребывания Бека в Берлине в январе 1938 года Геринг сообщил ему, что Германия считает своей очередной задачей аншлюс. Гитлер подчеркнул, что он готов прибегнуть в этих целях к применению силы. Бек заявил гитлеровцам, что Польша не имеет каких-либо возражений против аншлюса: «Польша имеет с Австрией только экономические отношения; у нас там нет каких-либо политических интересов»[48]. 23 февраля и 12 марта во время очередных бесед с Герингом Бек и Липский снова подтвердили свои заявления о том, что Польша не возражает против захвата Германией Австрии. Геринг ответил, что «Гитлер будет обязан Польше за такую позицию»[49]. Гитлеровцы «расплатились» с польскими правящими кругами уже 16 марта. Геринг пригласил в этот день Липского для разговора о дальнейшем германо-польском сотрудничестве. Польский посол ознакомил его с агрессивными планами Польши в отношении Литвы. В тех же выражениях, в каких поляки дали свое согласие на захват Германией Австрии, Геринг сообщил о согласии Германии на захват Польшей Литвы, сделав оговорку только в отношении Клайпеды. Липский писал, что Геринг «проявил понимание нашей позиции. Он подчеркнул заинтересованность Германии в Клайпеде, в то же время выразив ее незаинтересованность в отношении Литвы»[50]. Геринг высказал, однако, беспокойство, что действия Польши могут повлечь за собой осложнения в ее отношениях в СССР. И в этой связи он сделал «открытое предложение о польско-германском военном сотрудничестве против России». Липский сразу же известил Варшаву о позиции, занятой германским правительством в отношении «возможной акции Польши против Литвы»[51], то есть в отношении вторжения в Литву польских войск, Одновременно готовилось вторжение в Литву также германских войск. 17 марта Бек дал польскому посланнику в Берлине Липскому указания конфиденциально информировать Геринга, что «обострение отношений с Литвой возникло не только из-за пограничного инцидента». Липский должен был заявить, что если в случае отклонения Литвой польского ультиматума последует вторжение польских войск в Литву, то «польская сторона будет учитывать интересы Германии в Клайпеде». Липский немедленно выполнил это поручение и заверил Геринга, что будет держать германское правительство в курсе дальнейших событий. Липский считал эту беседу исключительно важной, так как в результате ее мог информировать Варшаву о позиции Германии «в связи с нашей возможной акцией против Литвы»[52]. Таким образом, Польша намеревалась захватить Литву, но за исключением Клайпеды, которую она была готова «уступить» Германии. Намерения Германии видны из заметки Риббентропа от 17 марта. «В случае конфликта между Польшей и Литвой, — писал он, — следует в первые же часы оккупировать территорию Клайпеды. Необходимые меры уже приняты». Начальник верховного командования вермахта Кейтель подготовил специальную карту с германо-польской демаркационной линией на территории Литвы, согласно которой германские войска должны были занять наряду с Клайпедской областью и некоторые другие районы Литвы[53]. Литва оказалась перед смертельной опасностью одновременно со стороны двух агрессоров — Польши и Германии, действовавших в тесном контакте. От порабощения иностранными захватчиками литовский народ спасла только поддержка Советского Союза. 16 марта 1938 г. нарком иностранных дел СССР вызвал польского посла в Москве В. Гжибовского и сделал ему заявление о том, что серьезность положения заставляет Советское правительство обратить внимание польского правительства на то обстоятельство, что Советский Союз не смог бы остаться безучастным, если бы Литва оказалась под угрозой[54]. Одновременно Советское правительство приняло меры к тому, чтобы оказать воздействие на Польшу через ее союзницу — Францию. Нарком дал советскому полпреду в Париже указание немедленно повидать французского [170] министра иностранных дел Ж. Поль-Бонкура и поставить перед ним вопрос о необходимости принять меры к тому, чтобы «удержать Варшаву от безумной авантюры, которая грозит пожаром на всем востоке Европы». Полпред должен был информировать французского министра также о демарше, сделанном им В. Гжибовскому[55]. 18 марта Советское правительство, учитывая продолжавшееся обострение обстановки, сделало польскому послу еще одно серьезное предупреждение[56]. Вмешательство Советского правительства предотвратило захват Литвы Польшей и Германией. Кроме того, эти события являлись лучшим доказательством того, что агрессоры не имели бы успеха и в других районах Европы, если бы западные державы действовали вместе с Советским Союзом и не отступали перед агрессорами. Польские правители, однако, не отказались от своих агрессивных устремлений. Это получило свое отражение, в частности, в их планах создания возглавляемого Польшей блока стран, расположенного между Балтийским и Черным морями. Они имели в виду превратить страны этого блока в союзниц Германии для войны против Советского Союза. Вместе с тем этот блок должен был бы сделать невозможным оказание Советским Союзом помощи Чехословакии и Франции в случае нападения на них со стороны Германии[57]. Польский посланник в Бухаресте А. Арцишевский доказывал румынскому королю, что гитлеровская Германия сильнее Советского Союза и что в случае назревания войны Польша войдет в блок, состоящий из Германии, Италии, Финляндии, Латвии, Эстонии, Венгрии, Австрии и Болгарии; Польша приветствовала бы присоединение к этому блоку Румынии, а вместе с ней — Югославии и Греции[58]. В июле 1937 года начальниками генеральных штабов Польши и Румынии было заключено соглашение, в соответствии с которым в случае войны с СССР Польша обязалась выставить 350 тыс. солдат и Румыния — 250 тыс. солдат. Было решено, что если в их руках окажется вновь приобретенная территория, то она будет поделена между ними: области к югу от линии Винница — Киев — р. Десна, включая Одессу, отойдут к Румынии, а к северу от этой линии, включая Ленинград, — к Польше[59]. Как будет показано дальше, Польша тесно сотрудничала с фашистским рейхом и в агрессии против Чехословакии. [171]
1. ↑ АВП СССР, ф. 05, оп. 15, д. 122, л. 208. Усиление фашистской Германии, писал нарком, неизбежно вовлечет в германскую орбиту также Румынию и, таким образом, для нее «откроются те ворота на Украину, в которые толкает ее Польша». 2. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XIX. с. 61 3. ↑ М. А. Полтавский. Австрийский народ и аншлюс 1938 г. М., 1971, с. 52 — 53. 4. ↑ «СССР в борьбе за независимость Австрии». М., 1965, с. 17. 5. ↑ В. И. Дашичев. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы, т. 1, с. 126 — 127, 207. 6. ↑ АВП СССР, ф. 05, оп. 18, д. 1, л. 11 — 13. 7. ↑ «Правда», 28 сентября 1937 г 8. ↑ W. S. Сhurсhi11. The Second World War. vol. I, p. 222 — 223. 9. ↑ ADAP, Scr. D, Bd. 1. Baden-Baden, 1950, S. 134 — 136 10. ↑ R. Senсourt. The Foreign Policy of Neville Chamberlain. — „The Quarterly Review», 1954, No 292. 11. ↑ «The Eden Memoirs. Facing the Dictators». L, 1962, p. 559. 12. ↑ И. М. Майский. Воспоминания советского посла, кн. 2. M., 1964, с. 432. 13. ↑ З. С. Белоусова. Франция и европейская безопасность. 1929 — 1939, с. 323 14. ↑ АВП СССР, ф. 05, оп. 18, д. 6, л. 24. 15. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XX, с. 632, 688, 764 — 765. 16. ↑ Там же, с. 613. 17. ↑ «The Ironside Diaries 1917 — 1940». L., 1962, p. 42, 48. 18. ↑ FRUS. 1938, vol. I. Wash., 1955, p. 29. 19. ↑ FRUS. 1937, vol. I. Wash., 1954, p. 140 — 145. 20. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XX, с. 595 21. ↑ S. Welles. Seven Decisions that Shaped History. N. Y., 1950, p. 251. 22. ↑ F. L. Schuman. Soviet Politics. At Home and Abroad. N. Y., 1947, p. 282. 23. ↑ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I. М., 1948, с. 16, 35, 36. 24. ↑ М. Cowling. The Impact of Hitler. British Politics and British Policy. 1933 — 1940. L., 1975, p. 273. 25. ↑ Public Record Office, Cab. 23/90, p. 168 26. ↑ Public Record Office, Cab. 27/626, p. 256 — 257. 27. ↑ ИДА, письмо латвийского посланника в Варшаве M. Вальтерса в МИД Латвии от 9 декабря 1937 г 28. ↑ Public Record Office, Cab. 23/90, p. 219, 223. 29. ↑ Public Record Office, Cab. 27/623, p 41. 30. ↑ Документы внешней политики СССР», т. XXI, с. 109. 31. ↑ ADAP. Ser. D, Bd. I, S. 211. 32. ↑ Ibid., S. 222 — 224. Ibid., S. 217. 33. ↑ Цит. по: В. Т. Фомин. Агрессия фашистской Германии в Европе. 1933 — 1939 гг., с. 252. 34. ↑ К. Fеiling. The Life of Neville Chamberlain. L., 1946, p. 342 35. ↑ АВП СССР, ф. 059, оп. 1, д. 1928, л. 200 — 202 36. ↑ «История внешней политики СССР. 1917 — 1945 гг.», т. I. M., 1976, с. 341 37. ↑ «Известия», 18 марта 1938 г. 38. ↑ «Правда», 25 марта 1938 г. 39. ↑ FRUS. 1937, vol. I, p. 147. 40. ↑ «Papers and Memoirs of Jôzeî Lipski». N. Y., 1968, p. 314 — 316, 360, 427 41. ↑ ADAP, Ser. D, Bd. Y. Baden-Baden, 1953, S. 33. 42. ↑ Ibid., S. 39; «Документы... советско-польских отношений», т. VI, с. 348 — 349. 43. ↑ «Документы... советско-польских отношений», т. VI, с. 334 44. ↑ «Социалистические революции в Прибалтийских странах в 1940 г.». М., 1978, с. 144 — 145. 45. ↑ «Przegla, d Powszëchny», 1938, N 4. 46. ↑ «Советско-польские отношения. 1918 — 1945. Сборник статей». М., 1974, с. 215. 47. ↑ «Papers and Memoirs of Jôzef Lipski», p. 323, 328, 331, 333, 336. 48. ↑ Ibid., p. 348, 350. 49. ↑ Ibid., p. 353 — 354. 50. ↑ Ibid., p. 354. 51. ↑ Ibid. 52. ↑ ADAP, Ser. D, Bd. Y, S. 362, 365. 53. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XXI, с. 154. 54. ↑ Там же, с. 130 55. ↑ «Документы... советско-польских отношений», т. VI, с. 343 — 344. «Правда», 2 июня 1938 г. 56. ↑ А. А. Шевяков. Советско-румынские отношения и проблема европейской безопасности. 1932 — 1939. М., 1977, с. 196 — 197. 57. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XX, с. 431 — 432 58. ↑ ADAP, Ser. D, Bd. I, S. 744. 59. ↑ ADAP, Ser. D, Bd. II. Baden-Baden, 1950, S. 158.
Два курса по отношению к агрессивным планам Германии против Чехословакии План «Грюн» После присоединения Австрии германский генеральный штаб по указанию Гитлера приступил к подготовке захвата Чехословакии (план «Грюн»). В военном смысле захват Чехословакии был, однако, нелегкой задачей. Германия еще не завершила подготовку к крупной войне. В то же время чехословацкая армия по своему оснащению и боевой подготовке по праву считалась одной из лучших среди капиталистических стран Европы. В пограничных с Германией районах Чехословакии была создана по образцу «линии Мажино» полоса укреплений. Кроме того, Чехословакия имела договоры о взаимной помощи с двумя крупнейшими державами Европы — СССР и Францией. Поэтому гитлеровская дипломатия считала своей важнейшей задачей международную изоляцию (нейтрализацию) Чехословакии. Учитывая, что она являлась связующим звеном между различными союзами (Малая Антанта и др.), созданными Францией в межвоенный период, гитлеровцы рассчитывали добиться нейтрализацией Чехословакии ликвидации и всех этих союзов. Как в целях осуществления плана «Грюн», так и для облегчения осуществления других своих агрессивных планов нацисты по-прежнему добивались также внешнеполитической изоляции Советского Союза[1]. На «пятую колонну» гитлеровцев в Чехословакии — их агентуру среди судетских немцев — была возложена задача изнутри подорвать страну и тем самым ослабить ее способность к сопротивлению. 28 марта 1938 г. Гитлер дал Генлейну, «фюреру» судето-немецких фашистов, указания активизировать свою деятельность и предъявить правительству Чехословакии требования, которые были бы для него заведомо неприемлемыми[2].
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-02-07; просмотров: 95; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.223.20.57 (0.076 с.) |