Гитлер издевается над «умиротворителями»

22 сентября Н. Чемберлен в сопровождении Г. Вильсона и У. Стрэнга прибыл в Бад-Годесберг для новой встречи с Гитлером. Британский премьер с явно довольным видом сообщил Гитлеру, что ему удалось добиться согласия на передачу Германии Судетской области не только от английского, но также от французского и чехословацкого правительств.

Гитлер решил, однако, ужесточить свои требования, с тем чтобы сделать еще один шаг вперед в деле ликвидации [202] чехословацкого государства^[51]. Совершенно неожиданно для Чемберлена главарь германских фашистов нанес ему заранее подготовленный удар.

Он язвительно произнес: «Мне очень жаль, но этого уже недостаточно».

Он в ультимативном порядке потребовал, чтобы передача Германии Судетской области была начата немедленно, а именно 26 сентября, и закончена к 28 сентября^[52]. Вместе с тем он решительно настаивал теперь также на передаче некоторых районов Чехословакии Польше и в Венгрии. Наконец, он заявил, что больше нет условий для существования чехословацкого государства. В случае отклонения его требований Гитлер грозил войной^[53]. Отчитываясь о поездке в Бад-Годесберг, Чемберлен был вынужден признать на заседании английского правительства, что в результате этих новых требований Гитлера он оказался в состоянии шока^[54]. Несмотря на все более наглые требования нацистов, английский премьер все же не прекратил своих попыток договориться с ними, с тем чтобы аннексия Судетской области Германией была осуществлена «упорядочение» и не вызвала войны. Перед отъездом из Бад-Годесберга Чемберлен заверил Гитлера, что сделает все возможное для обеспечения выполнения его требований^[55].

Планы созыва конференции агрессоров и их покровителей

В Англии и Франции снова начал рассматриваться вопрос о созыве конференции с участием западных держав и фашистского рейха, с тем чтобы решить на ней вопрос о «мирной передаче» Германии Судетской области, то есть о расчленении Чехословакии.

28 сентября Чемберлен сообщил в послании Гитлеру, что готов в третий раз прибыть в Германию, чтобы обсудить условия передачи Германии Судетской области. Он указал, что если Гитлер пожелает, то в переговорах могли бы принять участие также представители Франции и Италии. При этом английский премьер высказывал уверенность, то есть фактически заверял Гитлера, что фашистский рейх таким путем сможет добиться безотлагательного осуществления своих требований и без войны^[56]. Президент США, получив телеграмму американского посла в Лондоне Дж. Кеннеди о предложении Н. Чемберлена, направил английскому премьеру 28 сентября [203] следующее послание: «Молодец!» («Good man!»). Кеннеди со своей стороны заявил Галифаксу, что он «искренне симпатизирует» всему, что делает Чемберлен, и «горячо поддерживает» предпринимаемые им шаги^[57]. Англия и США действовали, таким образом, в полном взаимопонимании.

После достижения договоренности о созыве конференции четырех держав — Англии, Франции, Германии и Италии — Галифакс информировал об этом чехословацкого посланника в Лондоне, который, естественно, не мог не выразить недоумения.

— Но ведь это — конференция для обсуждения судьбы моей страны. Разве мы не приглашены принимать в ней участия?

— Это конференция великих держав.

— Тогда, значит, приглашен также Советский Союз. Ведь Россия также имеет договор с моей страной.

— У нас не было времени пригласить русских, — раздраженно закончил разговор английский лорд^[58].

Весьма ярко охарактеризовал позицию СССР и Англии У. Черчилль в беседе с советским полпредом в Лондоне 29 сентября. «Сегодня Черчилль в разговоре со мной, — писал И. М. Майский, — с большим респектом и удовлетворением отзывался о поведении СССР в нынешнем кризисе. В частности, он очень высоко расценивает речь Литвинова на Ассамблее и нашу ноту Польше. СССР, по словам Черчилля, выполняет свой международный долг, в то время как Англия и Франция капитулируют перед агрессорами. В связи с этим сочувствие к СССР быстро возрастает...»

Что же касается позиции английского правительства, то Черчилль подверг ее самой резкой критике, отмечая, что она ведет «к неизбежному развязыванию войны». Стремление Чемберлена «игнорировать и отталкивать» СССР, по словам Черчилля, было «не только нелепо, но и преступно», а англо-французский план расчленения Чехословакии возмутителен^[59].

Западногерманский историк Г. Нидхарт, подробно изучивший документы английских архивов о политике правительства Н. Чемберлена по отношению к СССР, констатировал, что она характеризовалась «открытым игнорированием Советского Союза и стремлением к его изоляции»^[60]. [204]

Сделка в Мюнхене

29 — 30 сентября в Мюнхене состоялась конференция Англии, Франции, Германии и Италии, завершившаяся сделкой об отторжении от Чехословакии и присоединении к рейху широкой полосы территории вдоль всей германо-чехословацкой границы.

Н. Чемберлен и Э. Даладье прибыли в Мюнхен, заранее приготовившись к капитуляции. Они даже не пытались бороться против требований, предъявляемых Гитлером (формально они были внесены от имени Муссолини). Наоборот, Чемберлен и Даладье соперничали между собой в славословии по поводу чуть ли не благородства этих предложений. Гитлер впоследствии похвалялся, что в Мюнхене Чехословакия была ему «поднесена на блюде ее друзьями»^[61].

Представителям Чехословакии объявили результаты мюнхенского сговора четырех держав как приговор, не подлежавший обжалованию. Первым это сделал Г. Вильсон еще до окончания конференции. Явившись в «комнату ожидания», где с волнением в течение нескольких часов ждали этого приговора вызванные в Мюнхен чехословацкие представители, он решил осчастливить их.

— Почти все решено. Вам будет приятно узнать, что мы пришли к соглашению почти по всем вопросам.

— И какова наша судьба?

— Не так плоха, как могло оказаться.

И Вильсон по карте показал замазанную красными чернилами полосу, охватывавшую с севера, запада и юга чуть ли не половину территории Чехословакии и включавшую почти всю оборонительную линию страны.

— Это возмутительно! Это жестоко и преступно глупо!

— Извините, но спорить бесполезно^[62].

Таким образом, Чемберлен и Даладье пошли в Мюнхене на сговор с агрессорами, на капитуляцию перед ними, позорно предав Чехословакию и оказав фашистским агрессорам помощь в ее расчленении.

Разумеется, эти четыре державы не имели ни малейших законных оснований присваивать себе право принимать решение о разделе Чехословакии. Поскольку эта сделка была грубым нарушением суверенных прав чехословацкого государства и была навязана Чехословакии под угрозой применения силы, она была незаконной. [205]

Ф. Рузвельт счел за честь примкнуть к компании «мюнхенских миротворцев». Он отправил Чемберлену через своего посла в Лондоне Дж. Кеннеди поздравительную телеграмму. Хотя Кеннеди также полностью поддерживал политику попустительства германской агрессии, он все же понимал, что впоследствии она не прибавит чести ее творцам. И поэтому он проявлял известную предусмотрительность. Получив телеграмму, он направился на Даунинг-стрит, 10, но вместо вручения Чемберлену текста телеграммы лишь зачитал ее. «У меня было такое чувство, — писал он впоследствии, — что когда-нибудь эта телеграмма обратится против Рузвельта, и я оставил ее при себе»^[63].

После окончания в Мюнхене четырехсторонних переговоров Чемберлен изъявил желание поговорить с Гитлером с глазу на глаз. Гитлер согласился. Английский премьер придавал этой беседе совершенно исключительное значение. Ведь для него мюнхенский сговор о разделе Чехословакии был скорее средством к достижению цели. Цель же заключалась в выработке соглашения между Британской империей и фашистским рейхом по всем интересовавшим обе стороны проблемам, с тем чтобы отвести германскую агрессию от западных держав и направить ее на восток. Правящие круги Англии надеялись, что теперь, после удовлетворения столь остро поставленного Гитлером требования относительно Судетской области, сложилась самая благоприятная обстановка для начала делового разговора о таком соглашении^[64].

Чемберлен в ходе беседы с Гитлером достаточно прозрачно изложил свою внешнеполитическую программу. Считая необходимым продемонстрировать свое отрицательное отношение к СССР, английский премьер отметил, что Гитлер не должен теперь больше бояться того, что Чехословакия будет использована как плацдарм для «русской агрессии». Он подчеркнул далее, что Гитлеру не следует опасаться, что Англия будет проводить в Юго-Восточной Европе политику военного и экономического окружения Германии.

Итак, Чехословакия и Юго-Восточная Европа Англию не интересуют, а к России она относится как к злейшему врагу. Учтите, мол, и действуйте!

Что же, однако, интересовало Англию? Чемберлен подчеркнул, что главное — улучшение англо-германских [206] отношений. И тут он предложил Гитлеру за все, что Англия уже сделала для германских агрессоров и пообещала на будущее, подписать англо-германскую декларацию о ненападении.

Гитлер не стал упираться, и тут же эта декларация была подписана. По существу это было соглашение о ненападении и консультациях между Англией и Германией. Главарь немецких фашистов счел возможным несколько подсластить для английского премьера мюнхенскую капитуляцию, так как ему было важно укрепить позиции Чемберлена. «Жаждущему, — заметил по этому поводу Муссолини, — не отказывают в стакане воды»^[65].

Подписание этой декларации, однако, вовсе не означало, что фашистская Германия собиралась придерживаться ее. Наоборот, гитлеровцы там же, в Мюнхене, продолжили переговоры с Муссолини о заключении германо-итало-японского союза с целью подготовки к войне против Англии и Франции. Риббентроп сразу же после окончания конференции заявил, что Чемберлен «сегодня подписал смертный приговор Британской империи и предоставил нам проставить дату приведения этого приговора в исполнение»^[66].

Мюнхен — шаг к войне

Правящие круги Англии и Франции при заключении мюнхенского соглашения особое значение придавали его антисоветской заостренности. Наглядно свидетельствуют об этом приведенные выше материалы об обсуждении важнейших внешнеполитических вопросов в английском правительстве. Это же явствует из тогдашних дипломатических документов США, Франции, Германии, Италии, Польши и других стран. Так, польский посол в Лондоне Э. Рачиньский писал, касаясь Мюнхена, что в Англии господствует мнение, что Чемберлен «защитил английские ворота и перенес таким образом игру на восток Европы»^[67]. 4 октября 1938 г. французский посол в Москве Р. Кулондр со своей стороны отмечал, что мюнхенское соглашение «особенно сильно угрожает Советскому Союзу. После нейтрализации Чехословакии Германии открыт путь на юго-восток»^[68]. Лорд Лотиан, назначенный вскоре английским послом в США, отмечал, что в связи с Мюнхеном «политические круги Лондона полагали, что Гитлер после захвата Чехословакии... двинется на Украину». [207] «В Европе все ожидали этого»^[69], — подчеркивал он. Аллен Даллес, касаясь «упущенных возможностей», говорил, что после Мюнхена вся Юго-Восточная Европа постепенно могла оказаться фактически под властью Германии, после чего «ей легко было бы повести войну на один фронт против России»^[70].

Антисоветская подоплека мюнхенского сговора четырех держав не скрывается и некоторыми западными историками. Английский историк Дж. Уилер-Беннет отмечает, что среди правящих кругов Англии в период Мюнхена «существовала тайная надежда, что если бы удалось повернуть направление германской агрессии на восток, то она израсходовала бы свои силы в русских степях в борьбе, которая истощила бы обе воюющие стороны»^[71].

Об этом же свидетельствует и известный американский публицист и обозреватель У. Липпман. Он писал, что мюнхенская политика Англии основывалась на «надежде, что Германия и Россия окажутся в состоянии войны и обескровят друг друга»^[72].

Историк ФРГ Б. Целовский признает, что Советское правительство в течение всего предмюнхенского периода пыталось добиться изменения «политики умиротворения», с тем чтобы создать единый фронт против агрессоров. «Чемберлен и Боннэ делали все возможное, чтобы устранить Советский Союз. По причинам идеологическим и соображениям политики силы они были против сотрудничества с Советами».

Правительства Франции и Великобритании руководствовались в своей внешней политике «не принципами демократии и права, а антисоветизмом»^[73].

Даже биограф лорда Галифакса Ф. Биркенхед вынужден признать, что в течение всего чехословацкого кризиса не было оснований сомневаться в том, что Советский Союз относится к своим предложениям об оказании помощи Чехословакии со всей серьезностью и что он выполнит свои обязательства. Поэтому было исключительно важно открыто иметь СССР в качестве союзника, и «можно считать непростительной ошибкой, что не были приняты меры для достижения этого»^[74].

В Советском Союзе отчетливо видели опасность, связанную с мюнхенской сделкой четырех империалистических держав. В советской прессе отмечалось, что за короткий срок Эфиопия, Испания, Китай, Австрия, Чехословакия стали жертвами «прожорливых фашистских

людоедов». Наряду с осуждением действий агрессоров в печати критиковалась и проводившаяся в Лондоне и Париже политика попустительства агрессии, которая привела к мюнхенской сделке о расчленении Чехословакии. «Капитуляция так называемых демократических стран перед агрессором, — писали «Известия», — по видимости отдалив войну, в действительности ее приближает»^[75].

В сопоставлении с политикой империалистических держав, которая вела к новой мировой войне, особенно наглядно выделялась та принципиальная и решительная борьба за сохранение мира, которую вело Советское правительство. «Взоры всего прогрессивного человечества, всех народов обращены к Советской стране, международный авторитет которой еще больше возрос, — писала «Правда», — только политика Советского правительства есть политика последовательной борьбы за всеобщий мир, за независимость и свободу народов против фашистских агрессоров и захватчиков»^[76].

Л. И. Брежнев с полным основанием констатировал, что в трагические дни Мюнхена Советский Союз «ясно продемонстрировал свою верность союзническому долгу»^[77].

Мюнхенское соглашение коренным образом меняло положение в Центральной Европе. Захватив Австрию, а затем часть Чехословакии, гитлеровская Германия значительно укрепила свои позиции.

В жертву гитлеровцам в Мюнхене была преподнесена Чехословакия. Ей было навязано незаконное решение, согласно которому она потеряла значительную часть своей территории и населения, в том числе важнейшие в экономическом отношении районы. Ввиду смешанного состава населения присоединенных к Германии районов под властью фашистского рейха оказалось 1 661 616 чехов и словаков^[78]. Новыми границами были перерезаны и нарушены важнейшие транспортные магистрали страны. Чехословакия была лишена своих хороших естественных границ и пограничных укреплений и оказалась совершенно беззащитной перед фашистским агрессором^[79]. Тем самым мюнхенской сделкой были созданы условия, которые полгода спустя были использованы фашистским рейхом для полной ликвидации чехословацкого государства.

Резко ослабленными оказались в результате Мюнхена также стратегические и политические позиции Франции и [209] Англии. Была окончательно ликвидирована англо-французская гегемония в Европе, основывавшаяся на Версальском договоре. В Мюнхене по существу была уничтожена система военных союзов, заключенных Францией с другими государствами Европы. Фактически перестал существовать и советско-французский договор о взаимопомощи против агрессии как средство обеспечения мира и безопасности в Европе. Была похоронена Лига наций. Фашистская Германия получила наилучшие возможности для дальнейшей экспансии, в том числе и для агрессии против Франции и Англии.

Мюнхенский сговор приблизил начало второй мировой войны.

 

 

Примечания

1. ↑ «The Diaries of Sir Henry Channan». L., 1967, p. 164 — 165.

2. ↑ «The Diplomatic Diaries of Oliver Harvey», p. 176 — 177.

3. ↑ DBFP, ser. 3, vol. I, p. 150.

4. ↑ «The Diplomatic Diaries of Oliver Harvey», p. 178.

5. ↑ В связи с планами созыва конференции главный дипломатический советник Форин оффиса Р. Ванситтарт, выступавший против такой конференции, представил Галифаксу записку, в которой отмечал, что суть ее заключалась бы в том, чтобы «изгнать Россию из Европы», что «целиком и полностью было бы на руку Германии» (I. Соlvin. Vansittart in Office, p. 248 — 249).

6. ↑ «Sunday Times», Jan. 5, 1969.

7. ↑ I. Соlvin. Vansittart in Office, p. 243.

8. ↑ «Die Weizsäcker — Papiere 1933 — 1950». F. /M., 1974, S. 169.

9. ↑ ADAP, Ser. D, Bd. II, S. 627 — 636; DBFP, ser. 3, vol. II, p. 338 — 341.

10. ↑ Цнт. по: E. Kordt. Nicht aus den Akten, S. 259.

11. ↑ Public Record Office, Cab. 27/646, p. 25 — 29.

12. ↑ «The Ironside Diaries», p. 64.

13. ↑ FRUS. 1938, vol. I, p. 618.

14. ↑ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, с. 203 — 204

15. ↑ DBFP, ser. 3, vol. VII. L., 1954, p. 627.

16. ↑ FRUS. 1938, vol. l, p. 626.

17. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XXI, с. 499.

18. ↑ «История Коммунистической партии Советского Союза», т. 5, кн. 1, с. 68.

19. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XXI, с. 500.

20. ↑ «История Коммунистической партии Советского Союза», т. 5, кн. 1, с. 66.

21. ↑ «Известия», 22 сентября 1938 г. Английский буржуазный историк К. Миддлмас вынужден признать, что Советский Союз оставался единственным лояльным членом Лиги наций (К. Middlemas. Diplomacy of Illusion, p. 29).

22. ↑ W. S. Сhurсhi11. The Second World War, vol. I, p. 305.

23. ↑ «Новые документы из истории Мюнхена», с. 113 — 116; «История дипломатии», т. III. M., 1945, с. 635.

24. ↑ Viscount Templewood. Nine Troubled Years. L., 1954, p. 308.

25. ↑ Public Record Office, Cab. 27/646, p. 79.

26. ↑ DBFP, ser. 3, vol. II, p. 497 — 498.

27. ↑ «Das Abkommen von München 1938, Tschechoslovakische diplomatische Dokumente 1937 — 1939». Praha, 1968, S. 295.

28. ↑ АВП СССР, ф. 059, оп. 1, д. 1908, л. 108.

29. ↑ Л. Эмери. Моя политическая жизнь. М., 1960, с. 546.

30. ↑ A. H. Furnia. The Diplomacy of Appeasement. Wash., 1960, p. 356.

31. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XXI, с. 202 — 203.

32. ↑ Там же, с. 287.

33. ↑ «Документы... советско-польских отношений», т. VI, с. 361. Одновременно Ю. Бек излагал меры, принятые им для затруднения оказания Советским Союзом помощи Чехословакии, и указывал, что Польша выступает против участия СССР в европейских делах

34. ↑ «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, с. 212 — 213.

35. ↑ В. Celovsky. Das Münchener Abkommen 1938. Stuttgart, 1958, S. 391.

36. ↑ FRUS. 1938, vol. I, p. 664.

37. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XXI, с. 515 — 516.

38. ↑ АВП СССР, ф. 011, оп. 2, д. 207, л. 46.

39. ↑ «Foreign Affairs», Oct. 1946, p. 37.

40. ↑ FRUS. 1938, vol. I, p. 650 — 651.

41. ↑ «Ciano's Diplomatic Papers». L., 1947, p. 236 — 237.

42. ↑ Подробнее о позиции Румынии по этому вопросу см.: А. А. Шевяков. Советско-румынские отношения и проблема европейской безопасности. М., 1977, с. 263 — 270, 274 — 275.

43. ↑ DBFP, ser. 3, vol II, p. 562.

44. ↑ АВП СССР, ф. 059, оп. 1, д. 1979, л. 41.

45. ↑ «История второй мировой войны. 1939 — 1945», т. 2. М., 1974, с. 104

46. ↑ Там же, с. 105 — 106.

47. ↑ Там же, с. 107.

48. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XXI, с. 530.

49. ↑ Public Record Office, Cab. 23/95, p. 237.

50. ↑ «История второй мировой войны», т. 2, с. 107 — 108.

51. ↑ В. Celovsky. Das Münchener Abkommen 1938, S. 384, 391.

52. ↑ Впоследствии в виде «уступки» Гитлер согласился на отсрочку оккупации до 1 октября.

53. ↑ ADAP, Ser. D, Bd. II, S. 694 — 702, 716 — 726; DBFP, ser. 3, vol. II, p. 463 — 473, 499, 508.

54. ↑ Public Record Office, Cab. 23/95, p. 168.

55. ↑ «Papers and Memoirs of Jözef Lipski», p. 420.

56. ↑ DBFP, ser. 3, vol. II, p. 587.

57. ↑ FRUS. 1938, vol. I, p. 688; DBFP, ser. 3, vol. II, p. 625.

58. ↑ L. Mоs1ey. On Borrowed Time, p. 65.

59. ↑ «Документы внешней политики СССР», т. XXI, с. 543 — 544.

60. ↑ G. Niedhart. Grossbritannien und die Sowjetuniоп. 1934 — 1939 S. 403.

61. ↑ «Документы МИД Германии». Вып. I: «Германская политика в Венгрии». М., 1946, с. 89.

62. ↑ L. Mosleу. On Borrowed Time, p. 66 — 67.

63. ↑ Ibid., p. 68.

64. ↑ Lord Strang. Home and Abroad. L., 1956, p. 146 — 147.

65. ↑ Цит. по: L. B. N amier. Furope in Decay. L., 1950, p. 125.

66. ↑ Цит. по: H. Da11on. The Fateful Years. Memoirs. 1931 — 1945. L., 1957, p. 195. 203

67. ↑ «СССР в борьбе за мир...», с. 129.

68. ↑ R. Сou1ondre. De Staline a Hitler. P., 1950, p. 165 — 166.

69. ↑ ЦГИА Латв. CCP, ф. 1313 г., оп. 20, д. 135, л. 55.

70. ↑ Цит. по: «Новое время», 1960, № 27, с. 17.

71. ↑ «Foreign Affairs», Oct. 1946, p. 38.

72. ↑ W. Lippmann. U. S. Foreign Policy. N. Y., 1943, p. 84 — 85.

73. ↑ B. Celovsky. Das Münchener Abkommen 1938, S. 440

74. ↑ F. Birkenhead. Halifax. L., 1965, p. 414 — 415.

75. ↑ «Известия», 4 октября 1938 г.

76. ↑ «Правда», 4 октября 1938 г.

77. ↑ Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 3. М., 1972, с. 13

78. ↑ R. Luza. The Transfer of the Sudeten Germans. N. Y., 1964, p. 163.

79. ↑ Секретарь британского кабинета полковник M. Хэнки заявил в марте 1938 года на заседании правительства, что еще с 1919 года всегда считался бесспорным тот факт, что Чехословакия может существовать только как нераздельное целое (St. Roski11. Hankey. Man of Secrets, vol. Ill, 1931 — 1963. L., 1974, p. 314).