Свидетельства самих африканцев

Освобождение Африки от колониализма создало условия для развития и преодоления крайней отсталости, выхода из состояния массовой нищеты, болезней, голода и недоедания, низких зарплат и неграмотности. Африканцы обнаружили, что сама по себе независимость не приносит решений многочисленных социальных и политических проблем. Нигерийский ученый Чуба Окадигбо, доктор наук университета Нигерии, даже в середине 70-х все еще говорит о необходимости покончить с «европейским господством». Он называет восемь кризисов, осаждающих Африку: кризисы сознания, образования, развития, национализма, идентичности, идеологии, рабочей силы и дипломатии [27, р. 129].

Окадигбо обращает внимание на важное средство удержания стран «третьего мира» в состоянии подчинения и нищеты, – это войны. «Войны, которые ведут государства первого и второго мира, преследуют цель отобрать у третьего мира сырье, поработить, унизить достоинство и ослабить его единство, помочь сохранить колонии и неоколониализм…» [27, р. 130]. Это мнение широко распространено, оно отражает недоверие как к США, Франции и Англии, так и к Советскому Союзу. «Холодная война» вносила путаницу в представления о том, какие силы и за что ведут борьбу на континенте. Сравнивая СССР и США с «дерущимися слонами», даже образованные африканцы видят себя всего лишь как «траву», которая от этой борьбы «вытаптывается». Основными авторитетами для подавляющего числа африканских ученых, как правило, оставались идеологи и политологи Запада, как, например, профессор Ганс Моргентау (Hans J. Morgenthau). Он дает африканцам следующий мудреный совет: «Основным указателем, который помогает политическому реализму продвигаться по ландшафту международной политики, является концепция интереса, сформированная в рамках понятия силы… Сила устанавливает и поддерживает контроль человека над человеком. Сила определяет все социальные связи, которые служат этой цели, начиная от физического насилия до самых едва заметных психологических связей» [27, р. 132]. Подавляющее число африканских ученых и политиков с таким силовым подходом к мировой политике были согласны. Ясно, что «холодная война» на их сознание повлияла, и сильно.

О больших сложностях развития международных отношений (1918–1960 гг.) рассказывает их документированная история, в том числе описывающая деятельность Коминтерна в Африке. По существу, это была идеологическая схватка во времена, когда Африка не числилась «среди самых главных полигонов Коминтерна» [7, с. 77]. Ситуация изменилась, когда в 50-60-х гг. в Африке стало набирать силу социалистическое мировоззрение.

Рост влияния СССР, например в Гане, встретил сопротивление со стороны США. На ганском информационном пространстве «между сверхдержавами развернулось острое соперничество. США ударными темпами создали в Гане пропагандистскую инфраструктуру, которая по количественным и качественным параметрам значительно превосходила советскую сеть информационных центров во всех крупных городах с библиотеками, кинозалами и автономными кинопередвижками на автомобилях… Укомплектованная высококлассными профессионалами пресс-служба посольства США действовала изобретательно и напористо» [7, с. 191]. В этой борьбе использовалась и грубая сила.

«Холодная война» стала той международной средой, в которой в 60-х и 70-х гг. XX в. зрело и выплескивалось насилие на африканском континенте. Она стимулировала территориальные и пограничные межафриканские конфликты на всем ее пространстве. Сказать, что «холодная война» была основной причиной военных конфликтов в Африке, нельзя, но и отрицать ее разрушительное воздействие на социально-экономическую ситуацию невозможно.

В 1977 г. вместе с выдающейся эфиописткой М.В. Райт мы опубликовали работу, где была отмечена большая опасность для единства стран Африки и их подлинной независимости такого наследия колониализма, как трения на основе религиозных, трайбалистских и даже националистических противоречий [15]. Межафриканские конфликты и «холодная война» друг друга стимулировали, вместо укрепления африканского единства создавали новые конфликтные ситуации, последние нередко перерастали в войны. В начале 60-х гг. в Африке насчитывалось не менее 30 территориальных конфликтов и взаимных претензий. Большинство из них были приглушены самими африканцами, но некоторые, как, например, алжиро-марокканский, сомалийско-эфиопский, судано-эфиопский, ливийско-чадский и др., дестабилизировали обстановку на континенте, сильно тормозили экономическое развитие африканских стран. В условиях «холодной войны» СССР и страны НАТО подозрительно относились к внешнеполитическим акциям друг друга и в результате оказывались втянуты в ситуации, которые они плохо понимали, – в региональные военные столкновения.

Стремление использовать в Африке силу не давало колониальным странам, да и Советскому Союзу тоже, никаких долговременных преимуществ. Англия, Франция и примкнувший к ним Израиль убедились в этом в 1956 г., когда попытались силой навязать Египту решение о будущем Суэцкого канала. В мировых делах обнаружилось редкое совпадение нежелания двух сверхдержав, Советского Союза и США, чтобы геополитические позиции Лондона, Парижа и Тель-Авива упрочились, да еще без согласия других заинтересованных в этом регионе стран. Цели Вашингтона и Москвы при этом были, конечно, разные, но их действия привели агрессоров к быстрому поражению.

Если США и Англия в 50-х гг. XX в. пришли к пониманию, что в Африке для укрепления своего влияния лучше действовать «мягкой силой», то Франция и особенно Португалия долгое время избегали этого пути. В конце 70-х гг. Франция, например, вела военные действия в Западной Сахаре, ввела войска в Республику Чад. Под эгидой НАТО при участии «межафриканских сил вмешательства» шла гражданская война в Заире, обострились отношения между Эфиопией и Сомали, вспыхнула война. Советские военные советники и военнослужащие приняли в ней участие на стороне Эфиопии.

Де Голль

Освобождение от колониализма после победы над фашизмом в 1945 г., шло, как мы видим, разными дорогами и, как правило, сопровождалось жестокой борьбой. Особенно трудным был путь к независимости у алжирского народа. Стремлению арабов к свободе правящий класс Франции противопоставил лозунг «Алжир – французский».

Колонизаторы привыкли править и считали себя хозяевами, для многих из них принципов Устава ООН просто не существовало. Какое-то время престиж генерала де Голля оказывал влияние и помогал держать ситуацию «под контролем». У сторонников колониализма и права силы сохранялась надежда, что с помощью армии можно будет предотвратить утверждение независимости алжирцев. Все пошло иначе, военные путчи в Алжире провалились. В 1961 г. с помощью референдума французы признали за алжирцами право определить свою политическую судьбу, право на независимое государство. 8 апреля 1962 г. алжирцы в результате голосования высказались за независимость. Крайняя реакция не простила де Голлю, как она считала, «малодушия». 22 августа, когда он с семьей ехал в автомашине, она попала под перекрестный огонь террористов. Одна из пуль пробила кузов в нескольких сантиметрах от головы президента республики, его спасло только чудо [9, с. 419].

История учит, что во времена обострения конфликтов именно «мягкая сила» дает правителям возможность их разрешить. Сегодня мало кто помнит, насколько кровавым был путь алжирцев к независимости, Франция кнутом и мечом подавляла колонию. Эта ситуация ставила под вопрос политическое будущее Франции как демократической европейской державы. Оно уже и так было сильно подорвано колониальной войной во Вьетнаме. И тут де Голль разворачивает внешнюю политику Франции от изматывающей конфронтации с колониями к признанию их независимости. Он предлагает франкофонским странам высокую степень автономии, но в рамках единого с Францией государства. Их лидеры от такого, казалось бы, заманчивого, предложения отказываются. Тогда де Голль принимает мудрое решение, он летит в Гвинею, затем в Мали и Сенегал и объявляет о полной независимости этих стран. Престиж Парижа в Африке был спасен. По-другому повела себя Португалия. Режим диктатора Салазара в Анголе развязал войну. В условиях «холодной войны» Советский Союз и Куба были втянуты в эту конфронтацию с УНИТА на стороне МПЛА и ее лидера Агостиньо Нето.

Во второй половине XX в. на международную политическую среду в Африке заметное влияние оказали, таким образом, процессы деколонизации. В международно-правовом плане освобождавшиеся от колониализма страны получили сильную поддержку от Устава ООН, его демократических норм и принципов. Колониализм уходил в прошлое, но нередко с боями и применением силы против национально-освободительных движений. Если в 1945 г. членами ООН было 51 государство, то к 1965 г., всего через двадцать лет, их число увеличилось до 118. К 1980 г. в ООН уже было 151 государство, это были новые независимые страны [9, с. 8]. Франция, Португалия и Бельгия предприняли немало силовых акций для того, чтобы в условиях «холодной войны» затормозить и не допустить деколонизации Азии и Африки. Эта силовая политика получила отпор со стороны созданной в 1960 г. в ООН группы стран, известной как «G-77». Советская дипломатия поддержала право африканских народов на самоопределение, проведение и укрепление независимой внешней политики.

Убедительную оценку влияния «холодной войны» на африканские страны дали сами африканцы, в том числе их руководители. Одним из примеров такого лидера был Кваме Нкрума.

Кваме Нкрума предупреждает

В 1965 г. президент республики Гана Кваме Нкрума (Kwame Nkrumah) подарил Андрею Громыко свою книгу «Неоколониализм. Последняя стадия империализма» [26]. Он сопроводил ее надписью: «Товарищу Андрею Громыко с самыми теплыми пожеланиями. Кваме Нкрума. 13.12.65». Это свое исследование он посвящает «африканским борцам за свободу, живым и мертвым». В середине 60-х в Африке не было, пожалуй, более влиятельного политического деятеля, да к тому же у власти, чем Нкрума.

Оценивая международную политическую среду того времени, когда шла «холодная война», Нкрума пишет: «Для того чтобы остановить иностранное вмешательство в дела развивающихся стран, необходимо изучить, понять, разоблачить и активно бороться с неоколониализмом, как бы он ни маскировался. Методы неоколониализма основательны и многообразны. Они используются не только в экономике, но также в политике, религии, идеологической и культурной сферах» [26, р. 239]. Эти усилия продвигают дело неоколониализма под разговоры о «свободе». Миром, считает Нкрума, стремятся управлять новые институты власти. «Невидимое правительство», по существу Центральное разведывательное управление (ЦРУ), проводит свою политику с помощью скрытого от посторонних глаз аппарата, где к середине 60-х гг. на службе состояло около 200 тыс. человек [26, р. 240–241].

Нкрума назвал ряд стран, в которых такие институты принуждения употребили грубую силу: заговор генералов в Алжире (апрель 1961 г.), вмешательство во внутренние дела Гватемалы, Ирака, Ирана, Египта, Кореи, Бирмы, Лаоса, Камбоджи, Вьетнама, Конго (Леопольдвилль), где был убит Патрис Лумумба, Кубы, Кипра и Греции [26, р. 241].

Одним из самых жестоких политических убийств в Африке стало уничтожение 17 января 1961 г. премьер-министра Конго Патриса Лумумбы и ряда его сторонников. Оно спровоцировало гражданскую войну, в ходе которой погибли сотни тысяч конголезцев. Это преступление было спланировано бельгийскими политическими деятелями. Семья замученного и убитого великого африканца десятилетиями добивается наказания убийц [17, с. 380–381].

Большую роль при вмешательстве бывших колониальных держав во внутренние дела развивающихся стран играла экономическая и финансовая сила. Так, например, с 1951 по 1961 г. стоимость основных экспортных сырьевых товаров, исключая нефть, упала на 33,1 %, в то время как цены на импортируемые промышленные товары, особенно на машины и оборудование, поднялись на 33,3 %. За это десятилетие страны Азии, Африки и Латинской Америки в результате разницы цен на сырье и промышленные товары потеряли 41 млрд 400 млн долл. Другим источником господства неоколониализма стали высокие процентные ставки на кредиты. В 1962 г. данные Всемирного Банка (World Bank) говорят о том, что иностранный долг 71 страны достиг 27 млрд долл., за него промышленным странам было выплачено 5 млрд долл. [26, р. 241–242]. Среди других базовых факторов неоколониалистической эксплуатации и роста влияния стран капитализма в бывших колониях стала оплата морских перевозок. С 1951 по 1961 г. их стоимость повышалась пять раз и возросла на 60 % [26, р. 243–244].

Во второй половине XX в. обстановка в мире развивающихся стран оставалась напряженной. Вот как этот процесс оценил Нкрума: «Африка, Азия и Латинская Америка испытали государственные перевороты… в ходе которых были уничтожены в расцвете своих сил некоторые из лучших лидеров новых государств. Для достижения своих целей империалисты широко и охотно использовали идеологическое и культурное оружие, интриги, разные подходы и кампании клеветы» [26, р. 245–246]. Эта точка зрения влиятельного деятеля освобождающихся от колониальной зависимости стран Африки должна учитываться, она отражает большие трудности их становления как субъектов, а не объектов возникавшего мирового порядка.

Разумеется, Африка в условиях становления новых центров силы перестает быть, как во второй половине XX в., всего лишь сырьевым придатком мировой экономики. Правительства ее стран стремятся стать участниками «рынка продавцов», а не «рынка покупателей». «Сегодня государства Африки уже не являются бессловесными сырьевыми придатками западных государств, а вполне могут при разумной политике если не диктовать условия другим государствам, то по крайней мере занимать активную, а не подчиненную, позицию на мировых рынках топлива и сырья и соблюдать свои собственные интересы», – считает видный российский африканист И. О. Абрамова [2, с. 301]. И действительно, с помощью Китая, Индии, России, Бразилии и других независимых стран Африка имеет возможность освободиться от пут неоколониальной зависимости, о которой предупреждал Нкрума. Этот путь будет долгим и трудным.